Возвращение домой

      Белые горы, на синдарине Эреб Нимранс — центр горного массива Средиземья, простирается в разные стороны. Эти горы практически непроходимые, единственный путь через хребет — Тропа Мертвых… — Натиэль, пойдем надо отдохнуть, — обратилась Эовин к подруге. — Ты иди, ложись, а я пройдусь, мне все равно не уснуть, — вздохнула она. — Натиэль, не ходи далеко, — просила она. — Не тревожься, все будет хорошо, — ответила эльфийка.       Принцесса Рохана переживала за подругу. Увидеть родного человека, вернее эльфа, какие муки терзали ее душу? Никто не знал. Может случиться так, что она его больше не увидит, это война, вернутся ли они живыми. — Эовин, где вы ходите? —  из размышлений ее вывел Пиппин. — А где Натиэль? — Она захотела пройтись, пойдем, надо отдыхать, — Рохонский «воин» ответила хоббиту.       Они вернулись к месту остановки, туда где ждали кони и почти догорал костер. Эовин укуталась в плащ, рядом с ней лег Пиппин, он долго ворочался с одного бока на другой и что-то бормотал, но сила усталости сломала их обоих.       Подъем был ранним. Затрубили в рог, для подъема и построения. — Идём налегке, все оставить тут, — командовал король. — Воины, кони не должны устать. — Пиппин, а где Натиэль? — она оглядывалась по сторонам и начала волноваться за подругу. — Я не знаю, — озираясь, ответил он. — Мне это не нравится, — с волнением сказала дева. — Должно быть, что-то случилось. — Эовин, смотри Мрак тут, она не могла уйти без коня, — сказал хоббит, показывая на коня, мирно пасущегося недалеко. — Я сердцем чувствую, что-то неладное. — Что, делать будем? — спросил хоббит. — Пробегись по лагерю, а я вещи соберу, — попросила она друга.       Пиппин умчался как стрела, за это время принцесса собирала вещи и не заметила, как он вернулся. — Ну, что? — с надеждой в голосе спросила она. — Я не нашел, ее нигде нет, — ответил он.       Они были в растерянности, но звук рога, подтолкнул к выводу, о том, что они двигаются дальше. Рохиррим выстроились в колонны, и войско Рохана двинулось на Гондор. — Ты поедешь со мной, — посадила она хоббита перед собой. — Моя Госпожа, — сказал Пиппин. — Держись крепче, — ответила дева, поддерживая его рукой.       Отряды добрались до Пеленнорской равнины. Город был окружен войском Саурона, его врата были разрушены. Минас Тирит был в огне. Бой был в разгаре. Враги крушили город. — Всадники Рохана поднимите свои копья. Сегодня день сечи! Вперед навстречу заре! — подбадривал король воинов. — Чтобы не случилось оставайся со мной, — сказала она Пиппину. — Я прикрою тебя. — Все в бой, — кричал король Теоден. — В последний бой этого мира! Насмерть! Зазвучал рог Рохана, оповещая врага о наступлении. — Вперед РОХИРРИМЫ! — крикнул король Рохана, голос короля поднимал воинственный дух. — На смерть!!! — кричали воины.       Огромной волной войско поплыло на врага. Всадники начали успешно уничтожать пешие силы Саурона и обратили их в панику и бегство. Но тут в битву ворвались воины Харада на множественных мумаках (гигантские слоны). Коня Эовин пронзило копьем, конь еще немного пробежал и рухнул на землю. Оба всадника вылетели из седла, ударились о землю, что чуть душа не вышла, она застонала от боли и попыталась встать, чтобы оглядеться. Но не успела подняться, как на неё налетели орки. — Назгулы, — кто-то закричал. И в небе рассекая воздух, парили чёрные монстры. И тут Эовин увидела короля Теодена. Стрела врага свалила коня короля и подмяла хозяина под себя. Король-Чародей на крылатом чудовище, устремился к королю Теодену. Назгул приблизился к Теодену. — Полакомись свежей плотью, — сказал Чародей.       