***
И ему позволили. Вот здесь-то и случилась истерика, а точнее — полный выход эмоций. Рэю открыли тело, подняв специальный купол, и пусть труп всё равно был накрыт простынёй, но волосы были видны и еще кончики пальцев выглядывали. Но альфу ничего не смутило: ни запах, ни время, ни естественные процессы, безжалостно съевшие красоту любимого. Он ласково потрогал его голову, нежно коснулся пальцев, а потом просунул руку под простынь и взял его руку в свою. И вот тут уже разрыдался: сначала тихо и жалостливо, потом сильнее и в конце концов расплакался так, что начал икать. Но никто его не тревожил, хотя в комнате всего-то были лишь комиссар, один из экспертов — тот самый гамма, с которым Ади уже довелось познакомиться, и сам омега. И все они молча стояли и наблюдали за этой трагической сценой, но Ади, конечно, плакал. А Рэй упал на колени, уткнулся лбом в край оцинкованного стола, на котором лежало тело, и всё рыдал и рыдал, а сам держал Люси за руку и гладил его ладонь, совершенно не замечая, что она почти разложилась. — Прости меня, милый, прости… — приговаривал он. — Если б я знал, если б я только знал… — и лишь спустя минут десять он, наконец, успокоился, медленно встал, вытер слёзы и обернулся к эксперту. — Так вы говорите, что он умер от чего-то другого? Но как так могло случиться? — Случилось, увы… — гамма обрадовался, что можно вернуться к работе. — Вот документы, — он подошёл, дружески взял Рэя за плечо, показал ему бумаги. — Взгляните сами. Смерть от естественных причин. Врожденный и очень опасный порок сердца, смерть от которого по времени непредсказуема, но, тем не менее, неизбежна. А вы не знали об этом? Разве господин Леруа д’Эсканди вас не предупредил? — Кто?.. — альфа похлопал ресницами. — А кто это? — Ну как же? — гамма был удивлён. — Это же ваш покойный возлюбленный, — он кивнул на усопшего. — Господин Люсьен Аригона Монтекки дю Плесси ди Матан Леруа д’Эсканди Левансонский *. — Что?.. — альфа опешил второй раз. — Это что, его имя? — А вы не знали? — гамма с умилением посмеялся. — Нет, вы определённо очаровательны. Не знать такого громкого имени своего возлюбленного. Да это же голубая кровь. Истинные дворяне. Он и наследство вам оставил, если я не ошибаюсь, королевское… — эксперт обернулся к Ади. — Верно ведь? Тот ларец, что мы нашли в гробу, принадлежит молодому мистеру Валенски? — омега кивнул. — Ну вот, — гамма вновь обратился к Рэю. — Стало быть — вам. Целый ларец с драгоценностями, да ещё инкрустирован как! Ему же не менее трёх веков, если не больше — историческая ценность. Ну, а что вы хотели? Это же известнейший род… Альфа растерянно потёр лоб. — Да?.. — произнёс он несколько смущенно. — С ума сойти. Я и не знал… — но тут он задумался. — Подождите… Леруа д’Эсканди? Левансонские? Это же проклятый род… — Увы, — гамма кивнул. — Всё абсолютно верно. И именно этому злосчастному роду свойственно то тяжелое, врожденное заболевание, которым страдал ваш возлюбленный. Особенно часто от него умирали именно вот такие, — он опять указал на тело, — красивые, светловолосые омеги с удивительно светлыми, почти белыми глазами. Да… Как ни печально, а ваш возлюбленный был обречен ещё с самого рождения, и я несказанно удивлен, что он так долго прожил. Просто невероятно. Обычно они не дотягивали и до шестнадцати… Рэй рассеянно покивал. — Я понимаю… И всё же… А почему это выяснилось только сейчас? — Кхм… — гамма смущенно крякнул. — Понимаете ли… Тут у нас произошёл один казус. Анатомист, который должен был делать вскрытие… ну, ещё тогда — два года назад… так вот, он не сделал его. Несчастный тронулся умом, но мы не сразу это заметили. И конечно же, не могли знать, что он допустит такую непростительную ошибку, написав заключение, как говорят, «от балды…», — эксперт виновато вздохнул и взглянул на Рэя. — Правда, узнав, что процесс начат снова, он сразу признался. Хоть здесь ему честь и хвала, тем более — признался не зря. Но всё же… — он обречённо всплеснул