Terra in una gabbia d'oro / Заточенная в Золотой Клетке

Чарли Свон сидел на своей обшарпанной кухне, приложив к уху телефон и дожидаясь ответа. Он возлагал на этот звонок большие надежды, хоть и вынужден был держать все в секрете от своих коллег из полиции. В конце концов, сговор наказуем, а уж убийство… Пока медленны, длинные гудки проплывали в трубке, он вспоминал свою жизнь после того дня, когда сбежал от дочери с женой. Его пьянки и дебошы, отравление наркотой.…Сколько прошло времени, сколько утекло воды, а он до сих пор помнит, что сделал со своей дочерью. Он искал её всеми путями, и сам не знал зачем. То ли извиниться, то ли повторить свой поступок. Он знал что его разум уже навсегда замутнен, что он не может мыслить здраво, скончается в одиночестве, возможно на этой самой кухне. А зачем он отправился работать в полицию? Зачем пришел к Каллену? Какие у него были намеренья насчет дочери? Увидеть что она счастлива и с ней все хорошо? – увидел, а дальше то что? Возможно, если бы Эдвард не стал защищать девушку, она бы и не нужна была ему, но теперь он считал это чем-то необходимым, недостижим и манящим…он и сам не знал, что будет делать, когда Белла окажется рядом с ним, но откуда-то свято верил что это то, чего он должен добиться. Возможно он пытался доказать себе или миру что стоит чего-то, чего-то достоин…а может быть он просто ненормальный…? В любом случае реакция Эдварда взбесила его, вспенила все безумие, что наполняло этого человека, и теперь он отчаянно боролся за Беллу, как за запретный фрукт. Суд отдаст дочь ему, и уничтожит Каллена. Никто не докажет того происшествия, что случилось семь лет назад (уже даже почти восемь), потому что никому от этого нет толка и нет в этом нужды. Белла не нужна никому кроме него и Каллена, но победитель может быть только один, и этим победителем будет никто иной, как он – Чарли. А ради такого дела, ради признания самому себе в своей значимости, он считал достойным и необходимым заключить договор против главного конкурента – Эдварда Каллена – единственной преграды на пути к Белле. - Алло? – женский голос, полный безразличности и колючего холода все же ответил на настырный звонок Свона, выбившего этот номер тайно, благодаря полицейским связям. - Мисс Денали? – ухмыльнулся он, надеясь, что все правильно - Да это я, что вам нужно? – Чарли было невдомек, отчего та женщина так безразлична ко всему, да ему, наверное, и не хотелось знать, он преследовал лишь свои цели, не следуя больше ничьим законом, хотя сам являлся представителем этого самого закона - справедливого закона Американской конституции… - Меня зовут Чарли Свон, мисс, и у меня есть к вам интересное предложение. Оно, несомненно, будет вам полезно! - О чем вы? – устало произнесла женщина, уже поднося руку к кнопке отключения звонка. Ей не нравилась вся эта ситуация, а после недавнего возвращения из Нью-Йорка, где она узнала, что её дочь мертва, ей уже ничего не было интересно и нужно. Она билась в истериках, пыталась покончить с собой – но её спасали, вытаскивали из всего, где она оказалась. Из секретарши она превратилась в светскую львицу, пусть для этого ей и пришлось пожить с разными мужчинами. Теперь она директор корпорации «TanyaDenn», у неё есть деньги, поместье и любовники…она, уезжая из своего дома пару недель, назад представляла, как вернется сюда с дочерью, как воспитает в ней то же, что воспитали в ней самой, как научит её хитростям обольщения, как станет её лучшей подругой и поприсутствует на свадьбе. Она не рассчитывала, что Каллен легко отдаст ребенка, но ведь с ним всегда можно было договориться с помощью денег, с помощью шантажа – она ошибалась, но даже не подозревала этого – она считала, что деньги могут все, и стремилась за богатствами, не оглядываясь назад, а смотря только вперед. Теперь же у неё есть все эти богатства, фирмы, украшения и платья, но у неё нет дочери. Если бы тогда, сбегая с очередным любовником, она не отдала дочь Каллену, возможно сейчас Изабелла была бы жива. Только теперь, после её смерти, Таня поняла, сколько ошибок совершила, не присутствуя в жизни девочки. Она как никогда ощутила весь смысл и правду