Племяница поспешила на помощь и встала перед ним и выставила меч: — Я убью тебя, если прикоснешься к нему. — Не становись между Назгулом и его добычей, — шипел Чародей.       Она крепко сжала меч в руках и взмахнула по шее крылатого чудовища, и отрубила голову. Чудовище пару раз дёрнул отрубленным туловищем и рухнул на землю. Теперь перед ней стоял Король-Магов, готовый ее убить. — Теперь умри глупец. Меня не убить смертному мужу, — шипел он и взмахнул моргульским клинком.       Еще пару минут и Эовин, отправилась бы навстречу со смертью, но исход события изменил Пиппин, набравшись храбрости воткнул свой маленький меч в спину колдуна, который от боли опустился на колени. — Я не муж, — кричала дева и вонзила меч в область лица.       Чародей на глазах начал сжиматься, словно сминался металл, и издавал жуткий вопль. Ударная волна отбросила ее на пару метров, обессиленная она доползла до дяди. Приподняла его за голову, и посмотрела ему в глаза. — Эовин, — сказал король. — Я умираю. — Я спасу тебя. — Ты уже спасла меня, — сказал он. — Нет, мой король. — Я ухожу к праотцам, — это были последние слова Короля и время остановило его взгляд.       В слезах она прижала тело короля к своей груди, и легонько покачивала как маленького ребенка. Ее горю не было предела. Отчаяние и страх, обнимал ее. Самый родной человек покинул этот мир. Разум не хотел принимать это, а сознание проваливалось в темноту, ее мир на миг остановился…

***

      Пару часов мы ехали, от того места, где были перебиты мои похитители. — Привал. До рассвета еще пару часов, всем отдыхать, — приказал командир отряда. Воины спешились с лошадей. — Выставить дозорных, — приказал Кирамир. — Остальным отдыхать.       Ко мне подошел молодой мужчина, светлые волосы, большие карие глаза, он протягивает мне руки: — Позволь мне помочь?       Я протянула руки и приняла его помощь. — Не всегда тебе предлагают помощь, почему надо отказываться, — подумала я. — Ты ранена? — спросил он. — Да, не много, они меня по голове ударили чем-то. — Позволь осмотреть твою рану, — спросил воин, а вернее настойчиво предложил. — Как я могу называть тебя? — спросила я. — Моё имя Хамарон, — он смочил ткань и промыл мне на голове рану. — Сейчас немного будет больно, но пройдет, зато заживет быстрее. Постарайся не сильно кричать. — Постараюсь, — ответила я.       Он приложил, какую то кашицу из травы. И действительно боль прошла по всему телу, я стиснула зубы и сжала кулаки. Но боль как он и сказал, сразу отступила. — А ты терпеливая, — сказал он. — Это комплимент? — удивилась я. — Просто не каждый воин, может терпеть боль, — сказал Хамарон. — Кто тебя учил владеть клинками? — Братья, — коротко ответила я. — Это их работа и подарок. — Можно посмотреть? Хорошие кузнецы ковали их, — сказал он, рассматривая мои клинки. — Это да, они мастера своего дела, — с гордостью сказала я. — И как тебя братья отпустили так далеко от дома? — спросил он, не сводя от меня глаз. — А разве ты в курсе где я живу? — В принципе нет, но про города эльфов знают все и все знают как вы охраняете свои границы. — Я просто сбежала из дома, — ответила я. — А родители у тебя есть? — Спросил он. — Только отец, я знаю, он переживает за меня, — с грустью ответила я. — Хамарон, а у тебя есть семья? — Была мать, но она долго болела и умерла, — ответил воин. — Ты дунэдайн? — спросила я. — Да. Откуда ты узнала? — Я чувствую это. А сколько тебе лет? — Мне пятьдесят три, — ответил он. — А тебе? Я знаю, что у женщин не спрашивают возраст, тем более у эльфов. — 1172, я не отношусь к таким женщинам, у меня можно спросить, — улыбнулась я на его вопрос. — Ты очень