Тонкий лёд

      Семейство Старков представляло собой то привычное всем аристократическое семейство, которое разъезжало на черных глянцевых Роллс-Ройсах, носило одежду от знаменитых брендов и ходило в церковь почти каждое воскресенье, как чистая совестью семья. По всей своей наружности они смахивали на смесь ирландцев и северных шотландцев.              Старки как основа родословной нынешнего поколения представляли собой слегка кучерявых шатенов, высоких ростом и имевших задатки истинно нормандского этноса. На лицо всегда угрюмы, но в душе простодушны, они являлись тем сочетанием силы и чести, которое по виду своему внушало уважение.              В роду Старков на данный момент осталось только два брата — Бенджен и Эддард. Старший являлся главой семейства и по совместительству директором большого химического концерна «Северный ветер». Младший брат, Бенджен, высокий мужчина тридцати трех лет, не женатый и не имеющий второй половинки, вечно пребывал в путешествиях и лишь изредка посещал семейный дом, будь то на праздники или просто погостить. Его образ жизни был загадкой для остальных, так как по натуре своей он был скрытным и холодным человеком. Он водил мотоцикл, был вольным, словно ветер, и никогда не оставался гостить у Старков более чем на три дня, то есть старался не докучать и не навязываться. Но Эддард всегда радовался его немногочисленным приездам, как впрочем и все. Также он он приносил огромную пользу компании брата — незаметный и проницательный, он расследовал некоторые утечки и нарушения в компании, когда того просил Эддард.              А вот он, Эддард, старший брат (в роду их было когда-то четверо — три брата и сестра Лианна), был мужчиной чуть крупнее, но таким же высоким и решительным, как брат. Возрастом в сорок лет, он сохранил суровую красоту человека в самом расцвете сил, и представлял собой как будто бы лишь остепенившегося волка, но по-прежнему умного, стойкого и готового биться ради семьи и бизнеса до конца, как того потребует долг или честь. И если внешне он казался холодным, то в поступках своих он был бескорыстен и добр. К семье всегда чуткий, он нежно любил и ценил свою жену Кейтилин и растил детей, исходя из их способностей. Так, когда дети стали подрастать, он перестал их опекать излишней заботой, видя, в каких самостоятельных они превратились, и по-тихоньку распределял им задачи по дому и даже бизнесу.              А вот Талли, наследница которых и примешала к роду Старку новые краски не только внешне, но и в характере, были по образу и подобию словно осенняя лужайка в лучах еще летнего солнца. Удивительное сочетание сильных рыжих локонов и голубых, как незабудки, глаз сразу умиляло своей прелестью и грацией истинных знатоков человеческой красоты. Кейтилин Талли привнесла в семью не только блещущую красками внешность, но и гибкий ум, порой оттеняющий аристократическим лоском.              Род Талли пришел из Ирландии, и в глубине своего древа содержал королевские корни, которые ушли ветвями практически во все именитые дома Ирландии и Англии. В XIX веке было великой удачей кому-либо породниться с ним.              Из оставшихся Талли ярким человеком был Эдмар — брат двух замечательных рыжих сестер Кейтилин и Лизы. Он возглавлял политическую фракцию либертарианцев, немногочисленную, но весьма почитаемую партию, и был человеком-улыбкой, как бы не казалось это забавным. При помощи нее он умел проворачивать дела весьма искусно и всегда в свою пользу, не наживая при этом врагов.              Младшая сестра Кет — Лиза Аррен, была замужней рыженькой женщиной лет тридцати трех. Выйдя замуж по расчету за влиятельного, но весьма старого чиновника Джона Аррена, она приобщила к тому часть влияния и капитала либертарианцев, а в обмен получила лишь несчастный брак и хиляка-ребенка, которого звали Роберт. Но к сожалению, брачный договор воспрещал любые интрижки на стороне, поэтому бедной Лизе ничего не оставалось как только домохозяйничать в затворничестве, а посему упиваться любовными романами, воспитывать Роберта и медленно толстеть, теряя некогда прелестную форму.              