Иным путём

— Я ему и говорю: если ты про те кудрявые гвозди, то они в шкафу на верхней полке! — говорит Лаура, эмоционально раскидывая руками. Весь наш столик заливается смехом. Когда мы вместе с Лаурой во время завтрака уселись за один из множества столиков, к нам, к моему удивлению, подсели и другие Спасители. Среди них я узнала и Мару, и Джозефа. С остальными же увиделась впервые. — Господи, неужели ты дожила до своих лет и до сих пор не знала, что они называются саморезы? — сквозь смех спрашивает Гэри, парень, которые обычно вечно угрюмый. — Я считаю, что это не самое важное в жизни, — Лаура обиженно поджимает губы и утыкается в свою тарелку. Все опять начинают смеяться. Я же приподнимаю уголки губ в полуулыбке. Всё же это не моя компания. Задумчиво мешаю ложкой в тарелке. Еда, конечно, намного лучше, чем раньше, но в горло и кусок не лезет. Хотя чувствую себя отлично. Даже впервые за несколько недель выспалась. Провалялась в кровати до десяти. И меня даже никто не побеспокоил. Неслыханная щедрость. Вчера всё так сумбурно получилось, что я сама не поняла что произошло. — Кстати, завтра, скорее всего, мы опять двинем в Александрию, — отрывает меня от размышлений Рейлли, жующий картошку. — Правда? — неожиданно громко, даже для себя, произношу я. Он только утвердительно мычит, продолжая завтракать. И никто, к счастью, не обращает внимания на мою реакцию. Кроме Лауры. Ты удивлённо приподнимает бровь. Легонько тыкает локтём меня в бок и шёпотом спрашивает: — Соскучилась? — Немного, — соглашаюсь я, не вижу смысла оправдываться. Пожимаю плечами и продолжаю ковыряться в тарелке, одновременно слушая разговоры ребят, пока кто-то не дёргает меня за плечо. Я от неожиданности вздрагиваю и поворачиваю голову. Саймон кивком показывает, что мне нужно следовать за ним. Под подозрительные взгляды остальных я двигаюсь за ним, аккуратно перелезая через лавку. Мы подходим к его комнате и, открыв дверь, он пропускает меня вперёд. Саймон не говорит ни слова, и это интригует. — Что-то случилось? — говорю я, присаживаясь на стул. — Сейчас мы поедем в Хиллтоп. Хочу, чтобы ты поехала с нами. — Зачем? — Ты должна знать с кем сотрудничают Спасители. Я бы так это не назвала Мне снова хочется спросить зачем, но я решаю, что это будет глупо, и вовремя затыкаюсь. Понимаю, что разговор закончен, так что встаю и направляюсь к двери, чтобы собраться к поездке. Хмурюсь, переваривая информацию и теряясь в догадках. И всё же торможу у выхода, разворачиваюсь: — Ты что-то задумал, не так ли? — складываю руки на груди. Не знаю, зачем спрашиваю это, ведь и так прекрасно понимаю. Просто, чтобы удостовериться. Но он молчит. Тогда я продолжаю говорить. Только менее уверенно. — Я думаю, это плохая идея, Саймон. — На моей стороне гораздо больше людей, чем ты думаешь, — с ухмылкой на лице он разворачивается ко мне. Мне неприятно это слышать, поэтому я сжимаю руки в кулаки. — Я бы рассказал тебе, посвятил тебя в планы, но пока не могу разобраться, на чьей ты стороне. Может, прямо сейчас ты побежишь к нему, чтобы всё доложить. — Я не доносчик, — тихо произношу я, разворачиваюсь спиной к нему и хватаюсь за ручку двери. — Когда? — имея в виду, когда произойдёт то, что он задумал. — Скоро. Закрываю дверь и смотрю в пол, обдумывая свои дальнейшие действия. Одна сторона меня кричит, что надо бежать и рассказывать всё Нигану, другая, что нужно просто оставаться в стороне и спокойно наблюдать. Но когда взгляд сам по себе натыкается на знакомые мне чёрные ботинки, все мои размышления мигом улетучиваются. Голова до боли в шее резко вскидывается вверх, а глаза смотрят на мужчину стоящего напротив. Всё как обычно: белая футболка, Люсиль на плече. Вот только нет той ухмылки, вечно живущей на его лице. Все слова где-то застревают в горле и не спешат выходить. Говорить нечего ни мне, ни ему, так что вот так и стоим, просто глядя друг