***
Намджун игнорировал свой шкаф несколько дней, перекинув свою одежду на стол и все стулья в комнате. По правде, большая часть его одежды и так валялась на всех поверхностях, но теперь носки Намджуна устилали пол, создавая своеобразный ковер, а нижнее белье кучей лежало под подушкой. Как-то вечером Джосун притащил упаковку пива, много закуски и маленький пакетик, сбросил это на кучу одежды, которая лежала на кровати Намджуна, и театрально приложил ладонь к груди. Этот парень точно перепутал дороги и свернул на физическую специальность, когда любой театральный факультет заливается слезами и сморкается в платочек за таким талантом. — Что это? — Намджун отрывается от книги и снимает очки. Джосун выдерживает паузу, длинную паузу, очень длинную, ну вот, уже перестарался. — Это твой счастливый билет в жизнь, друг. Намджун оглядывает бутылки дешевого пива, потом смотрит на Джосуна, потом на еду, потом снова на Джосуна и спрашивает: — Путешествие будет веселое, хм? А пакетик зачем? Думаешь, меня укачает? — он тянется к фирменному пакету с желанием узнать что там, но его бьют по рукам. — Это ты проверишь потом, после того, как пойдешь к своей девушке и вручишь ей этот маленький подарок, — он вытягивает руку вперед, призывая Кима заткнуться, как только тот открыл рот, — и ты пойдешь туда, Ким Намджун, я не позволю тебе облажаться еще сильнее, сидя в комнате за прочтением очередной книги, пока твоя предназначенная голову себе ломает, почему ты, придурок, еще не пришел! — Думаю, голова у нее сломается именно из-за того, что я приду, если учесть мою везучесть... Джосун подает Намджуну бутылку пива, которое с таким трепетом нес в общагу, и ложится к нему в кровать, игнорируя возмущения друга. Мимо вахтера парню пришлось идти оловянным солдатиком и вообще руками не шевелить, чтобы стекло не зазвенело и ему не посчастливилось провести эту прекрасную лунную ночь на улице, по соседству с местным бомжом. Спустя несколько бутылок пива и соджу, которое появилось непонятно откуда, Намджун согласен хоть завтра наведаться к девушке — алкоголь придает смелости и чуть-чуть геройства, и спасибо Джосуну, который успел схватить Намджуна за пояс брюк и не позволил этому пьяному телу ввалиться в шкаф. Парень бросил Кима на кровать и приказал дождаться завтра, чтобы сделать сюрприз своей предназначенной, ведь наверняка она не будет рада встретить пьяного в сопли соулмейта, который на трезвую голову почти разрушил ей комнату, а в пьяном виде это отдельный вид оружия массового поражения. Намджун икает и протяжно воет, погружаясь на мягкие подушки, в его воображении он плывет в океане к своей любви под звездным небом, Полярная звезда указывает ему путь, лодка раскачивается, и, похоже, у него морская болезнь, потому что Намджуна дико тошнит. Он сбрасывается с кровати и ползет в сторону ванной, чтобы очистить желудок и немного умереть. В комнату Ким возвращается обновленным, пошатывающимся и отчего-то довольным. Возможно, обнимашки с белым другом приносят радость. Затуманенный мозг долго думает, куда тащить тело, и когда Ким видит дверь, он делает вывод, что если дверь есть, значит, в нее нужно войти. Вроде же логично? Намджун так и делает, открывает дверь и проходит внутрь темной комнаты. Ему до сих пор кажется, что он плывет на лодке, голова кружится, но Нам нащупывает выход и вваливается туда. Он не понимает где был, зато видит большую кровать, на вид мягкую и удобную, и все его существование сводится к одному — лечь. Лечь на прохладную простынь, укрыться и спать-спать-спать. Парень летит на кровать, она действительно мягкая, как волны океана. Намджун скидывает с себя водоросли, которые облепили его тело, завертывается в одеяло и сразу же засыпает. В отличие от его невольного соседа по койке. Джин широко вылупился на парня возле себя и в темноте его глазные яблоки светятся как два фонарика. Что вообще только что произошло? Какое-то пьяное тело вывалилось из его шкафа, разбросало его дорогущую (!) одежду по комнате и завалилось на его дорогущую (!) постель! Джин закрывает глаза в надежде, что это ему приснилось, снова открывает их, но его ждет разочарование. Запах алкоголя не исчез, а парень продолжает наглым образом пускать слюни на его постель. Джин не глупый, он понимает, кто мог зайти к нему в три ночи через шкаф. Уж точно не сосед пожаловаться на его утренние