Иным путём

Подъём, рабочий день, отбой. И так по кругу. Странно это осознавать, но там — за пределами Святилища, в лесу, с простреленной ногой я больше чувствовала себя живой, чем сейчас — словно робот, день за днём исполняющий свою работу. Откидываю голову назад, разминая шею. Сегодня солнце светит ярко и его свет проникает в цех, сквозь оконные грязные стёкла. В лучах видно огромное количество пыли, которое витает в помещении. Звуки приглушены, как будто заложены уши, после полёта в самолёте. − Эй, ты глухая что ли? Выныриваю из мыслей, в которых провела от силы, наверное, минуты две, и оказываюсь перед Мейсоном, перед его столом, куда я подошла получить работу на сегодняшний день. − А… что? − как будто просыпаюсь от долгого сна и с непониманием смотрю на Спасителя. − Говорю, ты снова утром стираешься в прачке, а после обеда шуруешь, как обычно, штопать носки. Просила больше работы — получай. А теперь расписывайся и проваливай, не создавай очередь, − рукой Мейсон указывает мне за спину. Оборачиваюсь и вижу несколько недовольных лиц. Устало потираю лицо рукой и откидываю пряди волос назад. Поставив закорючку около своей фамилии, чувствую пристальный взгляд откуда-то справа и, хмуря брови, отправляю свой в ту сторону, до последнего надеясь на то, что мне просто показалось. Это он. Стоит около перил и разговаривает с Дуайтом, но смотрит на меня. Выглядит бодро и свежо, впрочем, как и всегда. В излюбленной белой футболке, под которой можно разглядеть татуировки. Локтями опираясь на железные прутья, он стоит с серьёзным лицом, без намёка на ухмылку, которая, как мне показалось в начале нашего знакомства, никогда не покидала его лица. На самом деле, Ниган бывает хмурый и сердитый намного чаще. Это я поняла совсем недавно, сама не знаю почему, но наблюдать за ним — стало моей привычкой. Конечно только в те дни, когда это было возможно и незаметно, когда он спускался в цех утром или вечером, чтобы взглянуть на тех, кто работает на него, кто обеспечивает всем необходимым. Наш зрительный контакт длится всего пару секунд, а потом, первая прервав его, я спешу на своё рабочее место. Наверное, несколько дней назад я бы показала ему средний палец и гордо ушла работать или же, наоборот, смело направилась прямиком к нему. Но не сегодня. Сегодня я, позорно поджав хвост, сбегаю подальше. Чтобы закрыть долг пришлось попросить работы ещё и в утреннюю смену, благодаря чему, я уже перешла в плюс. Дышать стало проще, но груз на плечах ни на грамм не полегчал. Роза всё ещё оставалась без лекарств. Спасители всё-таки увезли Метформин, забрав этим последнюю надежду на её счастливое долгое будущее. Если я не найду решение. Попросить книгу о медикаментах у Саймона было несложно. Конечно, два дня доставать его всё же пришлось. Но держа справочник в руках, я совсем не могла найти времени на его изучение днём, так что в моём распоряжении оставалась только ночь, но и здесь было препятствие в виде темноты. Тогда на помощь пришла женщина, которой я помогла со стаканом воды. Всё же добро всегда возвращается. Одолжив у неё работающий фонарик, мне оставалось только приобрести батарейки, что оказалось довольно проблематично, но добиться своего я всё-таки смогла. Читать и делать записи ночью было не очень удобно, но это единственное что я могла сделать для Розалин. Работа в прачке оказалась труднее, чем мои встречи с ниткой и иголкой, но зато менее занудной. Здесь я познакомилась с Дженни, девушкой лет двадцати пяти, болтать с которой было намного приятнее, чем