молода, — сказал он. — Мне некуда торопиться. — Мы идем на войну в Минас Тирит, может, ты отправишься домой? — предложил он. — Да нет уж, я с вами, у меня там остались друзья, — ответила я. — И надо завершить одно дело. — Я никогда не видел таких глаз, — сказал он. — Они заставляют тонуть. — Извини, я не советую тонуть в них. — Понимаю, я не хотел обидеть тебя, если я останусь жив, я могу найти тебя? — Хамарон, я не могу дать тебе надежду, я и сама не знаю, что будет со мной завтра. Извини. — Это ты, извини, а теперь спи, завтра долгая дорога и бой, и неизвестно чем он кончиться, — он завернулся в плащ и моментально уснул.       Подъем был ранним. Воины строились в колонны, Хамарон ехал рядом со мной. — Во время битвы, будь рядом, я прикрою тебя, — сказал он. — Спасибо, — все, что я могла сказать.       Отряд Северных следопытов добрался до Пеленнорской равнины. Бой был в самом разгаре. Город полыхал в огне. — Воины Севера, эта битва может быть последняя в нашей жизни. Умрем же, как мужчины, как воины с мечом в руке. За жизнь! За свет! За Великих Валар! Наши братья сражаются против врага, так поможем им! — кричал Кирамир. — ВПЕРЕД!!!       Мы волной хлынули на врага. Огромные слоны армии Харада, сметали все на своем пути, я видела воинов Рохана. Пыталась найти Эовин, но разве в такой мясорубке можно кого нибудь отыскать. И тут я лечу из седла и ударяюсь о землю. Меня чуть не раздавила огромная нога мумака. Со зверским оскалом на меня бежит тролль. Я достала парные клинки и «понеслась» в боевом танце, кружилась как в вальсе, хочешь жить умей вертеться. Тролли конечно большие и глупые, еще неповоротливые и справиться с таким не так уж и сложно. И тут я слышу до боли знакомый голос. — Нэт, ты, что тут делаешь? Почему ты не в Лориэне?       Я поворачиваюсь, ну и как можно перепутать его голос. — Боромир, а ты не видишь, грибы собираю, — отбиваюсь от очередного орка. — И сколько же вас? Сказала все же эту фразу, — подумала я, как долго я ждала этого момента. — А я уж обрадовался, что ты ко мне пришла. — Ага. Мечтай, — взмах клинков и следующий орк у моих ног. — У меня тут свой интерес. — Я если, что и жениться могу, — не успокаивался Гондорский воин, размахивая мечом налево и направо.       И тут стрела пробила мне левое плечо, резкая боль и я падаю на колени. — Нэт… — закричал Боромир. Он пытается подобраться ко мне, но оркам нет ни конца, ни края. Надо мной нависает копье врага. И в этот момент, Боромир наваливается на меня, и копье пронзает его. Все произошло за доли секунды, что я не успела среагировать. — Боромир нет.       Мимо меня проносится зеленый дым. — Зачем ты это сделал? — кричала я и из глаз стекали слезы. — Я вернул долг, — улыбнувшись ответил он. — Не стоит плакать. — Ты просто идиот, — сквозь слезы кричала я. — Прощай, — у него изо рта потекла кровь. — Нет, Боромир ты не умрешь, только не сегодня, — я еле-еле спихнула воина с себя и преподнялась. Вытащила из своего плеча стрелу, голова сразу кругом пошла, боль пронзила все тело. Стрела вышла с трудом, я так ору, что мертвые оглядываются. Из раны сочиться кровь, но моя рана меня не волнует, в этот момент умирает мой друг. Не вздумай падать в обморок, не время. Что за наказание, с этими стрелами, какой раз меня подстреливают как зайца?       Двумя руками вытаскиваю копье, и прижимаю его рану руками. Боромир от болевого шока потерял сознание. Начинаю молиться всем богам, и этого и того мира, из которого я пришла. Мои руки покрылись голубым светом. Что было дальше? Мое сознание начало покидать меня и покинуло. А тело лежало рядом с телом Боромира. Вот так мы были повязаны с Гондорским воином навек.       