***
Клаусу впервые за всю жизнь страшно. Ведь Энсел не скрывает все детали происходящего, как Хейли. Он говорит правду. О том, что Энсела заказали, что заказчик догадывается о их родственных связях. Но Клаус боится не за себя, а за Хейли. Она ведь виновна лишь в том, что полюбила его. Сын просит отца быть осторожнее, провожая взглядом до двери. Хейли в следующий день оставляет Клауса с отцом, понимая, что им стоит поговорить обо всем. Но не учитывает одного. Что все результаты обследований доктор объявит только Клаусу, и естественно, в черных тонах. — Я думаю, нам стоит расстаться, отличница. Она лишь успевает зайти в палату и снять с себя пальто с перчатками. Приподнимает одну бровь вверх, едко усмехаясь. Складывает в своей голове папку с его клиникой на прикроватной тумбочке и непроницаемую маску безразличия на лице. — Как вижу наш любезный доктор заходил к тебе. — На слове «любезный» Хейли корчит лицо. — Моя матушка связалась с врачами в Европе, нас ожидают, и уверяю, они не сталь пессимистичны как здесь. — Хейли, перелом крестца и разрыв сегментов поясничного отдела они вряд ли смогут излечить, подняв меня на ноги и научив ходить. Я уже молчу про другие ранения! Они не волшебники. Ты понимаешь, что я останусь калекой. Последняя фраза служит для неё поводом для новой истерики. Бросает пакеты с едой на пол, в три огромных шага приближается к его лицу, после чего дает звонкую хлесткую пощечину. Он не имеет право так говорить. Ошарашено прикладывает руку к покрасневшему месту, громко выдыхая грудью воздух и морщась. Ему нельзя резко вздыхать и вдыхать, ведь швы могут разойтись. — Может быть останешься калекой. — Шипит ему в лицо, делая шаг назад. О, ей совершенно не стыдно за эту пощечину. — Если продолжишь быть с таким настроем. Потому что тоже самое говорили мне у операционной. Что шансов на твое пробуждение мало, что твоей матери стоит уже заказывать гроб и готовить похороны. Что тебя пора отпустить… Скажи же мне теперь, ты все ещё в коме? Или ты уже мертв? Отвечай же. — Я жив. — Вот именно, Клаус, ты жив. А это главное. — Девушка достает из пакетов еду, одну из порций ставит на прикроватную тумбочку Клауса, скидывая папку с историей его заболеваний на пол. Подкатывает к тумбочке своё любимое кресло. — Я принесла нам праздничный обед. Твою любимую рыбу, в ней много белка и кальция. Быстрее срастется твой перелом, ешь. — Почему ко мне приходит одна и та же медсестра, что на все крыло один работник? Старается уйти от столь давящей темы. — Потому что она единственная в этой смене, кого мы подкупили, в другой есть ещё одна, Мэлли. Врачи подкуплены все, кто хоть как-то причастен к тебе. Есть ещё охранники, один со стороны твоей матери, другой со стороны моей. Они дежурят возле входа в эту палату и в коридоре. Если пойдут бугаи с пистолетом, они должны их остановить, но вряд-ли заказчик будет посылать кого-угодно, он будет работать в разы аккуратнее. Так спокойно, местами деловито об этом рассказывает, что Клаусу становится жаль свою девушку. Они оба выросли в зоне конфликта, оба так желали сбежать из всего того дерьма, в которое окунали их родители. И как же быстро они вернулись обратно, в свое болото. Как Хейли, которая упиралась сильнее остальных, которая кричала о нежелании быть причастной к темным делам матери, вернулась обратно и деловито рассказывает недавние события и надежды о смерти врага их семьи, о их общем враге. — А ты что-то помнишь, когда находился в коме? — в глубине души надеется, что не зря читала все те книги про Гарри Поттера. — Я была все это время здесь, старалась не отходить от тебя ни на шаг. — Я помню тьму и чей-то голос, который меня сначала раздражал. Он был тихий и неразборчивый, будто бы кто-то бубнил, но спустя время, он становился все более громким и четким, а когда я начал понимать речь, то я очнулся. Маршалл хлопает в ладоши от радости. Забирает у него судочек с едой, а вместо него всучивает книгу. Он удивляется не меньше, откладывая ту в сторону. — Подумала, будет прозаично читать тебе о мальчике, который выжил. — Так значит это ты читала мне? В сердце щемит от растекающегося по стенкам счастья. Откладывает книгу, целуя её ладони. В глубине души он знает, что никогда не заслуживал Хейли, но понимает, что она не расстанется с ним, даже во имя себя. Грустно улыбается, обещает себе, что сделает все ради её счастья. Хотя бы постарается сделать. В следующую неделю одна новость мрачнее предыдущий, а обследования и назначенное лечение не приносят