А вот ее старшей сестре больше повезло по жизни.              На вид Кейтилин Талли была еще молода и стройна, вопреки частым родам, но уже в том возрасте, когда манеры и элегантность составляют внушительную часть внешней красоты. Рыжие локоны в юношестве пышными волнами спадали на спину, слегка обрамляя белое овальное лицо девушки и выгодно подчеркивая светло-синие глаза, которые были характерны для всех рыженьких представителей ее рода. Но затем, словно в подтверждение той перемены, что привнес брак с Эддардом Старком, волосы стали заплетаться исключительно в строгие прически. Однако такое решение было весьма в женском духе, ведь Кейтилин взамен своему цветущему, девичьему облику получила нечто гораздо более облагораживающее ее как женщину высшего света — теперь многочисленные драгоценные серьги и колье могли беспрепятственно подчеркивать ее статус.              Не только внешность Кейтилин была ее достоинством. Гибкий ум, а также сострадание составляли изюминки ее характера, за которые Эддард ее выбрал. Не раз она доказывала мужу свою незаменимость в вопросах хозяйства и бизнеса, когда, казалось бы, ситуация заходила в тупик. И в делах, касаемых ведения светской жизни, не было ей равных: часто ее остроумие и находчивость прекрасно управлялись со всякими казусами при встречах с высокопоставленными людьми, с коими Эддард, увы, справиться не мог.              Наряду со всеми достоинствами этой ослепительной женщины, она умудрялась посвящать всю себя детям. Их у этой образцовой пары накопилось немало — целых пятеро. И хотя Кет занимала должность ведущего редактора модного журнала «Family, Duty, Honor», ее привязанность к ним не знала границ. В своих статьях и блогах она всегда старалась уделять место вопросу детей и часто устраивала благотворительные вечера в помощь какому-либо фонду.              Вот и получалось, что чета Старков представляла собой то восхитительное сочетание влияния и красоты, которое неуклонно унаследовали дети, правда, каждый по-разному.              Из всех пятерых детей: Роберта, Джона, Сансы, Арьи и Брандона, угрюмую физиономию отца унаследовал только Джон, хотя и Арья до некоторого времени была очень на него похожа, но затем женственные черты все же дали о себе знать. Роберт, или Робб, вопреки условному правилу о доминантности отцовских генов в первенце, вырос рыженьким яснолицым пареньком, только крепкой фигурой напоминавшим Старков. Его темно-синие глаза были полны чести и отваги, что одинаково говорило в пользу как Талли, так и Старков, а рыжие кучерявые волосы держались в непослушной прическе, по структуре напоминая отцовские — та же жесткость и непослушность.              Джон же, второй ребенок в семье, был копией отца, и к своим шестнадцати годам вымахал в мощную фигуру со слегка понурым взглядом. Однако это лишь выдавало в нем степенность и расчетливость, которые он приобрел из вечного стремления быть похожим на брата, ведь тот унаследует кресло генерального директора «Северного ветра», когда как Джону прочили должность директора по безопасности, и то, если к назначенному сроку ничего не изменится в структуре.              Хотя Джон был подавлен таким распределением, но он признавал выдающиеся способности брата, и в их дружбе не было места предательству и черной зависти. Они часто обращались друг к другу за помощью, и от того имели счастливое детство и своим примером сплачивали остальных детей. Так они стали некоторого рода надзирателями над остальными детьми, потому что их мать не могла справляться со всеми сразу, да и пока им не исполнится восемнадцать лет, они не могли куда-либо съехать.              После двух братьев, рожденных с разницей в год, родилась девочка, так же через год после Джона. Санса сразу прочертила черту между простым и манерным в семье Старков. Если уж остальные члены семьи не были гордыми и излишне правильными, то в Сансе эти черты проявлялись сполна, что порой вбивало клин в ее общении с Арьей. И хотя по внешности Санса во всем напоминала мать, начиная от статной поступи и заканчивая глубокой синевой глаз, в ее характере было нечто отчужденное, что многие воспринимали за высокомерие и взбалмошность. Бывало, она не хотела разговаривать с братьями, потому что они были одеты в спортивную форму для верховой езды и не желали переодеваться лишь потому, что Сансе так угодно. Или же она не любила излишние проявления нежности и часто брезговала элементарными предложениями попить воды из одной бутылки.              