Чем фанфикшн лучше большой литературы?

Эта глава влезла сюда внезапно и внепланово, прошу прощения за сумбур. В «первичной» литературе порой бывают потрясающие манипуляции смыслом: • с помощью гэгов (последнее предложение «Парфюмера» Зюскинда переворачивает с ног на голову смысл повествования), • когда на уровне символов идет второй пласт повествования (например, символика цвета в «Докторе Фаустусе» Томаса Манна), • ну или можно родиться Борхесом и делать совершенно фантастические переходы просто из воздуха. Но, во-первых, в «первичной» литературе это большая редкость. Во-вторых, применение приемов там требует экстраординарных усилий. Ради того, чтобы сработал гениальный гэг Зюскинда и читатель присел на жопу с мыслью "Блин! Я же все понимал неправильно!", пришлось написать целую книгу не то чтобы совсем мусора, но некоей обслуживающей данный гэг туфты. А теперь глянем, как это работает в фанфиках. Текст «Алма»* автора Spicebox, вторичен по отношению к манге и аниме «One Piece». Он начинается с лавстори двух популярных персонажей — криминального авторитета и травмированного подростка. Их роман с вкраплениями массовых убийств и гомосексуального порно примерно на 40-й тысяче знаков выруливает к взаимному счастью. Они железобетонно вместе, они любят друг друга и уже прошли под ручку через огонь, воду и трубы. А потом читатель вместе с оным подростком заглядывает в газету: «Разыскивается живым или мёртвым», — прочитал Ло. — «Донкихот Росинант, бывший капитан Морского Дозора, совершивший тягчайшее из преступлений»… И проваливается в будущее. То есть уже мысленно "поженив" героев и практически задремав, читатель вдруг понимает, в какой точке канонного повествования он находится. Не после и не вместо, а до основных событий. Газетная статья — первый шаг операции внедрения. В банде появится "федеральный агент" и именно он, а не Ло, станет главным человеком в жизни босса. Вдобавок сам Ло сменит сторону. Потом агент спалится и будет убит, спасая Ло. (Спойлер: автор смягчил канонные события, не доведя до убийства, но всю любовь-морковь порушил). Итого на фразе "Разыскивается живым или мёртвым" в глазах читателя вся эта трудолюбиво выстроенная, обоснованная и счастливая лавстори рухнула и превратилась в многообразный звездец. Это не только бьет по эмоциям, но и предельно нагружает мозги: а как, мля?! В чем тут отличия от классической литературы? В ней, чтобы устроить такие американские горки, автор должен взять лопату и долго при посредстве читателя эти горки накапывать. Весь текст — накапывать, чтобы потом один раз прокатиться. А здесь эффект возникает без всяких усилий. Если похвалить за него автора, есть риск получить ответ: "Так это, вроде, изначально понятно было? В начале же упоминался Росинант, значит, должен когда-то появиться". Возможна ли в "первичной литературе" вставка своей фабулы в какой-то известный сюжет с таким же ошеломительным эффектом? Да, вполне. «Мирное небо над крепостью Бреста, В тесной квартире счастливые лица. Вальс. Политрук приглашает невесту, Новенький кубик блестит на петлице. А за окном красота новолунья, Шепчутся с Бугом плакучие ивы». Дальше автор указывает в какой исторической точке находятся его герои: «Год сорок первый, начало июня». Всё. Но, опять же, на этом приеме держится вся песня. Вернее сказать, вся песня обслуживает этот прием. В фанфике такие вещи могут возникать спонтанно, неоднократно, без никаких текстовых усилий. Бери и пользуйся. Аналогично с эмоциональным эффектом. Страшные или скучные обстоятельства и нестандартно воспринимающий их герой — проверенный способ пробить на ржач. Но для этого надо отдельно описать обстоятельства, чтобы читатель проникся, отдельно — реакцию героя. Чем больше будет разрыв между ними, тем сильнее эмоциональный эффект. Если описывать мир непосредственно через восприятие героя, эффект будет смазываться. Исключения бывают (начало "Симплициссимуса"), но это безумно трудоемко. В фанфике же можно опираться на те эмоции, которые созданы каноном. Не нужно вызывать их у читателя, они и так при нем. Еще один пример из личного опыта (не статья, а сплошной дыбр). 2-я часть "Burglars' trip", глава 19**. Эпизод с возрождением Волдеморта, ночь, кладбище, депрессуха, фокального персонажа того и гляди распотрошат... Такое захочешь — не забудешь. В фанфике же мы видим происходящее глазами Люциуса Малфоя. Он тоже напуган, но у него другое мировосприятие. Он мысленно отпускает язвительные комментарии по поводу реплик Волдеморта, а под конец его речи вообще задремывает. Эффект убойный. Народ ржал до слез, и я громче всех. А что сделал автор? Всего лишь написал POV Малфоя. Канонная литература взаимодействует с действительностью, и это диктует свои требования. Реальностью фанфика является канон. При этом с реальностью, данной нам в ощущениях, фанфик тоже взаимодействует. Это дает такой уровень сложности, с которым мало кто умеет и мало кто любит работать. Но некоторым дано. Как это соотносится с обычной литературой? Примерно как что-то двухмерное с чем-то трехмерным. Да, можно на плоскости создать эффект глубины и объема. И я уважаю этот минимализм. Но ставить в один ряд эти две вещи? Ссылки: * "Алма" https://archiveofourown.org/works/6275476?view_adult=true ** "Burglars' trip" http://www.snapetales.com/index.php?ch_id=10503