Но нет, не сегодня смерти забрать меня, в сознание, как торнадо, ворвалась Галадриэль, как молния в солнечную погоду, как северный ветер… — ВСТАВАЙ! Ты сильная, ВСТАВАЙ, — кричала она и протягивала мне руки. — Бабушка, но мне так хорошо тут.       Тут я делаю тяжёлый вдох и моё сознание частично возвращается, и я открываю глаза, потихоньку стараюсь подняться, сколько прошло время? Я не знаю, стою, меня шатает то влево, то вправо. Шок. Тошнота. Меня начинают трясти за плечи и орать на меня. — И я тебя рада видеть Арагорн, — говорю, как из недр земли. — Как ты тут оказалась? — кричит на меня он. — Да это не важно, главное, что ты жива.       Половину слов я не понимаю. Он обнимает меня. Из меня вырывается стон от боли. — Ты ранена, — отстраняется от меня на расстояние вытянутой руки, и смотрит, а я вся в крови. — Леголас, — крикнул он.       Эльф повернулся на крик, и его глаза расширяются вместе со зрачками. Долго не думая подлетает ко мне и прижимает к себе, я думала, ребра сломает. — Я тебя убью, ты слышишь, если еще раз сбежишь от меня, ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛА? — кричал, злился и радовался одновременно. — Что они все орут? — думаю я. — Меня почти уже убили, — в согласии махнула головой. В этот момент мне было все равно, что со мной будет дальше. Я начала терять сознания, от потери крови. Последнее что я сделала, показала рукой в сторону Боромира и что-то промямлила. — П О Б Е Д А!!! — кричали вокруг, слышала как из-под толщи воды. — Держись, — голос Леголаса, и меня подхватывают на руки. И все! Мое сознание в отпуске.       Очнулась я в палате врачевания, белые стены, деревянная кровать, ширма, отделяющая меня от других раненых. Стоны со всех сторон. Тело ломит, мое плечо перевязано, руку поднять не могу, резкая боль отдается по всему телу. Со стоном я пытаюсь привстать. — Лежи, тебе нельзя вставать, ты потеряла много крови, — голос до боли знакомый.       Я попыталась сфокусировать взгляд, на том кто говорит со мной. Но все тщетно. Я опустила голову на подушку, и прикрыла глаза. — Как ты могла так безрассудно поступить, — ворчал старый голос. — Гендальф, и так тошно, еще ты с вопросами, — меня тошнило, и говорить не было сил. — Вот, выпей и тошнота отступит, — он поднес к моим губам кружку с чем-то противным. И правда, через минут пять стало легче. Я попыталась привстать. — Рассказывай, как ты оказалась на поле боя? — спросил старый зануда. — Гендальф, это мы тут с Эовин… — я резко дернулась. — Где она? Она жива? — Она в соседней палате, ранена, но с ней все хорошо, — сказал Гендальф и уложил меня обратно на подушку. — Что за наказания с этими женщинами? — А Боромир? Он спас меня. Он жив? — боялась услышать, отрицательный ответ. — Да жив, твой дар исцелил его, — сказал волшебник. — Что не могу сказать о тебе. — Я хотела, что-то тебе рассказать, — посмотрела в печальные глаза волшебника. — О чем ты, дитя? — прищурил он их. — Гендальф, ОКО Саурона, зовет меня, — сказала, не отводя взгляда. — Его голос в моей голове. — Я подозревал это, — сказал маг. — Кому еще ты говорила об этом? — Только Галадриэль. — Я подумаю, что нам делать, и как спасти тебя от него. Через пару дней мы отправляемся в Мордор, на последнюю битву. — Я с вами. — Дитя, это может окончиться для тебя концом жизни, — погрустнел Гендадьф. — Гендальф, ты должен меня понять, мне нужно разобрать с этим, я не смогу спокойно жить пока оно меня преследует.       