Но не стоит думать, что такой она была со всеми. В ее узкий круг близких друзей входили две подруги со школы да Мирцелла Баратеон и ее брат Джоффри. С тремя девчонками они были подружками «не разлей вода», а вот Джоффри уже представлялся ей истинно аристократической особой, и посему с ним она не могла позволить такие вольности, как глупые шуточки и беспричинные посиделки дома со сплетнями и всем причитающимся.              Именно такой «розовый» образ жизни ассоциировался с Сансой у Арьи. Ее вечные переписки с подругами, разговоры по телефону на глупые темы и походы по кафешкам и магазинам вызывали у последней отвращение, что в принципе могло означать и легкую зависть, потому как, в отличие от сестры, Арье воздавали мало хвальбы ее красоте и изысканности. Для своих тринадцати лет она была смышленее многих и ловкостью напоминала мальчишку. Такой простой и захватывающий образ жизни, как у братьев, был ей ближе: она часто участвовала в разных соревнованиях, занимала первые места со своей школьной командой по фехтованию и увлекалась футболом. За друзей она считала лишь тройку парней из школы и братьев, а вот приятелей она заводила постоянно.              Вопреки ее высокопоставленной семье, замашки Арьи не блистали тем лоском, которого ждешь от детишек этих высокопоставленных особ. Она могла спокойно разговориться с любым прохожим на темы, казалось бы, не соответствующие столь юной леди. К примеру, о нашумевших в новостях убийствах или же разгроме английской футбольной команды какими-то приезжими выскочками. Завлеченная такого рода вещами, она не замечала как росла и становилась весьма привлекательной — с атлетическим, но не рослым телосложением, каштановыми короткими волосами, всегда смеющаяся и веселая, она привлекала внимание всех мальчишек в округе. С ней не прочь были общаться парни и постарше — так уж она была интересна и энергична. Но она не хотела замечать этого внимания и лишь воспринимала как проявление дружелюбия. И даже на некоторые комплименты своей красотки-сестры, изъявленные в редкие моменты душевной искренности, отмахивалась и говорила: «Да не. Ты у нас красавица, а не я».              В такой обстановке проходило их детство — Джон и Робб росли вместе, к ним всегда примыкала Арья, Санса же находила утешение долгими летними днями, когда все друзья разъезжались по разным уголкам Англии или еще куда, в рисовании и переписках с ними по телефону, порой «удостаивая» своих братьев и Арью честью погулять с ними или поиграть в волейбол.              А вот последний ребенок, Брандон или сокращенно Бран, был уникумом. Все ему давалось с легкостью, но вот привлекало всего лишь немногое. Родители хотели бы, чтоб он стал экономистом, потому как видели в нем неплохой потенциал, а он считал все это скучным занятием, но лишний раз не спорил. Поэтому на их вечные замечания, почему он, «такой-рассякой», и выигрывал сложнейшие олимпиады по математике, и участвовал в мировых соревнованиях по шахматам, и «то да се», не хочет пойти заочно учиться в Оксфорд на экономиста, он отвечал, что еще не выбрал, чем будет заниматься, потому что ему еще не стукнуло одиннадцати лет. Тогда родители чуть остывали, потому что вправду, сложно пока представить столь юного студента, и отставали от него по крайней мере до следующего успешного участия в олимпиаде.              Но Бран был любознателен, его интересовали не только успехи в школе, но и активное развитие мозга и разные страны, про которые он вычитал из книги, подаренной ему дядей Бендженом. Он любил истории про путешествия дяди, который с удовольствием рассказывал их своим племянникам, чуть остановившись погостить у Старков, а этих историй у Бенджена было немало.              