сидеть в тишине и молчать. Время летело незаметно. Утекало сквозь пальцы, не оставляя после себя ничего. Хотелось всё бросить и убежать делать то, что действительно имело значение, а не стирать и гладить вещи чужих людей, тех, кто я даже не знаю. На обед рабочие спешили, сбивая с ног всех на пути, словно дикие животные. И это бесило, раздражало, заставляло сжимать руки в кулаки, сдерживаясь. Ощущение, будто я нахожусь в зоопарке. Все пытались ухватить для себя кусок желаемой пищи. Раздраженно вздыхаю и отхожу в сторону, как будто смогу сбежать отсюда, забыть и не ощущать это свинское отношение к работающим здесь людям. Вдруг в толпе слышатся крики, люди начинают разбегаться в стороны, я же с интересом подхожу ближе. На полу лежит мужчина с раной в животе, по его внешнему виду понимаю, что он из боевой элиты, вокруг него уже лужа крови. Какой-то молодой парень, рабочий, налетает на него снова и наносит ещё одни удар ножом в брюшную полость. Порываюсь вперёд, но два крепких мужика меня опережают и оттаскивают нападающего. Я подхожу ещё ближе к пострадавшему и рассматриваю его. Два ножевых ранения: один в живот, другой чуть ниже лёгкого. Уже присаживаюсь, чтобы нащупать пульс, но меня отталкивают. − Отойди, предоставь это доктору, − грубый голос возвращает меня на место и я отхожу назад. − Карсон, сделай всё возможное! Кевин должен выжить. Я наблюдаю за нелепыми и неуверенными движениями этого недоврача. Видимо, его хватает только для того, чтобы ставить градусники и клеить пластыри. Раненый делает попытки вздохнуть, но получаются только хрипы, а его тело бьёт мелкая дрожь. Он что собирается делать ему массаж сердца? Чёртов придурок. Это же убьёт его. Я не должна спасать никого из помощников Нигана, они убийцы и преступники, понимаю это чётко и ясно, но врачу внутри меня на это всё равно, поэтому отталкиваю Карсона и задираю Спасителю футболку. У меня есть кое-какие догадки по поводу того, что с ним происходит, но решаю удостовериться в этом. На груди вижу синюшнее пятно небольшого размера. Кевин начинает кашлять сухо и хрипло, дыхание по-прежнему не восстановилось, оно рваное и судорожное. − У него пневмоторакс, − не знаю кому говорю это, скорее всего, только себе. Скидываю с себя рубашку, оставаясь в майке, и прикладываю её к ранам, пытаясь хотя бы замедлить кровотечение. Руки тут же пачкаются в крови, но, не обращая внимание на это, глазами ищу то, чем смогу сделать прокол. Действовать нужно незамедлительно, так как уже началась судорога, а значит у меня осталось в распоряжении меньше двух минут. Взглядом натыкаюсь на ручку у Карсона в кармане его медицинского халата. Вот оно! Хватаю её и разламываю пополам, намечаю место прокола, но застываю, на секунду засомневавшись… Это опасно, но другого выхода нет. Либо я сделаю это, либо он умрёт Поднимаю руку и резко опускаю её, тем самым острым концом протыкая грудную клетку. Кевин делает долгожданный вздох и открывает глаза. Смотрим друг на друга, в его глазах плескается море непонимания и в тоже время благодарности. Потом опустив голову обратно на пол, он теряет сознание. Облегчённо вздыхаю и откидываю мешающие волосы назад. Окидываю себя взглядом и понимаю, что вся испачкалась в крови, даже волосы. Чёрт. Ну и ладно, главное, что всё получилось По цеху разносятся хлопки ладонями, привлекая внимание. Поднимаю голову и вижу Нигана, он улыбается, а в глазах проскальзывает (может мне показалось?) удивление и восхищение. Он вместе с Саймоном спускается по лестнице, подходя ближе. Все