Не успели поговорить, как в палату вошел Леголас, в руках у него была тарелка. — Прошу, Гендальф, ей надо поесть, — сказал эльф. — А, чего ты тут командуешь? — подняла брови я. — Я вижу, ты пришла в себя?! — сказал он мне строгим голосом. — Нам стоит объясниться. — Гендальф не уходи, пожалуйста, — прошу и прячусь под одеяло. — Мне и правда пора, — он встал со стула, коснулся мой руки, и вышел из палаты.       Леголас сел рядом держа перед до мной тарелку. — Сама будешь есть или я кормить буду? — в голосе слышалась сталь. И чего он злится? Он мне сразу напомнил отца, который в детстве пытался кормить меня кашей.       Я бегала по трапезному залу от одного стола к другому и визжала, а за мной бегала Арвен. — Натиэль, поймаю и накажу тебя, — кричала она. — Я не буду, есть эту противную кашу, она невкусная. — Будешь! Тебе расти надо. — Я и так вырасту, — припиралась я с сестрой. — Иди сюда! Сказала! — она стояла в середине зала. — Нет! — я показала ей язык. — Ах, ты невоспитанная девчонка, — закричала она, я ее уже успела вывести из себя. — Я отцу пожалуюсь. — Ябеда, — злилась я. — О, Эру, за что нам такое наказание? — сказала она. — Сама ты наказание, папа сказал, что я дар Илуватара. — Дар? Да дар, но не Илуватара, а скорее Мордора. — Я не дар Мордора, — из моих глаз от обиды потекли слезы. — Ты злая.       Я заплаканными глазами побежала к выходу и врезаюсь в кого-то и тут же упала на попу. — Что тут происходит? — строгий голос отца.       Я поднялась и прижалась к нему. Он нежно обнял меня. — Почему ты плачешь? — Папа, Арвен злая, — сказала я. — Ты не можешь так говорить о сестре, — возмущается отец. — Отец… — обратилась Арвен к нему.       Он остановил ее жестом руки и попросил оставить нас. Она вышла из зала. — Натиэль, ты еще очень маленькая и многого не понимаешь, — спокойным голосом сказал отец. — Я не маленькая, — возмутилась я. — Если ты взрослая, то должна понять, что по утрам надо есть кашу. — Ада, она сказала, что я не дар Илуватара, а дар Мордора. — Она просто разозлилась на тебя, а так Арвен любит тебя всем сердцем.       Он взял меня за руку и повел к столу, сел возле моей тарелки и посадил меня на свои колени. Поднес ложку каши к своим губам и съел. — Ой, какая каша вкусная, — сказал он и смотрит на мои расширенные глаза, которые увеличились от удивления. — Давай за маму, — следующая ложка была уже в моем рту. — За Элладана, за Эрохира. — Ада, они и сами могут за себя поесть, — ответила с полным ртом каши. Он удивился и улыбнулся от моих слов. — За Великого Эру. — А, что Эру, тоже ест кашу? — наивно спросила я. — За Радагаста Бурого, за Гендальфа Серого, за бабушку, за дедушку…       Так моя тарелка стала пустая. Я обняла отца и прижалась к его груди, и слушала биение его сердца. Тук-тук, тук-тук. — Ада, а почему мама нас оставила? Она нас больше не любит?       Он вздохнул: — Натиэль, она никогда бы не оставила нас, она очень любит тебя. Ты самое дорогое, что было в ее жизни. Она жива благодаря Валинору, когда нибудь ты увидишь ее и она сама все объяснит. Я тяжело вздохнула, в мои шесть лет, это было трудно понять. Я только думала о маме и хотела, чтобы она была рядом. — Я люблю тебя ада, — я поцеловала его в щеку. — Ты же никогда меня не оставишь? — И я тебя люблю, ты мое сердце, помни об этом Натиэль, — сказал эльф, гладя меня по голове.       Леголас посмотрел на мое задумчивое лицо и вздохнул. — Ясно! Я сам, — сказал и подносит ложку к моему рту. — Это вкусно, попробуй. За маму? — Я сама, — взяла у него ложку и начила есть. — То тоже, — улыбался, такой милой улыбкой, что я тонула в ней. — А ты ел? — Ты обо мне беспокоишься? — поднял он одну бровь от удивления. Я поднесла ложку к его рту: — Ну?       