Для своих лет Бран был очень умным мальцом, и к тому же терпеливым и дружелюбным. Как восклицали, он был словно рожден чтобы смягчать противостояние двух сестер, с чем в принципе и справлялся. Всегда готовый выслушать, он наталкивал их на разумные мысли о бесплодности вражды и выгоде сотрудничества. Но очень редко такие мысли доходи до умов двух противоположностей — Арьи и Сансы. Обе были различны, словно южный и северный полюса, а в нетерпении могли потягаться с пятилетним ребенком.              Но вопреки этой вражде, завет отца о крепкой семье сохранял свою силу даже, когда сестры ссорились по-крупному. Либо Санса, по своей романтичной и незлой натуре, либо Арья, по разумным доводам отца или братьев, закапывали топор войны, и вновь беспечно существовали с их редкими шутливыми разговорами или мелкими проделками. В общем, семья Старков была весьма дружной.              Что нельзя было сказать о Баратеонах и их родственниках Ланнистерах.              Баратеоны как древний и очень влиятельный род, ведший свою родословную от ветви французских королей Валуа, состоял при очень высоких должностях. С XIX века семейство Баратеонов живет в Англии, соединившись браком с древними аристократическими родами, такими как Мартеллы и Тиреллы, и, как следствие, приумножив капитал и влияние на острове до невообразимых размеров. Если раньше их как отщепенцев Франции не принимали в серьез в английских домах, то с наличием таких сильных покровителей и недюжинных способностей в предпринимательстве и политике они раздулись до невообразимых размеров. Да еще со связями через Мартеллов в налоговой службе им не грозили никакие ограничения по бизнесу. Недавнее семейное предприятие, синдикат «Небесный олень», заправляло фешенебельными автосалонами с превеликим успехом под руководством Роберта Баратеона.              Их раскрученная «небесная» жизнь с частыми вечеринками и выходными на яхте «Королевская» была бы безупречна, если б не постоянные разлады и проблемы в семье. Тайвин Ланнистер, человек сухого характера и серьезных намерений, а по совместительству партнер Баратеонов в сфере логистики, не любил своеволия и расхлябанности, которые допускал его зять Роберт в своей работе. Часто Роберт по излишней вспыльчивости и неусидчивости откладывал решение важных вопросов на последний момент или вообще поручал это другим лицам, а те в свою очередь почти никогда не разбирались в этих вопросах должным образом.              Не сказать, что и Роберт в них разбирался. Бизнес ему с братьями достался от отца, а тому от его отца, и ничего не поделать, если вдруг оказалось, что автосалоны оказались не по душе. По началу, только-только заполучив место руководителя, его охватила жажда деятельности и новаторств. Роберт без устали работал, и все только дивились, откуда в нем столько энергии. Но интерес почти так же внезапно угас. Руководство автосалонами, хоть и контролировавшими все восточное побережье Англии, больше не прельщало буйную натуру Баратеона.              Его интересовало все, кроме этого дела, поэтому часто он вкладывался в интересные, но по совместительству, и убыточные предприятия. Будь то ловля морских тунцов, селекция нового вида лангустов, букмекерство или содержание сборной по гребле на лодках, Роберта интересовало все новое, красочное и приносящее его имени дополнительные лавры. Все для ублажения его собственного «я», хотя порой и в ущерб престижу. Поэтому под руководством Роберта финансовые дела семьи переживали не лучшие годы.              На данный момент в семье Баратеонов жили три брата. Старший Станнис был мрачным типом, бывшим не в ладу с психикой. Служа в ВС, он часто бороздил моря, заглядывал в темные закоулки цивилизаций, захаживал в те места, куда не ступала нога обычного туриста. Его изрядная суровость и тактический ум помогали не раз в ликвидации иностранных лазутчиков, но в свободное от заданий время, работа Станниса состояла в исследовании стран третьего мира на предмет контрабанды ценного сырья, на которое у фирм Англии имелись контракты. Весьма скучное занятие для столь смелого вояки, как Станнис, но он не жаловался. Вообще никогда.              