поговорки: «Что имею, не храню, а потерявши плачу!» - она действительно не сохранила свою единственную, родную дочь. Свою душу и сердце, свой разум и жизненный смысл. Но ведь у неё и в мыслях не было, что Эдвард позволит их общей дочери умереть! Как он мог? Она вся горела, сгорала от ненависти к нему, но не показывала этого. Ей хотелось возмездия, хотелось задушить его, уничтожить собственными руками за смерть Изабеллы, только как она мола? У неё не было шанса… Она не бросила трубку сейчас, потому что услышала знакомую фамилию – Свон – она как-то была связана с Калленом, и она слышала её по приезде. Господи, откуда же она знает это? - Мисс Денали, предлагаю встретиться в Нью-Йоркском кафе «Орлеан» завтра – слыша звук подъезжающей патрульной машины, быстро проговорил Свон - Я живу в Коннектикуте, мне нет смысла добираться до вас, мистер Свон! – покачала головой Таня, вселяя в голос безразличие. - Это ваш единственный шанс отомстить Эдварду Каллену за смерть вашей дочери! – ещё быстрее проговорил Чарли, прижимая телефон к уху - Откуда вы знаете? – безразличие Тани испарилось, заволакивая все болью и злостью, едва она вспомнила об этом человеке, который после смерти их дочери нашел забаву с новой девчонкой, которую звали…Изабелла! Вот черт, он заменил дочь какой-то шл***й! Она точно убьет его, если встретит! - Завтра, в «Орлеане», Нью-Йорк, в шесть вечера, десятый столик! – повторил Чарли, слыша стук в дверь – Вы не пожалеете, если придете! - Но… - Таня не успела договорить, так на том конце положили трубку. Сидя в полной расстеряности, она взирала на свой телефон, и дорогие сигары, разложенные перед ней. Она не понимала смысла всего этого разговора, не знала, кем был звонивший мужчина, мистер Свон, но одну его фразу – «Отомстить Эдварду Каллену» - она хорошо запомнила, и эти слова резали её душу, сердце и мозг острыми лезвиями. Должна ли она мстить, должна ли делать все это? Должна ли встречаться с этим неизвестным звонившим человеком, предлагающим ей сделку? Час назад она бы с готовностью ответила «да, должна, из-за Изабеллы!», но сейчас, когда она оказалась перед фактом, что-то в ней встрепенулось, и размышления проникли в ранее раненую душевную оболочку. Сердца у неё нет, оно испарилось, когда Эдвард сказал, что их дочь мертва. Только вот что тогда горит ненавистью? Что качает обжигающую кровь, которая омывает её тело жаждой мести? Тупой, животной мести обидчику своего ребенка? Таня в нерешительности замерла, переосмысливая все события прошлых недель, месяцев и лет, переосмысливая и проигрывая в голове заново этот странный диалог минуту назад, и практически ощутила, как в её голове вспыхнул ответ, будто бы сияющий яркими буквами. Согласие. - Кевин! – истошно крикнула она, зовя своего помощника и по совместительству секретаря. Мужчина, привыкший заслышав веление своей хозяйки выполнять все поручения, а по зову тут же являться, возник перед Денали даже быстрее, чем обычно. Может быть, почувствовал всю напряженность ситуации? Ведь он продержался в должности личного помощника этой своенравной и странной женщины дольше всех – четыре года! - Кевин, мне нужно билеты за самолет! – уверенно проговорила Таня, но все же бродя глазами по комнате, рассеяно глядя на сигары, и сжимая в руках материю одеяла. - На какой самолет, мисс? – удивленно спросил мужчина, замирая у двери в нерешительности. Последний раз его хозяйка была так взволнованна, когда вспомнила о своей дочери, когда из-за проснувшегося в ней внезапно материнского инстинкта он вынужден был искать девочку, которой возможно уже и не было в Америке.