***
Дерри… Город, в котором она родилась, выросла, пережила худшие моменты своей жизни и который благополучно начисто забыла на долгих двадцать семь лет. Лишь воспоминания об отце остались с ней, но были крайне смутными, размытыми. Помнится, ее тетушка что-то говорила о посттравматическом синдроме, но в тот момент Беви уже не понимала, при чем тут он. Она-то не помнила никаких травм, как своих, так и связанных со смертью отца. Все эти годы она свято верила, что Эл Марш попросту поскользнулся в ванной, и разбил себе голову о край раковины. Несчастный случай и не более того. И лишь вчера, после звонка Майкла Хенлона, все круто изменилось. — Это Майкл Хенлон, из Дерри. Оно вернулось, Беверли. Пришла пора выполнить клятву. В тот же миг словно бы окно распахнулось в ее сознании и туда хлынули воспоминания: свежие, четкие и яркие, затопив ее полностью. Окатывая, словно поток крови, хлещущий из сливного отверстия раковины. Последний кусок головоломки встал на свое место и цельная картина сложилась: пугающая, темная, но при этом невероятно близкая и родная. Я хочу бежать к чему-то, а не от чего-то! И она бежала. Беверли искренне думала, что стремится к чему-то более светлому, хорошему и чистому, к тому месту, где она будет счастлива и к тому человеку, рядом с которым ощутит себя в безопасности. Но все это время, на самом деле, Бев бежала от своей сути, меняя города и меняя мужчин в своей постели, научившись искусно лгать прежде всего самой себе. Убеждая себя, что это просто она такая неправильная, порочная, грязная и каждый раз обещая, что теперь уж точно будет всё иначе. Но сценарий, заложенный в ее судьбу с самого детства, повторялся вновь и вновь. Осознание настолько потрясло ее, что Беверли Роган забыла обо всем, включая собственного мужа, принявшись лихорадочно собираться… До тех самых пор, пока удар кожаного ремня по плечам не обжег ее болью и не вернул с небес на землю. Том Роган. Ее последний, уже третий по счету супруг. Властный, жестокий и себялюбивый. Обожающий проводить с ней уроки послушания, полностью подчинивший девушку своей воле. Он сам так, по крайней мере, искренне думал. В тот момент у Беверли возникла шальная мысль, подогреваемая страхом и возбуждением, наконец дать Тому отпор, ответить равнозначно и попросту сбежать. Но в последний момент Бев остановилась. Вместо этого она повалилась на кровать, столкнув с нее свой чемодан, и только закрывала руками лицо, чтобы не получить пару трудно маскируемых отметин. Она кричала, плакала и умоляла Тома остановиться, пока он, спуская пар, обрушивал на нее все новые и новые удары ремня, оставляя длинные красные полосы на её бедрах, плечах, руках, спине. Но делала она все это лишь потому, что знала — Том ожидает от нее такой реакции. Видя, как ей плохо, как его малышка раскаивается, он успокоится рано или поздно. Не так сильно уж она успела его вывести из себя, чтобы он нанес ей какие-либо более тяжелые травмы. Ну, а от нескольких ссадин на теле она точно не развалится на куски. И под свист ремня, под собственные всхлипы, доносящиеся до нее словно бы откуда-то издалека, практически не ощущая обжигающей ее боли, Беви вспоминала, и вспоминала, и вспоминала. Ее отец… Он касался ее, смотрел по-особому, но слишком далеко не заходил тем не менее. О, как стыдилась и ненавидела она саму себя за то, что в самой глубине своей души она желала, чтобы он все же зашел. А еще сильнее ненавидела Эла Марша, посмевшего будить в ней такие нездоровые чувства. Она не была наивной и уже в свои годы понимала, что стоит только ей пойти в полицию, как ее папашу, уже однажды запятнавшего свою репутацию, как она знала, непременно арестуют. Да, Дерри отличался от других городов, но в целом, отношение к педофилам тут было крайне негативным. А еще очень легко местное характерное равнодушие сменялось на вспышки неконтролируемого гнева и жажды крови. Одна маленькая, запуганная девочка или целый суд Линча над ее папашей, что было бы вкуснее? Разве не был ей дан выбор? Был, и она его сделала. Она пожелала свершить суд самолично, и ей любезно предоставили такую возможность. Потом был колледж, совершеннолетие и бойфренд, который часто поднимал на нее руку. То Беви не так на него посмотрела, то посмела надеть слишком короткую юбку и на ее ножки засмотрелся какой-то парень, то у нее не вовремя начались месячные и ночь любви пришлось отменять. И девушка каждый раз