сразу же падают на колени, приветствую своего лидера. − Потрясающе, вашу мать. Карсон, ты вообще врач? Я что-то уже сомневаюсь. Красотуля, это было охуительно! Молодец, − это его улыбка почему-то сейчас так меня бесит. − Ты находишь это смешным? − кидаю безразличный взгляд. Я не жду ответа, поэтому ухожу, спеша в душевую, чтобы смыть с себя кровь. *** После душа понимаю, что пропустила обед. Блин, теперь голодной ходить Когда возвращаюсь в цех ко мне подходит Мейсон: − Ниган сказал, что ты можешь прийти на кухню и пообедать, но потом возвращайся к работе. Чего? Мне не послышалось? − Эм… ладно, хорошо, − немного с недоверием произношу я и отправляюсь на кухню. Что это за прилив заботы? Неужели в этом чёрством сухаре ещё осталась доброта? Ха, самой смешно. Наверняка, спишет с меня баллов сто. *** − Ты сегодня — настоящая героиня! Ещё чуть-чуть и тебя переведут в элиту, так держать, − говорит Кэтлин весёлым голосом. Время отбоя наступило незаметно. Откидываюсь спиной на кровать, смотря в высокий потолок. Из-за произошедшего сегодня я не успела выполнить дневной норматив до ужина. Завтра придётся работать ещё быстрее. − После возвращения из того лагеря, ты стала уж больно молчаливой. Что-то случилось? − она расчёсывая свои волосы, в излюбленной манере приподнимает бровь и выжидающе смотрит на меня. Встаю с кровати и подхожу к ящику, чтобы найти кофту. − У моей подруги забрали жизненно необходимые для неё лекарства и я ночами не сплю, чтобы найти в книгах им хоть какую-то замену или самой создать что-то на подобии. Я не высыпаюсь и, в итоге, не выполняю дневную норму, теряя баллы. − Всё образуется. Конечно, что ты можешь ещё сказать? Усмехаюсь и направляюсь к выходу. − Ты куда? Уже отбой был, − со страхом в голосе говорит Кэтлин. − Я прогуляюсь, мне не спится. Её забота иногда напрягает. А вообще, с Кэтлин у меня сложились тёплые отношения. Таких как она здесь можно по пальцам пересчитать. Она волнуется за меня, прикрывает, если допоздна засиживаюсь на работе или после отбоя отправляюсь на улицу. Хотя, я не дура и знаю, что всю информацию она передаёт Нигану, поэтому о многом всё же пытаюсь молчать. *** Мёртвые глаза с бесцветными зрачками смотрят на меня. В этот момент я для него являюсь всем. Всем, чего он хочет. Ещё полдня назад этот парень, живой, напал на Кевина, а сейчас привязан цепью к забору, вынужден хрипеть и тянуть ко мне свои костлявые руки. Ливень сильный, холодные капли бьют по лицу, а одежда уже насквозь промокла. Мне холодно, но именно из-за этого так хорошо. Поднимаю голову к небу, прикрывая глаза. Даже он, ходячий мертвец, сейчас нужнее, чем я. В моей голове такой бардак. Мысли одна за другой разбегаются, никак не собираясь в кучу. Без понятия, что делать дальше. Ту мысль, что я откидывала как можно дальше с момента возвращения из Александрии, громкий звоном теперь стучит по вискам. Понимание того, что во мне теперь нет надобности сбивает с толка. Во мне всегда кто-то нуждался. В детстве я была необходима для родителей как единственный ребёнок, после смерти отца — мама нуждалась во мне сильнее всего, в горячих точках, на войне — я была самым важным и необходимым как умный и сообразительный врач. После Апокалипсиса лагерь нуждался во мне, ведь я могла как защитить, так и спасти. А сейчас… Стараюсь принести пользу Розе, найти лекарство, составляю химические формулы, изобретая своё, но может ей и вовсе не нужна моя помощь. Может они уже нашли замену таблеткам? − Какого хрена ты тут стоишь? Принимаешь бесплатный