***
Ади вздрогнул и обернулся, а рядом — за боковым окном машины, появилось забавное, усатое лицо пожилого беты. Он поздоровался с Ади, но смотрел всё же на Рэя, хоть и отпускал омеге частые, уважительные поклоны. И всё-таки в первую очередь он желал привлечь внимание альфы. Ади опустил стекло. — Чего вы хотите? — О, я прошу прощения, — толстячок немедленно изобразил раскаяние и снова галантно поклонился Ади, но тут же обратился к альфе. — Мсье Рэй! Мой милый мсье Рэй! Я так счастлив, счастлив! Мы же вашу машину за километр узнаем. Неужели вы снова решили почтить нас своим присутствием? О, какая же это радость! Два года мы вас не видели. Ну неужели же?.. Видно было, что Рэя очень смутил этот человек — альфа отвернулся было к окну, но только больше разволновался. Тогда он повернулся вновь. — Простите меня, мсье Поль, — Рэй попытался через силу улыбнуться. — Мы ещё… не решили… — О, мой милый, красивый мсье! — бету вовсе не смутило замешательство собеседника. — А я так отчаянно надеюсь, что вы вернетесь. Это будет великий день для всех нас! — и тут Ади, наконец, понял (по значку на груди), что этот неугомонный толстяк — официант ресторанчика, о котором они с Рэем только что говорили. А бета не унимался: — Только решитесь, и всё лучшее — сразу для вас. Новые блюда, огромные скидки, подарки! Наш хозяин очень печалится по вам. О, он, конечно, глубоко скорбит… Мы все глубоко скорбим по милейшему мсье ЛЮси… — здесь он сделал многозначительно трагичную паузу, но настолько профессиональную, что сердце Рэя осталось невредимым. — И всё же мы надеемся, мы верим, что ваша душа оттает. И мы снова увидим вас. А так же… — он мгновенно переменился в лице, очаровательно улыбнувшись Ади. — А так же мы всегда будем рады вашим друзьям. Особенно таким прекрасным, — мсье Поль, ловко ухватив изящную руку омеги, галантно приложился к ней губами. Ади не смог удержаться от улыбки. И даже руку не отнял — он просто мило смутился, опустив взгляд. А забавный мсье Поль, внимательно к нему присмотревшись, вдруг снова обратился к Рэю, только уже заговорческим шепотом: — Мне кажется, ваш спутник голоден, — пустил он первый снаряд. — Да и вы не выглядите слишком уж сытым. Это надо немедленно исправить, мсье Рэй, чтобы ваши щёчки снова порозовели. Тем более вы за рулем. Но поверьте… — он почти просунул голову в окно, — … нигде в ближайшей округе вы не найдете такой вкусной и сытной еды, как у нас. Ни в одном месте! А у нас сегодня морские деликатесы: жареные ракушки, креветки в хрустящем кляре. А ещё ананасовый пудинг. И… — тут он снова слегка покосился на Ади, — … самое разноцветное в мире мороженое. На любой вкус, присыпанное орешками и тёмным шоколадом. И мягчайшее восточное авокадо! Бедный Ади чуть слюной не подавился, когда услышал всё это. Мсье Поль будто по руке прочёл все его слабости. Хиромант он что ли? Омега беспокойно заёрзал, представив себе эти вкусности, и всё-таки повернулся и умоляюще взглянул на Рэя. И видимо, взгляд получился такой выразительный, что альфа, вот-вот готовящийся вежливо отказать официанту, увидев его, обреченно выдохнул и покачал головой. — О, Боже, малыш… Ты так хочешь туда пойти? — Я очень голодный, — мяукнул Ади. — Ох, ну ладно… — Рэй, конечно, не смог устоять. — В конце концов, сколько ещё я буду бегать от собственных страхов? — он опять попробовал улыбнуться забавному мсье Полю. — Мы сейчас придём, я только въеду на стоянку. — О, брависсимо! — тут же возликовал хитрец. — Немедленно полечу готовить столик для вас! Он же вечно ваш, вечно ваш, мой дорогой, красивый господин! Вечно ваш! Бета бегом умчался в сторону ресторана.***
