***
Экс обхватил голову руками. Он унизил любимого человека. Свят продолжал разглагольствовать о плюсах обоюдного секса, не замечая состояния друга. Наконец, не дождавшись ответа, посмотрел на Экса. — Что случилось? — задал вопрос Святослав. Товарищ раскачивался и мычал. — Да что произошло-то?! — Присел перед ним и потряс за плечо. Огляделся и увидел, что Ахмед, держа галстук в руке, скрылся в доме. — Неужели он слышал бред, который ты только что сказал? Нехорошо получилось! — Да-а! Он слышал, бл*ть! Бл*ть! Слышал то, что я сказал! — не удержался, выкрикивая слова с натягом. — Что мне теперь делать?! — Как что?! Первым делом успокойся! Ничего непоправимого не произошло. Неприятно, да! Встань, иди и поговори! — Я не могу… — прорычал сквозь стиснутые зубы Владимир. — Как я посмотрю ему в глаза? — Что значит — не можешь?! В своем уме? Соберись и шуруй! — Я растоптал все, что у нас было! Грязными сапогами прошелся по нашей любви! Святослав встал между его колен, откинул Экса на спинку кресла смачно залепил пару оплеух. — Слушай сюда, олух! — прорычал Свят, видя, что завладел его вниманием. Владимир, не ожидавший таких действий со стороны друга, удивленно распахнув глаза, смотрел на него. Приложил руку к щеке, на которой проступили пальцы Свята. — Так-то лучше! — прошипел Святослав, продолжая удерживать дезориентированного друга за плечо и впиваясь пальцами в плоть. — Сейчас ты поднимешь свой зад, который не с помойки, и будешь ползать у его ног, вымаливая прощение. Если нужно будет, дашь ему! Ты понял меня, придурок?! Беспощадные своей правдой слова друга дали ему надежду. И это уже не казалось страшным! Страшным было потерять ту сказку, в которой он жил, купался в лучах любви и горел ярким пламенем. Потерять возможность подпитываться кислородом, который дарил каждый поцелуй, упиваться нежностью и страстью. Он разобьет руки в кровь, но исправит свою ошибку и снова будет уверенно держать его ладонь в своей. — Я понял! — прохрипел Экс, стряхивая с плеча руку. — Понял, — добавил тише, — спасибо за помощь. — Он провел руками по лицу. — Ну вот и ладненько, — отступил Свят, — если надо, махни водки для храбрости, — сложил руки на груди. — Ну и урод же ты! Пойми, в то время пока гордость выигрывает, люди теряют друг друга. Не сделай ошибки, брат! — Ты прав! Я пойду. — Экс оглянулся на детей. — Я здесь. Они уже большие, и мы справимся. Сейчас кого-нибудь позову. Иди, — обнял друга, — надеюсь, не оплошаешь. Помни, мы север, а они юг. Как два атмосферных фронта, когда встречаются на пути и вызывают бурю. И в твоих руках удержать ее! Не дать смести все подчистую. — Спасибо, что помог вправить мне мозги, — поблагодарил Владимир и медленно отправился к дому, размышляя, где искать Ахмеда. Они пережили и более трудные времена, преодолели непреодолимые препятствия. Но эти слова могли вбить между ними реальный клин. Как поведет себя его восточный темперамент? Ахмед всегда умел себя держать в узде, но как горячий чистокровный жеребец в любой момент мог показать свой нрав. Мог быть ласковым и послушным, но в самый неподходящий миг скинуть седока, когда ты думаешь, что приручил его. С этими мыслями Владимир приближался к дому. Сомнения терзали, но слова Свята придали уверенности. Он накосячил, и ему все карты в руки. Прошел в их апартаменты, которые встретили пустотой. Заглянул в ванную. «Кабинет! Скорее всего, он там». — Вспомнил совет друга принять на грудь. Достиг двери и задержал дыхание. Сделал пару вдохов и решительно надавил на ручку.***
