Terra in una gabbia d'oro / Заточенная в Золотой Клетке

Эдвард ехал к клинике с такой скоростью, что, казалось, деревья вообще исчезли из его поля зрения. Он был зол, безумно зол, но не на Беллу, не на Элис, а на самого себя. И эта злость была словно нож, кромсающий сердце, как кромсают мясо, прежде чем кинуть львам в зоопарке. Ему было больно и страшно одновременно, и он не знал, как с этим справиться. Сейчас скорость была его спасением, он ехал быстрее, чем двести километров в час, и не отдавал себе отчет в возможных последствиях данного решения. Постепенно (около четверти пути) его страх стал утихать, а боль только усиливалась. Как он мог так поступить с Беллой? Как он мог снова позволить себе так вести себя с ней? Неужели было так сложно сохранить ту дружественную атмосферу между ними, как пару часов назад? Что же это? Что за проклятье!? В её глазах был страх, было недоверие, и была самая настоящая боль. Он сделал ей больно – снова! Какое он имел право так поступать с ней? Почему он такой ненормальный? Самобичевание - дело хорошее, но ему крайне необходимо все исправить, причем в ближайшее время… Он бы с легкостью развернулся и вернулся к Белле, вымаливал бы у неё прощение даже на коленях, если это потребуется, но ещё один важный для него человек, которому он сейчас был нужен, ждал его в «Сто шагов», и поэтому вернуться сейчас, когда его ждут, он не мог. Как же сложно разрываться между двумя огнями! Раньше у него никогда такого не было! Все, что он любил и чем дорожил, было рядом, а где оно теперь? Единственные дорогие для него люди – его сестра и Белла, которые остались у него в этом мире и держали на поверхности, не давая покориться страданиям. И если Белла была для него лекарством, то с сестрой он хотел наладить отношения из-за того, что был виноват в смерти Джейкоба, которого она так сильно любила… Наконец, он подъехал к клинике и, быстро выбежав из машины, кинулся к главному зданию корпуса, где его уже ожидал доктор Алекс Смит, назначивший ему встречу. - Мистер Каллен, – поприветствовал его доктор, пожимая руку. Эдвард быстро кивнул, и сразу перешел к делу: - Что с моей сестрой? Где она? - Я отведу вас в палату, сэр, – отозвался доктор, и Эдвард уже было направился в сторону выхода из кабинета, но жестом Смит остановил его. - Только прежде мне нужно обсудить с вами кое-что, – доктор гостеприимно указал на стул у его рабочего стола, и Эдвард, взволнованный ссорой с Беллой и происшествиями с Элис, так же быстро, как и пришел, опустился на стул. - Мистер Каллен, я диагностирую в этой клинике уже почти десять лет, – он изогнул бровь, приподнимая очки для большего эффекта специализации, – но даже мне ещё не приходилось сталкиваться с пациентами как ваша сестра… - Что с ней? – растерянно спросил Эдвард, и его руки сжались в кулаки от новой волны ненависти к себе. - Здесь имеет место серьезная психологическая травма, – объяснял доктор. – Девушка не нуждается в лечении в этом заведении, потому что ей необходима просто психологическая помощь. Только грамотная, иначе мы можем только навредить. Мы пробовали применять шокотерапию, но опыт показал, что это мало что дает. Она, прямо скажу, не сумасшедшая, а просто убитая горем. - А как же звонки других врачей о том, что она проклинает всех и меня в том числе? – с сомнением спросил Эдвард. - Это не сумасшествие, это просто боль. Личная трагедия. Скажите, мистер Каллен, была ли в жизни вашей сестры какая-нибудь трагическая обстановка, трагический поворот событий? - Да… - отозвался Эдвард, борясь с дрожью в голосе. – Её любимый человек скончался во время пожара… - Ну, тогда это все объясняет, – расслабленно откинулся на спинку кресла доктор. – Вам нужно просто отдать мисс Каллен в руки грамотному специалисту, и ваши проблемы решатся. В этом заведении ей нужды нет, скорее ей необходима госпитализация в психологический диспансер, недалеко отсюда, милях в тридцати, - задумчиво изъяснялся доктор, а Эдвард начинал терзаться все сильнее. Как он мог отправить сестру в психушку, когда у неё с головой – в прямом смысле – все было в порядке? Она просто испытывала боль, но не повредилась рассудком… Какой же он идиот! Но тут виноват не только он один. - Мистер Смит, - пряча злобу и раздражение, медленно проговорил Эдвард. – Вы диагностируете в клинике больше десяти лет! – Доктор непонимающе кивнул, но все же продолжал внимательно слушать мужчину. – Так как же вы, специалист с большой буквы, работающий в ПСИХИАТРИЧЕСКОЙ КЛИНИКЕ, не смогли сразу понять, что девушка НЕ НУЖДАЕТСЯ в лечении здесь? Доктор снял очки, и