положительного результата, погружая мужчину в депрессию. Он ждет быстрых результатов, но не получает их, психует. Все раздражение выливается ядом на Хейли, которая сама не выдерживает. В один из таких дней, Хейли не выдерживает, сбегает из палаты Клауса, оставляя его одного. Только спустя добрый час, гуляя по вечернему городу, остывает, возвращаясь в больницу. И очень вовремя, ведь молодая и незнакомая медсестра собирается влить в капельницу спящего Клауса что-то непонятное. Хейли одергивает её рывком за локоть, правда сама отлетает от неё на несколько метров, когда девушка вытаскивает нож. Её послали убить Клауса. Теперь нападают и на неё. Несколько раз успевает увернуться от холодного металла, но в третий раз она падает на холодный паркет. Убийца наваливается на Хейли в желании перерезать той глотку. Нож оказывается у Маршалл в боку, а тот самый шприц вколот в область сердца наемнице. Она умирает. — Охрана! Охрана! — Клаус просыпается от их потасовки, а когда видит рядом истекающую кровью невесту, то его охватывает настоящий ужас. Орет, что есть мочи, не может подняться даже с кровати, почему падает на пол, принося себе ещё больше проблем. Но не замечает собственной боли, только пытается остановить эту кровь. — Охрана! В палату залетает Брюс — доверенный Анны, он говорит Чаку звать врачей, стараясь откачать убийцу. Им нужно знать имя заказчика. У него получается. Девушка открывает глаза, а после оказывается прижатой за шею. — Говори имя. — Майкл… Договорить не выходит, ведь после она захлебывается в собственной крови и умирает. Брюс оттаскивает упирающегося Клауса на койку и берет Хейли на руки. Бежит сразу же к врачам, понимая, что Анна от него и мокрого места не оставит, если с её дочерью что-то произойдет. Она старается не отключаться. Теперь её очередь ложится на операционный стол. Они успевают вовремя, ведь ножевое ранение в печень опасная штука. Операция длится около часа, врач — хирург немного усмехается, понимая, что его ждут всевозможные расспросы её жениха о состоянии дел. Анна приезжает на машине в эту проклятую больницу спустя десять минут со звонка Брюса. Разговаривает с доктором о состоянии дочери, а после заходит и в палату Клауса, оповещая о том, что Хейли жива и сейчас спит. — Она чуть не умерла из-за меня. — Она знала, какие будут последствия, когда ты находился в реанимации. И не сбежала. — Вытирает слезы сына бывшего врага, усмехаясь самой себе. — Ты же понимаешь, что никто в этом городе кроме твоего отца с таким же именем не смог бы провернуть такое, да? — Но зачем ему убивать меня? — Клаус, ты его самая главная слабость. Скорее всего, он узнал о том, что Эстер изменила ему с Энселом. Он решил убить бывшего любовника жены, но промахнулся, а когда Энсел начал навещать тебя каждый день в больнице, то Майкл сопоставил факты. И в гневе решил прикончить и тебя. — Вы его убьете, да. Не вопрос. Он точно уверен в этом. И теперь, оглядываясь на кровь, которую ещё не успели вытереть с пола, он согласен с этим. Майкл всегда был подонком. — Сначала пусть он впишет меня в завещание. И тогда делайте с ним, что хотите. Но не троньте моих братьев и сестру. Они не виновны. Едко ухмыляется. О, нет, Клаусу не нужны его деньги. Он просто хочет увидеть (хотя бы представить в мечтах) лицо названного отца, когда тот поймет, что ненавистному пасынку будет принадлежать нечто его. Анна кивает, улыбаясь. Уходит, обещая навестить его и Хейли с Энселом завтра. Останавливается у двери, когда её окликает парень. — Я правда люблю вашу дочь. — Я знаю. И к моему несчастью, тебя она тоже любит. Спит Клаус хорошо, действие таблеток не проходят даром, но просыпается он глубокой ночью. Он видел сон. Сон, который заставляет крушить все вокруг, срывать все провода с тела и скидывать все с тумбочки. На следующее утро он впервые примеряет коляску. Джесси упирается до последнего, объясняя, что при его смещенном крестце — то падение на пол не прошло просто так, нельзя перемещаться с койки, а тем более, садиться, но он не слушает, игнорирует. Зовет Чака и просит довести его до палаты Хейли, благо она находится на том же этаже. Медсестра под его упертый взгляд сдается, надевая на него металлический корсет. Уже десять часов дня, но она все ещё отсыпается. Врач предупреждает, что она очень ослабла и может спать ещё пару часов. Теперь очередь Клауса сидеть у изголовья и читать книгу. — Клаус… Ты в порядке? — Со мной всё нормально, отличница, не переживай. — Подтыкает одеяло к груди, укладывая обратно. Она