Глядя ему вслед, Рэй испытал непреодолимое желание сбежать, но быстро посчитал такой поступок недостойным альфы. И даже омеги. Ади бы, например, никогда так не сделал, и тогда ему стало совсем стыдно, он развернул машину и поехал на стоянку ресторана. Рэй был очень напряжён перед входом в заведение. Ади крепко ухватил его руку, поддерживающе её пожав, и альфа вцепился в его ладонь, как утопающий за соломинку, но, к счастью, уже в холле первое напряжение было быстро снято. — Мой дорогой! Мой дорогой мальчик! — навстречу им вышел ещё один толстячок, только более солидный и намного богаче одетый (видимо, сам хозяин ресторана), зато с таким же смешными усами, как у официанта. Позже Ади обнаружил, что такие усы были у всего персонала заведения. Похоже, это был своеобразный имидж, потому что такие же забавные усики красовались и на вывеске, а заведение называлось «У Пуаро» — это был один известный, эксцентричный детектив из романов, носивший именно такие забавные, напомаженные усы. Подойдя к вновь пришедшим, хозяин заведения учтиво приложил руку к груди, поклонился Рэю, потом — чуть ниже, Ади и протянул альфе ладонь. Рэй смутился, но дал свою руку, и директор уважительно приложился губами к её тыльной стороне, а это означало, что он имеет дело с клиентом, действительно, особенным. Ади удивился, вновь почувствовав гордость за своего альфу, и даже непроизвольно выпрямился, а ещё ему стало интересно, чем же Рэй заслужил такое высокое почтение здесь. Альфа тем временем поблагодарил директора за оказанный знак внимания, они с омегой разделись в гардеробе и в личном сопровождении хозяина направились в зал. Там директор, будто исполняя особый ритуал, уважительно передал клиентов в руки тому самому толстячку, который только что, как кот, сцапал их на улице. Ади с Рэем подвели к дальнему столику, уютно расположенному в ажурной нише с маленьким фонтаном в стене, и там они уже смогли оглядеться. В закутке было очень мило — особенно под шум бегущей воды, стол был покрыт идеально чистой скатертью, в поставках виднелись ослепительно белые, накрахмаленные салфетки. Здесь же — в потолке сбоку, была подвешена аккуратная позолоченная клетка с симпатичной синей птичкой внутри, которая, еда завидев вошедших, тут же переместилась к ближайшим прутьям и внимательно уставилась на альфу. Рэй, взглянув на всё это, мучительно сглотнул. Он опять болезненно вцепился в руку Ади и не знал теперь, куда ему деть взгляд, потому что сердце защемило так, что захотелось плакать. Но официант, с первых же секунд распознав напряжённое настроение клиента, моментально испарился — будто по волшебству, и не стал докучать гостям излишним присутствием. Он оставил только меню, а напоследок тактично прикрыл бархатные занавески арки. Рэй сразу бухнулся за столик, опёрся локтями на столешницу и закрыл лицо руками. Ади уселся напротив и с жалостью на него поглядел. — Милый мой… — погладил он его по голове. — Ну ты мог бы и не соглашаться. Я уже жалею, что… Но Рэй резко выпрямился, дрожащими руками потёр виски, потом сжал руки в замок, упёрся в них лбом. — Нет, Ади, нет… Хватит уже мне трусить. Я, как страус, прячу голову в песок уже ровно два года. Как будто это что-то изменит… Мы правильно пришли. А лишняя боль мне не помешает. Мне вообще нет прощения, понимаешь? Поэтому я… я буду терпеть… Ади с состраданием покачал головой, опять взял руку Рэя в свои тёплые ладони и мягко её пожал. Альфа потихоньку расслабился. — Прости меня, малыш… Так