распевки. То, что это его соулмейт, понятно. Не понятно только то, что у этого соулмейта в голове. Первый раз он разносит его комнату в хлам, потом дарит самый идиотский подарок, который только можно подарить парню. А теперь вот это. И Сокджин вроде смирился, что у его предназначенного кинк. Могло быть похуже, здесь же просто косметика. Он даже попробовал розовую помаду, и господи, его губы выглядели великолепно. Нет, они и так божественные, но карминовый оттенок сделал их более пухлыми, оттенял светлую кожу, что Джин сам бы себя засосал, была бы у него такая возможность. Но увы, такая возможность была только у этой свиньи, которая дышала Джину в лицо перегаром, слюнявила все, что только можно, и являлась самым нелепым парнем в мире. Джин впервые так перепугался, когда увидел свою комнату по приходе с работы. Его малютке сломали ногу, карниз валялся посредине комнаты, а одежда, которая должна висеть в шкафу, небрежно вываливалась из приоткрытого гардероба. Первой мыслью Джина было то, что его наглым образом обокрали. Он вызвал полицию, и пока та ехала, проверил самое ценное, что у него имелось. Слава богу, вор был невежей, и не тронул его священную коллекцию Марио. Сокджин любовно осмотрел каждую фигурку и блаженно вздохнул. — Значит, когда Вы пришли домой, заметили только беспорядок в комнате? — пухлый полицейский с засохшим кетчупом в уголке рта подозрительно смотрел на Сокджина. По его лицу было понятно, что он охотнее сейчас хомячил бы очередной хот-дог, чем находился здесь. — Да, я сразу же позвонил в полицию, проверил, все ли на месте, и самые ценные вещи не пропали, — мужчина вздернул бровь и Джин поспешил добавить: — Квартира у меня была закрыта, сюда никто не мог войти, значит, был посторонний. Полицейский еще раз осмотрел комнату, хмыкнул, когда его взгляд остановился на гардеробе, и потер переносицу. — Вы случайно, ну так, как совсем невообразимый вариант, не предполагали, что это может быть Ваш предназначенный? У нас часто такое бывает — люди вызывают полицию, кричат вовсю, что в их дом ворвались, а в итоге оказывается, что это был их соулмейт. Джин смотрит пораженно на пухлое лицо напротив, на уставшие глаза полицейского и на все еще этот гребаный кетчуп в уголке губ. Его предназначенный? Боже, почему он сразу об этом не подумал? Ну наверно потому, что тут скорее подумаешь, будто в комнате побывал ураган, но никак не человек. — Это мог быть мой предназначенный? — Так, я не буду выписывать Вам штраф, но, впредь, подумайте хорошенько, нужно вызывать полицию или нет, хорошо? У нас дел много, я не собираюсь решать еще и личные проблемы граждан нашей великой страны, — бормочет мужчина, пока направляется к выходу. — До свидания, счастливчик! Хлопок двери приводит Джина в чувство, он опасливо поглядывает на свой гардероб, потом на карниз и на кровать. Не похоже, чтобы это было романтическим появлением, и Сокджин просто надеется, что карниз не покалечил Намджуна. Два года назад, когда Джину исполнилось восемнадцать, он решил, что встретится со своим предназначенным в полночь. Именно в тот момент, когда он станет совершеннолетним. Сокджину это казалось романтичным — он в первые минуты совершеннолетия увидит свою пару. Как в самых красивых историях о любви. Они встретятся в полночь и останутся вместе навсегда. В воображении Сокджина это была красивая девушка (но не настолько красивая, как он, давайте не будем обманывать себя), или парень с внешностью айдола, не иначе. Комната соулмейта встретила его кромешной темнотой и громким храпом. Джин очень надеялся, что эти звуки издает не его соулмейт, а его сосед по комнате, например. Или, в крайнем случае, очень (очень) злая собака. А почему нет? Адские псы наверняка рычат точно так же. Сокджин осветил телефоном дорогу, хотя, он мог ориентироваться и по храпу, и подошел к кровати. Он был уверен, что его предназначенный уже взрослый, возможно, совсем немного младше него, на парочку месяцев. Сокджину всегда хотелось иметь пару старше, еще с детства он мечтал о нуне или хене. Но сонное лицо, которое он увидел среди множества подушек, принадлежало точно подростку, на года три-четыре младше Джина. Парень был красивым, с пухлыми губами и небольшим вздернутым носиком. Сокджину он чем-то был похож на черепашку-ниндзя. И не спрашивайте, почему. Длинные темные волосы закрывали пол-лица, но перед ним лежал совсем