на друга. Причём я не скажу, что между нами напряжение, которое можно потрогать руками. Нет, вовсе нет. Просто сказать нечего. Лучшее средство защиты — это нападение, не так ли? — Что-то ты какой-то помятый? Бессонная ночка? Нигана, вероятно, моя фраза не веселит нисколько, и он только опускает голову, на секунду бросая свой взгляд на обувь. Когда он всё же собирается мне что-то ответить, нас прерывает Саймон, открывший дверь. Я понимаю, что Ниган не просто так стоял на пороге его комнаты и начинаю чувствовать себя третьей лишней, так что просто аккуратно отхожу в сторону и стремлюсь как можно быстрее добраться до своей. *** Когда мы подъезжаем к Хиллтопу, первое на что я обращаю внимание — это огромные брёвна, выстроенные как забор. Крепкая защита, должна сказать. Нам незамедлительно открывают ворота. Вроде, как я узнала совсем недавно, эта община в самых крепких отношениях со спасителями. Их главный — Грегори — довольно склизкий червяк, но свои обязанности выполняет хорошо. Выйдя из машины, я начинаю осматривать общину изнутри. И выглядит впечатляюще. Дом, стоящий в центре, напоминает своей архитектурой дома девятнадцатого века.Белые большие колонны, огромное количество небольших окон, люкарны и даже флюгер в виде птицы, всё это заставляет, не отрывая глаз, рассматривать здание. Рядом с ним стоят трейлеры, в которых, судя по всему, живут местные. Здесь всё в зелени, в точности как в Александрии и абсолютно не так, как в Святилище. Я уже было направляюсь рассмотреть всё поближе, но меня останавливает Саймон. — Пошли. Потом всё осмотришь, — машет он в сторону главного дома. Сначала в здание заходят все Спасители, а потом уже мы с Саймоном. Внутри здесь всё тоже напоминает прошлый век. Да уж. Может раньше это был музей? — Саймон! Здравствуй! — из одной из комнат выходит мужчина лет шестидесяти. Седой, в рубашке и костюме. А улыбается так, как будто ему только что жизнь спасли. — И тебе привет, Грегори, — они пожимают друг другу руки, как старые друзья. Может это так и есть. — Не ожидали Вас так скоро. Хочешь пообщаться в кабинете? Мои люди как раз нашли бутылку джина. Ты ведь любишь джин? — мерзкий подлиза. Пока они что-то там обсуждают про свои личные вкусовые предпочтения, я подхожу в картинам, внимательно их рассматривая. — Чем я могу Вам помочь? — Здесь есть человек, который должен принадлежать Нигану. И я надеюсь, ты нам его покажешь. На секунду замираю. Неужели, здесь Дэрил? — И кто же это? — Приготовься показывать и я тебе скажу. Нам нужен Ваш доктор, Грегори. — Но как же мы? — Мне повторить? — Нет. Пойдём, — Грегори с опущенной головой направляется к двери. Спасители разбредаются по всему Хиллтопу. Я же принимаю это как шанс познакомиться с этой общиной получше. Фонтан, рассадник, курятник. Мир садоводов, что сказать. Направляюсь ближе к трейлерам. Может смогу с кем-то поговорить, если кто-то, конечно, захочет разговаривать со мной. — Стоп. Ты, кажется, не знаешь, кто я и кто мы, — слышу немного знакомый голос. Выглядываю из-за угла. Рой говорит это какой-то девчонке. Кажется, где-то я её уже видела. Точно! В Александрии. — Грузи сама. Я занят, — он бросает на землю корзину, наполненную доверху овощами, и всё высыпается из неё. Козёл. Подхожу к ней и начинаю помогать ей, складывая всё обратно. Она, видимо, тоже узнаёт меня, что становится ясно по её нахмуренному и пристальному взгляду. Но когда она неожиданно начинает обеспокоенно глядеть на Роя, я оборачиваюсь и понимаю — что-то здесь не так. Он открывает дверцы и спускается в подвал. Следую за ним. — Что-то нашёл? — Спелые яблоки. Хочешь? — протягивает мне одно. — Нет. Ниган любит их. Неси в машину, — головой указываю на выход. Перед тем как выйти следом за ним, останавливаюсь и, не поворачиваясь, произношу: — Дэрил, это плохое убежище. Поищи другое. И выхожу. *** — Так значит, Вы забрали их единственного доктора? — шокированного