нельзя, я понимаю… Я ведь пришёл сюда с тобой, а веду себя, будто… — Ничего страшного, — Ади погладил его по руке. — Это просто первое впечатление. Сейчас всё пройдет. Я знал, куда шёл — так что не извиняйся. Мы справимся. Ты мне лучше расскажи, за что тебя тут так величают? Мне интересно. Столько уважения. Директор даже руку тебе целует… Рэй смутился, взволнованно запустив пальцы в свои вечно взлохмаченные волосы. — Ну, он не только мне руку целует… — ответил он. — Есть и другие клиенты, кто завоевал здесь особую планку уважения. — Об этом я догадываюсь, — Ади покивал. — Но меня интересуешь ты. Чем ТЫ отличился тут? Альфа помолчал. — Ну это скорее, не я, — сказал он. — Это… Люсьен. Его экстравагантность здесь всех сводила с ума. Он мог целое шоу устроить, если хотел — и устраивал. А моё дело было приводить его сюда, оплачивать все его капризы ну и конечно, гарантировать неприкосновенность. А официанты меня любят за щедрые чаевые — тут вообще нет никакого фокуса, я никогда не скуплюсь. Так что всё просто… Ади улыбнулся. — А мне кажется, будь всё так просто — не было бы такого внимания. Одними чаевыми официантов не подкупишь. Этот толстяк, например, тебя искренне обожает. — Ну… — Рэй усмехнулся, вспомнив поймавшего их на улице бету. — Может, потому что я никогда не кичусь. Для меня ведь что официант, что директор — все одинаковы. Я не знаю, Ади… Правда, не понимаю, что они во мне нашли… Конечно, он умолчал, что когда-то выкупил все акции этого ресторана, причём по сумасшедшей цене, вложив в это дело всё своё наследство, оставленное папочкой. И бОльшую часть безвозмездно уступил нынешнему директору. А всё потому, что после горькой потери папули Рэй впервые в жизни напился, свалился в сугроб и едва не замерз, а хозяин заведения — тогда ещё обычный администратор маленькой, никому неизвестной забегаловки, не проехал мимо, спас мальчишку, а заодно и отогрел его — прямо на тёплой кухне этого ресторанчика. Причем не только физически, но и морально, и впоследствии помог Рэю пережить смерть омеги-родителя лучше всяких врачей. А потом средний брат альфы — Эмир, нашёл для заведения двух виртуозных поваров, те в свою очередь притащили за собой целый состав помощников, и кухня в ресторане стала такая, что народ повалил валом. Заведение стало стремительно развиваться, и уже к сегодняшнему дню было открыто два новых филиала. Но обо всём этом Рэй умолчал — просто из скромности. Он вообще очень стеснялся своих добрых дел, хотя делал их немало. Да вот в частности помог однажды забавному мсье Полю выбраться из очень затруднительного положения, грозившего ему чуть ли не тюрьмой — использовав связи отца. Другому официанту отдал все свои оставшиеся после покупки акций деньги, сложившись с другими работниками ресторана, и средства эти пошли на серьёзную операцию для его младшего братишки. И теперь этот маленький альфёнок здоров и весел, и даже иногда помогает мыть посуду на кухне, когда его не с кем оставить. Вот такая история. То есть Рэй был не просто завсегдатаем этого заведения, он, можно сказать, был частью его дружной семьи. А позже привел сюда и Люсьена, и этот омега тоже вложил свою лепту в развитие дела, придав некоторым ресторанным вечерам особый романтический шарм. Вот так всё обстояло на самом деле, но альфа смущался об этом говорить, а Ади, хоть и подозревал, что он многое не договаривает, но не стал его больше трогать. — Ладно, — сказал он, решив, что рано или поздно всё равно узнает правду. — Расскажи мне тогда, что вы тут делали с Люсьеном? И вообще, расскажи