Он съел содержимое ложки: — С твоих рук еще вкуснее, — сказал он. — Что это? — удивилась вкусному. — Овощной суп, только для тебя. — Сам готовил? — спросила я. — Нет, только наблюдал, — отвечает он. — Нравиться? — Очень, — дую на ложку и ем. — А я подумала, что сам принц Лихолесья, для меня готовил. — Для тебя я приготовлю, не сомневайся, — склоняет голову передо мной. — Когда? — хочу поймать его на слове. — Как только доберемся до Лихолесья, — улыбаясь, ответил он. — Так это долго ждать, — огорчилась я. — Мы с тобой хоть завтра можем поехать, — сказал он. — А Гендальф сказал, что мы через пару дней идем к вратам Мордора, — хитро улыбнулась я. — Мы? — у него глаз начался дергаться. — Я с вами, — посмотрела прямо в глаза. — Ты же знаешь, что все равно пойду.       Он так тяжело вздохнул. — Ты неисправима, если пойдешь, будешь рядом со мной, — говорит и смотрит как Ленин на буржуазию. — Ура! — кричу я. — Я сказал, «если», — строгим и недовольным голосом.       Вот дура, и куда меня несет? Мне надо разобраться. Там кровь, там смерть, но меня тянет туда. «Волков бояться, в лес не ходить», подумала я. И тут я про Симбу вспомнила, как он там, жив ли? С глаз слезы сами скатились. — Тише, тише, — прижал меня к себе эльф. — Я не хотел тебя обидеть. Я очень боюсь за тебя, глупая. — Посиди со мной, не уходи от меня, — я посмотрела на него заплаканными глазами, мне так не хвала чего-то родного в эти минуты. Скорее всего папиных объятий. — Куда я уйду от тебя. Я ведь л….       В этот момент в палату вбежали Мерри и Пиппин, за ними Гимли. — О, изумрудик, как мы рады, что с тобой все в порядке. — Да уж, в порядке, — ворча, поднялся кровати Леголас.       Мерри и Пиппин нагло вытеснили эльфа с его места и сами прижались ко мне с двух сторон. — Гимли, я все время хочу спросить тебя, почему ты меня изумрудиком называешь? Я что, зеленая вся? — А ты глаза свои видела? — с милой улыбкой посмотрел на меня гном. — Они сверкают как два огромных изумруда. Когда я смотрю в них, они будто исцеляют меня и дают энергию, и дарят спокойствие и защиту. Я не удивлюсь, если ты слышишь души мертвых, — сказал свою пламенную речь гном.       Хоббиты от такой речи рты открыли: — Мёртвых? — Да, гномы хорошие ювелиры, — сказал Леголас, сложил руки на груди. — Да, я за такие глаза отдал бы все золото Эребора, — ответил гном. — Да кто тебе его даст? — Спасибо, Гимли, мне никто, и никогда не говорил, красивых слов о моих глазах. — Я хочу пригласить тебя, после битвы в гости в Эребор, думаю, что Торин Дубощит и все гномы, будут очень рады видеть тебя, — улыбнулся Гимли. — Я с радостью принимаю твое приглашение. — А мы? — закричали Мерри и Пиппин в один голос. — Ну, если пожелаете и вы, — сказал гном. Оба хоббита закивали головой в знак согласия. — Нэт, а ты к нам в гости тоже приедешь? Мы Шир тебе покажем, — спросил меня Мерри. — Обязательно, друзья мои, — и я обняла обоих хоббитов.       Леголас стоял, облокотившись о стену с недовольным лицом. — Гимли, а Леголаса возьмем с собой? — я посмотрела на эльфа и мило ему улыбаюсь. — А зачем он нам? — удивился гном. — Ну, ему тоже интересно посмотреть Одинокую Гору, — ответила я. — Так он ее видел, еще 60 лет тому назад, — не уступал Гимли. — Больно надо, — обиделся эльф. — Еще не известно отец отпустит ли Натиэль в Эребор, вот кого надо спрашивать.       Я так тяжело вздохнула: — Он прав. Меня и так накажут за побег. — А ты к нам жить переезжай, — сказал Пиппин. — В Шире очень красиво и хорошо. И место много… — Мы тебе жениха найдем, — поддержал друга Мерри.       Тут Леголас кашлянул. Все обернулись в его сторону. — Нэт, а ты представляешь, я с темным всадником бился, — сменил тему Мэрри. — Расскажи поподробнее, — попросила я.       