руками. — Получается, что это мы стали причиной ваших страданий в последние годы. Конечно же, я приношу свои извинения, но тем не менее, вы можете подать иск. Мы понимаем, что это будет заслуженно… — Нет, — альфа отрицательно покачал головой. — Это я получил по заслугам. Вся моя прошлая боль — и есть моё наказание, и я должен был его пройти. Никто не будет отвечать за меня… — Да, но… — гамма потёр подбородок. — Если бы мы сразу сказали вам… Если бы выяснилось раньше… — Значит, так надо было, — Рэй был непреклонен. — Бог покарал меня за преступление, которое я едва не совершил, и я благодарен ему. Давайте замнем эту тему. — Ну что ж… — эксперт лишь развёл руками. — Если вы настаиваете… Не буду лукавить душой и честно признаюсь, что это огромное облегчение. Но… вы точно уверены? — Уверен, — Рэй снова взглянул на Люси. — Скажите, когда его захоронят? Гамма захлопал ресницами от такого неожиданного переключения на другую тему. — Э… Да сегодня уже. Скоро приедет машина. — А можно на завтра? — попросил альфа. — Я хочу при этом присутствовать. Сегодня я не смогу, — он опёрся ладонью на стол. — Еле стою на ногах. И голова болит… Слишком много информации свалилось… — Ади сразу подбежал к нему, взял под локоть. — Пойдем домой, милый… — Сейчас, погоди, — Рэй снова помедлил, погладил мёртвое тело по простыне. — Могу я вас попросить пойти мне навстречу? — он взглянул на эксперта, и тот с готовностью закивал. — Ну конечно же. Чтобы хоть как-то отблагодарить вас за ваше великодушие. Когда вам будет удобно? — Ну… например, завтра с утра. Часов в десять. — Принято, — гамма протянул ему руку, и альфа её пожал. — Благодарю вас… — сказал ему он. — Нет, это я вас благодарю, — ответил гамма, но Рэй уже мало что слышал. — Да, конечно… — последние слова альфа произнес уже машинально — он начинал впадать в ступор. — Рэй, ну пойдём, — Ади его потянул. — Тебе надо на воздух. — Только вымойте руки, — гамма указал им на раковину. — Там стоит специальный раствор, а потом можете идти. И ещё раз — огромное вам спасибо, — альфа безразлично кивнул, а Ади подвёл его к раковине, сам обмыл ему руки, особенно ту, которой он трогал покойного, и после они покинули здание управления.***
Альфа был почти в трансе, но и это было нормально, а в машине уснул — уже через пару минут поездки опрокинув голову Ади на плечо. А проснулся лишь перед подъездом, сам вышел из машины, омега провёл его в дом, там Рэй прошёл в свою спальню, опять не говоря ни слова, уселся на кровать, но через минуту уже повалился на бок и снова провалился в сон. К счастью, врач предупредил Ади, что именно так и будет — и это даже очень хороший показатель, а иначе омега сошел бы с ума от волнения. Но теперь он спокойно сидел рядом с любимым — вот уже пару часов, гладил его, утешал, иногда целовал его руку, и лицо Рэя постепенно расслабилось, он стал улыбаться во сне и задышал намного ровнее. Стресс был позади — психика его переработала, а дальше уже можно было не волноваться. А спустя еще полчаса в дверь постучали. Именно постучали, а не позвонили, причём сделали это тихо и осторожно — будто бы кто-то знал, что хозяин дома спит и его нельзя беспокоить. Ади пошел открывать. На пороге стоял мистер Эдвард. — Я хочу видеть сына, — сказал он без предисловий. — Что он делает? — Спит… — омега опустил глаза, но всё же отстранился и шире раскрыл дверь. — Входите… — но отец пока зайти не решался. — Как он? Как перенёс известие? — Хорошо… — Ади говорил еле слышно, всем видом показывая, что он не очень-то рад посетителю, но выхода у него нет — приходится принимать. Мистер Эдвард нервно переступил, раздраженно дёрнулся и всё-таки вошел, но напротив Ади задержался. — Это тебе, — он неожиданно вынул из-за спины букетик цветов. Маленькие белые и алые хризантемы, красиво собранные и обернутые свежими зелеными листьями, перевязанные ленточкой с милым бантиком. Всё в рамках приличий — именно такие букеты свёкры дарят зятьям-омегам. Ади принял букет, но глаз так и не