мне о нём ещё. Я хочу получше его узнать… — Ади!.. — Рэй сразу взмолился. — Ради Бога… Ну не надо… Зачем тебе это? — Ну я прошу, — омега снова крепко сжал руку любимого. — Пожалуйста, расскажи. Тебе нужно выговориться… Рэй помолчал какое-то время, нервно подёргался, потом болезненно постонал, закрыв лицо ладонями и, поняв, наконец, что деваться некуда, резко выдохнул и решился. — Ладно, я расскажу. Но как бы нам не пришлось об этом пожалеть, — он ещё немного поволновался, но потом всё же начал. — Знаешь, Люсьен был такой забавный, когда выпьет. Вообще-то он был очень застенчивым, но стоило ему хоть немного расслабиться, и в нём просыпался артист. Он музицировал здесь по вечерам — на фортепиано, на скрипке, а ещё пел. Да так красиво пел, что весь зал плакал, потому что он душу наизнанку выворачивал своим голосом. Особенно если это был какой-нибудь грустный романс или другая печальная песня. В итоге народ стал приходить сюда в надежде его послушать. То есть, клиентов прибыло, а какой хозяин этому не обрадуется? В конце концов он даже предложил Люсьену тут подрабатывать, но что ты? Будет он работать, как же… — Рэй усмехнулся. — Это был чисто домашний омега. Для него существовала в мире только одна работа: обхаживать своего альфу. А когда ему предлагали что-то ещё, у него глаза округлялись. Он вообще не понимал, чего от него хотят. Какие ещё интересы могут быть у омеги, кроме как любить и лелеять мужа? Он у виска крутил тем, кто думал иначе. Ади опять закусил губу, и сердце больно кольнуло. — Ты считаешь, что это правильно? — осторожно спросил он. — Место омеги дома? — Нет, я так не считаю, — не задумываясь, ответил Рэй. — Но для Люсьена это было так. Потому что он любил своё дело — так же, как я люблю водить, как ты любишь выполнять свою работу. Главное ведь не разделение по половому признаку, а удовольствие, которое ты получаешь от того, что делаешь. Вот и Люсьен обожал быть домашним, и работу свою выполнял виртуозно. И дело даже не в том, что в доме всегда было чисто, всё блестело, было выглажено, выстирано, чистая постель чуть ли не каждый день. Дело в другом… Понимаешь, я был полностью удовлетворён всем. Просто забалован напрочь. В сексе, в любви, в чувствах, в желаниях — ни в чём мне не отказывали. Я был заласкан, занежен, просто замучен этой заботой. Приятно замучен, конечно — я не ропщу. И даже тех альф, которых я ему приводил, я выбирал сам. Они должны были нравиться именно мне — и это было личное желание Люсьена. Но если вдруг во время секса он замечал, что какой-то из альф вызвал у меня неприятие, он мог выгнать его, не задумываясь. Только бы я был доволен. Представляешь? И даже пел он здесь исключительно для меня, потому что я всегда рыдал от его голоса, обожал его песни, с ума сходил. А всем остальным тут просто везло, что они его слушали. А ещё он танцевал. Но это было уже дома, и тоже для меня: восточные танцы — такие изящные, грациозные, сексуальные. Я уж молчу о всяких массажах, ароматных ваннах с нежным мытьем, о бесконечных и неустанных ласках. Я же был счастлив, как бог на Олимпе, Ади! И даже боги, наверное, никогда так не жили. И вот после всего этого… после такого отношения… Что я сделал? Я просто убил его… — Рэй в отчаянии схватился за голову. — Погубил невинную душу — такую любящую, такую добрую, существо, которое окунуло меня в истинный рай блаженства… И как я его отблагодарил?.. Вот это-то меня и гложет… Вот это и сводит с ума… И я никогда себя не прощу… Никогда! Я не заслуживаю счастья после такого, Ади… Ни на мгновение…