Леголас закатил глаза, так как эту историю, слышал не в первый раз. Рассказ о битве затянулся допоздна. Он начал выгонять их из палаты. — Ей надо отдыхать, — говорил недовольный эльф. — Ты, что тут командуешь? — спросил Пиппин. — У тебя есть невеста, вот и командуй там, — сказал Мерри.       Леголас не на шутку рассердился, взял за шиворот обоих хоббитов и выставил за дверь. Провел разъяснительную беседу и вернулся. В палату заглянули ребята: — Нэт, ну ладно мы завтра зайдем. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, спасибо, что пришли, — ответила я. — Изумрудик, я тоже пойду, завтра навещу тебя.       Гимли вышел и оставил нас с Леголасом. Он сел рядом на мою кровать и взял меня за руку и поднес к своим губам, и стал целовать каждый пальчик. — Я хотел поговорить с тобой, — его глаза смотрят прямо в душу. — Леголас, не надо, я понимаю, ты обручен, такова воля родителей, — я опустила глаза, от своих же слов так стало больно. — Ты ее видел?       Он попросил, чтоб я посмотрела на него, в подняла взгляд и наши глаза встретились. — Видел. — Она очень красивая? — спросила я, а сердце в этот момент сжалось от боли. — Очень! А еще она очень упрямая и умеет готовить блинчики, — сказал он и посмотрел пристальным взглядом.       Я вытаращила глаза и открыла рот от удивления. — Я люблю тебя, упрямая, — он накрыл мои губы нежным поцелуем. Шептал мне над ухом: — Неужели ты до сих пор не поняла, что это ты моя невеста и колечко на твоем пальчике мое, я его одел еще тогда, когда ты сидела в темницы. Я посмотрела на руку, он прижал ее к своему сердцу. — Послушай, как стучит мое сердце, когда ты касаешься меня. Ты единственная кто мне нужен. — Но почему я ничего не помню. — Я и сам бы хотел это знать, — напрягся он. — А почему мне раньше никто об этом не рассказал? Все знали и молчали. Вы все надо мной смеялись, да? Какая я глупая? — Милая, чтобы это изменило, если я сказал бы тебе это раньше, шестьдесят лет назад? — Леголас не отводил взгляда. — Я бы не вела себя как маленькая девочка и не бегала бы от тебя. А просто попыталась узнать тебя ближе. — Прости, мы думали, что так будет лучше. — Почему вы, все и всё за меня решаете? Вы меня считаете ребенком? — Я бы не женился на ребенке. — Я потеряла память, но не сердце, — сказала я, смотря в его глаза. — Ты когда злишься такая красивая, — улыбнулся он. — Так давай зли меня, чтобы я тебе нравилась, — расплылась в улыбке. — У тебя такие красивые губы. Он притронулся большим пальцем до моих губ и провел по губам. — Ты меня смущаешь, — опустила я глаза. — Значит, когда Гимли делает комплименты про глаза, ты не смущаешься, а от моих ты… — Ты меня ревнуешь? — я перебила его. — Ревную и буду ревновать, — его губы шептали эти слова мне в губы. — Леголас, поцелуй меня.       Его глаза расширились то удивления. Он накрывает мои губы в страстном и жестком поцелуе. — О, Эру! Я так долго ждал этих слов, — со стоном сказал он.       Я не хотела, чтобы это закончилось. Он прижимал меня к себе, я даже забыла о ране. — Мне наверно пора уйти, тебе надо отдыхать, — он отстранился от меня. — Леголас, не уходи, останься, прошу, — и двигаюсь на кровати, давая больше места. — С тобой так хорошо и спокойно. — Так и должно быть. Я всем сердцем, хочу отправить тебя домой. — Ты опять? Только после Мордора, — сказала я и мило улыбнулась. Он тяжело вздохнул. — Посижу, пока ты не уснешь, — предупредил эльф, и поцеловал меня в лоб.       Он облокотился на спинку кровати, и я прижалась к нему. Сон навалился на меня, и я не заметила, как уснула. — Не оставляй меня, — шепнула я в состоянии дремы. — Никогда, — ответил он.