душ? − этот голос я узнаю из тысячи. Даже не оборачиваюсь. Не хочу видеть его улыбку. По интонации слышу, что он усмехается. − Почему ты постоянно улыбаешься? Умер человек. Человек из твоей общины. − Умер пидор, который напал на моего человека. Ему повезло, что его просто застрелили. − Тогда я понимаю этого парня, − после этого мы пару минут молчим, и, к удивлению, тишина не напрягает, не тяжелит, она успокаивает меня, забирает плохие мысли, очищает. Я не поворачиваюсь, так и стою спиной, потому что знаю — если взгляну ему в лицо не смогу сказать то, что хочу. − Смотри внимательно, Ниган. Это показатель того, насколько рабочим здесь прекрасно живётся. Они лучше сдохнут, чем будут находиться в Святилище и работать на тебя. Разворачиваюсь и хочу отправиться спать, но меня хватают за руку и толкают в забор. Сжимаю пальцами сетку и с испугом смотрю на мужчину. − Если ты так думаешь, может, тогда попробуешь убить меня здесь и сейчас? Давай же, − кричит Ниган, я же рассматриваю его лицо. Карие глаза горят злостью, губы сжаты в тонкую полоску. Он серьёзен. Что неужели так задели мои слова? − Тебя убьёт тот, кто по-настоящему тебя ненавидит. − А ты не ненавидишь, значит? − усмехается и почему-то смягчается. Но вижу, что он всё ещё сердитый и напряжённый. − Нет. И это правда. Мне не за что его ненавидеть. Да, он убил одного человека из моей общины, но, признаюсь, это никак на меня не подействовало. Мне все равно. В голове появляется желание оказаться ближе к нему, ещё ближе, чем сейчас. И я рискую. Нервничаю, из-за чего задерживаю дыхание. Тянусь своей холодной ладонью к его теплому лицу. Сердце начинает биться в разы сильнее и быстрее, чем до этого. Ниган не двигается и просто смотрит на меня. В упор, не отрывая взгляда. Обычное прикосновение рукой к лицу, но под холодным дождём, оно согревает лучше костра или тёплого пледа. Обычный мужчина, но дрожь в коленях настолько сильная, что кажется вот-вот свалюсь на землю. Колючая щетина, никогда не любила её, но сейчас, мне кажется, что это, чёрт возьми, самое прекрасное на свете. Подаюсь вперёд, неотрывно смотря только в карие глаза. Стараюсь побыстрее преодолеть последние сантиметры между нами и неожиданно чувствую его ладонь у себя на талии, благодаря чему по спине бегут мурашки. Громкий выстрел портит всё, разбивая реальность как стекло. Резко отскакиваю назад и больно врезаюсь в решётку. Осознаю то, что только что делала и что чуть не натворила. Прикрываю рукой глаза, устало потираю их: − Чёрт, − даже не смотря в глаза мужчины напротив, срываюсь в сторону цеха. Выстрел прогремел с вышки, видимо, охранники убили ходячего. Они испугали меня, но и спасли от роковой ошибки. Даже не верится, что могла так поступить. Оборачиваюсь уже на входе в помещение, хотя обещала себе, что не стану делать этого. Ушёл. Конечно, ничего удивительного. На глазах наворачиваются слёзы. Быстро стираю их, тру глаза с какой-то ярость, до красноты. Тупица. *** Следующий день я пытаюсь работать, не отвлекаясь ни на что. Главное — не задумываться о том, что произошло вчера. Слава богу, стирки и глажки сегодня было очень много, так что я даже присесть не могу. До обеда, единственное, что мне осталось сделать — это донести сухую и чистую одежду на второй этаж, где проживала боевая элита. Иду тихо и аккуратно, чтобы не привлечь лишнего внимания. Хочу побыстрее справиться с этой задачей и отправиться на встречу с иголкой и ниткой. Лишь бы не наткнуться на неприятности. − Ого, Клэр, это ты? Ну конечно же, блять