— Англичане думают, что все проблемы решаются чаем. — О, дорогой мой! Я тоже так думаю! — Где же ваш здравый смысл? — В чае.
POV Том Реддл Жизнь в Дурмстранге. Что может быть более непривычным? Программа обучения была совсем другая. Поэтому многие из нашей делегации понятия не имели, что здесь происходит. Многим это было и не нужно, ведь через неделю Кубок Огня выберет чемпионов, значит, уроки, под натиском студентов, сойдут на «нет». Однако сейчас все двенадцать магов Хогвартса расположились этим ранним утром в общей гостиной. Ровно в восемь тяжелая дубовая дверь распахнулась, впуская здорового мужчину. — Наш куратор? — произнес мое предположение Абраксас. Моника, сидевшая в кресле напротив, резко подняла глаза от книги и повернулась в сторону. Тряхнув головой, отчего ее красивые локоны разлетелись по хрупким плечам, Борман с интересом стала рассматривать этого большого медведя. — Доброе утро, господа! Меня зовут Дмитрий Поляков, — английский у этого дурмстраговца был неплохим, стоит признать, — Я ваш куратор и основной преподаватель. Конечно, учебы в этом году у вас будет меньше, но искренне надеюсь, что это не повлияет на ваше прекрасное будущее. Я ухмыльнулся. Тут он прав. На будущее некоторых из нас это никак не повлияет. — А теперь предлагаю познакомиться, затем отправиться на завтрак, после экскурсия. Не волнуйтесь, я выдам каждому по карте. И в конце отведу вас на первое занятие. — Том Реддл, — первый представился я. — Минерва МакГонагалл, — гриффиндрка, на правах второй старосты Хогвартса, представилась второй. Профессор Поляков внимательно смотрел на нас, стараясь запомнить имена, но интереса у дурмстранговца мы не вызывали. — Абраксас Малфой, — предпоследний заговорил мой слизеринский друг. Но звучная фамилия древнего чистокровного рода также не произвела ровным счетом никакого впечатления на куратора. Поляков посмотрел на последнюю студентку, ожидая ее представления. — Моника Борман, — улыбнулась Синичка, внимательно глядя на Медведя. Реакция куратора не подвела. На долю секунды мужчина замер, разглядывая нашу светловолосую красавицу с прямой осанкой и гордым взглядом. Интерес и любопытство горели в медовых глазах. По первой реакции Моники стало ясно, что она встретила своего старого знакомого. Сейчас же видно, что этот знакомый вспомнил маленькую Синичку. — Прошу в Главный зал! — вновь подал голос мистер Поляков и, повернувшись к Моники, заговорил на русском, из чего я не понял ни слова, кроме её фамилии, — Госпожа Борман! А вы изменились! — Это всё возраст! Вы теперь преподаватель? — О чем они говорят? — тихо спросил Малфой, вышагивая рядом. — Не имею ни малейшего понятия, Абраксас. Но она кажется довольной. — Как ты можешь допускать к ней кого-либо, если сам жаждешь её? — злой шепот друга меня рассмешил. Если я буду что-то запрещать, то Синичка воспримет меня, как врага. Оно мне надо? Моника рядом, значит я прослежу за всем сам. Однако вопрос слизеринца я оставил без ответа. Пусть ума набирается сам. — Если жизнь предлагает тебе сыграть, нужно уточнить во что именно, — услышал я вновь Полякова. — Именно так, Дмитрий! — тихо проговорила мисс Борман и рассмеялась.***
POV Моника Борман Время куда-то бежало, словно, боясь опоздать на свой поезд. День за днем. Ночь за ночью. «Куда ты спешишь?» — всё кричала я, но без толку. Время уносило с собой наш совместный последний год. Жаль, уже без Тони. Стараясь запомнить всё в мельчайших деталей, я всё больше прислушивалась к друзьям, всё глубже вдыхала запахи осени, ловя малейшие изменения, всё пристальней всматривалась в родные лица. — Боюсь, перемены меня погубят, — пожаловалась я Полякову. По образовавшиеся традиции, пару раз в неделю, днем, когда солнце особенно ярко светит в окна кабинета моего русского друга, я приходила пить чай. Каждый раз напиток был с ноткой чего-то нового, но неизменно ностальгического ощущения. Как и разговоры на русском языке. — Глупо боятся неизбежного. Особенно, когда не знаешь, что ждет тебя. — Я уже стольких людей потеряла. Боюсь остаться одна. Дмитрий! Ты смеешься надо