произношу я, сидя в машине, направляющуюся обратно в Святилище. Я вместе с Саймоном еду в его пикапе в самом конце вереницы машин. — Обидно? — ухмыляется он. — В каком это смысле? — складываю руки на груди и откидываюсь на спинку сидения. — Ну, ты тоже вроде неплохой доктор, а Ниган всё равно ищет замену, — создаётся ощущение, что он специально хочет настроить меня против лидера Спасителей. — Вот ещё, — фыркаю я, закатывая глаза. — Мне же лучше. Не придётся приклеивать каждому из Вас пластыри после каждой царапины. — Для того и нужны доктора. — Больно ты разбираешься, кто для чего нужен, — недовольно гляжу на него. После этого я отворачиваюсь к окну, как бы намекая, что разговор окончен. Замечаю бредущего по дороге нам навстречу то ли ходячего, то ли человека. На спине у него рюкзак, который кажется мне смутно знакомым. Как и куртка впрочем. Не успеваю рассмотреть лицо, так как мы быстро пролетаем мимо. В голову закрадываются сомнения, и я прошу Саймона остановиться. Мне просто нужно убедиться. — Чего? — просит меня повторить. — Я сказала, остановись! Колёса резко с визгом тормозят, а Саймон передаёт по рации, что всё нормально и мы позже догоним остальных. Выскакиваю из машины, громко хлопнув дверью, и бегу к объекту моего интереса. Достаю нож, чтобы если что его убить. Приближаясь, всё же понимаю, что это ходячий, так что как только он разворачивается на звук моих шагов, я вонзаю нож глубоко ему в черепную коробку. Когда он падает, начинаю рассматривать его. И узнаю. Чак. Член моей бывшей общины в Клейтоне. Какого чёрта он здесь? Опускаюсь на колени рядом с ним. — Клэр, чё за херню ты творишь? — подходит ко мне Саймон. — Помоги мне снять с него рюкзак. Когда мы переворачиваем его на живот, замечаю дырку в куртке, как от пули. Это привлекает моё внимание. Сняв рюкзак и отложив его в сторону, начинаю разглядывать рану. Огнестрельная. Больше нет видимых повреждений, а значит, его кто-то убил. Так как пуля не сквозная, она где-то там, в теле. И мне нужно её достать. Может это и мерзко, но необходимо. И пуля тоже кажется мне знакомой. Да, есть множество одинаковых, но не в такое время. А такие на моей памяти были только у Дила. Недовольно хмурюсь, запихивая находку в карман джинсов. Больно осознавать то, что первым приходит на ум. В рюкзаке нахожу камеру. Разбитый экран, но работает. Зарядка уже на исходе. Нужно успеть посмотреть, что на ней. — Саймон, давай возвращаться, — поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь к нему лицом. *** Хотя обычно огромным аппетитом не отличаюсь, но сегодня за ужином я съедаю всё до последней крошки. И вот, перед отбоем, стою вместе с Лаурой и выкуриваю с ней одну сигарету. День показался мне невыносимо долгим и оставил после себя неприятное послевкусие. Только не пойму почему. Когда подруга со мной прощается, желая доброй ночи, и заворачивает за угол, я опираюсь на стену и съезжаю вниз, принимая удобную позу на полу. Достаю из кармана своей ветровки камеру и включаю её. Рассматриваю фотографии: его жена, не помню, как её звали; ребята, когда мы строили новый дом, так как места уже всем не хватало; здесь даже есть я в том смешном комбинезоне, который надевала, когда красила стены. Натыкаюсь на одно единственное видео. Включаю. Вижу его улыбающуюся жену, которая подстригает один из множества розовых кустов. Она просит прекратить снимать, как вдруг раздаётся тот самый взрыв. Они находятся совсем близко к вышке 2-04, где как раз и произошёл взрыв. Слышатся крики, всё мигом заволакивает дымом. Видимости никакой. Чак что-то кричит, зовёт жену, но та не откликается. Он падает, экран камеры трескается, а когда встаёт, видео с шипением заканчивается. Откладываю камеру в сторону и закрываю руками лицо. Неприятно вспоминать это ещё раз. Тем более с такой стороны. Неожиданно кто-то садится совсем рядом и подбирает камеру. На улице