соглашалась с ним, ведь ее вина была неоспорима. Он же тревожился о ней, ее Кайл, хотел позаботиться. А как же было это сделать с непослушной девочкой, как не наказать ее, чтобы она больше не подвергала себя опасности? Кто же виноват, что эта самая девочка так глупа, что не понимает с первого раза? Более того, осознание этого, помимо чувства вины и благодарности за заботу, порождало в глубине души Беви такую необузданную и животную похоть, что Кайл прозвал ее дикой течной кошкой. Кульминация наступила, когда ее бойфренд в порыве очередного, без сомнения справедливого, гнева сломал ей челюсть и два ребра. Тогда-то терпению Бев пришел конец, и она поняла, что делать что-то надо и как можно скорее. Каждое утро Кайл бегал и всегда брал с собой на пробежку небольшую бутылочку воды без газа, но со вкусом лимона. Такая вот была у него милая привычка. К сожалению, юноша слишком поздно понял, что в этот раз вода оказалась какой-то другой, когда залпом осушил ее и ощутил нестерпимую резь в глотке. Бедолага перепутал бутылки и спросонья взял с собой вместо воды купленную накануне уксусную эссенцию. Беви как раз приобрела ее с большой скидкой и перелила для удобства в пластиковую бутылку. Она собиралась на этих выходных домой и знала, как ее тетушка любит заниматься консервированием. Увы и ах, Кайлу не повезло, он сунулся совсем не в ту тумбочку, когда собирался на пробежку. Если бы он выжил, то клятвенно заверял бы всех, что как раз ни в чем не ошибся и взял воду откуда надо. И это было действительно так, но мертвецы говорить, к счастью, не умеют. К слову, тетушка Беви совсем не умела готовить и уж тем более не утруждала себя заготовкой припасов. И Беверли Марш снова побежала по жизни. Ее первого мужа звали Деннис, а второго Дрейк, и они, по большому счету, ничем не отличались друг от друга, за исключением имен. Они точно так же желали доминировать и властвовать над Беви, унижать ее морально и физически, наказывая за малейшие провинности. Одним словом, они тревожились о ней. Да только рано иди поздно перегибали палку, нанося девушке слишком сильные увечья, с какими ее гордость уже не могла бы ужиться. В частности, Деннис так долго бил Бев головой об косяк ванной, что она целый месяц провела в больнице с сотрясением мозга, и лишь спустя полгода полностью восстановилось зрение ее левого глаза. Тормоза машины Денниса заклинило, когда он отправился на деловую встречу в соседний город, а обнаруженный в крови алкоголь лишь укрепил стражей порядка в убеждении о случайности всего произошедшего. Убитая горем Бев не стала рассказывать, что пил Деннис уже много лет и никогда это не сказывалось на его осторожности при вождении, и что он не так давно проводил полный техосмотр своей машины. Нет, ее муж выпил лишку перед тем, как поехать на встречу, так как повздорил с ней в очередной раз. Как же Беви жалеет, что не остановила его вовремя! И она говорила ему, что давно пора проверить эту развалюху на четырех колесах, давно говорила! Дрейк сломал ей лодыжку буквально через неделю после свадьбы, а еще через месяц два пальца на левой руке. И это не считая побоев. Он умер довольно тихо, попросту переборщив с алкоголем и амфетаминами. А так как этот немолодой уже мужчина подобным увлекался давненько, то такой конец был предсказуем. О растворенной в бокале с виски лошадиной дозе наркотика Беви, конечно же, умолчала. Все эти смерти не принесли Беверли горя и не заставили считать себя виноватой. Она всего лишь боролась за свою свободу, боролась за право быть собой, без побоев и унижений. Мучило ее лишь то, что такого удовольствия от секса, как после очередного полученного наказания, она никогда не получала от обычных, спокойных занятий любовью. А потом случился Том Роган. Ремень перестал свистеть и пальцы мужа обхватили запястья Беверли, заставляя ее убрать руки от лица. Но вместо удара последовал поцелуй, жаркий и полный животной страсти. И она тут же ответила на него, прижимаясь к Тому всем телом и почти не ощущая, как оно горит от полученных ударов. Так всегда было заведено у них. Сначала наказание, затем трах. Назвать то, что происходило в их постели в этот момент, занятием любовью попросту не поворачивался язык. Том продержался намного дольше остальных мужчин Беверли. Его не оттолкнуло ни ее прошлое, ни бедность, ни судьба ее предыдущих мужей. Он тревожился о ней, по-настоящему тревожился, и бывало, что и в солнечный