мной? — Поляков заливисто хохотал, отчего мне стало обидно. Я ему душу раскрываю! А он! — Моня, честное слово, это твоя самая надуманная проблема. И не надо обижаться. Ты никогда не останешься одна, потому что вокруг тебя всегда будут люди. Заведешь новые знакомства. Общение неизбежно. — Может быть, — заговорила я на английском, вставая с удобного кресла, — до свидания, профессор Поляков. — Мисс Борман, — кивнул мне на прощание мужчина, открывая дверь. Абраксас, Том и я были неразлучны, как и все представители Хогвартса. Вместе мы проводили практически всё время. Наблюдая, как решившись, ребята подходили к Кубку Огня, переживаешь за каждого из них. — Малфой, — подошел к нам брат Деймона, — идешь бросать имя? — Иди, Стюарт, — отрицательно покачал головой наш друг. Когтевранец пошел к Кубку, а я тем временем повернулась к слизеринцу. — Абраш, — удивленно пролепетала я, — ты передумал участвовать в Турнире Трех Волшебников? — Да. Я не стала допрашивать Малфоя. В конце концов никто из слизеринцев не любит, когда лезут в душу. Да, и у входа в Главный Зал замаячила знакомая мне фигура. Реддл длинными шагами пересек расстояние от двери до Кубка и бросил листочек в синие пламя. — Сегодня день сюрпризов, — буркнула я, — когда это вы успели поменять свои решения? — Утром, — лаконично отозвался подошедший парень. — Может тоже кинуть свое имя? — Нет! — в один голос произнесли мои любимые Слизеринцы, сверкая глазами. Абраксас вновь вошел в свою колею, став терпимей и добрей. Снова в нем правили интеллект и аристократичность, демонстрируя, что этот маг опасен, что именно он встал открыто против Величайшего волшебника, Грин-де-Вальда. Слизеринец на раз-два покорял женские сердца, впадал в душу любой представительницы Шармбатона, не исключая молодую директрису. Со мной же Абраксас Малфой стал нежнее. Возобновились ухаживания, и мы вновь стали проводить больше времени вместе. Конечно, Малфой мне нравится, что скрывать. Как может быть иначе, если на вас ежечасно выливается ушат обаяния и галантности. Всё-таки все мы любим правильно сделанный комплимент. Реддл всё время был рядом. Его насмешливый взгляд преследовал меня повсюду. Синие глаза разрушали весь романтический настрой, не давая мне ни влюбиться, ни увлечься Абраксасом. В последнее время Том вызывал у меня не глухое раздражение, а настоящее негодование! Пару лет назад этот наследник Великого Салазара забрал у меня первый поцелуй, не принимая дальнейших попыток быть со мной, быть вместе. Теперь же этот несносный Реддл не дает мне наладить другие отношения! — Ну, и что же ты кривишь свои алые губы, госпожа Борман? — Дмитрий! — удивилась я, поворачиваясь к внезапно появившемуся мужчине. Затем, слегка нахмурив брови, пожаловалась, — Однажды они сведут меня с ума! Поляков лишь тихонько рассмеялся и предложил пойти пить чай. — «Five o’clock Tea». Уютный кабинет бывшего дурмастранговца был освещен солнцем. Но, по-мимо ярких лучей, раскрытое окно пропустило и осеннею прохладу. — Мерзло у тебя здесь, — поежилась я. Взмахнув рукой, Поляков закрыл окно и разжег камин, возле которого мы, по-традиции, расположились. Дмитрий, саморучно заварив чай, подал мне маленькую фарфоровую чашечку. — Приятно, что волшебники Дурмстранга еще могут сами сделать этот чудесный напиток. — Далеко не все, — отсалютовали мне, — но чай гораздо насыщенней, когда его готовишь без магии. Это относится к любой еде. Запомни, — подмигнул мне этот медведь, — хороший фокус. Вдохнув приятный аромат чая, я ностальгически зажмурилась, пытаясь вспомнить чей это запах. — Чабрец, — пояснил невысказанный вопрос Дмитрий, улыбаясь куда-то в огонь, погружаясь в воспоминания о доме, о прошлом. Сегодня объявляются чемпионы. Я не стала задерживаться у Полякова. Отправившись к Главному залу, я не ожидала встретить кого-либо в пустынных коридорах, поэтому подходя к повороту, для меня было полнейшим шоком, что кто-то схватит меня за плечи и приподнимет. — Синичка! — обеспокоенно поставил меня Малфой обратно на пол, глядя на то, как дергается мой глаз. — Абраксас! — прошипела