темень, но с такого близкого расстояния я могу рассмотреть его лицо. — Это Клейтон? Неплохое местечко, — он тыкает пальцем в камеру. — Я думала, что проживу там до старости, — утыкаюсь лбом в колени. — Даже я не даю себе таких прогнозов, — усмехается в привычной для него манере. — При твоих порядках — конечно нет. — Поясни. — Ты в любой момент можешь получить нож в спину. — Я знаю. — Нет, не знаешь! — резко поворачиваю лицо в его сторону. — Не знаешь, раз не пытаешься что-то изменить. — Что ты предлагаешь? — Меня восхищает эта идея с баллами. Что-то отдалённо похоже на нашу прошлую жизнь с зарплатой. Только вот, у тебя всё слишком жестоко и нечестно. — Нечестно? — усмешка. — Да. Почему кто-то работает всего на одной работе и питается мясом, а кто-то на трёх и не может позволить себе поход к доктору? — Наверное, это потому что кто-то плохо работает, — Ниган переводит взгляд на меня. — Ну конечно, — фыркаю я. — А твои наказания? Это же отвратительно! — Знаешь метод кнута и пряника? — Знаю. Вот только у тебя нет пряника, а кнут у тебя чаще всего смертельный. Смотрим друг на друга. Он выглядит уставшим. Но готовым выслушать. — Зато страх творит с людьми чудеса. — И рождает ненависть, — перебиваю его, направляя взгляд на свои руки. — У тебя довольно странная репутация. Тебя ненавидят, но не признают этого, потому что боятся. Ты непредсказуемый, как бомба замедленного действия. Никогда не знаешь, когда ты сорвёшься. Ты можешь прямо сейчас подняться и разбить мне голову битой. Это никого не удивит. И это страшно. — Звучит так, как будто ты только что назвала меня психом. — Возможно, так и есть. Впечатление, по крайней мере, ты создаёшь именно такое. А может ты этого и добиваешься? — Может быть. — Вопрос — долго ли ты так протянешь? — Умные бабы — это зло, — смеётся Ниган, закидывая голову назад. — Теперь моя очередь задавать вопросы. Почему врач? — Это нечестно, — улыбаюсь я и мотаю головой. — Почему, когда я задаю вопросы, ты уходишь от ответа, а когда ты, я должна тебе отвечать? — Я ответил тебе, — приподнимает брови, в притворном изумлении. — Давай рассказывай, Клэр, и не раздражай меня. Между нами возникает молчание, и я уже жалею о сказанном. И как только Ниган с раздражённым вздохом поднимается на ноги, я хватаю его за руку. — Ладно, расскажу, — недовольно бурчу я. — Любите Вы бабы повыёбываться. — Лучше тебе заткнуться, — пихаю его в плечо, явно недовольная его последним высказыванием. — Когда мне было пятнадцать, моему отцу дали распоряжение отправляться в горячую точку в Сирии. Это был самый страшный, на тот момент, день в моей жизни. Помню, каким взглядом отец смотрел на меня, когда сообщил эту новость, будто пытался запомнить каждую чёрточку моего лица. На его глазах, мужчины, военного с тридцатипятилетним стажем, человека с закалённым характером, навернулись слезы. Тогда заплакали все: мама, я и бабушка. В глубине души каждый из нас понимал, что это, возможно, наш последний вечер вместе, — воспоминания даются мне нелегко, но, глубоко вздохнув, я продолжаю. — Письма от отца приходили каждый две недели. Он никогда не говорил, как ему тяжело. Писал только о том, как сильно скучает и уже совсем скоро вернётся к нам домой. В последнем письме, чётко помню, конверт которого был мятым и по краям потёртым, в нём он обращался ко мне. Говорил, что уже собрал сумку, чтобы вернуться домой. Но этого так и не произошло, — долгая пауза — Он погиб. Ещё до того, как ко мне пришло это письмо. Смерть произошла от кровопотери. Все было бы по-другому, если бы врачи своевременно оказали помощь. Как позже нам сообщил его друг по несчастью — врачи не заметили его, просто прошли мимо, уверенные тем, что рана несерьёзная. Это история сыграла важную роль в моей жизни. Благодаря ей, я выбрала свою будущую профессию. Я подумала, что смогу что-то изменить. Спасу жизни многих людей, — грустно