Кофе с нотами крепкого виски

Когда водитель тронулся, Ахмед обернулся. Владимир стоял на обочине и не уходил, с тоской смотрел вслед отъезжающему автомобилю. Машина повернула за угол и прибавила скорости. Араб откинулся на спинку сиденья и мечтательно прикрыл глаза. Провел кончиками пальцев по саднящим приятной болью губам, которые еще хранили память о недавнем поцелуе. «Немного потерпеть и все наладится. Станем полноценной семьей». Владимир зашел в свой кабинет. С ходу сел за стол и написал рапорт. Бросил ручку и, глубоко вздохнув, облокотился на спинку офисного кресла. Смотрел на белый лист бумаги, исписанный ровным почерком. Настал момент, когда его жизнь снова менялась на все сто восемьдесят градусов. В своей жизни ему пришлось пережить такое чувство дважды. Тот день, когда на пороге квартиры объявился отец, и ночь, проведенная в номере отеля с Ахмедом. И оба раза он был в разладе с самим собой. А теперь… теперь он не видел сомнений. Только вперед! Решительно поднявшись, взял лист и пошел в кабинет, который еще совсем недавно занимал родной ему человек. В приемной на своем привычном месте сидела секретарша Шустова. Боль, что теперь его уже нет в живых, вернулась. — Доброе утро, Нина Павловна, — кивнул в сторону кабинета. — У себя? — Доброе, — улыбнулась помощница. — Владимир, проходите. Экс в несколько шагов достиг обитой старым коричневым дерматином двери. Отец цеплялся за прошлое, так и не позволив сделать ремонт. Ему чужды были новомодные дизайнерские решения, которым он по-прежнему предпочитал старый кабинет с тяжелой мебелью. Владимир вздохнул и толкнул дверь. Непривычно было видеть на месте отца совсем другого человека. — Юрий Антонович, добрый день! — приближаясь к столу уверенным шагом, произнес Владимир. — А-а-а, Володя, проходи, садись. Рад тебя видеть. — Юрий Антонович доброжелательно улыбнулся, снимая очки и водружая их высоко на лоб. — Вижу, рапорт несешь. Ждал тебя! Ты вовремя! — Вовремя?! — протягивая листок и присаживаясь на свое привычное место, Владимир заинтересованно посмотрел на него. — Да, — ответил, принимая и подписывая не читая. — Назначили нового начальника, завтра я начинаю передавать дела, — продолжил он, не поднимая головы. — Так быстро? — Вот именно, — откинулся на спинку кресла друг отца. — Но я думал, вы будете назначены на это место, — удивленно произнес Владимир. — Я отклонил свою кандидатуру. Не мое это — сидеть и протирать безвылазно зад в кабинетах. Да и подумываю тоже уйти в отставку. Одно меня тревожит, — взгляд Юрия Антоновича стал серьезным, — назначили Ерохина. А он ретивый конь. — Ерохина?! — Брови Владимира поползли на лоб. — Да! Неожиданное назначение. И где он так подсуетился, гад?! Но не суть. Дело вот в чем. Если я уйду, прикрывать тебя будет некому. — От пристального взляда начальника Экс почувствовал себя неуютно. — Докапываться до истины он умеет, — тихо произнес Владимир. — Я, когда отказывался, думал, Шумилова поставят. А этот… — Юрий Антонович разочарованно развел руки в стороны. — М-да-а-а, — протянул Экс, просчитывая для себя варианты. — Поэтому сегодня был крайний срок, и я ждал твоего рапорта. Валите-ка вы, ребятки, как можно скорее отсюда! И не возвращайся пару лет, — оперся локтями на стол. — Тебя здесь ничего не держит. Я повременю пока уходить. Посмотрю, как будут развиваться события. Со мной не связывайся! Я сам выйду на тебя, когда сочту нужным, — сцепил пальцы в замок, — дела свои мне принеси. Не светись в архиве. Сам все просмотрю и сделаю. — Юрий задумчиво посмотрел в окно. Минуты на две установилась тишина. Затем снова сосредоточил внимание на собеседнике. — Володя, постарайся никому не говорить, что уходишь. Зря, конечно, ты так вырядился, — скептически осмотрел парадку Экса.