я, когда перестало хотеться заорать от испуга. Какой-то я нервной стала. Ужас. — Прости! — расширились серые глаза. Мой дорогой друг понял, насколько сильно напугал. Меня прижали к накаченной груди, шепча успокоение. Красивые и тихие речи всё вернее толкали меня на мысль, что я влюбляюсь, но что-то внутри в момент пропело: «Не надо! Оно не твоё!» С противным чувством, грызущим мою грудь, я отодвинулась от Абраксаса и побрела в Главный зал. Конечно, Малфой шел следом. Кубок Огня стоял посередине зала. Студенты заполнили помещение, шумно маяча вокруг Кубка. Хогвартские ученики тоже не отставали от всех, но поступили умнее: заняли ближайшие места. Реддл заметил нашу с Малфоем пару сразу же, а когда взглянул на меня, понятливо кивнул. Раздражение вновь шевельнулось в груди. Вот как этот слизеринец видит всё насквозь?! В Главном зале собрались все. Даже Дамблдор, которого, по-обыкновению, не было пару дней. Царившее оживление быстро успокоил профессор Каркаров, словом усадив всех на места. Слава Мерлину, длинных речей никто не толкал! Синий огонь в Кубке стал ярче и больше. Пламя зашелестело, выбрасывая клочок бумажки. Пергамент захватили длинные костлявые пальцы Игоря Каркарова. Губы директора Дурмстранга что-то беззвучно прошептали. В зале стояла напряженная тишина. Все замолкли, стараясь не пропустить ни слова. — Чемпион Дурмстранга — Азарий Искров! — раздались бурные аплодисменты. Накаченный парень вышел к кроваво-красной форме и, пожав руку своему наставнику, забрал листочек со своим именем. После объявления чемпионки Шармбатона, я поняла одну вещь: не хочу, что бы Реддл становился… — …Чемпионом Хогвартса — Минерва МакГонагалл! Вздох облегчения вырвался с моей груди, и я радостно захлопала в ладоши. Весь наш стол громко аплодировал, выплескивая бурю эмоций. Гриффиндорка, забрав свой листочек, села обратно за стол. — Молодец! — коснулась я руки нашей чемпионке, привлекая внимание, — Ты станешь победительницей, Минерва. При любом раскладе. — Благодарю, — МакГонагалл запнулась, выбирая обращение, — Моника. Занятия в этом году проходили из рук вон плохо. Преподаватели уделяли внимание Турниру Трех Волшебников, а не обучением представителей других магических школ. Нам бы радоваться, но мы стали вновь тренироваться дуэли и вспоминать различные заклинания, узрев силу Дурмстранга. Курсанты в кроваво-красных мантиях прилично владели боевыми навыками, как и физической подготовкой в целом. Бедная МакГонагалл практически загоняла себя непрерывными тренировками. Сейчас наша гостиная была наполнена студентами. Все сидели за огромными фолиантами, исследую каждую отрасль, и записывая самое нужное и интересное в пергамент. Не зная, что ждет нас, Дамблдор посоветовал изучить всё возможное. — Первое испытание будет через 2 недели, — входя в наши апартаменты, громко произнес Реддл. — Еще скажи, что тебе известна цель задания, — проворковала я, отрываясь от чар. За мной вторили все. Отложив дела, студенты Хогвартса уставились на старосту Слизерина. — Том, — протянула я, глядя на довольную ухмылку. — Чемпионов отправят в лес, чтобы каждый нашел свое золотое яйцо. Одно будет спрятано под водой, другое — на земле, а третье — в воздухе. — «Акцио» вряд ли будет работать, — вздохнула я. — Как это вообще возможно?! — запаниковала гриффиндорка. — Спокойно! — поднял руку Реддл, когда в зале поднялся гам, — Каждый артефакт настроен на своего чемпиона, так что найти — дело не хитрое. Сложно будет достать яйцо. Мы подготовим тебя к водной версии. С остальным ты прекрасно справишься сама, МакГонагалл. — Каждого чемпиона отправят в то место, где он будет менее комфортно себя чувствовать. С учетом того, что ты, — повернулась я к Минерве, — отличный игрок в квиддич, незачем отправлять тебя в небо, но вот если ты боишься плавать. — Или ходить по земле, — влез Септимус. — Уизли, — поморщилась я, — на земле хватает того, чего можно боятся. Пауки, змеи. Минерва была слишком горда, чтобы признать, что она чего-то боится, но смысл моей мысли она уловила. Значит, подготовится к первому испытанию мы сможем.