…А сейчас в чем причина её волнения? - Самолет до Нью-Йорка! Завтра к шести я должна быть в «Орлеане» около Большого Парка, на авеню-стрит! – сообщила Таня, и жестом отсылая Кевина заниматься её приказом, обессилено упала на подушки, снова размышляя над своим решением, и снова приходя к одному варианту – согласию. Эдвард Каллен заплатит за смерть её дочери! Обязательно заплатит – собственной жизнью! _ _ _ Вот уже два дня от Клайда нет вестей, а Эдвард все не добрался до телефона, что бы позвонить этому чертову адвокату. Что он себе думает? Почему до сих пор не предоставил ему решение, – какое угодно – данной проблемы? Занятый выздоровление Беллы, и ей в целом, он не оставлял себе ни минуты свободной. Он делал все, что бы ей ни было скучно, пока она не может вставать с кровати. За это время он лишь раз отлучился от неё, когда дождался важного звонка от психологов, которые тоже работали на него, и занимались решением проблем Беллы. По их совету он должен был расспросить её о страхах, так как им она не доверится, а он единственный, кому она доверяет. Он должен узнать, что конкретно тогда произошло, как, и что её пугает больше всего. Но Эдвард не решался все эти дни, может этому послужило то, что Белла больше не видела кошмаров, а может быть, он впервые в жизни боялся потерять её по собственной вине? Но время шло, нога девушки пришла в норму, и растяжение ускользнуло в прошлое. Она была безумно рада, когда проснувшись сегодняшним утром не почувствовала боли, и смогла встать. Эдвард видел в ней Изабеллу, её отголоски – веселость, непосредственность и детскую наивность, красоту. Она была красивее всех на свете, когда солнце, играя на её локонах, скользило по полу и фигурке. Прямо в пижаме она радовалась всему на свете и своему выздоровлению. У Эдварда от умиления сердце наполнялось счастье и любовью. Он смотрел на свою единственную девочку, на свою любимую девочку, и чувствовал что наконец-то в своей тарелке. Что нашел свое место и родственную душу после стольких скитаний. Его Ангел, его Белла! Поэтому решив, что пора прекращать наблюдение за ней, а самому присоединяться к веселью, Эдвард с такой же улыбкой, какая теплилась на его лице, встал с кровати, тихо подбираясь к Белле, и подхватывая её за талию, закружил по комнате. От удивления она взвизгнула, но увидев смеющееся лицо мужчины, мигом отбросила кратковременный испуг, и рассмеялась. Он все продолжал кружить её по комнате, крепко держа руками, и смотря в карие глаза. В них сиял огонь, огонь любви – как его и называли испокон веков. Он и она чувствовали, как в сердцах наступает последний, долгожданный этап оттепели – радость после обоюдного признания. Теперь она знала, что её чувства взаимны, и он так же имел об этом понятие. Они были счастливы, и вряд ли что-то могло нарушить их счастье. Солнце, кажется, радовалось вместе с ними, потому, что такого яркого утреннего света не видел весь Нью-Йорк. Красота окружала Каллена повсюду, он видел яркие краски природы, видел солнечный свет, видел лето за окном, и видел безоблачное небо – Белла вернула ему все это, после смерти своей дочери, он не мог думать ни о чем, кроме воспоминаний. Белла спасла его от мучений, спасла из мира боли и зла, вытащила на свет из мглы. Теперь он понимал почему, хотя и ранее догадывался. Она и есть свет! Она солнечный луч днем, ведущий его к счастью, и путеводная звезда ночью, ведущая его в царство любви. Без неё он не представляет никакой ценности, без неё он не живет и не чувствует всего того, что есть около неё. Он чувствовал, что попал в рай, что нашел Источник Жизни, нашел волшебный цветок, который подарил ему надежду, веру и любовь. Для него никогда не существовала красоты, кроме красоты Белль.…Теперь для него не существует никакой красоты, кроме красоты его девочки, его Беллы! Эти секунды, которые он держал её в объятьях, запомнились ему на очень долго, может даже навсегда. Белла смеялась и была так же счастлива, как и он. Её шоколадные глаза блестели от радости, а каштановые локоны мерцали на солнце. Ничего лучше, ничего прекраснее в своей жизни он не видел, и поэтому, всматриваясь в черты своего личного ангела, он чувствовал, как теплело у него на душе, как таили последние айсберги зла и боли, как пропадал последний туманный мрак из его сердца, и как оно возрождалось из руин. Сколько было горестей на их пути? Кончились ли они? – пока нет.