Неправильный альфа. I. Проклятье куртизана

      Как ни странно, но стоило ангелу выправить крылья, как свет тут же погас. Элли будто вобрал его в себя, и вокруг стало настолько темно и непроницаемо, что омега совершенно растерялся и ему стало страшно. Но вдруг из точки пространства неподалеку начал распространяться огонь. Он медленно и осторожно выполз наружу, заполонил ровными, желто-красными язычками пол, пробрался по стенам к потолку, распространился по деревянному своду и горел при этом так мерно и уютно, что сердце Ади начало успокаиваться. Даже несмотря на то, что по сути он оказался в горящем доме, но от пожара этого не было ни тепла, ни запаха дыма, а деревянные поверхности хоть и обуглились, но вовсе не разрушались. Всё будто происходило во сне.       — Добавь зловещности, — послышался откуда-то голос ангела. — Так не пойдет…       — Но я не могу! — шепотом ответил ему Даниэль тоже непонятно откуда. — Где мне ее взять? Ладно. Надеюсь, и так сойдет. Посмотрим, что сейчас будет…       — Но если ты думаешь напугать его, то хотя бы прими надлежащий облик. Вспомни, как люди рисуют демонов на своих полотнах. Вот ты и…       — Ну уж нет… — дьявол явно обиделся. — Мне и так больно на это смотреть, а тут еще я сам должен стать таким? Чтоб ты испытал омерзение и отвернулся от меня навсегда?       — Я не отвернусь, — по голосу чувствовалось, что ангел нежно улыбнулся. — Я же знаю, какой ты на самом деле. А облик ты примешь лишь временно, чтобы…       — Да ни за что! — Даниэль, наконец, проявился в пространстве, но в своем прежнем обличии. — Никогда я не опущусь до подобного образа. Все эти уроды с рогами и копытами на их картинах… Это не дьяволы! Люди так рисуют свою собственную сущность! Себя! И свои страхи…       — Ну ладно, всё! — ангел прервал его — видимо, этот болезненный вопрос поднимался уже не впервые. — Давай потом об этом порассуждаем. Смотри, подопечный встает. Соберись… — а анатомист тем временем и правда начал подниматься.

***

      Сначала он повернулся на бок, потом сдавленно застонал, с трудом встал на четвереньки, но после опять повалился в сторону и в итоге оказался на пятой точке. Из этого положения он и поднял голову. И тут же вздрогнул. Поправив чудом еще не свалившиеся с носа очки, несостоявшийся убийца огляделся по сторонам.       — Я умер… — сразу заключил он, увидев огненный антураж. — Господи… Я умер! Наконец-то! — Даниэль даже растерялся от этих слов. Он быстро кинул взгляд в сторону, откуда еще недавно исходил ангельский голос — видимо, в поисках поддержки, но все же взял себя в руки и снова повернулся к жертве.       — Ну допустим умер и что? — он приблизился к бете, чтоб тот смог его увидеть. — Да, такое случается…       — Ах! — анатомист с удивлением уставился теперь на новое явление. — Не может быть… Да это же дьявол! — он даже вскочил на ноги, как разволновался, и с неподдельным восторгом всё продолжал смотреть на черта во все глаза. — Невероятно! Самый настоящий дьявол. И какой красивый… А ведь я знал! — он радостно погрозил пальцем сам себе. — Я знал, что это именно так…       — Что это ты знал? — Даниэль сразу заинтересовался. — Что черти хороши собой? Да неужели? — взгляд дьявола сразу потеплел: видимо, он и сам был не прочь соблазниться какой-нибудь приятностью. — А почему ты так думал?       — Ну я не знаю… — анатомист с виноватой улыбкой пожал плечами. — Ведь большинство грехов по сути очень притягательны. Соблазны же — не даром говорят. А кто их создает? Наверняка, такие же прекрасные существа, разве нет?       — Ну… примерно так… — черт уже видел друга в этом нерадивом грешнике. — Не всегда, конечно, но в большинстве случаев так и бывает. И мне приятно, что ты так хорошо о нас думаешь…       Но тут из пространства снова прозвучал строгий голос Элли:       — Дэни, ты забываешься! Вспомни, зачем мы здесь!       — Ах да… — дьявол сразу спохватился. — Так о чем это я? А! — Он вплотную приблизился к старику и взглянул на него в упор, сунув руки в карманы своих лихих джинсов. — Ну в общем да, всё верно — ты умер. И находишься сейчас на том свете, за пределами жизни, и теперь…       — …и теперь ты проводишь меня, куда нужно, о, само совершенство… — закончил за него старик. — В ад, как я полагаю… — он снова заозирался вокруг, оглядывая огненные стены. — Это же вполне логично, если учесть, во скольких тяжких грехах я повинен. Понимаю, мне нет прощения, но… все же скажи мне, а что представляет из себя этот ад?       — Ну как что… — дьявол в задумчивости почесал затылок — подобный вопрос ему еще никто не задавал. — Вечные муки, что же еще? — здесь он приврал, конечно, но не объяснять же в самом деле смертному всю глубокую, сложную суть тонкого мира. Да и как объяснишь, когда одних слов для этого недостаточно? — Что у вас там пишут в книгах? Котлы, черти, всё такое…       — Да неужели всё и в самом деле так? — старичок даже испугался. — Неужели и правда всё настолько примитивно? — он снова осмотрелся. — А это точно тот свет? Не сплю ли я часом? Может, ты просто снишься мне, о, великолепное существо?       — Да нет же, нет! — Даниэль постарался быть честным. — Это — чистая правда. Да вон, сам посмотри… — и он взглядом открыл ближайшую дверь, а оттуда тут же полыхнуло пламя. Повалил дым, едко запахло серой, а уж какие душераздирающие вопли раздались, что Ади вскрикнул от испуга и заткнул уши, только бы их не слышать. Но патологоанатом и глазом не моргнул:       — Нет… Нет! — он упрямо помотал головой и перевел взгляд с видения в «честные» глаза Даниэля. — Ты врешь мне. От первого до последнего слова! Говори правду!       — Проклятье! — дьявол пнул горящую головешку: у него еще не было опыта встреч с такими неординарными душами. — Ну не веришь и не надо! А что ты хотел-то? Как представлял свою жизнь после смерти?       — Чего я хотел? — анатомист растерянно огляделся. — Я хотел освобождения… Хотел исцеления, счастья, чистоты! Вот чего я хотел! — губы его задрожали. — Я так страдал всю жизнь от своих пороков, так мучился… И надеялся, что хоть здесь мне даруют свободу. Пусть и путем очищения, даже тяжкого, мне всё равно… Но неужели и тут?.. — он с горечью поглядел на полыхающую дверь в преисподнюю. — Неужели опять страдать? Причем вечно! Но какой в этом смысл?..       — Откуда я знаю?! — Даниэль раздраженно отвернулся: его сердце, как обычно, предательски сжалось от сострадания. — И перестань уже ныть. Ну не хочешь в огонь — не надо. Кто тебя заставляет-то? А если ты так раскаялся, — он снова повернулся к жертве, — то дело вообще проще пареной репы: просто исповедуйся ангелу, вот и всё.       — Что?.. — анатомист удивленно поднял брови, сняв очки. — Исповедоваться ангелу? И ты это допустишь? Но… это же спасет мою душу…       — А что такого? — дьявол искренне удивился. — Разве это плохо?       — Но, нет… но… — старик был явно озадачен. — Разве дьяволы не?..       — … не похищают души?.. — черт недобро усмехнулся. — Ну конечно же, мы ведь такие злодеи. Только и делаем, что губим человеков, как будто они овечки какие-то беззащитные… Вот нашли крайних-то! А сами будто святые…       — Дэни! — ангел снова его одернул, но черт на этот раз так расстроился, что и не услышал. — Да и зачем мне твоя душа? Что я буду с ней делать? На стенку повешу что ль? — но тут он задумался, а спустя пару мгновений выдал: — А впрочем… Нет, если ты хочешь, я могу тебя соблазнить. Ну например, подарить целый анатомический театр, с самыми прекрасными трупами, которые только можно найти во вселенной. И все они будут твои и всегда свежие. Только пожелай и я…       — Нет-нет! — старик даже шарахнулся. — Я не хочу! Я желаю освободиться! Этот порок отравил мне всю жизнь! Я хочу исповедоваться!       — Ну ладно, — дьявол пожал плечами. — Что ты так орешь? Твое слово — закон. Что я могу сделать? Вот если б ты был одержим…       — Но я одержим! — старик сразу разволновался. — Еще как одержим! Слушай! — он даже бухнулся на колени, подполз к дьяволу, схватил его холеные руки, унизанные перстнями, крепко сжал их в своих ладонях. — Я одержим… И это сильнее меня! Поэтому-то я так и надеялся на тот свет, на освобождение… Потому что не могу противиться этой тяге. Мертвые так привлекают меня, что я схожу с ума… Но если раньше я еще мог это сдерживать, то в последние два года я просто сам не свой. Я такое творю! И мне так стыдно! Но я не могу остановиться! Ну помоги мне, прошу тебя!       — Да ты чего?! — дьявол вырвал руки. — Помочь тебе?! Ты кого просишь-то? Помощь — это не по моей части…       — Нет, по твоей! — бета не унимался и опять схватил дьявола за руки. — У тебя доброе лицо, мягкое сердце… Ты хороший!       — Да хватит уже! — Даниэль оттолкнул его. — Не смей так говорить… — он отошел в сторону, отвернулся, снова сунул руки в карманы.       Черт очень расстроился. Он, наконец, осознал, что столкнулся с древней душой — намного старше его самого — и пусть она еще не осознала себя до конца, но это не мешало ей, используя опыт многих воплощений, видеть намного глубже, чем видят другие, более молодые души. Старик-бета раскусил его, увидел несбалансированность. Ведь Даниэль был таким же изгоем, как Элли, только в своих кругах. Дьяволы давно уже его отвергли за «слишком мягкое сердце», и он бы погиб в одиночестве, если бы Элли однажды не нашел его и не спас. Конечно, Даниэль влюбился в этого ангела, влюбился так, как не подобает ни одному дьяволу: по-ангельски, горячо, страстно, и только дьявольская сила души позволяла ему сдерживать свои чувства, особенно когда Элли в очередной раз впадал в истерику и пытался разорвать эту «порочащую его» связь. Ангел мечтал вернуться к своим, туда, где его всегда ждали одумавшимся и очищенным, но всякий раз оставался, потому что тоже любил дьявола, да и страсть имел к нему просто безудержную. Неодолимое влечение к этой безумной, огненной любви, которой одаривал его Даниэль всегда, как только ангел вновь возвращался в его объятья, сводила его с ума. Они обожали друг друга, разлучить, а точнее — разорвать их можно было только с кровью. А чего стоили эти счастливые слезы дьявола! Те самые, которые дьявол никак не мог сдержать во время их бурных слияний, они же стоили целого мира, стоили того, чтобы быть рядом с этим существом вечно, до конца своих дней — ведь ангел был так падок на такие искренние проявления чувств. И пусть потом Даниэль снова напускал на себя неприступный вид, делался циничным и самоуверенным, но Элли-то знал и помнил все его слабости, но никогда не попрекал его ими. Он лишь бережно хранил эти драгоценности в своем нежном, любящем сердце.       