- Ну да ладно, чего уж теперь! Лишний шум ни к чему, — бросил взгляд на дату в рапорте. — Перепиши и поставь другое число. Жаль, что не можем поставить более позднее время. Юрий Антонович взял рапорт и поднес зажигалку к листу. Чиркнул огнивом. Огонь принялся весело пожирать недолгое угощение. Аккуратно положил охваченную пламенем бумагу в тяжелую пепельницу. — Хорошо. — Владимир кивнул и положил перед собой новый лист. В кабинете стояла тишина и было слышно, как скрипит перо по бумаге. Быстро переписал и передал Антонову. — Вот и ладненько, — принимая рапорт, Юрий Антонович подул, чтобы быстрее высохли чернила. Друг отца поставил свою размашистую подпись. — Дело сделано… — произнес он, вставая из-за стола. — Спасибо, Юрий Антонович, — поднимаясь со стула, улыбнулся Экс. Антонов подошел к сыну своего друга и крепко обнял. — Желаю тебе счастья! Береги себя, сынок! Даст бог, свидимся еще! — улыбнулся. — Не медлите, уезжайте сегодня же! На всякий случай я приготовил новые доки, — вернулся к столу и открыл ящик. — Кто знает, вдруг пригодятся? — Он протянул липовые документы и сжал плечо Экса другой рукой. — Лишними не будут, — убирая документы во внутренний карман, кивнул Владимир. — Спасибо еще раз. Мужчины скрепили ладони в твердом прощальном рукопожатии. И Владимир быстрым шагом покинул кабинет. «Вот откуда это чувство тревоги! Не зря мне показалось, — подумал, находя объяснение своему состоянию. — Хорошо, не стал задерживаться и поехал сегодня же. Послушался, а так не хотелось вставать с постели. Выпускать из своих объятий… Непростительная была бы задержка».  Подходя к кабинету, Владимир развернулся, сканируя коридор. Быстро повернул ключ и зашел в кабинет. Огляделся. «Не думал, что так скоро придется делать ноги. Ну да ничего. Все к лучшему, — подумал, открывая сейф. Достал папки с документами, осматривая кабинет. — Хорошо, что личных вещей немного».  Выудил из шкафа небольшую дорожную сумку. Не задерживаясь ни одной лишней секунды, как можно скорее покинул здание. Чувство горечи все же скребло на душе. «Не думал никогда, что как последний… Не прощаясь, уйти! Друзья поймут!» — Сбежал по ступенькам. Спохватился, что не позвонил, и байка не было. «Черт! На кладбище поеду. С отцом проститься надо. К маме не успею уже…» — Поднял руку навстречу проезжающему такси. Антонов стоял у окна. Смотрел на сына боевого друга с высоты третьего этажа. Глубоко вздохнул. «Друг, я сделаю все от меня зависящее!» — подумал, выполняя данное когда-то товарищу обещание присмотреть за его сыном. Машина весело замигала поворотником и притормозила у обочины. Владимир быстро договорился о цене и с облегчением нырнул в салон. Достал телефон и набрал номер. На том конце сразу ответили. Радость, что слышит родной голос, унесла весь неприятный осадок. — Я все решил! Нам сегодня же надо покинуть страну, — сказал, делая паузы и слушая музыку любимого голоса. — Я еду на кладбище. Забери меня оттуда, — объясняя, как его найти. — До встречи! Целую! — Нажал отбой и посмотрел в окно. Таксист, ловко лавируя на перегруженной транспортом дороге, держал курс за город. Вот уже замелькал пригород. Пронесся стрелой по разогретому солнцем асфальту и подъехал к воротам, где люди находили свое последние пристанище. Экс расплатился и покинул салон. За городом стояла тишина и зной был не таким изнуряющим. Легкий ветерок приносил небольшое облегчение. Закинул сумку на плечо и пошел к могиле отца. Место захоронения встретило возвышающимся деревянным крестом, горой венков и увядающими цветами у основания. «Завядшие цветы надо убрать, — подумал сын генерала, скидывая с плеча ношу. Сразу приступил к делу. — Потом поговорим, батя! Наведу порядок и поговорим!» — Понес охапку дурманящих цветов к ближайшему контейнеру. Пришлось сделать пару заходов. Наконец парень дотронулся до креста и провел по нему ладонью. Ощутил гладкость обработанной поверхности, покрытой темным лаком. «Здравствуй, отец! Приехал проститься. Не знаю, когда увидимся вновь. Мне так хотелось поговорить с тобой и выяснить все наши недоразумения, но судьба распорядилась иначе. Мне жаль. Очень жаль! Одно утешает, что вы там теперь не одни и встретились, наверно. Хотя нет еще. Сорок дней не прошло, и значит твоя душа еще здесь». — Неосознанно огляделся, словно в надежде увидеть человека, который не был ему чужим. — «В таком месте начинаешь верить в загробную жизнь». — Достал из сумки фляжку. Открутил и полил на землю. — «Пусть земля тебе будет пухом». — Он приложился к горлышку и сделал большой глоток. Владимир задумался, ушел в прошлые дни, которые уже никогда не вернуть. Вспоминал недолгие встречи с человеком, у могилы которого стоял. Не замечал, как сжимает кулаки, мука сковала челюсти. Он делал для него все возможное, что было в его силах. Как мог! Как умел! А теперь… теперь