посмотрел на Эдварда: - Мистер Каллен, когда девушка прибыла сюда, мы не смогли сразу установить диагноз, потому что её поведение и поступки свидетельствовали о нужде в лечении. Но спустя день или два, когда она поняла, где находится, она унялась, успокоилась и перестала реагировать на все вокруг. Она замкнулась в себе, и только тогда мы достоверно убедились, что с девушкой в плане «сдвигов», уж простите, все в порядке! – хмыкнул доктор, вставая со своего места. – Мистер Каллен, она проклинала вас те первые два дня, тогда мы вам и звонили, но сегодня, сейчас… - Вы же сообщили мне, что с Элис большие проблемы? – яростно выкрикнул Эдвард, вспоминая слова доктора час назад. - Вы считаете неправильное определение диагноза недостаточно большой проблемой? – удивленно вопрошал доктор. - Этот диагноз, мистер Смит, - Эдвард наступал на доктора, защищая свою сестру, себя, и пытаясь забыться от боли, – поставили вы! Где ваш профессионализм? - Мистер Каллен… - позвал тот, но Эдварду было уже не до этого: - Я забираю Элис домой, сейчас же! Отведите меня к ней! – потребовал он, прожигая доктора взглядом. - Это нельзя сделать просто так, нужно подписать бумаги и… - начал было Алекс, но гневный Каллен прервал его, не дав закончить: - Если прямо сейчас, моя сестра не покинет ваше чертово заведение, будьте готовы к суду, мистер Смит, к суду и отнятию у вас лицензии! Не на шутку перепуганный доктор, скрывая свой страх, надломлено кивнул и произнес: - Почему бы вам не забрать девушку прямо сейчас? – и повел своего гостя по коридорам, к палате мисс Каллен, все ещё подозревая, что про лицензию и суд Эдвард говорил серьезно. Ведь Каллен управляет всей Америкой, что ему стоит растерзать в порошок обидчиков своей родни или хуже того: самого себя!? Доктор подвел его к белой двери с номером «89» и остановился, приглашая мистера Каллена внутрь. Эдвард сделал глубокий вздох и, потянув за ручку, открыл дверь и вошел внутрь комнаты. Доктор едва не вошел за ним, но дверь захлопнулась перед самым носом ошарашенного Смита, и тот вынужден был ждать в коридоре, отбивая ритм ногами и молясь, чтобы все прошло хорошо и клиника не стала платить ущерб династии Калленов. Эдвард же, оказавшись за белой дверью, сразу разглядел палату, в которой находилась его сестра уже несколько дней, и заприметил, что условия были действительно неплохими, ведь клиника дорога для содержания, хотя, что такое для Каллена слово «дорого»? - Элис? – позвал Эдвард, пробегая взглядом по палате и ища сестру. Её маленькая фигурка, сидящая у окна, завешанного материей из светлого льна, смотрела прямо на небольшой садик у дверей клиники. Девушка не ответила и даже не повернула головы в сторону брата. Она действительно как замороженная… Что же он наделал? - Элис, милая! – Эдвард предпринял вторую попытку, медленно подходя к сестре и видя дорогие сердцу черты как в первый раз. Она такая же красивая, как и раньше, его любимая сестренка Эл. Сколько времени прошло! - Ты поздно… - тихо прошептала девушка, не поворачивая взгляд в сторону брата. - Элис, умоляю тебя, прости меня! – умоляюще проговорил Эдвард, чувствуя, как образуется комок в горле, и смаргивая слезы. - Нет смысла извиняться, Эдвард, уже слишком поздно… - все ещё бесцветным, тихим голосом проговорила девушка, смотря в окно. - Элис! – Эдвард подошел вплотную к девушке и присел перед ней на колени, пытаясь обратить на себя её взгляд. – Послушай, я очень сожалею обо всем: о Джейкобе, об этой чёртовой клинике, о том, что бросил тебя, что не стал продолжать поиски. Я знаю, что нет мне прощения, милая, но я умоляю тебя, заклинаю, дай мне шанс… - промолвил он и дотронулся до руки сестры. Кажется, его пламенная речь не произвела на неё никакого впечатления. Её губы растянулись в грустной и наплевательской ухмылке, а взгляд так и не оторвался от окна. Она не выдернула руку, но и не проявляла никаких признаков радости или мимолетного облегчения. - Уходи, Эдвард, – мягко шепнула она презрительно и снова улыбнулась. - Куда же я уйду? – вопрошал Эдвард. – Я приехал за тобой, Элис, и никуда без тебя не пойду… - Я здесь из-за тебя и останусь здесь. Мне нет места, нет радости, нет ничего нигде в этом чёртовом, проклятом мире! – эти слова она выкрикнула и обернулась на него, рыдая. Её глаза были пустыми, как и душа и лишь агония переполняла всю её. - Я тоже так думал, Элис, – уверенно произнес Эдвард, вспоминания Беллу и ощущая тепло по всему телу. – Ты встретишь того, кто вернет тебя к жизни, кто заставит тебя жить, ты будешь хотеть быть с ним рядом, ты полюбишь его! - Что бы снова