еще ребенок! Сокджин не готов был стать старшим братом для своего возлюбленного, он сам еще был почти ребенком, поэтому было решено оставить все как есть. Он подождет совершеннолетия Ким Намджуна (это имя было на всех тетрадках в комнате) и тогда они смогут что-то построить. Но отношения с дитем точно не для Сокджина. Джин вернулся домой в смятении и неуверенности. Все таки после встречи его тянуло к мальчику, у них ведь чертова связь. Им предназначено любить друг друга. Только вот Джин не готов. Не сейчас. Поэтому в свой почти двадцать один, когда он понимает, что предназначенный достиг совершеннолетия, он был в его комнате и теперь они могут начать отношения, Сокджин решает перекинуть всю ответственность на младшего. Он будет его ждать здесь, в комнате, он не сбежит.***
— За что мне такое счастье, — ворчит Джин, пока поднимается с кровати, чтобы лечь спать на диване. Пусть это и его предназначенный, но родители его не так воспитывали, и с незнакомым парнем он такой близости не допустит. Тем более, утром он выглядит не лучшим образом, вдруг Намджун испугается и выбросит свой шкаф навсегда, чтобы оборвать их связь? Перед тем как выйти, он подходит к своему чуду, поправляет одеяло, и зачесывает чуть длинные волосы Намджуна назад. Он красивый, тут не поспоришь. Даже в темноте это видно. Джин гладит большим пальцем острую скулу и глупо улыбается. Почему каждый раз, когда они "встречаются" Намджун спит? Утром Джин рано уходит на учебу и оставляет записку и воду с таблеткой на тумбочке у кровати. Он надеется, что парень не сбежит и в этот раз, а останется, или хотя бы вернется в ближайшее время и в адекватном состоянии. Ким просыпается, когда у нормальных людей обед в самом разгаре, осматривается, жмурясь от яркости вокруг. Солнечный свет отбивает от светлых стен и слепит и без того бедные глаза. Вокруг все такое розовое, будто находишься в домике Барби. Во рту не самое лучшее ощущение, глазные яблоки будто солью посыпаны, и вообще чувствует Намджун себя не лучшим образом. Оно и понятно, так нажраться. Только он еще не понял, где находится, а когда поймет, станет еще хуже. Парень видит перед собой знакомый розовый шкаф с золотым обрамлением, розовые стены, все тот же бежевый ковер и кровать с балдахином. Вот же блядство. Срань господня. Ебучая подстава. Что он тут делает? Почему он не в своей комнате, не в своей кровати, почему он не в лодке посреди океана, наконец?! Каждая знакомая деталь бросается в глаза, все то, что он видел (и разрушил) при первом визите. Намджун закрывает лицо руками и громко стонет, а потом затыкает рот ладонью. А вдруг она дома? Готовит есть или смотрит телевизор? Она же видела его? Ну конечно видела, он же заявился сюда ночью, лег к ней в кровать и уснул. Пора заказывать надгробную плиту с надписью "он был самым неловким человеком в мире, нам его не жаль". Намджун ловко (ха) спрыгивает с кровати, и только сейчас замечает стакан с водой и бумажку. Он хватает записку и убегает с комнаты, наплевав на жажду и головную боль. Он это заслужил. Джосун на учебе, значит, есть несколько часов, чтобы снова помучиться в одиночестве. Самое то. В своей комнате он открывает записку и читает написанное красивым и ровным почерком. "Я оставила тебе завтрак в холодильнике. И, пожалуйста, выпей таблетку! Надеюсь, ты найдешь дорогу обратно домой и не заблудишься :)" Помучиться в одиночестве отменяется. Нам прикладывает холодные ладони к красным щекам, пищит и ложится на свою кровать. Его девушка самая заботливая в мире! Хочется ее отблагодарить и снова извиниться за такое поведение. Намджун вспоминает пакет, который вчера принес его сосед, в его голове перегорает лампочка, и он, не думая, хватает его со стола. Внутри находятся всевозможные конфетки в форме сердечек и это кажется действительно милым. Девушки любят сладкое, поэтому Намджун с уверенностью пишет ответную записку со словом "спасибо", бросает ее в пакет и относит пакетик в комнату предназначенной.***