поднял. Отец немного понервничал около него, но ничего не сказал. Потом собрался пройти уже в комнату, но увидев, как в коридоре чисто, снял у порога обувь, скинул пальто, повесил его на вешалку и только тогда прошёл. Он пересек гостиную, оставив за собой терпкий запах сандала — Ади только сейчас его уловил, а отец пока замер у двери спальни и осторожно глянул туда. Постояв так немного, он покивал головой, что-то проговорил сам себе и опять обернулся к омеге. В глазах его еще сквозила нежность, вызванная видом мирно спящего сына, но он быстро запрятал её под суровость. — Снова спит, — шёпотом сказал он. — Но почему? — мистер Эдвард подошел ближе. — Мне сказали, что Рэй видел тело в управлении. Ты что, не мог предотвратить это? Зачем ты ему позволил? — Я им не управляю, — Ади поднял глаза. — Он захотел, пошёл и увидел. — Но это же вредно ему! — отец опять начал распаляться, хотя по-прежнему всё ещё шептал. — Зачем лишний стресс? Ади крепко сжал ножки цветов, чтобы не выпалить грубость. — Зато вышла боль. Он выплакался, как и предсказывал врач, и ему стало легче, — мистер Эдвард сразу остыл. — Да? — сказал он уже спокойнее. — Ну тогда ладно, — и сразу прошел на кухню. — Дай мне что ль чаю. Пить очень хочется. Я подожду. Будить его нежелательно? — это был недовольный вопрос. — Думаю, да, — омега тоже пробрался на кухню, достал вазочку, стал наливать в нее воду. Мистер Эдвард снова вскочил, порывисто подошел к окну. — Поставь что ли чайник… — и сам же его включил. Он явно очень нервничал. Хотя, когда он вообще был спокоен? — Послушай, Ади, — отец Рэя дождался пока омега поставит цветы. — Ну прости ты меня, — он дёрнул его к себе, крепко схватив за запястье. — В управлении я был груб и несдержан. Я был не прав. Ну прости! — Ади, казалось, чувствовал, как через руку стучит его сердце. — Пожалуйста, очень прошу… — он так же резко отпустил омегу, как и схватил, сунул руки в карманы, отвернулся к окну. — У меня тяжелый характер, я знаю. Я сам от него страдаю! — он вздохнул было, но вдруг дыхание у него прервалось. Мистер Эдвард кашлянул, опять схватился за левую грудь, как тогда — в управлении. — Чёрт… Ади заметил это движение. — С вами всё хорошо? — Да… — отец поморщился, омеге даже послышался сдавленный стон, но мистер Эдвард вновь поправил дыхание, снова вздохнул и потёр вспотевший висок. — Я просто волнуюсь, — сказал он. — Не обращай внимания, — и тут же повернулся к омеге. — Так ты прощаешь меня? Ади отвел глаза. Прощать совсем не хотелось, но когда тебя так в упор прижимают — отказать очень трудно. К счастью, чайник к тому времени вскипел, выключился, и Ади сразу повернулся делать чай. Отец вздохнул у него за спиной. — Ну ясно. Обиделся так, что мне на коленях придется стоять, — омега почувствовал, как его взяли за плечи. — Ну хочешь, я встану? — Да вы с ума что ль сошли? — Ади высвободился, развернулся к нему. — Что вы такое несёте? — Но я не могу так! — мистер Эдвард снова стал психовать. — Ты спас моего сына! А я так обошелся с тобой… Меня это убивает! Я сожалею! Ну неужели нельзя простить?! — но тут он опять вздрогнул, снова схватился за грудь, с досадой выругался и бросился вон их кухни. — Я позже зайду, — кинул он по дороге. — Сейчас не могу, — но Ади помчался за ним, испугавшись его состояния, и преградил ему путь. — Куда вы? — он упёрся ладонями ему в грудь. — Вам плохо? Постойте… — Со мной все в порядке, — отец хотел пройти мимо, но Ади вцепился в него. И мистер Эдвард, не в силах больше сопротивляться, прислонился к стене, лицо его побелело, и он с досадой стукнул головой по стене. — Проклятье… У меня таблетки в кармане пальто. Дай мне их. Можешь влезть, я разрешаю. Вот этот карман. Ади сразу бросился к вешалке, порылся в кармане, выудил пузырёк. — Да, эти, — отец выхватил у него лекарство. — Чёрт, вот подстава… — он выудил две пилюли, быстро сунул их под язык, сжал флакончик в руке. — Хожу, как старик, с таблетками в кармане. Мне стыдно перед тобой… — Да