Ахмед прошел к бару и налил на два пальца выпивки. Легкий и летучий аромат марочного коньяка распространился в воздухе. Первая волна букета принесла с собой ванильные тона. Араб вдохнул насыщенный воздух. Не любил алкоголь, но иногда все же жизнь требовала принять свои правила. И вот теперь его эмоциональное состояние нуждалось в обжигающем чувстве, которое вызывал крепкий напиток. Разжижал кровь и нес успокоение по венам, притупляя проблемы и страхи. Не решая их. Нет! Но даст обдумать все более спокойно. Подошел к окну и посмотрел на отпечаток большого пальца, который был отчетливо виден на противоположенной стороне бокала. Слегка раскрутил и приблизил к носу. Комбинированный аромат фруктов, древесины и цветов. Сложный букет дополняли восточные пряности и орехи. Темно-янтарный напиток играл в лучах солнца. Поднес ко рту и глотнул. Первое жгучее ощущение благородного напитка обострило все вкусовые рецепторы. Он постоял, привыкая, затем сделал ещё один небольшой глоток. Подержал во рту, покатал на языке, оценивая бархатистость и мягкость вкуса. Тонкое и гармоничное послевкусие. Вздохнул. «Да, я ничем не выдам то, что слышал. Так будет лучше. Без него мне не жить! Ведь меня все устраивало». — Он смотрел на цвет темной карамели и катал по стенкам. Эти простые движения успокаивали. Снова сделал глоток, облизал губы. Раздался звук открываемой двери. Ахмед обернулся. Владимир шагнул в кабинет и осторожно прикрыл за собой дверь. Послышался поворот ключа. Нерешительно потоптался у двери, переминаясь с ноги на ногу. «Он хочет секса?! — паническая мысль пронеслась в голове араба. — К этому я не готов!» — Привет, — первым произнес Ахмед, помня, что ничем не должен выдать, что слышал те слова. — Я приехал недавно… Был трудный день… Решил немного выпить перед ужином, — качнул бокалом. — Присоединишься? — Привет! Я искал тебя, — тихо произнес Владимир, внимательно читая эмоции на любимом лице. Подошел к бару и, видя, что Ахмед пьет коньяк, взял тот же напиток. — Тебе освежить? — Давай. — Подошел и встал напротив. Послышалось легкое позвякивание стекла. — За нас, — произнес Ахмед. — За нас, — повторил Владимир. «Надо поцеловать его и вести себя непринужденно», — приближая бокал к губам, думал Ахмед. Медленно отпил, давая себе паузу собрать волю в кулак. Затем подошел ближе и притянул свободной рукой к себе. Наклонил голову и коснулся губ. В ответ Владимир вжался в его тело, и легкий поцелуй перешел в страстную игру. Некоторое время предавались ощущениям, которые дарили друг другу, и все плохие мысли покинули их горячие головы. — Прости меня, — выдохнул Владимир в губы любимого. Тело араба мгновенно напряглось. — За что?! — спросил, прерывая поцелуй и освобождаясь из объятий Экса. — Я видел, как ты шел к дому, и прекрасно знаю, что слышал мои слова, — сказал, с надеждой заглядывая в серые глаза. Ахмед сделал шаг назад. Владимир видел мелькнувшую боль, которую тот не смог подавить в себе. Но это было лишь на секунду. Араб мгновенно снова подчинил бушующие эмоции. Пригубил коньяк, внимательно глядя на Экса. Повернулся и прошел к окну. Молчание затягивалось. Владимир смотрел на напряженную спину и плечи, обтянутые тонким, дорогим хлопком голубой рубашки, как Ахмед снова отпивает из стакана. — Прости меня! — Словно пригвожденный к месту, Экс не смел сделать шаг навстречу. — Хорошо! Не