В одной из таких поездок, кажется, на Филиппинах, он встретил женщину-шаманку, практиковавшую вуду и какие-то архаичные огненные практики, связанные с древними богами. Ее головокружительные речи и обжигающая внешность пробудили в уже не молодом Станнисе небывалый мистицизм, и он стал самым горячим ее последователем, правда, в силу своих военных замашек, забрав ее с собой в качестве трофея. Наличие на родине у Станниса жены шаманку никак не смутило. Огненная жрица смогла охомутать и ее своей религией, и это трио жило припеваючи в доме Станниса, как счастливая шведская семья, порой смущая окружающих вольными нравами (учитывая, что в семье жила и дочка Станниса. Но о ней, к сожалению, все позабыли).              Младший Баратеон тоже имел некоторые странности в поведении, однако умело это прикрывал другими качествами. Улыбчиво-веселый, Ренли в свои тридцать пять лет блистал всюду, куда бы его не заносило. Он имел популярность телезвезды, хоть и являлся теневым помощником председателя городского совета Дувра. Его амбиции были не безызвестны, но никто не волновался насчет лояльности Ренли, так как он всякий раз сотворял своего рода привязанность к людям с кем работал, да и его отменная популярность среди народа настраивало верхи делать поблажки, а не вставлять ему палки в колеса, за что Ренли платил двойной монетой. Никто не мог потягаться с ним в вопросах регулирования конфликтов с различными социальными группами. Его как будто бы истинное сочувствие и умение уговаривать творили чудеса.              Но некоторые странные замашки у него все же были. Несмотря на свой брак с завидной звездой благотворительного телешоу «Вечер Роз» Маргери Тирелл, образ жизни Ренли все чаще и чаще становился поводом для сплетен и гнусных шепотков.              Брак, который, казалось бы, стал сенсацией и горем почти всей половины женского населения восточной Англии, многие рассматривали как прикрытие Ренли его настоящей ориентации, ведь часто по концертам и мероприятиям он гулял отнюдь не со своей женой Маргери, а с ее родным братом, таким же обаятельным и популярным красавчиком Лорасом. Многие думали, что нет ничего предосудительного в том, чтоб сближаться с шурином, быть не только на словах, но и на деле одной семьей. Но менее наивные проглядывали в этом тесную взаимосвязь, особенно, если учесть, какой Ренли толерантный и чувственный в вопросах меньшинств.              Для более толковых людей не являлось секретом, какой полярности он придерживался, но к этим людям не относилась его семья. Судя по старшим братьям, которые не отличались моногамностью (однако всегда предпочитали женщин), проблемы с постоянством у Баратеонов были в крови, хотя Ренли только лишь на деле изменял. Душой он всегда оставался верен.              Видно, судьбой было писано, чтоб постепенно род Баратеонов угасал. Средний брат, как раз вышеупомянутый глава «Небесного оленя», Роберт, по молодости слыл импульсивным и заносчивым детиной. В душе вольный хищник, он как-то ввязался в отношения с Лианной Старк, будучи по-юношески в нее влюблен, но они закончились трагично. Лианна умерла, Роберт остался безутешным от горя. Видя его страдания, Эддард Старк, брат вышеупомянутой, проявил великодушие — так в лице Старков Баратеон обрел безвозмездную поддержку, которая не раз его спасала в тяжкие минуты. Хоть его любовь увенчалась болью, но она дала ростки для настоящей, крепкой дружбы, связавшей два сильных дома Англии навеки.              Правда, не только Старки связали свою судьбу с Робертом.              Дом Ланнистеров, истинно английский продукт высшего аристократического общества, соизволил снизойти до купечества, запрятав свою гордость и решив, что деньги — тоже неплохой способ поддержания власти. Об их нашумевших предках писали в учебниках истории. Первый золотовалютный банк, первая напечатанная облигация, первая монетарная реформа и займы — все придумали Ланнистеры. А также идея по добыче золота в каньонах Западной Америки и реализация товаров на английский рынках тоже принадлежит им.              