что вы? — омега даже рот раскрыл, услышав эти слова. — Что вы такое говорите? Причем здесь старость? Вы просто вымотались… Отец помолчал, стараясь прийти в себя, потом взглянул на него с надеждой. — Ты думаешь? — Конечно… — Ади покивал головой. — Просто уверен в этом. Мистер Эдвард опять едва улыбнулся — той самой чудесной улыбкой, которую Ади приметил еще в управлении и которая снова преобразила его. — Спасибо, — он оторвался от стены. — А теперь я пойду, мне лучше. — Нет-нет, — омега опять преградил ему выход. — Я не позволю. Надо посидеть немного в покое. — Да всё со мной хорошо… — но Ади настаивал: — И ещё мне надо прослушать ваше сердце, — сказал он. Мистер Эдвард сразу заинтересовался. — А ты умеешь? Понимаешь в этом что-то? — Конечно, — омега соврал уверенно, хотя ничегошеньки толком не знал, но стетоскоп в доме имелся (Ади случайно нашёл его во время уборки — как оказалось, очень кстати). — Пойдемте со мной, — он поманил отца за собой, и тот, конечно, послушался. Он вновь прошёл в комнату, уселся на мягкое кресло. Ади включил торшер, покопался на полке, вынул нужный прибор.***
— Так, расстегните рубашку, — он подошел ближе, а мистер Эдвард посмотрел на него снизу вверх. — Какой же ты всё-таки красивый, — сказал он, разглядывая омегу в мягком свете лампы. — Рэю так повезло, — он опять улыбнулся. — Ты очень похож на моего покойного мужа. Характером похож — не внешностью. Он так же ругался со мной, как и ты, и так же лупил по лицу. А иначе из меня и не выбить было эту дурь. И всё же он был очень добрый. Он просто был ангелом, знаешь. У него даже имя было ангельское — Андриэль. Ади сразу вспомнил слова Элли, сказанные ему накануне: «Потому что именно наша ангельская линия выправляла род короля Артура. Ну нельзя же было оставлять такое безобразие на земле. Вот и вмешались ангелы. А Артур Мудрый — тот, что так благоразумно отказался от короны, был нашим первым посланцем. Вот. Ну, а что Рэй на меня так похож, ну… это ж нормально. Я — его ангельский предок…» Омега задумчиво покивал головой, но воспринял всё слишком серьёзно — уже по привычке. — А как вы узнали? — Что? — не понял отец. — Ну, то, что он ангел? Он сам вам признался? — мистер Эдвард сначала растерянно поморгал, а потом вдруг рассмеялся, и смех его оказался тоже очень приятным. — Ну это я просто сказал, — он взглянул на омегу, как на неразумное дитя. — Образно. Характер у него был ангельский. Только он и мог меня терпеть, — и тут же опять помрачнел. — Я не уберег его. Любил, но не уберег. И теперь мне так плохо без него. Никто не может мне его заменить. Ведь я однолюб, хоть и люблю погулять. Да вокруг меня до сих пор вьются эти молодые омеги. Но все они… вертихвосты. Толку-то от них никакого. Только в постели и хороши, — но тут он опомнился. — Ой, извини. Что-то я разболтался. Но раз уж ты усадил меня тут… — Ничего, говорите, — Ади подсел поближе и сам стал расстегивать мистер Эдварду рубашку — тот, похоже, и забыл, что это надо сделать. — Говорите, я слушаю, — омега разомкнул кнопочки и на изящном, дорогом термобелье, потом с серьезным видом вставил в уши наконечники стетоскопа, взял в руки трубку и залез под тонкую, тёплую ткань, коснувшись груди отца. — Так, посмотрим-ка… Мистер Эдвард вздохнул, сразу расслабился, откинул голову на спинку кресла. — Я помолчу. А то ты ничего не услышишь, — Ади кивнул и прислушался, будто со знанием дела. Отец тем временем снова вздрогнул, опять резко выдохнул, но тут же постарался выровнить дыхание и опять затих, а Ади совсем не понравилось, что он при этом услышал. Да и вообще ничего не понравилось. Хоть он и мало что понимал, но сердце явно билось не так, как надо, и еще шумы какие-то слышались. — Ну что? — мистер Эдвард взглянул на него. — Что ты услышал? — он мягко взял его за запястье. — У тебя приятные руки. Прям так и хочется отдаться им, — но тут он немного смутился. — Ну, в смысле, довериться, — и снова взглянул на омегу с немного виноватой улыбкой. А тот