…Но теперь он как никогда чувствовал, что сможет положить всем бедам конец, чувствовал себя титаном, Зевсом, которому под силу все. Его сила – Белла, его жизнь, его душа, его сердце – только она! Исчезни она, словно мираж, он не сможет дышать, не сможет прожить и секунды! Опустив девушку на пол, он крепко прижал её к себе, зарываясь лицом ей в локоны, и наслаждаясь лучшим в мире запахом, запахом своей Беллы. - Как же я тебя люблю! – произнес он, чувствуя, как руки Беллы обвивают его шею, прижимаясь к его груди. - Мы с тобой очень похожи! – хихикнула она, блаженно улыбаясь – Я не знаю, что может быть лучше, и может быть ли вообще лучше, чем сейчас! – она с наслаждением, полной грудью вдохнула редкостный, цветочный и манящий аромат мужчины, стискивая пальцами его рубашку на спине, и вжимаясь в это великолепное мраморное тело, тело Её Эдварда, теперь уж точно, и что бы ни случилось! Этот день, это утро, оно было таким прекрасным и радостным, что она не могла и подумать о большем наслаждении.…Ушли на задний план все проблемы: кошмары, Чарли, прошлая жизнь, обиды и горести. Ушла боль, ушли страдания – теперь они в царстве любви, царстве счастья…как же она надеялась, что они никогда не покинут ворот своего личного рая, ворот своих чувств! - Пойдем в сад? - предложила девушка, слегка отстраняясь от Каллена, и выглядывая в окно, в которое било солнце. - Есть предложение получше! – лукаво подмигнул ей Эдвард, находя в голове мысли о проведении сегодняшнего дня в личной и нерушимой идиллии. – Одевайся красавица! - Ты о чем? Куда? – непонимающе вопрошала Белла - Секрет, но тебе понравиться! – пообещал Каллен, и тепло, улыбнувшись Белле, вышел из её комнаты, позволяя своей девочке одеться. Белла нахмурилась – она не любила сюрпризов – но все же переоделась из пижамы в шорты и майку, и слегка пригладив волосы, вышла в коридор, в поисках Каллена. Замерев у лестничных ступенек, и взявшись за поручень, он смотрел вниз. В его голове пробегали моменты, когда Чарли, раз за разом являлся сюда, требуя отдать ему Беллу. Как никогда, именно сегодня Эдвард чувствовал, что не за что, никогда и никому не отдаст свою девочку. Ему и ранее приходили такие мысли в голову, но сегодня это будто бы получило какое-то официальное подтверждение. Сегодня он обязательно выкроит время, и позвонит Клайду! Он не позволит никому отобрать у него Беллу! Суд, закон, конституция и президент – ему плевать на все формальности – у него один закон и одна цель. А до мнения, мыслей и действий других ему нет и не было дела. Он изменился только по отношению к Белле, но не по отношению к людям в целом. Он, наверное, и остался таким же холодным и жестоким по отношению к другим, но не к своему Бэмби…она научила его многому, и научит ещё большему! Она возрождает в нем угасшее прошлое, угасшую юность. С потерей Белль он чувствовал, что постарел на миллион лет, а теперь ощущал, что настолько же помолодел рядом со своей маленькой красавицей. И все же мысли о Чарли и о суде вызвали в нем негодование, и он сжал руки в кулаки, пытаясь не испортить своей злостью и яростью лучший в мире день. - Эдвард? – голос Беллы позади его, вывел мужчину из задумчивости, и он резко обернулся, рассеяно глядя на девушку: - Что случилось? – Белла искренне не понимала в чем дело, и что произошло за столь короткое время. - Ничего – Эдвард снова расплылся в улыбке, видя прекрасное лицо своего ангела, и глаза светящиеся не испугом, а счастьем. Счастьем, исходящим от одного единственного чувства, имя которому любовь – Поехали, красавица! - Поехали? – удивленно переспросила Белла, глядя на дверь внизу - Пешком далековато! – прищурился мужчина, подходя к Белле, и запечатляя поцелуй на её лбу, а после, беря за руку. Белла сжала его ладонь в своей, и последовала за Калленом по лестнице, ведущей к выходу из огромного особняка. В который раз она покидает эту Золотую Клетку, и благодаря Эдварду возвращается в реальный мир, но в то же время он её заточитель…А является ли теперь этот дом для неё Золотой Клеткой? Не стал ли он её родным местом, местом, где она должна быть, после того, как Каллен признался ей в любви пару дней назад? Она не знала точного ответа на все эти вопросы, и поэтому когда ветерок взъерошил её волосы на пути по зеленой лужайке к гаражу, она позволила себе пару секунд поразмыслить об этом. Ответ у неё нашелся, и она уповала на то, что верный, и её не предадут: Она не в клетке, она дома! Её дом там, где есть Эдвард, её Эдвард Каллен!