день Беви из-за этого приходилось ходить в свитерах с длинным рукавом. Но Том никогда не перегибал палку. С ним она, наконец, сумела заняться любимым делом и стать дизайнером модной одежды. Он раскрутил ее бренд и стал не просто супругом, но и ее деловым партнером. И одним из самых лучших любовников, что она знала. И теперь, выгибаясь под ним в судороге оргазма, Беви наконец поняла, почему все это происходило с ней на протяжении этих долгих лет. Потому что она сама хотела, чтобы о ней тревожились. Ей хотелось быть чьей-то малышкой. Никто не вынуждал ее выбирать себе в партнеры всех этих самовлюбленных и явно агрессивных мужчин, она сама желала этого. Бев не была глупа и вполне могла бы не нарушать многие правила Тома Рогана, но все равно она делала это, раз за разом. Ей хотелось ощущать себя защищенной, хотелось ощущать себя наказанной и сполна расплатившейся за провинность. Очистившейся. Пусть это было нездорово и, возможно, хороший психотерапевт и мог бы что-то с этим сделать, но Беви подобного уже не хотела. Слишком много темного накопилось в ее жизни, слишком много незаконного. Уже поздно было сворачивать, да и зачем, если все и так лучше некуда? Ближе к утру, Том соизволил, наконец, расспросить Беви о Дерри и данном ей обещании. Девушка беззаботно и даже как-то беспечно выложила ему все, как на духу. И про Билла Денбро с его пропавшим братом, и о Бене с его хокку, о приставаниях отца и о клятве, что все они, Клуб Неудачников, вновь соберутся вместе спустя двадцать семь лет. Конечно же, Том запретил ей ехать. Беви не возражала и даже убрала чемодан на место. А утром, когда миссис Роган захотела порадовать своего мужа блинами с повидлом и пошла в подвал за мукой, выяснилось, что там перегорела лампочка. И конечно же, сама Беви, еще не так хорошо владеющая своим телом после ночного урока, сменить ее не могла. Том отправился в подвал, чтобы заменить лампочку и поскользнулся на самой верхней ступеньке ведущей вниз лестницы в луже пролитого машинного масла. Сам же мужчина разлил его не далее, как вчера вечером, и забыл убрать. Ах, какое печальное недоразумение! Конечно, Том клятвенно заверял бы, что вообще не прикасался к машинному маслу, но, как уже очень хорошо усвоила Беви, мертвецы не умеют разговаривать. К счастью. Разве что Дерри исключение. Там возможно все. Тело ее мужа со свернутой шеей еще не успело остыть, а новоиспеченная вдова уже собрала свои вещи и вызвала такси. Попросила водителя не сигналить, как приедет, дескать ее муж все еще спит. Перебрал вчера вечером, с кем не бывает. Конечно, если бы Беви осталась, это вызвало гораздо меньше подозрений. Когда она вернется, если вернется, наверняка проблем не избежать. И все же оставался небольшой шанс списать смерть Тома только на несчастный случай, произошедший сразу после отъезда его жены в Бангор. Такое вот случайное, совершенно случайное трагическое совпадение. Впрочем, все эти мысли и тревоги вылетели из головы Беверли, как только она поднялась на борт самолета. Теперь ее интересовало лишь грядущее.***
Самолет медленно начинает снижение, и Беверли ощущает прилив возбуждения. Скоро она увидит их, — своих друзей детства. И не только друзей. Дыхание девушки учащается, а кожа покрывается мурашками. Двадцать семь лет назад они дали обещание. Но она с радостью нарушила бы его и послушала Тома, оставшись и дальше его малышкой, если бы не другое обещание. То, которое девушка дала сама себе. Тогда, оказавшись в логове монстра глубоко под Дерри, Беверли зашла дальше, чем все они, и видела намного больше. Она заглянула в Мертвые Огни и ей открылись картины будущего. Она рассказала о них остальным Неудачникам, но вот кое о чем все же умолчала. Нечто, узнанное ей о природе того существа, которое уже столько веков наводит ужас на людей, подчиняясь своему собственному циклу. Нечто, перевернувшее все ее представление об этом чудовище с ног на голову. Им, — мальчишкам, — а особенно убитому горем Биллу Денбро, в то время было не дано понять ее, даже если бы она выложила все до последнего факта и превзошла саму себя в красноречии. Неудачники дали клятву, если понадобится, собраться спустя двадцать семь лет и в этот раз навсегда остановить Оно, окончательно его уничтожить. Обещание было скреплено кровью. И тогда, произнося вслух слова общей клятвы, Беверли одновременно в своем сердце поклялась себе, что сделает все, дабы им помешать.