Поворачиваюсь к Маргарет лицом. От увиденного пришлось даже приоткрыть рот. Чёрное платье чуть выше колена, не вызывающее, но сексуальное, и туфли на невысоком каблуке. Тёмные волосы волнами аккуратно спадают по стройной спине до самой поясницы. Она словно вернулась из прошлого мира, когда по земле ещё не ходили гниющие трупы и ты не думал только о выживании. Твою мать, так вот как выглядят его жёны − Привет, − в своей кокетливой манере произносит Мар, которая даже не ждёт моего ответа и сразу продолжает − Сказала Марку, что ты врач, но доктор Карсон даже знать не знает о твоём существовании. Как практически и все здесь, − выводить меня из себя у неё, как всегда, получалось отлично. − Я сказала так, чтобы ребята не волновались. Девушка заливается смехом, а потом продолжает давить на больное: − Клэр, им давно уже насрать на тебя, так что расслабься. Видимо, все отвратительные качества передаются через постель Но она была права. Абсолютно. Я понимаю это, но не хочу признавать. Всё-таки сейчас каждый сам за себя. − Как тебе в кровати того, кто раскромсал череп Оливера? − А знаешь, это лучшее, что случалось в моей жизни. Особенно, когда он… − Мне неинтересно. − Сама спросила, − пожимает плечами. − А хотя, ты права, тебе всё равно до конца жизни туалеты драить. Может позовём сюда Розу, она с удовольствием тебе поможет? − Жаль, что тебе уже никто не поможет, шлюха. − Ах ты! Удар пришёлся на левую щёку, уж здесь Маргарет силу не пожалела. Я видела как она, замахивалась, чтобы дать мне пощёчину и не остановила её. Если хочет бить — пусть бьёт. Чувствую как место удара горит и жжётся, так что уверена — будет синяк. Она делает взмах повторно. − Маргарет, не заставляй меня бить в ответ. Просто уходи. Девушка застывает и неуверенно опускает руку. Знает — я ударю сильнее. И тогда она просто вырывает у меня из рук стопку одежды и раскидывает их по полу: − Тупая сука, знай своё место! Надо было застрелить тебя где-нибудь в лесу, кикимора Она проходит мимо, громко стуча своими каблуками. Я же облегчённо вздыхая, опускаюсь на колени и собираю вещи обратно в стопку. *** На обед нам подают какой-то суп, больше похожий на воду из грязной посуды. Не особо активно роясь в тарелке ложкой, я наблюдаю за Спасителями рыскающими по спальным местам. − Что происходит? Они что-то ищут? − спрашиваю тихо, наклоняясь к Кэтлин. − Обычная процедура обыска. Так бывает иногда. Проверяют не замышляет ли кто-нибудь что-нибудь. − Тюрьма, а не община. Дотрагиваюсь до зудящей щеки, от холодного прикосновения шикаю и убираю руки. − Кто это тебя так? − Не вписалась в поворот. − Что-то не похоже. Аппетит пропадает окончательно, бросаю ложку на стол и берусь доедать кусок подгорелого хлеба. Сегодня просто изумительные изыски на обед. − Номер 14-38 на выход. С непониманием смотрю на Мейсона, но тот только кивает в сторону лестницы. Кидаю взгляд на Кэтлин, но та не поднимает голову, уткнувшись в тарелку. Всё понятно. Поднимаюсь из-за стола и, глубоко вздохнув, в сопровождении Дуайта отправляюсь к Нигану. Ну класс, теперь ещё и с ним разговаривать. День становится всё лучше и лучше Мы поднимаемся на третий этаж, заходим за какую-то тяжёлую железную дверь и меня грубо толкают вперёд. Слава богу, впереди был стол, на который я упёрлась руками, иначе упала бы лицом вниз. Вскидываю голову и вижу недовольное лицо лидера Спасителей. Он взмахивает рукой и Дуайт закрывает дверь с другой стороны. Выпрямляюсь, складывая руки на груди. Внимательно смотрю, ожидая выговора или