буду отпираться, что не слышал. Признаюсь, это было больно, — повернулся, — но не видеть тебя в тысячу раз больнее, — прошел и сел за стол. — Я не хотел сознаваться, что слышал, — сцепил пальцы в замок, так что побелели костяшки пальцев. — И да, это меня подкосило. — Как мне вымолить прощение? — Экс приблизился и встал перед ним на колени. Нерешительно прикоснулся к коленям кончиками пальцев. — Мне очень стыдно за свои слова, но я не думаю так! Я тоже хочу этого! Ахмеду стало ещё больнее. Теперь он хочет пойти против себя и предлагает то, что они никогда не обсуждали. Пальцы Владимира жгли кожу даже сквозь ткань брюк. — Нет! — Да! Я хочу! Понимаешь? — обхватывая за талию и вжимаясь лицом в пах. — Хочу… — мычал Экс. Поднял голову. — Сейчас! Сделай это! — попросил с мольбой в голосе. Ахмед схватился за его руки. Попытался встать со стула, но Владимир вцепился сильнее. — Умоляю! — Начал расстегивать ширинку на брюках араба, добираясь до вялого органа. Ахмед не оставлял попыток прекратить это безумие, схватил Экса за волосы и с силой оттянул голову назад. — Прекрати! Я сказал, хватит! Я не хочу! — шипели губы. Весь пыл, охвативший Экса, сдулся. Растерянно сел задницей на пол. Глаза Ахмеда сверкали недобрым огнем. Ярость исказила любимые черты. Араб встал со стула и привел себя в порядок. Тихий звук застегиваемой ширинки в ушах Экса прозвучал громкой автоматной очередью. — Я хочу побыть один! Мне нужно время прийти в себя. — Ахмед обошел продолжающего сидеть на полу Владимира. — Зря! Зря ты все это затеял… Поговорим позже, когда оба успокоимся. — Он направился из кабинета. Повернул ключ и, не оглядываясь, вышел за дверь. Экс был оглушен. Пропасть не уменьшилась, а увеличилась в геометрической прогрессии. Если раньше он мог дотянуться, то теперь между ними зияла непреодолимая бездна. Нерастраченный адреналин требовал выхода. Слова Ахмеда, что он хочет побыть один, прозвучали приговором. Звук захлопнувшейся двери был сродни выстрелу в голову. «Забыл ещё контрольный, чтобы прекратить мои мучения!» — Экс с трудом поднялся с пола. Хотелось взвыть во весь голос, словно смертельно раненый зверь. Орать во всю мощь легких, надрывая горло. «Байк!» — Он выскочил из кабинета и пролетел мимо возвращающихся с прогулки Свята, Амира и детей. — Как прошло? — успел задать вопрос Свят. — Позже, — бросил на ходу и побежал в гараж, где ждал своего часа верный друг. Ducati взревел привычным звуком. Закинул ногу и сел на родное кожаное сиденье. Натянул черный шлем, играя ручкой акселератора, мотоцикл вторил переживаниям хозяина. Помещение наполнилось выхлопными газами, С ревом сорвался с места в открытые ворота. Ахмед прошел в свои покои и закрыл обе двери на ключ. Он был опустошен морально и физически. Не было сил ни на что. Он больше не мог смотреть, как унижается и вымаливает Владимир против своей воли отыметь его. Кровь стыла в жилах. Как это могло случиться с ними?! Счастливая жизнь рассыпалась на миллион осколков. Он ощущал, как скрипит под его босыми ногами острое стекло. Режет, и из глубоких порезов сочится кровь. Запах и металлический привкус ощущался во рту и вокруг него, душил и становился все невыносимее. Тишину спальни нарушил рвущий нервы звук байка. Он приближался и становился громче. Ревел и терзал! Мимо окна по подъездной дорожке стрелой пронесся мотоциклист. Сердце Ахмеда перестало биться. «Всё, чего ты не успел». Слова несли в себе страх.