лежит неживой. «Родная земля, будь ему матерью и дай упокоение его душе». — Глотнул из открытой фляжки, смахнул слезу. Сердце десантника — не камень. Оно человеческое и тоже скорбит. Владимир почувствовал, что его уединение прервано, и обернулся. Ахмед подошел и взял его за руку. Экс передал ему фляжку — Обычай. Выпить за упокой души, — пояснил он. Ахмед кивнул и приложился к горлышку. Тут же закашлялся. — Это спирт! Забыл предупредить. — Экс с улыбкой прижал к себе любимого. — Ну, все прошло? — Да! — В глазах Ахмеда стояли слезы. Владимир посмотрел в последний раз на крест, под которым покоился отец. — Прощай, батя! Я начинаю новую жизнь. Надеюсь, ты будешь рад за меня. Я расскажу детям о тебе, когда подрастут, и привезу их сюда. Шесть месяцев спустя Святослав и Владимир сидели в саду и пили кофе, наблюдая за детьми. Фарид и Фаридэ наперегонки бегали по зеленой лужайке. Слышался задорный смех. — Давай играть в футбол, — предложил мальчик. — Давай, — согласилась сестра. Головка девочки была прибрана в затейливую прическу. Экс уже навострился заплетать причудливые корзинки. Малышка послушно терпела его первые неудачные попытки. Ему нравилось перебирать светлые пряди дочки и закреплять их разноцветными резинками. Все свободное время он проводил с ними, нагоняя время, которое его не было рядом. Самир и Ярослав сладко посапывали в колясках, утомленные попытками делать первые самостоятельные шаги. — Всё удивляюсь, как изменилась моя жизнь. Вместо того чтобы бегать по лесам и ползать по скалам, сижу вот и наблюдаю мирную картину, — прервал молчание Экс. — Я понимаю тебя. — Свят поставил чашечку на стол. — По первости тоже не знал, куда себя деть, — улыбнулся. — Рад, что вы наконец-то вернулись. Без вас дом был пустой. — Да, я тоже. Ахмед смог вернуться к делам. Его деятельная натура с трудом выдерживала простой. И ему не хватало контроля над делами. Юрий Антонович позвонил и сказал, что можно возвращаться. — Хороший мужик. — Согласен. — Папа-а-а, — послышался детский плач. Экс подорвался и бросился к детям. — Ну что у вас тут? — с беспокойством в голосе, присаживаясь рядом, он обнял плачущую Фаридэ. Брат насупился и молчал. С трудом сквозь слезы и всхлипывания понял, что Фарид задел сестру в процессе игры по ноге. — Давай подую. Покажи где? — Отвлеченная вниманием девочка перестала реветь и с готовностью показала ножку. — Ну-ну, моя сладкая, — дуя на голень, — все хорошо. Прости его, он неспециально. Девочка более благосклонно взглянула на брата. Капельки слез подрагивали на длинных ресницах. Вытерла ладошкой мокрые глаза. — Не трогай лицо грязными руками! — Обеспокоенный отец достал платок. — Ну вот, все хорошо. — Вытер зареванное личико дочки и обнял. — Иди ко мне, — позвал сына. Прижал к груди два родных тельца. Так он просидел некоторое время с ними на траве. Наконец дети зашевелились. — Пойдем играть, — первой позвала братика малышка. Владимир разжал руки, выпуская их на волю. Малыши резво побежали наперегонки. — Я первый! — кричал сын. — Я! — вторила Фаридэ. Владимир оперся руками на землю, ощущая под ладонями приятную прохладу зелени. Некоторое время смотрел за игрой детей. Легко вскочил и вернулся к Святу. — Приятно смотреть, как ты с ними общаешься. — Да, они моя душа. — Растянул губы в улыбке, не отрывая от детей взгляда. — Все хотел спросить, — прервал молчание друг. — Спрашивай. — Не сочти за грубость, — замялся, — но мне интересно. — Валяй! — Это личный вопрос… — Да говори уже! — Как у вас в постели? — Не понял? — перевел внимание на Свята Экс. — О чем ты? — Насчет позиции… — закатил глаза Святослав. — Ну, вот мы — уни, проще говоря. А вы? — Черт! Нашел, о чем спрашивать! Знаешь, я свой зад не на помойке нашел и долбить себя в жопу никому не позволю! Послышался шорох, Владимир оглянулся. Земля ушла из-под ног. Мир закачался! Ему показалось, что воздух словно из воздушного шарика с ускорением покидает его легкие. Кровь схлынула с щек. Он смотрел в спину удаляющемуся любимому человеку. Не было сомнений в том, что тот слышал его слова. Без сил съехал по спинке сидения, будто из его плоти вынули все кости. Оставили только подрагивающее в конвульсиях желе. Он закрыл глаза, восхищение ярким днем покинуло его, затягивая в водоворот черного и непроглядного омута.