Запасной

      Она прекрасна. Прекрасна настолько, что Шастун на пару мгновений просто выпадает из реальности, не в силах отвести глаз от стоящей напротив девушки. Короткое платье, подчеркивающее все достоинства фигуры, открывающее вид на прекрасные стройные ноги и обнажающее тонкую изящную шею. Его цвет так потрясающее гармонирует с ее глазами.       Антон не верит своим глазам, потому что Ира кажется сказочным видением. Она действительно пришла? Вся такая красивая и невероятная. Пришла к нему. Неужели не плевать?       Девушка грациозно подходит к Шасту и касается губами его губ. Морщит аккуратный носик, чувствуя ненавистный запах сигарет.       — Опять курил? — недовольно спрашивает она, на что Антон лишь виновато пожимает плечами и переводит взгляд на Попова. Его ложь вдруг стала прекрасной реальностью.       Арсу же хочется размазать самодовольного щенка по стене, однако он улыбается и изо всех сил старается не смотреть на Кузнецову презрительно.       — Ира, верно? Очень рад встрече. Антон так много рассказывал о вас, а я все ждал, когда же он нас познакомит. Арсений, очень приятно. — Мужчина пожимает руку немного опешившей девушке и переводит взгляд на Шастуна. — А ты, Антош, прежде чем называть мою девушку шкурой, оглянись вокруг. Тут есть более подходящая кандидатура, — произносит он, а потом просто разворачивается и уходит. С него хватит.       Пару секунд между Ирой и Антоном висит звенящая тишина, нарушаемая лишь смехом веселящихся в здании людей. Кажется, что ни Шаст, ни Кузнецова просто не могут поверить в услышанное.       — Это мне сейчас показалось, или он действительно назвал меня шкурой? — вдруг немного растерянно спрашивает девушка, продолжая смотреть в спину Арсения.       И тут Антон не выдерживает. Он стерпел вчера, терпел сегодня, когда Арс выливал кучу грязи на него и на его любимую девушку. Но сейчас он оскорбил ее почти напрямую, и это, черт возьми, Шастун так просто не оставит.       Парень сжимает кулаки и просит Иру пойти внутрь. Та не возражает, лишь взволнованно смотрит на Шастуна, а потом все же уходит.       — Эй, Арс! — кричит зеленоглазый, стремительным шагом приближаясь к Попову и хватая его за локоть. Злость, кажется, уже не просто заполнила его, но и пропитала собой весь воздух в радиусе километра. — Свой недоеб будешь на других вымещать, ясно? За такие слова можно и по ебалу получить! Иди и извинись!       Арсений даже не знает, что чувствует, когда окольцованная рука хватает его за локоть. Он торжествует, потому что смог вывести Шастуна из себя, смог сделать ему больно. Но в то же время он просто трясется от раздражения и гнева. Он думает о том, что дело может дойти и до драки, но где-то в глубине души даже хочет этого. Хочет, чтобы Антон врезал ему хорошенько. Может, хоть тогда он начнет ненавидеть эту наглую шпалину? Или, наоборот, начистить его смазливую морду, хорошенько настучать по голове, чтобы вся эта ебанутая «любовь» выветрилась.       — Руки убери, — цедит Попов, оборачиваясь и смотря в два горящих злобой зеленых глаза. Пожалуй, это будет труднее, чем он подумал. — Ты безосновательно оскорбил мою девушку, а я в ответ оскорбил твою. Причем имея на это причины. Извиняться я не собираюсь. Не за что, — мужчина выдавливает из себя ухмылку. Кто бы знал, с каким трудом ему это дается!       Антон же может лишь удивленно хлопать ресницами, слушая Арса. Он ищет на его лице признаки улыбки или чего-то подобного, чтобы убедиться в том, что Попов просто шутит свои тупые шутки. Но видит лишь язвительную ухмылку. Он не шутит.       Парень начинает нервно смеяться, все так же непонимающе глядя на коллегу. Вот уж действительно пиздец!       — Ты чего, ебнулся совсем, Арс? У тебя нормально все с головой? Какую «твою» девушку? Да ты видишь ее максимум третий раз в жизни.       «Второй», — мысленно поправляет его голубоглазый, но виду не подает.       — И какие это у тебя причины для того, чтобы Иру оскорблять? Ты ее, блять, даже не знаешь, идиот! Просто признай наконец, что она тебя бесит. Бесит только потому, что ты тупо ревнуешь. Я ведь был единственным, кто мог постоянно проводить с тобой время, потому что у меня не было девушки. А теперь ты остался один, поэтому стараешься доебаться и задеть меня. Бесишься, как ебанутый. И ведешь себя так же, — Шастун еще не кричит, хотя голос уже повышает. Плотину прорвало, теперь-то он вряд ли сможет остановиться. Выскажет этому недоумку все, что о нем думает. — Я что, не имею права любить? Я люблю ее, Попов, люблю Иру, неужели так трудно понять? Ты ведь мой друг, мой блядский друг, но вместо поддержки я получаю от тебя только тонны дерьма, которые ты выливаешь на меня и на мою девушку лишь потому, что боишься остаться один. Ты бы не остался один, придурок, потому что ты дорог мне. Вчера ты пытался выставить все так, словно беспокоишься обо мне, хотя на самом деле беспокоишься только о себе любимом. Тебе ведь плевать на меня, на ребят, на твою эту Юлю, на всех. Такое ощущение, словно ты используешь каждого в своих целях. Я — твое средство от одиночества, парни — способ самоутвердиться. А Юлю ты притащил, чтобы создать иллюзию того, что ты что-то значишь. А в данном случае еще и способ позлить меня. Ты жалок, неужели не понимаешь? Меня от тебя тошнит. Я не могу понять, когда мы все тебя упустили. Когда ты стал таким мерзким, блять? Ты уже не тот Арс, которого я знал, которого уважал. Ты просто ахуевший кретин с кучей комплексов. Поэтому, прежде чем лечить меня, вылечи себя. И извинись перед Ирой. — Шастун тяжело дышит, глядя в голубые глаза напротив, которые кажутся слишком чужими. Арсений действительно был сам не свой в последнее время, он слишком изменился, но Антон молчал, потому что боялся задеть или обидеть друга. Но сейчас все это действительно перешло границы дозволенного.       Когда высказываешься — должно легчать, да? Тогда почему сейчас так мерзко, словно грязью самого себя полил?       — Высказался? — холодно спрашивает Попов. Он слушал гневный монолог Шаста молча, хотя это и было безумно тяжело. Руки сжимаются в кулаки, а в глазах плещется ярость. Такая безумная, ледяная. Наверное, поэтому Антону глаза импровизатора кажутся дикими и чужими. — А теперь меня послушай. Одиночество мне не грозит, ясно? Вокруг меня толпы фанаток, красивые девушки, интересные люди. И Серега обо мне не забывает, несмотря на девушку. Он ведь не ты, — мужчина презрительно ухмыляется. — Я окружен вниманием, тупица! И если ты действительно не понимаешь причины, по которой я не хочу подпускать тебя к Кузнецовой, то ты просто тупорылый, ясно?       Арс хватает парня за ворот рубашки и придвигает его лицо к своему. Смотрит прямо в глаза и выдыхает:       — Я ревную тебя, понятно? Просто, сука, ревную! Не потому, что боюсь остаться один, а потому что боюсь остаться без тебя! Я не хочу, чтобы ты ее любил! — Попов замирает, словно и сам не ожидал от себя таких слов. Да он и не ожидал. Смотрит в ошарашенные зеленые глаза напротив и медленно отпускает воротник чужой рубашки. Слова просто вылетели сами собой, а осознание упало на голову и проломило череп, как огромная сосулька, падающая с крыши в апрельскую оттепель. — Блять.       «Не может быть, просто не может быть. Надо больше спать, я просто схожу с ума», — судорожно думает Арсений, опуская глаза.       — Прости, — хрипло произносит он. Поднимает на Шастуна затравленный и испуганный взгляд. Лишь на мгновение, но и этого хватает, чтобы возненавидеть себя сильнее и трусливо сбежать. Он просто уходит, оставляя зеленоглазого на том же месте с тем же удивленным и растерянным взглядом.       И если Арсу показалось, что на него упала сосулька, то на Антона, кажется, рухнула целая крыша. Его завалило. Он просто умер. Иначе как еще объяснить полное отсутствие мыслей в голове? Полное непонимание. Надо бы остановить Арсения, потребовать объяснений или что-то подобное, но он слишком растерян, слишком ошарашен. Все это напоминает бред сумасшедшего или тупой сон. Однако парень щиплет себя за руку. Боль дает понять, что это не сон.       «Я не хочу, чтобы ты ее любил!»       Это какая-то системная ошибка.       Так не бывает, совершенно точно.       — Антон, слышишь меня? — раздается где-то рядом знакомый голос, вырывая Шаста из оцепенения. Он пару раз моргает и переводит взгляд на взволнованную Иру.       — А?       — Все нормально? Я только что с Арсением столкнулась, но он меня даже не заметил. Глаза дикие. Я испугалась, подумала, что вы подрались или еще что-то. Все хорошо?       — Да. Да, нормально. Я просто чувствую себя как-то не очень. Простыл, наверное. Поеду домой, хорошо? — бормочет парень, который словно до сих пор не понимает, что происходит. А он и не понимает. Нихуя не понимает.       Ира хмурится. Ей совершенно не нравится, что и она ничего не понимает. Сначала дружок ее парня отвешивает ей такой «комплимент», а теперь и сам парень выглядит так, словно нос к носу столкнулся с призраком Сталина.       — Мне поехать с тобой? — спрашивает она, хотя и так прекрасно знает ответ.       — Нет.       Или не знает.       Брови Кузнецовой удивленно ползут вверх. Чтобы Антон — и отказался? С ума сойти.       — Не надо, правда. Я дико устал. Сейчас приеду домой, лягу спать. Полегчает. Я тебе завтра позвоню, ладно?       Девушка заторможенно кивает. Шастун хочет улыбнуться, но сил не находит, поэтому просто быстро целует возлюбленную на прощание и уходит, даже не думая о том, что оставляет ее одну на вечеринке. Он хочет просто приехать домой и все хорошенько обдумать. Должно быть логическое объяснение всему происходящему. Определенно.       Антон всегда много курил. Это происходит с каждой его зависимостью. Он много курит, он слишком помешан на Ире, несколько лет назад он много пил. А сейчас он думает. Очень много думает, пытаясь сложить картинку воедино, собрать идиотский пазл, но ему кажется, что ничего не сходится. Детали словно вовсе от разных пазлов. Он настойчиво пытается понять хоть что-то. Так настойчиво, что еще немного, — и он просто свихнется.       Попробуем еще раз.       Арсений сказал, что ревнует. Что боится остаться без него. Что не хочет, чтобы он любил Иру. Возможно ли, что это просто дружеская ревность? Да, это не совсем нормально, но ведь и сам Попов — личность неординарная. Может, на фоне каких-то своих проблем он начал воспринимать обычную дружескую ревность как что-то более глубокое? Но, с другой стороны, если ревность вовсе не дружеская, то все сходится. И неприязнь к Кузнецовой, и само состояние Арса, его вечные странные реплики, долгие взгляды и замкнутость. Агрессия. Да и этот его спектакль с Юлей.       Все сходится, вот только Шаст не может понять, что же чувствует по этому поводу. Конечно, хорошо, что Арсений все эти гадкие слова говорил не потому, что он действительно так думает, а просто на эмоциях. Но, черт возьми, как реагировать на подобные заявления близкого друга? Друга, который никогда даже не намекал, что склонен к симпатиям такого типа. Да, все эти гейские шуточки были неотъемлемой частью дружбы четырех импровизаторов. Но вот Арс, кажется, зашутился. Или все же нет?       