пытается встать, но он ей не позволяет этого — Но-но, швы ещё разойдутся, не надо. — Целует её ладонь, поглаживая её. — Так значит ты моя спасительница, да, Хейли? — Ты бы сделал тоже самое. — Лучше расскажи, как ты себя чувствуешь. Улыбка едва касается её лица. Говорить правду, что отвратительно, она не собирается. Оглядывается в поисках кувшина с водой, но поджимает губы в тонкую полоску — он стоит непозволительно далеко. — Всё хорошо, а как ты спал? — Мне снилось, что мы гуляем с тобой по парку, я хожу и держу в руках нашу дочь. — Тишина повисает мертвой хваткой в воздухе, глаза Хейли начинают слезиться. — Мы никогда не говорили с тобой о детях, но… Если ты останешься со мной, то у тебя вряд ли появятся дети. Прошу, подумай о расставании. И снова одна и та же тема, которая уже порядком раздражает Хейли. Она отдергивает свою руку из его, глаза метают молнии. Бросить бы что-то тяжелое, да тянуться далеко. Ещё одна гневная тирада льётся из её рта. — Ты заебал жалеть себя и меня заодно. — Кажется, теперь она понимает, почему мать развелась с отцом. Потому что матери надоели его сожаления. — Может тебе нужно изменить взгляд на этот сон, на новую реальность? Может этот сон означают надежду на восстановление, а не напоминание об опущенных возможностях. — Хейли, ты не представляешь, какого мне сейчас сидеть в этой гребанной коляске, какого это, звать медсестру просто для похода в туалет! И понимать, что из-за меня тебя чуть не убили, ты была на волоске. — Но и ты не проживал те две недели в тупом ожидании и попытках достучаться до твоего сознания. — Голос содрогается в крик. Она прищуривает влажные глаза, добавляя. — И не убили же. Бьет кулаком по тумбочке, не в силах сдержать эмоции. Корсет отвратительно давит на позвоночник, от чего ему становится больно. Осмысливает все её слова, а в глазах читается надежда. — А что же касается снов, мне снилось, что мы с тобой трахаемся. — Откровенно, пошло и прямолинейно. Конечно, ведь секса у неё не было уже пол месяца. — Но я же не отчаиваюсь, понимаю, что у нас все будет. Он отводит взгляд в сторону. Весело прищуриваясь и вновь осмысливая её слова. Палата погружается в громкий хриплый смех мужчины. Чертов корсет начинает давить ещё сильнее. Старается успокоиться, но всё тщетно. — Ты провела прекрасные параллели, отличница. — Прошу, подумай о больницы в Европе. — Хорошо, полетим туда, как только ты встанешь на ноги. Хейли, нам предстоит чудовищно длинный путь. — Зато мы пройдем его вместеЧудовищно длинный путь p.5
14 июня 2022 г. в 12:34
Примечания:
Когда-нибудь я сяду за свои процессники, возможно. И эти драбблы уже в пору делать отдельным мини.
Дни быстро меняются друг за другом, а ночью каждая минута отдает часом неизвестности и страха. Сумерки перед утром оглушают тишиной и лишь тихий писк приборов напоминает о её месте. Проходит долгих и мучительных две недели перед койкой Клауса в кресле и тупой детской сказкой. Она срывает горло уже в который раз за эти дни, но старается не обращать внимания на такую мелочь и лишь когда начинает хрипеть, то отстраняется от страниц, откладывая книгу в поисках стакана и кувшина с водой.
Солнце проходит сквозь чистые окна и проносит острые лучи, режущие кожу лопатки. Морщится, потирая нагретое место. Поворачивает голову в сторону настенных часов. Девять часов утра. Сегодня понедельник. Джейси должна прийти и разминать конечности, дабы мышцы не потеряли тонус. Медсестра всегда приветлива и весела, понимающе оглядывается на девушку, а после продолжает заниматься своей работой.
— Уже дошли до Принца Полукровки? Что будете читать, когда закончится Гарри Поттер?
— Я слышала, что Властелин Колец объемен. А после возьму русскую классику. Например, Войну и мир, там аж четыре тома. — Девушки начинают смеяться. — Уверена, если дойду до Агаты Кристи, он сразу же очнется. Клаус ненавидит детективы.
Медсестра усмехается, поправляя одеяло мужчины.
— Что же, Мэлли попросила её подменить, поэтому я эти пару дней вся к вашим услугам. Если что-то надо, то обращайтесь.
Хейли кивает, вновь открывая книгу.
— Клаус, я тебя не прощу, если ты заставишь читать тебе Толстого. Ну что ж, глава седьмая. Клуб слизней.
Отвлекается на странное пищание приборов. Хейли вскакивает с места, рассматривая эти приборы. Её сковывает страх. Она в панике зовет Джейси, но никто не приходит. Уже внимательнее рассматривает панель и видит, как пульс медленно начинает расти, иногда видны вспышки активности. Он просыпается. Он выходит из комы!