наказания. Ниган тянется к бумагам на краю стола, в которых я узнаю свои записи по поводу лекарства. − Присаживайся, − кивком указывает на стул рядом собой, а когда я сажусь ко мне прилетают мои записи. − Узнаешь? − Да. Это моё. − Я бы ничего не сказал, будь это рецепт какого-нибудь пирога, но когда это куча химических формул, в которых я, к сожалению, нихуя не смыслю, то это заставляет меня сомневаться и не доверять тебе. А я этого, ой, как не люблю. Так что скажи мне, Клэр, что это за писанина? − Ты и так думаю догадываешься. − Я хочу услышать это от тебя. − Я пытаюсь найти замену Метформину, таблетки от диабета, который Спасители забрали из Александрии. − Для той молоденькой девчонки из твоей группы? − Да. − Ты вроде находишься в Святилище и как ты, интересно, собиралась передать хоть что-нибудь в Александрию? Каким образом? − Нашла бы как. Ниган резко поднимается со стула, так, что он с грохотом падает на пол. Продолжаю сидеть и смотрю вперёд. Слышу как он подходит сзади и обхватывает спинку моего стула руками. − Твоя самоуверенность пиздец как надоела, − говорит он спокойно, прямо за спиной, и я сдерживаюсь, чтобы не обернуться, сжимая руки на коленях − Давай пройдёмся ещё раз по правилам, раз до тебя так и не дошло. Ты теперь живёшь и работаешь здесь. Люди, которые находятся там, за пределами Святилища, тебя больше не касаются. Они теперь вместе с Риком, дружной семейкой, работают на меня. Ты им НЕ помогаешь и ничего для них НЕ делаешь. Это понятно? Ниган собирает бумаги и разрывает их пополам. Мои труды. То, что я высчитывала долгое время, искала материал, вспоминала давно забытое. То, где я много раз ошибалась и начинала сначала. Он разорвал это всё всего за пару мгновений. − Легко так жить? Ни о ком не беспокоясь, не имея ответственности, без страха за ближнего, а только за себя? − через несколько секунд молчания выдаю я, тоже поднимаюсь со стула и подхожу вплотную к мужчине. Злость уже кипит во мне, заставляя сжимать кулаки. − Всё сказала? − опять эта ухмылка − Может поступим проще? Чтобы у тебя не было поводов для волнения, уберём всех твоих дружков нахер? Хотя одной из них и так не долго осталось. Удар по щеке не был запланирован, но я не сдерживаюсь. Делаю это, не подумав о последствиях. Моя несдержанность всегда играет мне далеко не на руку. − Сукин сын. По из-за кого интересно мне пришлось это делать? Ты же так бережёшь свою жизнь, цепляешься, уворачиваешься и убегаешь. Боишься умереть, делаешь всё возможное, чтобы этого избежать, ты жертвуешь своими людьми, подставляешь их и прикрываешься ими. Ты жалок! Внешне хочешь показать, какой ты смелый, сильный и бесстрашный, чтобы окружающие даже представить не могли твою смерть. Чтобы они тебя боялись. А на деле, когда случается реально безвыходная ситуация, когда твоя жизнь становится под угрозой, ты не смотришь опасности в глаза и не пытаешься защитить себя и тех, кто рядом. Ты, с мокрыми штанишками, бежишь в кусты, наступая на своих же союзников, как жалкий трус. Раз ты так бережно хранишь свою шкуру, почему так легко лишаешь жизни других? − яростно толкаю его в грудь, сжимая в руках его футболку. В нос сразу ударяет запах его одеколона и я, как будто, забываю про свою злость и мой голос становится менее громким и уверенным − Почему ты делаешь это так бездушно? Думаешь только ты хочешь остаться живым? − Чёрт, − Ниган улыбается и показывает мне свои белые зубы, касаясь их языком − Ты так уверенно говорила, что даже я блять чуть не поверил, − он аккуратно убирает мои