Намджуну снится пляж, его ноги омывают теплые волны океана, щекочут пятки, а солнце слепит глаза даже через стекла очков-хамелеонов, поэтому приходится жмуриться. Парень берет белый песок в ладонь, и тот сразу же просыпается меж пальцев вниз. Вокруг ни души и только музыка в наушниках напоминает о существовании людей. Намджун вдыхает соленый воздух, и, кажется, он уже сгорел на палящем солнце, потому что щека нещадно печет. А потом солнце лепит по второй щеке, и уже она полыхает словно охваченная огнем, и еще раз, и еще... Намджун открывает глаза и сначала вообще ничего не втыкает, он до сих пор ощущает, как теплая вода бьет его по ногам, мягко ласкает, хотя, подождите... Его бьет, но не вода. Его бьет какой-то парень! — Просыпайся, сволочь ты такая, Ким Намджун! Джин ждал, правда. Он ждал Намджуна когда пришел домой, ждал его ночью (камон, это уже норма для них), пока собирался в универ на следующий день и так целую неделю. Он не хотел навязываться и решил, что Намджун сам решит, когда им стоит увидеться. Но вот уже семь дней как кое-кто игнорит кое-кого и это кое-кого немного бесит. Вот именно поэтому Джин и находится в таком состоянии в комнате Намджуна с явным намерением его грохнуть. Намджун неловко отползает к изголовью кровати, подальше от этого бешеного парня, который оказался в комнате вообще непонятно как, только если он не взломал замок или не выбил дверь с ноги. Может, это вообще нюхальщик белья! Ким глядит ошалело на парня перед собой, инстинктивно прикрываясь одеялом, у того неестественно розовые губы, правильные черты лица, и смутно он кого-то напоминает Намджуну, наверно, в универе пересекались. Перепуганный вид Намджуна действует огнетушителем для одной части тела Джина, которая полыхает огнем, поэтому он убирает ладони с чужих лодыжек и присаживается на кровать. Не получилось у них красивой встречи, о которой можно будет вспоминать с кружкой какао перед камином, тут максимум — бутылка дешевого вина, ибо на трезвую голову о таком не рассказывают. — Ты кто? — Нам осматривает профиль незваного гостя, а сам чувствует, как подрагивают пальцы. — Догадайся, — незнакомец улыбается, растягивая розовые губы, и поворачивается к нему. — Это ты воруешь белье Джосуна? — в ответ Намджун слышит смех, который смутно напоминает звук тюленей в фильме от дискавери. На одну секунду в голове Намджуна промелькнула мысль, что тюлени очень даже ничего. — Я похож на того, кто нюхает чужое белье? Серьезно? — насмешливо спрашивает парень и продолжает улыбаться. У Нама сердце не на месте от этого, и уж если этот парень не нюхальщик белья (да даже если и он, плевать), то точно актер какой-то, потому что с такой внешностью ему только и быть звездой. — Нет, ты похож на парня, который влезает в чужие комнаты и бьет незнакомых людей. Ты как сюда попал? Намджун следит за многозначительным взглядом собеседника, переводит взгляд на шкаф и издает истеричный смешок. Потом начинает икать. Это что сейчас тут происходит-то? Встреча двух предназначенных? Серьезно? Когда один вламывается с криками и бьет свою половинку, а второй лежит в кровати в одних трусах, икает и ослиными глазами пялится в потертые дверцы шкафа. — Фух, где у тебя тут вода? — наконец спрашивает Джин и хлопает ладонями по своим коленкам. Обстановочка не из лучших. Возможно, ему не стоило вот так сразу дубасить мелкого. Нужно было сначала разбудить, объяснить, указать на все косяки, а уж потом вклепать, чтобы знал и понимал, за что получает. — Не надо, оно сейчас пройдет, — Намджун смотрит, как парень (его соулмейт) закусывает нижнюю губу и смотрит в пол. После его слов, он вздергивает бровь и уже сверлит взглядом лицо Намджуна. — Эй, это я пить хочу! Ладно. Намджун тычет пальцем в сторону холодильника и неловко погружает свое лицо в подушку. Блядство какое-то. Как его соулмейтом мог оказаться парень? Типа что? Это же определенно должна быть девушка. Других вариантов не предполагалось — тонны косметики, розовая комната, кровать с балдахином (с балдахином, черт!). Он же подарил ему набор косметики, боже. — Так ты парень? — решает спросить все еще захороненный в постели Намджун. — Мне штаны снять, что ли? Или по лицу не видно? "Вот как раз по лицу и не видно!", мысленно кричит Намджун. Кто вообще делает мужчин такими красивыми, черт возьми? И зачем? — Я думал, ты девушка, — бормочет студент и поднимает взгляд на гостя. В ответ слышит понимающее хмыканье. — У тебя комната розовая! У тебя балдахин! — Слушай сюда, мелочь, — Сокджин вдруг становится серьезным до смешного и подходит к кровати, угрожая чуть кривым указательным пальцем, — цвет не имеет пола, это во-первых. А во-вторых, балдахин не смей трогать, мне он нравится. Ты понял, Ким Намджун? Тем более, я же записку тебе оставил! Как