Хейли присаживается к его кровати, берет его руку в свою и с усердием сжимает, ожидая почувствовать хоть каплю его отдачи в руке. Мужская ладонь медленно потрагивает в её руке, прежде чем он нехотя открывает глаза. Трубка, которая ведет в глотку мешает говорить, но он со второй попытки воспроизводит задуманное.
— А где Кэролайн?
Маршалл сковывает ужас. А что если… Он её забыл. Да, мог, его же хорошо приложила та арматура по голове. Хейли отходит от Клауса на несколько шагов назад, выпуская его ладонь из своей. Глаза мельтешат по всей палате, стараясь сдержать истерику. Она сидела денно и ночно рядом с его изголовьем и читала сраную Роулинг, а он спрашивает про Кэролайн?
— Прости, отличница. Не удержался.
Так это шутка… Хейли нервно смеётся, жалея о том, что у неё в руках сейчас нет той самой книжки. Она бы ему запустила в голову пару частей… Подходит к его постели присаживаясь на самый край. Клаус тянет руки к её.
— Что со мной произошло?
— Мы были в доме твоего отца, ты слишком разгорячился из-за семейного кольца, пошел на второй этаж и дом взорвали… Ты был на волоске от смерти… — Вспоминает тот сковываемый страх, голос начинает дрожать, но она пересиливает свои эмоции. — Две недели назад тебя положили в кому ради уменьшения сгустка крови, который давил на спинной мозг, а также уменьшения давления… Клаус, у тебя было слишком много ран.
— Отец… как Энсел? Он жив? Мне так стыдно что я ему наговорил.
Страх в голосе перебивается за счет писка приборов, он останавливается из-за неприятного покалывания в горле. Мысленно спрашивает, когда у него снимут эту дурацкую трубку из его горла.
— Он жив и полностью здоров. Приезжает каждое утро проведать тебя. Должен явиться через пол часа.
— А ты как?
— Хочу убить тебя за нелепую шутку про Кэролайн и немного в шоке от происходящего, но думаю, приду в норму.
Наконец-то бросается к нему на грудь, вслушиваясь в стук сердца. Он жив. Он жив. Как мантру повторяет у себя в голове, не веря происходящему. Слабо обнимает её, мышцы все равно ослабли за время комы. В палату врывается обеспокоенная медсестра, а за ней заходит и врач. Тот самый, что ставил неутешительные прогнозы. Хейли счастливо улыбается.
— Добрый день, мистер Майклсон. С пробуждением вас. Как себя чувствуете? Можете отвечать на вопросы?
— Да, немного болит голова, но я в норме.
— Ну, то что болит голова это в порядке вещей. После таких ран, благодарите бога и свою очень упертую невесту за ваше пробуждение.
Хейли хмыкает, зажмуривает глаза вдыхая его запах и отодвигается, вставая с койки. Им нужно обследовать Клауса. Доктор подходит к нему, проводит фонариком, обследуя реакцию зрачков на свет. Клаус жмурится, усмехаясь.
— Что, отличница, плохо себя вела?
— Размахивала скальпелем на весь медперсонал и дерзила каждому врачу, который ставил реалистичный прогноз.
Медсестра усмехается, на закатывание глаз девушки. Джесси далеко не с первого раза нашла с этой дамой, подкупающей и оставляющей на чай стодолларовые купюры, общие темы для разговоров и хоть толику понимания.
— Прогнозы были больше пессимистичными.
— Узнаю свою невестушку.
Медсестра наконец замечает сияющую улыбку на лице вечно недовольной девушки. Наконец-то она счастлива. Врач говорит с Клаусом об обследованиях, о всех его ранениях, перекидываясь с Хейли многозначительными взглядами. Поясняет, что нужно сейчас уже ехать на обследования, дабы назначить терапию. Только в конце добавляет, что работать Клаусу предстоит много над своим восстановлением.
— Я выйду, позвоню твоему отцу и матери, хорошо?
Хейли захватывает телефон, выбегая из палаты. Несется в сторону туалета, никак не может понять и остановить свои чувства. Клаус проснулся, Клаус сам выжил из комы, с ним все хорошо. Но почему тогда об грудную клетку стучит тревога, почему её руки трясутся от волнения, а из глаз текут слезы. Она понимает, что эти две мучительных недели были только началом. Что восстановления будет продолжаться не один год, что он может навсегда остаться инвалидом. Нет, на этой мысли, Хейли мотает головой. Ему хватит сил, чтобы встать.
Умывается холодной водой, успокаиваясь.
Набирает номер Энсела, рассказывая о столь счастливой новости. Просит его приехать ближе к вечеру, потому что сейчас его будут обследовать. Также звонит и Эстер и сообщает ей те же новости.