руки со своей футболке − Ты знаешь, когда ты злишься — ты дико сексуальная. Прямо как вчера. Не сдерживаюсь и пытаюсь ударить его снова, но он перехватывает мою руку, сворачивает её назад и прижимает меня к столу. Он всё-таки мужчина и сил у него побольше будет, но я всё же не оставляю попыток вырваться. − Первый раз я ещё простил, но второй раз — нет. Ты охерела полностью, я смотрю. − Пошёл к чёрту, − шиплю сквозь зубы. − Откуда это у тебя? − через секунду его тон с насмешливого меняется на серьёзный, что приводит меня в замешательство на пару секунд. Ниган аккуратно касается синяка на левой щеке. Я уже готовлюсь к боли, но чувствую только нежное касание к коже. − Не вписалась в поворот. − Больше похоже на удар. Это сделал мужчина? − А что если и так? − То ему осталось жить недолго. В Святилище такое неприемлемо. Ну? Я жду. Застываю, замечая как сердце вновь ускоряется в своём ритме. − Говорю же, ударилась, − шепчу, потому что в горле резко пересыхает. Дверь неожиданно открывается и на пороге появляется Саймон. По его лицу видно, что он охренел слегка от картины, представшей перед ним. − Мы сначала стучимся Саймон. Сколько тебя учить ещё? А вдруг мы с Клэр занимались бы здесь чем-нибудь чертовски неприличным? − Ниган не отпускает меня, я же дёргаюсь, пытаясь освободиться. − Я бы услышал, босс, − усмехается Спаситель. Какого хрена? Ты должен был мне помочь, Саймон Боль в руке наконец-то прекращается, он отпускает меня, и я отскакиваю в другую сторону комнаты. Потираю кисти рук, кидая злые взгляды то на одного, то на другого. Козлы. − Что случилось, Саймон? − лидер Спасителей будто забывает про моё существование, сделав серьёзный вид и обратив внимание только на своего помощника. − Мы подготовились, выезжаем завтра с утра. Надеюсь в Вашингтоне ещё осталось хоть что-то. − Замечательно. Будьте аккуратны. В городах опаснее всего. Вашингтон. Там находится моя больница. Это мой шанс выбраться отсюда. − Я знаю, где точно есть. Мужчины обращают на меня внимание, Саймон с удивлением, а Ниган хмурит брови в недовольстве. Понимаю, что они ждут уточнения и я продолжаю: − Если я тоже поеду, то покажу. Они переглядываются, явно обдумывая моё предложение. − Что-то больше похоже на пиздёшь, чтобы сбежать, − Ниган не верит мне и это объяснимо. − Я сделаю это, при условии, если ты вернёшь лекарство, которое забрал из Александрии. И отдашь новое, которое мы найдём в Вашингтоне. − Какие ещё нахер условия могут быть? − Тогда ищите без меня. − Босс, мне кажется, нужно взять её с собой. Ещё раз спасибо, Саймон − Саймон, ты с ней трахаешься что ли? − Ниган указывает на меня пальцем. Какое тебе дело вообще? − Нет. − Да. Одновременно отвечаем мы, после чего мужчины резко поворачивают на меня головы. − А в чём, собственно, проблема? − опять начинаю злиться. − Не пизди, Клэр, − Саймон взирает на меня со злостью и я пожимаю плечами, складывая руки на груди. Я встречаюсь с Ниганом взглядом и почему-то мне становится стыдно, ведь он смотрит на меня как на провинившегося ребёнка, поэтому опускаю голову, потупив глаза в пол. − Отправляешься завтра на рассвете, будь готова. Вскидываю голову и киваю, пытаясь сдержать улыбку. − На выход. Саймон выходит первым, я следом, но в спину Ниган говорит мне: − Если попробуешь сбежать, ты знаешь, что случится с твоими друзьями, − голос холодный, как будто видимся в первый раз. Останавливаюсь и поворачиваю голову к плечу, не смотря в лицо мужчине: − Знаю, − аналогичным тоном отвечаю я и закрываю за собой тяжёлую дверь.