Сказка Сказок

Ветер шумел в кронах, над которыми собирались темные тучи.  — Гроза будет, — тихо уронил Джерал, потягиваясь и заливая костер. — Надо успеть добраться до замка быстрее, чем ливанет. Черный конь согласно фыркнул, вставая боком к хозяину. Мужчина уложил остатки обеда — половину краюхи хлеба и почти пустой мех из-под кваса, с трудом добытый в одной из деревенек. К подозрительному незнакомцу относились холодно, даже зная, что тот едет к горам — разбираться с болезнью принцессы. Впрочем, Джерал уже давно привык, что люди предпочитают держаться от него подальше — словно он прокаженный. А все проклятие… Принц-бродяга взобрался на коня и хлопнул ладонью по крутой шее. Как-то раз, попав на ярмарку — там было проще всего найти задание, которое позволило бы протянуть еще хотя бы месяц, — он не пожалел пары серебряных монет на гадание. Гадалка и правда имела дар к колдовству и прорицанию, потому ничем хорошим ее попытка заглянуть в прошлое столь необычного клиента, конечно же, не закончилась. Закричав так отчаянно и страшно, словно в своем хрустальном шаре она увидела самого Князя Тьмы, женщина упала и забилась в судорогах. Служанка ее, заглянувшая на крик, с тем же ужасом покосилась на самого Джерала и попросила его уйти — и больше никогда не возвращаться. Уходя, мужчина успел услышать от обезумевшей гадалки только несколько слов — «Библиотекарь приведет тебя, проклятый!» — прежде чем та лишилась сознания, а служанка, рассвирепев, вытолкала его из шатра взашей. Кажется, вся приграничная деревенька, стоящая между Озёрным королевством и Пригорным, запомнила, как маленькая сухонькая старушка гоняла вокруг шатра двухметрового воина с двумя мечами полотенцем. Кто бы еще знал, каким черным огнем горели глаза несчастной женщины, случайно задетой проклятием самого Джерала…  — Как думаешь, Кипарис, — вполголоса окликнул бродяга коня. — Успеем мы не вымокнуть под ливнем, если ты продолжишь плестись, заплетая ногу за ногу?.. Конь фыркнул. Но короткий толчок в бока стертых каблуков все-таки заставил его перейти на галоп — благо, колея, выбитая в лесной чаще телегами снабжения, позволяла ехать с любой скоростью, хотя иногда всаднику и приходилось пригибаться, чтобы сберечься от хлещущих по лицу и спине тяжелых еловых веток над дорогой. Где-то в небе громыхнуло. Сверкнула молния… и на фоне вздымающих гордые вершины невысоких гор ослепительной вспышкой высветило небольшой город-замок. Летняя резиденция местной королевской семьи, замок Соловья. Сейчас именно в нем жила принцесса, ради которой и приехал в этот край Проклятый Принц. Признанный и ненавистный мастер решения подобных проблем… по пятам за которым шли беды и горе. Не все решались использовать его помощь, поэтому он часто приезжал тогда, когда выбора почти не оставалось. На воротах его не остановили, даже, скорее всего, и не заметили. Как и всегда, впрочем — до первого слова его никогда не замечали. Захоти Джерал — мог бы работать диверсантом или наемным убийцей, благо вечные мелкие войны дали бы такую возможность. «А может, еще и поработаю. Когда устану быть собой настолько, что предам», — подумал мрачно бродяга, спешиваясь и накидывая поводья на столбик у конюшен.  — Почтенный молодой господин!.. Он вздрогнул, медленно оборачиваясь. Рядом с его конем стояла маленькая девушка в каком-то странном балахоне и почти жреческом покрывале на волосах… и смотрела прямо на него. Не сквозь, не на тело — прямо в глаза.  — Ты… мне?.. Голос его слегка хрипел, и, прикрыв рот плащом, украшенным вытершимся и выцветшим от времени гербом его некогда родины, мужчина глухо откашлялся.  — Конечно, вам, господин!.. — тихо и смущенно откликнулась девушка. — Я служанка юной госпожи. Я видела, как вы въезжали…  — Ты… что? Джерал поверить не мог своим ушам. Заметить его до первого слова было почти невозможно, как показывала многолетняя практика. А эта красавица мало того что заметила — так еще и на расстоянии!..  — Я вышла за водой для госпожи, и заметила как вы въехали, — терпеливо и несколько смущенно пояснила девушка. — Я вас сразу узнала — вы ведь Джерал Непокорный, верно?.. Принц вздрогнул снова. Его никогда не называли так, даже если он представлялся, отказывая в праве носить настоящее имя. Вот уже полвека был Джерал Непокорный, герой легенд и геройских баллад, и Проклятый Принц, которого всегда встречали ненавистью, а провожали плевками вслед. И эти двое никогда, ни-ког-да еще не пересекались, хоть и были одним человеком.  — Нет, красавица, — прохрипел мужчина, скалясь. — Увы, я скорее тот, кто приходит тогда, когда другие не справляются. Я — Проклятый Принц. Служанка таинственно улыбнулась, прикрыв лицо покрывалом.  — Как скажете, благородный господин. Думаю, управитель будет рад услышать, что вы наконец-то прибыли. Джерал проводил девушку взглядом — и поморщился недоуменно. Что-то здесь было нечисто. Определенно. Весь город-замок словно пропах магией, и совсем не человеческим ведовством вроде лекарства или гадания, чего стоило ожидать от места, где был тяжело больной человек. Нет, Джерал, получивший с проклятием и способность чуять напряжения и завихрения в магическом фоне, был уверен — в этом облаке магического «тумана», невидимого для остальных, виноваты эльфейские чары. Этот флер, словно запах воздуха после грозы, одновременно пропитанный легким цветочно-фруктовым ароматом, он узнал бы, даже потеряв память. Однако — что могли забыть представители Народа Снов так далеко от своей Империи? Сам Джерал ехал сюда даже от границы с соседним, Озёрным королевством около недели, не меньше. Впрочем, магия все еще оставалась приемлемым ответом. И Проклятый Принц, закинув на плечо седельные сумки, в которых хранились его вещи, пошел в сторону главной башни замка, инстинктивно предпочитая закоулки между домами и складами главной улице. Все остальные люди, встреченные им по пути к донжону, реагировали так же, как и всегда — то есть никак. И оттого странное поведение служанки лишь сильнее тревожило и беспокоило мужчину. Такое чувство однажды уже посетило его — когда в одной из многочисленных придорожных таверн Королевства Луны, куда он отправился в первую очередь после изгнания, зная, что будущий тесть, отец еще маленькой Медеи, вряд ли откажет если не в помощи, то хотя бы в крыше над головой, парнишка-менестрель, забавлявший публику задорными куплетами, местами скабрезными, местами романтичными, вдруг поднял взгляд… и глубокие зеленые глаза, вдруг запросто выдержавшие взгляд Проклятого, показались глазами невероятно старого и мудрого человека. Тогда-то сердце у Джерала и сжалось, словно в нехорошем предчувствии… но менестрель отвел взгляд — и ощущение пропало. Сейчас же тревога никак не уходила. Словно… словно сама Судьба смотрела на проклятого, не отводя глаз. За беспокойством сам Джерал не заметил, что уже прошел врата донжона и шагает по коридорам к той части башни, где обычно располагались главные покои. Будучи летней резиденцией в первоначальном своем назначении, замок Соловья состоял из нескольких анфилад залов, соединенных между собой узкими коридорчиками, потому ориентироваться в нем не составляло труда. К тому же, смутная тревога не могла затмить ощущение магического поля, и центр закручивавшегося в замке возмущения был хоть и неподвижен, но явно жив… и находился впереди и наверху. Скорее всего, сама больная принцесса была центром этой аномалии. Учитывая это и саму природу нарушения, у Джерала складывалось всего три версии происходящего. Либо принцессу, как и его самого, прокляли, либо она сама пыталась использовать эльфейскую магию… либо принцесса была совсем не принцессой. Но этот вариант Принц машинально отбросил в сторону, невольно фыркнув — несмотря на то, что сами народы Снов оказались вовсе не выдумкой сбрендивших стариков, Подкидышей за свою долгую уже жизнь Джералу встретить не пришлось. Да и среди войск Ауреллиума не было ни одного, кто мог бы изменяться на таком глубоком уровне — и при этом так мало бы жил. Оставался еще вариант с тем, что Страна Снов что-то скрывала в себе даже после вывода войск… но с чего бы этим потаенным существам вдруг оказываться в такой дали от своей родины? Тут был месяц пути, не меньше… Проклятый Принц прошел мимо