усмехаюсь. — Поступление в университет стоило мне немалых усилий. Как физических, так и моральных. В восемнадцать лет я уехала из родного дома, в общежитие, на долгие восемь лет. Выучилась, получила диплом. После чего сразу подписала контракт на работу врачом в Сирии. Это было не трудно, желающих не так уж и много. Моя мама же хотела придушить меня собственными руками, — улыбаюсь от тёплых и приятных воспоминаний. — Она ревела, умоляла меня не уезжать, ведь кроме меня у неё больше никого нет. Но я уже все решила, — глубоко вздохнув, наконец-то поворачиваюсь к нему лицом. — Боль утраты никогда не покидает меня. Она всегда со мной. Иногда, мне даже кажется, что она раздирает меня изнутри. Но и она же даёт мне силы двигаться дальше. Я думаю тебе это знакомо. — Нельзя жить прошлым. — Да что ты? — усмехаюсь. — И это говоришь мне ты? После это вновь воцаряется молчание. Минут десять проходит, и я понимаю, что уже дико хочу спать, так что поднимаюсь и отряхиваюсь: — У тебя что, сегодня на ночь никто не запланирован? — Я думал, сегодня ты составишь мне компанию. — Ха-ха, очень смешно, — с сарказмом произношу я. — Вчера ты так не смеялась, — слышу себе вдогонку. — Вчера у меня было лёгкое помутнение рассудка на фоне алкоголя и голода и всё. Слышу его усмешку за спиной, а сама с улыбкой направляюсь к себе в комнату. *** Наутро, собравшись, мы сразу же отправляемся в Александрию. На дорогах ещё не сошёл утренний туман, так что мы едем осторожно. На улице холодно, и я одеваю какой-то тёплый свитер, который взяла с собой. И как оказалось, очень даже не зря. Александрийцы встречают нас без особой радости. Оно и понятно. Спасители загружают свои газели продовольствием и оружием, добытые, как я думаю, большим трудом. Нигана с нами нет, так что всё происходит тихо и мирно. Сбоку, у ворот я замечаю Мэри, осторожно машущую мне. Оглядываюсь по сторонам и направляюсь к ней. Она совсем не изменилась. Всё так же прекрасно выглядит, несмотря на возраст. — Ты должна сходить к ней, Клэр, — не совсем понимаю её, но всё же следую за ней. По мере приближения до меня доходит смысл её слов. Могила Розалин. Смотреть мне на это невыносимо больно и тяжело, но по-другому и быть не может. Опускаюсь на колени, руками от нервов перебираю землю руками, зарываюсь ими в неё. На глазах наворачиваются слёзы, но я пытаюсь сдержаться. — Клэр? — голос Марка выводит меня из прострации. Он присаживается рядом. И я срываюсь. Обнимаю его за плечи и плачу. Не только о Розе. О Коди. О всём том, что навалилось за последнее время. *** — Ты как будто полжизни ревела, — усмехается Роб, стоя на веранде и упираясь спиной на деревянный столб. — Ой, замолкни, — слегка смеюсь, закидывая волосы назад. — У тебя какие-то важные новости? — Ещё какие, — подхожу ближе и перехожу на шёпот. Роб сразу напрягается. — Дил жив. А ещё в придачу и большинство общины тоже. — Как? Каким образом? Чёрт, нам нужно найти способ связаться с ними. — Я не знаю. Видимо, выбежали и встретились за пределами Клейтона. Он связывался со мной по рации некоторое время назад, но это было чистой случайностью. Больше на связь не выходил. — Где они теперь? — Точно сказать не могу, на каком-то складе. Необходимо их найти. Это я оставляю на тебя. Обыщи всё в округе, они где-то неподалёку. — Понял. — Как продвигаются дела в Александрии? Рик доверяет тебе? — Я думаю, да. Они встретили каких-то мусорщиков и договорились с ними выступить против Спасителей. Решай сама, что делать с этой информацией. — Главное, чтобы пострадало как можно меньше людей. — А ты не меняешься, — Роберт усмехается вновь. — Мне пора возвращаться, чтобы никто не заподозрил что-то неладное. Удачи. — И тебе. *** Кажется, обратно в Святилище мы добираемся быстрее, чем до Александрии. Остальной день нам предоставляют на своё усмотрение. Ну и отлично. Теперь у меня появляется много времени для того, чтобы всё обдумать.