Их активы были сосредоточены в лучших банках мира. Лапища их алчности простиралась на все, что было тождественно роскоши, а цели все возрастали с каждым новым завоеванием капитала. Казалось, что это самые богатые люди с самими непомерными амбициями, которых не остановит ничто. Но всему приходит конец.              Сначала они соблазнились выкупом их банка. Это произошло в далеком пятидесятом году XIX века. Затем стали на глазах таять их активы, пока не достигли разумных пределов, присущих сердобольным богачам. Капитал все уменьшался от различных новых проектов, а шахтерская группа в Америке связалась с пролетариатом и требовала новых условий договора. Все стало меняться на глазах сменяющихся поколений Ланнистеров — что казалось обыкновенным для старого, уже было неприемлемым для молодого. В силу своих консерваторских взглядов, никто ничего не менял, продолжая идти проторенной дорогой, чудом превозмогая трудности. К середине XX века они потеряли половину своего могущества. Таким образом, власть Ланнистеров на Великобританию спала, остался лишь инертный лоск дворянства, которому, увы, пришлось выживать в мире новых порядков.              Но пришло время модернизации. Сохранившиеся мелкие остатки заводов переоборудовались в контрольные склады и импровизированные сервисы. Танкеры золота сменились разносортными контейнерами, доставляемыми в различные точки мира. Тайвин Ланнистер решительно изменил структуру бизнеса, подчинив его современным тенденциям. В наступившую эру мобильности главный упор он сделал на быструю транспортировку, что сорок лет назад, когда он только решал, в какую стезю ему податься со своим унаследованным горе-состоянием, было настоящим переворотом в аристократическом мире. Никто не решался связываться со столь неблагородным бизнесом.              Но Тайвину это было лишь на руку. Если в начале выйти на крупный, однако малоконкурентный рынок стоило усилий, то сейчас он с беспечностью настоящей монополии отметал все новоявленные компании, не заботясь о конкуренции, которая была бы равна ему по мощи. «Морской лев» — так называлась его корпорация, была компанией номер один на рынке транспортировки грузов, и в поддержание ее престижа он делал все от него зависящее, в том числе и поиск преемника в лучших традициях монархического общества.              В делах семьи Тайвин выступал как матерый консерватор. Корпорация, по его разумению, рано или поздно достанется старшему сыну, а единственной дочери, красавице Серсее, выпадала участь выйти замуж за состоятельного главу нашумевшего синдиката «Небесный олень» Роберта Баратеона, автомобили которого экспортировались в Америку и континентальную Европу танкерами Тайвина.              Такой брак носил чисто символический характер. Впрочем, на умильные взгляды и ухаживания Роберта Серсея ответила поначалу настоящей влюбленностью. Затем после года брака и одного выкидыша, пелена красивой жизни спала. Все знали, что за спиной Серсеи Тайвин сговаривался с Робертом о выдвижении Ренли законопроекта о сниженных таможенных ценах в пригороде Дувра, да и любовь Роберта оказалась лишь фикцией. В итоге, счастье Серсеи вскоре обернулось горечью, но непреклонный отец не внял упрекам дочери, и брак оставался в силе. Молодой Роберт подстраховал его брачным договором, потому что боялся лишь одного — измен.              В прошлом Лианны Старк часто фигурировал некий Рейегар Таргариен, загадочный спортсмен мирового класса, отпрыск Эйериса Таргариена, президента Туниса. Многие поговаривали о романе, и Роберт часто выслушивал разные слухи о нем и его возлюбленной. Поэтому он не хотел снова оказаться в таком положении и строго разграничил вопрос, касаемый измен. И для Серсеи это оказалось ужасной ловушкой.              