потерять? Единственный, кого я любила, мертв, по твоей вине, брат! – заорала Элис, вскакивая со своего места и отталкивая Эдварда обоими руками. - Элис! – удрученно позвал Эдвард, вставая вслед за сестрой и поворачивая её к себе. Она была намного ниже его, ниже Беллы, и слезы ливнем лились по её щекам. - Отпусти меня! Убийца! – истошно завопила Элис, когда Эдвард попытался обнять её. Её ногти впились ему в тыльную сторону ладони, но в данный момент, моральная боль заглушала физическую. Он проклинал себя за боль причинённую сестре, за какую она сейчас так мучается… Бедная, его бедная сестричка, его Эл… - Пусти меня! – рыдая, умоляла Элис, только глубже раня кожу Эдварда. - Милая, милая, - продолжал уговаривать Каллен. - Родная моя, Эл моя, послушай, я не причиню тебе вреда, я хочу тебе помочь! Мы поедем домой, и все будет хорошо. Там Белла, она развлечет тебя, вы ведь с ней подруги? - Белла! – выкрикнула Элис, перестав вырываться, и посмотрев на брата убийственным взглядом. – Отпусти эту несчастную девочку! Ты убьешь её, убьешь как Изабеллу! Убьешь как Джейкоба! Ты никого не щадишь, всё вокруг тебя умирает как при лихорадке! Спаси хотя бы эту маленькую девочку! Она ведь так мала, так наивна, она боится тебя! Она жутко тебя боится! – кричала Элис, и сердце Эдварда снова разрывалось на мелкие кусочки. Ведь Элис говорила правду! Все вокруг него умирает, всему он причиняет боль… - Поехали домой, Элис, – треснувшим голосом пролепетал Эдвард. - Я не поеду к тебе, я тебя ненавижу! – заорала Элис, колотя в грудь брата руками. - Хорошо, поедем в другой дом, я отвезу тебя в особняк к Джасперу, хорошо? Он должен был вернуться… - примирительно произнес Эдвард, и Элис зарыдала. В принципе она не хотела оставаться в этой клинике, а Джаспер довольно мил и обходителен с ней, да и с братом ей встречаться не придется – он вряд ли сунется туда, пока она не придет в себя… Уже через пару минут она усаживалась в машину Эдварда, вытирая слезы, и молясь, чтобы Эдвард получит кару небесную за все грехи и убийства, а она смогла хотя бы немного излечиться от боли, трепавшей её сердце… Белла сидела на полу, рыдая и вспоминая сегодняшний день, и не могла понять, как Эдвард мог так поступить? Как он мог так растоптать её, растоптать её привязанность? Боль разливалась по её телу, как бурный поток и она уже ничего не могла с ней поделать. Как же ей было себя жаль – она не привыкла себя жалеть, она не нуждалась в сочувствии, но почему-то сегодня ей захотелось поддержки, ей захотелось поддержки от Эдварда, и она поверила ему. Он такой разный, такой странный – он добрый и яростный, он жестокий и милый, он причиняет боль, а потом вымаливает прощение… Какая же его истинная сущность на самом деле? Кровати в комнате уже не было и от этого было ещё больнее, он ведь заботился о ней! А теперь... Вместе той белой кровати в комнате теперь громоздилась такая же роскошная и огромная кровать алого цвета с золотой вышивкой. Откуда такая нездоровая привязанность к золоту? Она имеет семейные корни? Какое к черту золото! Её боль не заглушить золотом и всеми богатствами мира… Она почувствовала какое-то странное чувство сегодня днем в груди, когда гуляла с Эдвардом по саду и спрашивала про Изабеллу… Он показался ей несчастным и страдающим, а потом он причинил ей боль и теперь на её запястьях до самых локтей красовались синяки от его рук. Может ли человек причинять боль и счастье одновременно? Может ли заставлять страдать и радоваться в один миг? Она не знала точных ответов на эти вопросы и даже понятия не имела, что за чувство, будто маленькая птичка с трепыхающимися крыльями раскрылась, расцвела в её душе и была сегодня поймана в клетку. Снова… Он кричал ей, что все в этом доме происходит по его указу и что она будет подчиняться ему! Тогда, как он не говорил ей это уже много дней, он снова начал делать это, принялся за старое… Она снова Заточенная в Золотой Клетке, только теперь к её заточению прибавилась новая проблема – она окончательно привязалась к Эдварду и хотела его присутствия около себя, хотя не признавалась ни себе самой, ни тем более ему. С доверием у неё все ещё были проблемы, и главной причиной этому послужил Чарли… Сможет ли Эдвард исцелить её? Ответ неизвестен, потому что прежде он должен исцелиться сам – он пленник своего гнева, своей ярости и своего паршивого характера. Они завладевают его сознанием так же быстро, как и отпускают, но от этого страдает она. Страдает Белла и все окружающие. Вот черт! А если она не хочет видеть его другом? Если она хочет… любить его? Возможно ли это?