меланхоличного стражника, беззвучно приоткрыв дверь в покои принцессы, и подошел к окну. Уселся на подоконник, согнув ногу и поставив ее на тяжелый плоский камень. И тихо напел:  — В темных лесах не сокрыться от взгляда… Из-за того, насколько хриплым и низким был его голос сейчас, прозвучало и правда страшно. Впрочем, не имея возможности заработать уважение поступками, он играл на своей пугающей репутации, потому этот страх был к месту. -…как ни беги — он окажется рядом… Все в комнате: и лежащая на кровати принцесса, и давешняя служанка, в этот раз то ли не увидевшая его, то ли подыгравшая, и управитель замка, сухонький старичок, и королевский лекарь в мантии Академии Островов, и даже старый король, похожий на аиста, — вздрогнули, поворачиваясь медленно, словно в надежде увидеть совсем не его при всех совпадениях. Джерал поморщился от окатившего его волной ужаса этих перепуганных столь внезапным появлением незнакомца людей, но продолжил петь, глядя в глаза принцессы:  — Он принесет на ладонях спасенье… — и завершил куплет, уже глядя в глаза старого правителя. -…Только цена на его усмотренье. Старик отмер и выдохнул — медленно, с присвистом и жгучим страхом-ненавистью во взгляде.  — Проклятый…  — Он самый, — почти зло оборвал его было начавшуюся ответную строчку, какой всегда пытались ответить те, к кому он являлся, Джерал. — Я слышал о вашем горе. Я могу найти решение. Принцесса съежилась на своем ложе и всхлипнула. От нее буквально разило ужасом, вот только… боялась она совсем не самого мужчину. Чего-то иного. Потому что запах страха значительно усилился, когда тот сказал про поиск решения. Или… не решения?.. Ее испугала возможность… поиска? Может быть, поиска правды?..  — Только истина может вас не устроить, — добавил Джерал, повернувшись к самой девушке, полусидящей на кровати, и внимательно обвел взглядом ее лицо. Это была лишь проверка, но она дала именно те результаты, которых боялся Принц. Принцесса испуганно сползла, накрывшись одеялом, но перед этим… ее руки закрыли уши. Проклятый знал этот жест. Обернувшись к королю, Джерал протянул ему ладонь, проецируя на нее серебристое сияние.  — По рукам, Ваше Величество?.. Старик сглотнул, посмотрел на дочь с невыразимой беспокойной болью в водянисто-серых глазах… и пожал ладонь Проклятого.  — Поклянись, что сделаешь все возможное для того, чтобы ей стало лучше, Проклятое Высочество. Джерал ухмыльнулся.  — Клянусь своим проклятием. Такую клятву он придумал в надежде, что если нарушит ее — проклятье перейдет на кого-то другого… но она просто оказалась недействительной. Зато создавала прекрасную атмосферу. И работала как убеждение для людей. Сработала и в этот раз — король выдохнул, отнимая ладонь и почти незаметно вытирая ее о бриджи, и обратился к управителю:  — Подготовь гостевые покои, Ханельс. Сообщи горничным о госте. Предупреди поваров, что к ужину надо добавить в расчет одну персону. Джерал сглотнул, вымученно усмехнувшись. Несмотря на завтрак, он не помнил когда в последний раз нормально ел — такого рода задания выпадали ему нечасто. Кажется, только в прошлом году ему поручили найти дочь какого-то мелкого князя, да пару месяцев назад он застал праздник в каком-то пограничном селе. Служанка улыбнулась и хихикнула тихонько, единственная заметив реакцию Принца. Тот покосился на нее и состроил страшные глаза. Девушка попыталась убрать с лица улыбку, но до конца у нее это не получилось. Король как раз обернулся к ней, нахмурился, видимо, недовольный несерьезностью дочерней прислуги, но не возмутился, только сказал:  — Кара, проводи… нашего гостя в купальни, после дороги это не помешает даже Проклятому, и расскажи, что пытались сделать лекари и ворожеи. Может, пригодится. Девушка слегка покраснела, но глубоко поклонилась, по-монашески сложив руки у груди, и кивком пригласила Принца следовать за собой. Тот хмыкнул и, передав сумки управителю, нарочито угрожающе прошипел:  — Я узнаю, если хоть кто-то сунет в них свой нос, уважаемый, так что, п о ж, а л у й с т а, проследите за этим. Старичок съежился и кивнул. Когда они вышли из покоев и достаточно отошли от дверей, маленькая служанка остановилась и тихо рассмеялась в сложенные лодочкой руки.  — Вы такой забавный! Не понимаю, почему другие Вас так боятся!.. Джерал несмело улыбнулся.  — Проклятие. Оно окружает меня людской ненавистью и страхом. Странно, что ты не чувствуешь. Девушка оправилась и, хихикая, пошла дальше, на ходу поясняя:  — Меня воспитывали в монастыре Великой Матери до десяти весен. Мать-настоятельница рассказывала, что маленькую меня нашли у порога, завернутую в какое-то странное покрывало с древними письменами Островов. То рассыпалось в труху сразу, как наблюдательница переписала символы, а те оказались всего-то указанием на день моего рождения и имя. И какая-то странная фраза еще, но я плохо помню. Что-то… про птиц? Или песни?.. Принц шел следом и удивленно качал головой. Кара казалась совершенно обычной девушкой, почти девочкой еще, но на нее совсем не действовала тень его проклятия — она не боялась, не испытывала презрения или ненависти. Только стеснялась. О себе, кроме того, как ее нашли, не хотела рассказывать, неловко попыталась описать, чего же добились ворожеи и лекари — хотя проще, конечно, было просто сказать «ничего». По словам Кары, все, что выяснили трудившиеся лекари и ворожеи — это абсолютная устойчивость принцессы Кархеллы, оказавшейся полной тезкой своей служанки, к любым лекарствам, а попытка выяснить о причинах болезни через гадания почему-то показала полный бред сивой кобылы — словно принцессе было не шестнадцать, а почти тридцать лет, а еще ее вообще не существовало, как минимум, на своем месте. Короля успокаивали только предсказания о том, что после роковой встречи с Темным Роком судьба принцессы неожиданно становилась четкой и ровной. Она выздоравливала, выходила замуж за принца и жила долго и счастливо.  — Темный Рок, говоришь… — хмыкнул в этот момент Джерал, глядя на собственное отражение, пока вода для купальни нагревалась. — Не меня ли так видят гадания? Обычно-то это ни много ни мало — сама Смерть. Высоко же меня ставят оракулы… да и остальные.  — Вы приходите ниоткуда, вас боятся не меньше, чем Смерти, а некоторые и больше, судя по слухам, — пожала плечами Кара, осторожно пробуя воду кончиком мизинца. — Почему-то я совсем не удивлена, что Его Величество не был ошарашен вашим приходом, а словно ждал его. И согласился на договор, наверное, только из-за предсказаний…  — Спасибо, а я думал, это моя репутация универсального решения проблем поработала, — рассмеялся Принц. — В любом случае… спасибо, что поговорила со мной. И за рассказ спасибо, кое-что он точно мне прояснил.  — Да завсегда пожалуйста, — девушка смутилась. — Вы, кажется, давно не разговаривали ни с кем… вот так.  — У тебя острый ум. Я же говорил, меня боятся и ненавидят. Какие уж разговоры — только бы спровадить побыстрее и подальше. И, кстати, разве тебе не надо возвращаться к Ее Высочеству? Я тут уж точно сам управлюсь, не совсем беспомощный, хоть и принц. Кара улыбнулась неловко — Джерал прекрасно понял, что девушке не хотелось помогать ему мыться, будучи воспитанной в монастыре, она вряд ли могла смириться с чужой наготой, и ее серьезно смущала перспектива остаться с обнаженным мужчиной наедине. Поэтому, поклонившись, она исчезла сразу после его намека. Джерал перелил горячую воду в ванную, высеченную в мраморной глыбе, и, потрогав ее и добавив немного холодной, чтобы не ошпариться, с удовольствием скинул с себя одежду и залез по горло, шипя от щиплющей подживающие рубцы температуры. После ванной его так разморило, что он задремал прямо на лавке, куда незаметная Кара положила полотенца, ими же и прикрывшись. Вот только снились ему сплошные смутные кошмары — кровавый бой, цепи, боль, усмешка эльфейского императора и, почему-то, — маленькая Кара, еще совсем кроха, обернутая расписанной богато простыней, съежившаяся на руках… менестреля из таверны в Лунном.  — Не потеряй, — шелестом откликнулся тот, передавая дитя самому Принцу на руки, и исчез, разлетевшись в темноте обрывками исписанных книжных страниц. Джерал проснулся, часто дыша и чувствуя тепло и тяжесть дрожащего от страха и холода детского тела на своих руках. Такого ему еще никогда не снилось. В купальне было еще тепло, но почему-то пахло сухими цветами и прогретым морем. Мужчина принюхался к магическому фону, но не заметил ничего странного — и, пожав плечами, быстро оделся. Как оказалось, вовремя — в дверь постучали. Получив разрешение, через приоткрывшуюся щель в купальню просочился управитель. Прокашлялся, отводя взгляд, и промямлил что-то про комнату, вжавшись спиной в двери. Джералу достало ума сообразить, что его покои готовы, и коротко бросил согнувшемуся в, пожалуй, даже слишком подобострастном поклоне старику:  — Ведите. Поблуждать по анфиладам и коридорам все-таки пришлось, но после пары утомительных подъемов управитель таки открыл перед ним двери в комнату.  — П-прошу, Ваше Превосходит-тельство… Н-надеюсь, Вы б-будете д-довольны…  — Я буду доволен, если в ней есть кровать, шкаф и стол, остальное не так важно, уважаемый. Как я могу судить, все вышеуказанное тут есть. Значит, я доволен. Управитель заметно выдохнул, пятясь назад.  — Вы позволите? Мне еще нужно…  — Идите. Надеюсь, я узнаю, когда будет ужин и сумею не заблудиться в вашем лабиринте…  — После з-заката, В-ваше П-превосходительство. Если В-вам п-понадобится провожатый, в-вызовите горничную… Джерал печально усмехнулся.  — Идите уже, уважаемый. Я Вас не съем. Все как всегда — при нем слуги были само почтение, да только в глазах читался не уважение, а самый настоящий страх. Проклятый ненавидел это. Он не хотел быть страшилкой для детей и злейшим врагом для взрослых, даже самых грамотных и образованных, он хотел… А чего он хотел — сейчас?.. Мужчина поставил на стол седельные сумки и вздохнул, развязывая чуть ослабевшими после купания пальцами веревки. Судя по нетронутым сложным узлам, никто и вправду не трогал их. Хотя и красть там было нечего — мечи остались при Джерале, а больше ничего ценного у него и не было. Разве что записи, снадобья и травы из второй сумки… но разобраться в них смог бы только непосредственно Джерал, так что и они не представляли особой ценности. Мужчина переоделся наскоро, сложив грязную дорожную одежду и оставив ее возле двери, и сел за стол, раскрыв дневник. После шестидесятого года жизни он нашел какое-то странное удовольствие в том, чтобы систематизировать полученную перед заданиями информацию. Занялся этим и сейчас — польза была очевидна. Впрочем, сделать ситуацию с принцессой понятнее не удалось. Даже немного наоборот — практически все факты указывали на самый невероятный вариант из предполагаемых, а кроме них образовывались новые вопросы. Итоговое же решение так и не вырисовалось. Даже если принцесса — Подменыш. Изымать ее из семьи без настоящей принцессы было бы как минимум глупо. Да с настоящей, пожалуй, уже поздновато. Шестнадцать лет король и королева, все слуги и подданные видели свою принцессу… смогли бы они признать, что были обмануты, и полюбить совершенно чужую им девушку?.. Принц сильно сомневался. Все-таки, жизнь его не была сказкой, и счастливые концы были весьма проблематичны — потому что за ними начинался быт, разрушающий очарование хороших финалов. В жизни не работало «долго и счастливо», в отличие от нянюшкиных сказок. Джерал вздохнул и подул на чернила. Когда те перестали отблескивать в закатных лучах, проникающих через узкое окно, он захлопнул книжицу, собственноручно сшитую им из обрывков, и поднялся. Несмотря на то, что он описал все, что узнал, что-то не складывалось. Что-то словно было неправильно, не хватало какой-то детали. Что-то мешало, как соринка в глазу. Джерал на всякий случай даже почесал глаз — и тут же нервно рассмеялся. У него в запасе был почти месяц, чтобы разобраться в этом случае, а он вознамерился справиться за день? Это было не то что глупо — даже невыгодно. Пока длилось расследование, он мог оставаться в сытости и комфорте… Снизу раздался негромкий удар колокола, совпавший с последним солнечным лучом, потухшим за лесными кронами. Видимо, так сзывали к ужину. Принц дернул за шнур, ведущий к колокольчику в комнате горничных. Спустя почти минуту в дверь робко постучали.