ты мог подумать, что я девушка? Ой, да серьезно? Кажется, ВСЕ в комнате Джина кричало о том, что это принадлежит девушке. Розовый цвет, плюшевые игрушки, розовый цвет, косметика, розовый цвет, в конце концов! Намджун точно после этого выбросит стандартный набор стереотипов из своей головы. Нам смотрит на лицо Сокджина и думает, что с таким лицом нельзя злиться, Намджун вообще считает, что с таким лицом можно только сверкать на всех обложках журналов и на всех каналах по телеку. Такие лица были причиной войн и убийств, они же были причиной великих подвигов и свершений. — В корейском языке нет родов! Как я должен был узнать, что ты парень? По почерку? — яростно возмущается Намджун, продолжая валяться в кровати. — И откуда ты знаешь мое имя? — "красивое лицо" вмиг становится растерянным и его обладатель отступает назад, растеряв свой запал. Джин не планировал так глупо сдавать себя, даже становится немного обидно. И что, ему теперь признаваться, что они уже встречались, что Джин знал Намджуна, но не хотел пока с ним связывать свою жизнь? Кажется, это не самое приятное, что можно услышать от своего соулмейта. — Экстрасенс я! Духи нашептали мне твое имя. Только вот лучше бы нашептали тебе, что я парень! — Джин делает глоток воды и упирается руками в стол. Он решает, что все это надо заканчивать, а то еще немного и они подерутся или еще чего похуже. Намджун выглядит сейчас ошеломленным, оно и понятно. Сначала он встречает непонятного мужика у себя в комнате, потом оказывается, что это его предназначенный, который вроде как должен быть девушкой. У парня стресс. — Ладно, прости меня, — тихо говорит Джин в сторону стены. — Мне не стоило так на тебя накидываться, я сожалею. Намджун прочищает горло и наконец осмеливается встать с кровати, топая босыми ногами по полу. Он останавливается в нескольких шагах от Джина, и не знает, что ему делать. Хочется обнять старшего, поговорить с ним обо всем, обсудить всевозможные темы, поделиться сокровенным, выслушать его мечты и грезы, а с другой стороны хочется... влепить Джину, потому что он наверняка уже знал о существовании Намджуна, другого объяснения всему этому не найти. Он знал, что они соулмейты, он видел его и ничего не предпринимал. — Ты же старше меня, да? — Эй, я видимо мало тебя поколотил! — орет Джин и поворачивается лицом к Намджуну. Тот видит его красные щеки, губы, глаза, идеальную кожу. Ким думает, что, черт, если он встретит девчонку красивее Джина, то смело отрубайте ему руку. Ладно, не так много уверенности. Лучше палец. И все же, Джин — ангел. Настоящий и реальный. — Я к тому, что ты должен был знать меня. Знать кто я, что я твой соулмейт. Ты наверняка видел меня, знал где я живу и все такое. У тебя было столько шансов прийти ко мне, познакомиться, сообщить, что у меня есть предназначенный, — речь Намджуна останавливает первая слеза Джина, что капает с подбородка на пол. У него хватает сил на одно: — Почему? И не надо вопросов «что "почему?"». Тут все понятно. — Да потому что я был не готов. Мне было восемнадцать, тебе и того меньше! Ты был ребенком, а я неуверенным в себе подростком! Я не хотел нянчиться, понимаешь? Я не хотел... — Джин уже в открытую плачет, еле успевая вытирать слезы, и Намджуну неимоверно хочется подойти к старшему и прижать к себе. Погладить по голове, шептать приятности, делать все, только бы не видеть его слез. И он уже дергается сделать это, но сначала нужно все выяснить. Они находятся сейчас в подвешенном состоянии, непонятно, что будет дальше. Джин не пришел к нему в комнату с явным намерением остаться в жизни младшего, он никак не выразил желание принять свою половинку. — А сейчас? Что сейчас? Ты тоже не хочешь со мной нянчиться? Я тебе нужен? Я же приходил к тебе, почему не ты пошел на встречу? — Я хотел предоставить тебе выбор. Не принуждать тебя к чему либо, — Джин опускает голову, шмыгает носом и, похоже, сейчас действительно понимает, насколько он облажался. — Ответь: я тебе нужен? Боже, что за вопрос?! — Конечно, нужен! Для Намджуна это зеленый свет. Он в секунду оказывается возле старшего и обхватывает его тонкое лицо ладонями. Вытирает слезы со щек, проводит пальцами по лбу, подбородку. — Что ты делаешь? — на выдохе спрашивает Сокджин, заглядывая в глаза напротив. — Я делаю свой выбор, — последнее, что слышит Джин перед тем, как его губ коснулись чужие.