Поначалу она не восприняла пункт о последствиях измены в брачном договоре как нечто роковое. Там было написано, что если измена со стороны жены будет иметь неопровержимые доказательства, то есть факт нарушения священного брачного союза будет на лицо, их семейному единению наступит конец, и инициатор сего лишается своей доли во всем совместном хозяйстве Баратеонов, вплоть до места жилья. Также там указывалось на возможные проблемы, связанные с детьми, хотя, по сути, брачный договор не должен касаться этого священного вопроса, но юристы почему-то указали на возможную переоценку воспитательной способности матери в связи с инициацией измен. Будь Серсея в начале чуть хладнокровнее в своих чувствах, она не проглядела бы таких поворотов, которые недвусмысленно намекали на возможность лишения прав на детей, и, как следствие, оставляли ее без выбора, не говоря уже о пунктах, в которых указывалась приватизация Робертом ее средств. Так Серсея лишалась хотя бы малейшего шанса завести интрижку.              Но по существу гордая и своенравная женщина, она никогда не сдавалась. И когда она сняла свои розовые очки и сориентировалась в ситуации, то не преминула взглянуть на нее с другой стороны.              И на этом моменте стоит представить ее брата-близнеца Джейме. Он в свои тридцать четыре года был воплощением мечт женщин не только Англии, но и Европы в целом. Высокий и статный, смелый и нагловатый, добродушный и решительный, он представлял собой ветреную натуру со свойственной ей романтикой в глубине, которая так и толкает на непродуманные действия. Работая в фирме отца, Джейме хорошо продвинулся по карьерной лестнице. Самые смелые проекты в консалтинге, холодные войны отделов, насмешливые соревнования по личным делам сотрудников — все спонтанно придумывалось им, и многие этими идеями заражались. Но не только бесшабашные идеи привлекали к нему людей.              Всегда в дорогих костюмах, без галстука, с отстегнутыми верхними пуговицами, этого примечательного банкира узнавали везде. Сын самого Ланнистера, «Золотой лев», девушек вокруг него было без продыху. Но галантный и вежливый со всеми, он как бы не был галантен ни с кем. Его внешняя учтивость лишь добавляла лоска, но не исходила изнутри, обнаруживая его скрытый эгоизм.              Но это только подзадоривало современных девушек. Каждая старалась покорить эту крепость. Единицам удавалось, но долго это не длилось. Джейме отличался относительной моногамией, как бы любовью на всю жизнь, в отличие от своего брата Тириона, младшего из Ланнистеров, которого, как говорится, обделили одним, но одарили другим.              Тирион, младший отпрыск великого Ланнистера, дядюшка трех замечательных деток Серсеи, отличался умными идеями и безумными реализациями их же. За свой примечательный вид (он страдал карликовостью) получил прозвище «Бес», на что давно устал обижаться. Вопреки ненавязчивым угнетениям отца, ценился директором банковского холдинга «Золотой» по всем своим достоинствам, за вычетом нечастых пропитий в рабочие часы, которые понимающий начальник ему прощал (молва о нерасположении отца распространилась повсюду). И это было немудрено, ведь такой сотрудник, как Тирион, приносил блестящие идеи по привлечению дополнительных активов, которые в эру оцифровывания всей рабочей структуры были просто необходимым решением удвоения прибыли.              Однако, ум не решал все проблемы в жизни Тириона. Вечные нападки отца и холодность сестры угнетали его. Он не выносил одиночества своего положения, и так осложненного физической недоразвитостью. Да тут еще эти проблемы с «Небесным оленем». Приходилось работать словно на двух работах сразу с безвозмездной благодарностью вместо зарплаты. Но по доброте душевной он все же шел на уступки, хотя теплоты в семье от этого не прибавлялось.              Но вернемся к Серсее. Роберт гордился своей женой, хоть и не показывал виду. И порой ему некогда было думать о ней. Но всякий раз на вечере или в гостях у новых знакомых он представлял ее и детей, расхваливая, как довольный владелец «Ламборджини», под незаметный упрек жены.              Она не любила этого. Словно поддержанный, но еще резвый пикап на продажу — так ей виделись слова Роберта о ней. А она стоила большего.              