В конце концов силы думать, анализировать и решать эти ебанутые головоломки просто закончились. Сигареты тоже. Антон просто пялится в темный экран телевизора, который даже не включен. Ему хочется позвонить Попову, наорать на него, обозвать последними словами и сказать, что все это не смешно. Или позвонить и извиниться за свои слова. Или хотя бы просто уснуть. А еще лучше — найти человека, который бы сказал, что ему делать теперь, потому что сам он понятия не имеет.       Подумать только, он уже второй вечер подряд проводит не в мыслях о любимой девушке.       Арсений так измотан и напуган, что ему хватает чуть больше половины бутылки, чтобы опьянеть. Возможно, дело в пустом желудке, ведь за весь день он совершенно ничего не съел. А вчера? Он не помнит.       Он просто сидит на полу в гостиной и хлещет виски из горла. Пялится в пол и пытается осмыслить происходящее.       Он влюбился в мужчину.       В Антона.       Блять.       Самое идиотское в этой ситуации то, что он признался Шастуну раньше, чем самому себе. Он уже несколько месяцев пытался понять, что же за дерьмо с ним происходит и почему он так остро реагирует на каждое действие Шаста, на каждый его взгляд, улыбку, слово. Откуда эта потребность ударить и прижать к себе? Откуда злоба? В чем, собственно, причина, по которой он потерял интерес к девушкам и тусовкам?       Ответ так прост. Он был так очевиден. Даже ребенок бы уже давно все понял. Но ведь Арс не ребенок, верно? Хотя и ведет себя иногда как глупый детеныш.       Попов просто и сам не мог подумать, что дело в чувствах. В симпатии? В любви? Или что это, блять, такое? Хотелось бы спихнуть все на физическое влечение, на странные потребности тела, но это глупо, ведь об этом Арсений и не думал никогда. Хотя да, признаться честно, в последнее время он слишком часто ловил себя на мысли о том, какой же Шастун на самом деле красивый. Но ведь это совсем разные вещи. Совсем.       На пьяную голову воспринимать нечто подобное проще. Что будет завтра? Лучше не думать. Но сейчас мужчина чувствует себя одиноким. Да, одиноким, как и говорил Антон, потому что в конечном итоге никого рядом нет. Ни толп фанаток, ни кучи интересных друзей, ни даже Матвиенко. И Антона нет.       Антон.       Его сейчас хочется видеть сильнее всего. Или хотя бы слышать. Мужчина делает очередной глоток и тянется к телефону.       Чем черт не шутит?       Антон почему-то не сильно удивляется, когда видит входящий звонок от Арса. Может, потому что подсознательно ждал этого?       Сначала трубку брать он не хочет, потому что ему дико страшно. Что сказать Попову? Как вообще вести себя, как отвечать и реагировать? Но потом думает, что если Арсений сам звонит, то это наверняка важно. Вдруг он сейчас скажет, что все это лишь глупая шутка? Или что ему просто показалось и никаких чувств нет?       Дрожащей рукой Шаст принимает вызов и подносит телефон к уху. И стоит его собеседнику открыть рот, как все надежды рушатся. Он пьян, безбожно пьян. А это вряд ли хороший знак.       — Шаааст, — слышится жалобное на другом конце, — давай увидимся, а? Приезжай ко мне? Пожалуйста.       — Арс, ты…       Парень замолкает, потому что понятия не имеет, что сказать. Он понимает, что это плохая идея. Понимает, что ничем хорошим это не закончится, но еще он понимает и то, что нельзя бросать Попова одного в таком состоянии. Он ужратый и наверняка не с самыми позитивными мыслями в голове. Мало ли что надумает. Да и поговорить им нужно. Бухой Арсений врать не станет.       Шастун вздыхает.       — Ладно. Ладно, я приеду, ты только не пей больше, пожалуйста. И не уходи никуда. Просто дождись меня, хорошо? Просто дождись.