Вот такая это была пара, и так и скитались они оба по тонкому миру, попадали в самые разные истории, причем всегда непростые, но всякий раз справлялись с ситуацией, выходили сухими из воды и снова сближались, если до этого расходились или были в ссоре. Всевышний всегда их соединял, будто был против их разделения, а может просто не хотел терять такую хорошую пару, которой всегда можно было подкинуть самые сложные задания. Ведь Элли и Даниэль были очень неординарны в своих подходах к делу — их же никто не сдерживал, ничто не останавливало. Да одно появление ангела во плоти на земном плане уже переходило все границы. Но кто-то же должен был это делать, рискуя при этом всем, и именно поэтому такая работа обычно доставалась изгоям. Но если дьяволы своих отщепенцев никогда не жалели, то ангелы очень страдали по этому поводу и неустанно молились о возвращении своих оступившихся собратьев в лоно семьи. А отколовшийся дьявол никому не был нужен, поэтому Элли был единственным во всем тонком мире, кто любил Даниэля всем сердцем и кто желал ему счастья и даже готов был умереть за него.       Все эти мысли ветром пролетели в голове дьявола. Но он, как обычно отмахнулся от них, быстро подавил боль в своем сердце и снова вернулся в грешнику.       — Я не добрый, — упрямо повторил он. — Просто взять с тебя нечего, вот и дело с концом. Но все же я попробую еще одну уловку. На вот, гляди… — и он указал анатомисту на невесть откуда взявшийся алтарь, будто выросший из-под земли, на котором среди огня вдруг появилось прекрасное тело Флори. Оно не горело, а просто лежало в огне, как в шелковых простынях, и мальчик был так прекрасен, что глаз невозможно отвести. Его белокурые волосы красиво ниспадали с алтаря и их тоже не трогал огонь. Флори был мертв, это было хорошо заметно по застывшим чертам лица, но даже смерть его не испортила. Старик-бета замер, узрев это видение. Губы его задрожали, слезы потекли по щекам. Дьявол недобро прищурился.       — Что, не хочешь с ним расставаться? Ну так оставить его тебе? Обещаю, он всегда будет таким, ни капли не разложится. Ты сможешь теперь ласкать его, сколько тебе вздумается и не только ласкать. Согласен? Я даже отдельную залу отведу для этого. Что скажешь?       Ади услышал, как рядом участилось дыхание Элли: ангела явно бесило происходящее, но он почему-то не вмешивался. А причину этого бездействия омега понял чуть позже.       — Ну же? — дьявол зловеще сверкнул глазами. — Тело мальчишки податливо, ничуть не околело, ты можешь не просто его ласкать, ты можешь… — тут он понизил голос. — … ты можешь делать с ним всё. Ну как? Согласен?       Анатомист окончательно разрыдался. Неотрывно глядя на прекрасное тело юноши, он только стоял, мелко трясся от нервных конвульсий и не мог вымолвить ни слова. Видно было, каких адских усилий стоило ему отклонить предложение черта и пару раз отрицательно покачать головой.       — Нет…       — Ну же?! — глаза Даниэля страшно горели красным, теперь-то он точно стал похож на самого настоящего искусителя. — Он твой… Весь твой! Вечно! И всегда красивый!       — Нет! Нет!!! Нееет!!! — анатомист издал такой отчаянный крик, что Ади захлопнул уши. И вдруг из груди старика вырвалось жуткое, черное щупальце. Как пробудилось от сна, выскочило, начало быстро озираться по сторонам, а Даниэль только и ждал этого момента: «Вот оно!» — выпалил он и, как дикий кот, бросился на нечисть, вцепился в нее и рванул из тела жертвы. Старик дернулся, издал тошнотворное хлюпанье и, закатив глаза, бесчувственной тушей рухнул на пол.       А пространство вокруг задрожало. Раздались злые, визгливые вопли, послышался злобный рык, яростное шипение, комнату вместо огня заполонил едкий, черный дым. И всё, что успел разглядеть Ади, хватаясь за голову от ужаса, это как черное, злобное нечто хлестко обвило тело Даниэля змеей и сдавило ему горло. Ангел тут же проявился в пространстве и хотел кинуться на помощь, но дьявол не дал:       — Нет! — сдавленно выкрикнул он. — Возвращайся! Я сам! Иначе упустишь его! Быстрее!!! — и как не хотелось Элли остаться и помочь, он все же послушался и мигом исчез в пространстве.