уже вынул прибор из ушей. — Знаете что, — сказал он уже на полном серьёзе. — Вам надо обратиться к врачу. Причём, срочно. — Да брось ты, — мистер Эдвард попытался улыбнуться. — Ты уверен? Ведь от таблеток мне становится лучше, — он показал пузырек, который так и держал в руке, но Ади взял его, а слова произнес те, что всегда повторял его папочка: «Лекарство снимает симптомы, но не устраняет причину. Надо лечиться, а иначе рано или поздно это вас не спасет». Омега произнес всё это так уверенно, что мистер Эдвард сразу заволновался. — Ты думаешь?.. — он поёрзал в кресле, нервно вцепившись в подлокотники. — Ну… а может это само пройдет? — он с надеждой глянул на Ади, но тот помотал головой. — Нет. Запишитесь к врачу, — родитель снова помедлил. — Ну ладно. На следующей неделе… — Нет, сейчас. — Но Ади… — Немедленно. Отец посмотрел на него, подумал, но поскольку ему стало лучше, он тут же вскочил с кресла и быстро направился в коридор. — Я запишусь, но потом. А сейчас мне пора идти. — Ну уж нет, — Ади его обогнал и снова встал перед ним. — Не пропущу. Отец опять рассмеялся своим обаятельным смехом и взглянул на Ади уже с нескрываемой нежностью. — Ну что, мы будем драться опять? — спросил он. — Как тогда — в управлении? — Нет, — Ади мотнул головой. — Я просто сейчас закричу, Рэй проснётся, и я ему всё расскажу. — Ади… — Сядьте в кресло, — омега указал отцу путь. — И запишитесь к врачу. Чтоб я это видел. — Ну хорошо, — родитель пошёл и сделал, как было велено. — С ума сойти… — он достал телефон, начал набирать номер. — Ты первый омега после моего мужа, которому я подчиняюсь. Даже не знаю… И мне, чёрт возьми это нравится, — он набрал телефон, пока Ади стоял на страже. Врач взял трубку мгновенно. — Да, мой голубчик? Надеюсь, всё хорошо? — из этих едва расслышанных слов Ади понял, что врач мистеру Эдварду друг. Интересно, почему он до сих пор за него не взялся? А потом, по ходу разговора, оказалось, что у него сегодня есть свободное время на три часа. Мистер Эдвард сразу прикрыл трубку ладонью и хотел отвертеться, но Ади уже всё услышал. — Давайте на три часа, — сказал он. — Времени достаточно. Рэй выспится, встанет, поест, отдохнет и отвезёт нас. Ему полезно взбодриться. — Нас? — отец обернулся к нему. — Ты шутишь? Со мной что, всё семейство поедет? — Конечно. Чтоб вы не сбежали. — Что? — отец рассердился, но в трубку всё же сказал. — Ладно, записывай на три, — и завершив разговор, нажал на отбой. — Я что, ребёнок тебе? — он встал в кресла, убрал в карман телефон. — Ты что со мной нянчишься? — Да потому что вы боитесь идти к врачу, — смело ответил Ади. — Так же, как мой отец. Он тоже боялся. И если б папочка его не затаскивал, он умер бы дважды: один раз от пневмонии, а другой — от простого аппендицита. — А где сейчас твой отец? — Ади невольно вздрогнул. — Отца уже нет. И папочки тоже. С ними случилась беда. У меня нет родителей. Мистер Эдвард замер и даже ахнул — едва слышно, но Ади заметил. — Прости, я не знал, — он сочувственно покачал головой. — Я сожалею… — Спасибо, — Ади крепко сжал губы, только бы не расплакаться. Тема родителей всегда вызывала в нем боль, даже по прошествии стольких лет. — Я сделаю чай, — он быстро прошёл на кухню. Мистер Эдвард направился за ним. — Только не крепкий, — он уселся на стул. — От крепкого у меня… провалы бывают в сердце. — Тогда я сделаю успокаивающий отвар. — Эй, подожди, — родитель даже вскочил. — Я тебе что, старик? Какой еще отвар? Даже не думай. — Нет, я сделаю, — Ади повернулся и упрямо уставился на него. — Если от чая плохо, зачем его пить? — Да потому что… — но отец не нашел, что сказать, и снова уселся на стул. — Делай, что хочешь. — Вот то-то же… — Ты меня еще спать уложи для полной картины. — А вот на диван и приляжете. — Да уж конечно… Ади хихикнул на это, а через полчаса, напившись мятного отвара с вересковым мёдом, мистер Эдвард уже сладко подрёмывал в кресле, укрытый пледом. Таким его и застал Рэй, когда вышел из комнаты.