По внешности все относили ее к королевам: царственный взгляд, полный высокомерного превосходства, крутые золотые локоны, струящиеся по гордым плечам и спине, яркая роскошная одежда, всегда от кутюр. Она никогда не была в проигрыше, когда выходила в свет, и по старым своим знакомствам вела беседы с самыми состоятельными и успешными людьми того времени. И все были о ней двоякого мнения. То не хотели связываться с ее сложной натурой, то считали ее великосветской дивой, блещущей изысканной красотой, которая действительно сводила с ума многих мужчин, в то время как многих женщин — доводила до истерики. И если у Кейтилин Старк в манерах общения с мужчинами играла вежливая учтивость, то у Серсеи Ланнистер (фамилию она не поменяла) — томная страсть, которая в природе своей была необузданной, словно стихия.              Из-за такой черты часто ее обвиняли в неверности. Но хоть толки были, и о них докладывали Роберту, факт измены никогда не был подтвержден. Посылали сыщиков, детективов, но ничего не обнаруживалось. От этих расследований у Роберта лопалось терпение, он срывался на жене, которая в свою очередь пилила его за подозрительность в отношении матери его детей. Так проходили их ссоры, а дети росли, лишь смутно подозревая о насущных проблемах.              Старший сын Баратеонов Джоффри был вылитой матерью: зеленые глаза, острый нос, золотые волосы и губы точь в точь как у Серсеи. Не говоря уже о характере мальчугана, который был таким же стервозным и властным, если не еще более заносчивым. В своем юном шестнадцатилетнем возрасте он уже опробовал многие радости жизни, но ему этого всегда оставалось мало. Необузданный характер, ничего не скажешь. Но если у матери он выражался в том, чего ее лишали в супружеской постели, то у Джоффри он выражался в том, чего он скрыто боялся — боли. Его извращенная натура будоражилась от вида неприкрытых страданий, поэтому он вырос в гадливую личность. Да еще полное невнимание отца довершили свое дело. Без твердой руки и с попустительства матери он стал самым безжалостным избалованным мерзавцем, которого только мог сотворить высший свет. Правда, об этом мало кто знал. Все привыкли к замашкам богачей. Ну и что, что Джоффри пытается поддеть каждого неугодного ему? Пусть мальчишка развлечется, ведь, возможно, это лишь проявление недостатка внимания к его персоне.              С его сестрой повезло больше. У Мирцеллы характер был ангельский, чистый и невинный, как облачко в летний день. Она ходила только в шестой класс, но для своих лет была удивительно талантливой девочкой, правда, слегка тихой и застенчивой. В общем, такой, каким никогда больше не станет Джоффри. Для Серсеи она была чем-то вроде передышки после бури.              А потом появился Томмен, тоже ангел во плоти. И все дети как на подбор с мамиными генами: золотоволосые и зеленоглазые, но с разными оттенками. Как только все на лица разные получились?              Серсея тихо про себя ухмылялась. Она хотела попробовать жить с Робертом нормально, но первый выкидыш похоронил эту идею. Не судьба ей любить другого, просто не судьба. Она лишь попивала вино, сидя в своем пятиэтажном особняке, и удивлялась, какой кривой дорожкой повела ее жизнь, сначала отнимая одно, но затем даря другое. Для своих тридцати четырех лет она была на удивление расчетлива, однако с мудростью это не граничило. По крайней мере, свою жесткую руку влияния она старалась распространять на людей лишь слабых и безвольных. Более сильные игроки прикрывались лестью и наигранной учтивостью, притворяясь, будто бы восхищаются ею и считают своей "крестной матерью".              В целом, Баратеоны были сборной солянкой из различных характеров и талантов. Их семейное счастье не выражалось в дружном общении и душевных беседах. Бомба замедленного действия, их жизнь относительно друг друга протекала безучастно, от праздника к празднику, иногда нарываясь на подводные камни, давая о себе знать разным шероховатостям и зазубринам прошлого, но никогда не перерастая в нечто большее, чем просто родство. Счастье не бывало частым гостем в их доме. Все были слишком заняты бездумной ночной жизнью и шумными вечерами в обществе таких же бездумных людей.              И все же в жизни светских людей тоже происходят настоящие чудеса и трагедии.