Ночной кошмар

Два часа спустя после получения письма. Расслабиться и закрыть глаза – верное решение. В этот момент можно подумать, что все хорошо. Забыться и представить, что ты просто перележал на диване и твои ноги просто затекли. Главное не двигаться, главное - не тревожить эту гребенную колесницу, чтобы не слышать, как колеса рассекают осколки посуды на полу. Глаза резко распахиваются, и взгляд упирается в потолок. Люстра, известка, вот сейчас он дотянется до телефона и запульнет его в этот источник света, тогда не придется закрывать глаза, чтобы всего этого не видеть. Идеально. У него было все, что только мог пожелать парень двадцати двух лет - родители, друзья, любимая девушка, к слову, первая красавица на районе. Он мог бы стать великим баскетболистом со своим высоким ростом, мог бы уже этим летом с командой лететь за границу за счет универа, он мог уже через пару месяцев заселиться в квартиру с Марией, они ведь так хотели попробовать пожить вместе. Где это теперь все? Черт побери эту гребанную жизнь. Где это теперь все?! Руки дрожат, губы плотно сомкнуты, его трясет. Трясет от страха и ненависти ко всему миру. Эта мразь... она бросила его, слабохарактерная сука, и все это после того, что он для нее сделал? Это после всех признаний, это после того, как он пострадал из-за нее? Мразь. Он не готов ее простить и не готов ее понять. Он не заслужил этого, это не могло случиться с ним. Это должно было случиться с каким-нибудь неудачником, но не с Максимом. Максим не неудачник, Максим по жизни лидер, Максим – он победитель, он всегда берет то, что захочет. И где он сейчас? Сидит взаперти коробки на кресле для стариков. Стух, сдох, не подлежит ремонту. Да чтоб вы все были прокляты от такого расклада! Это все сон, он скоро проснется, да. Проснется, перевернется на другой бок и обнимет свою сонную девушку. Обнимет, поцелует, а потом будет утреннее кофе в постель, пока родители на даче, да, непременно все так и будет, нужно лишь заставить себя проснуться. Только почему-то вместо этого из легких лишь вырывается приглушенный рык, а следом со стола летит стационарный телефон. Гудки, доносящиеся из трубки, возвращают к реальности Максима, и он тянется к сотовому. - Паша? Ты где? Пригоняй, – голос слегка севший и требовательный, сейчас ему просто необходимо не оставаться одному в этой чертовой коробке. – Да мне срать, чем ты там занят! Быстро приезжай! Телефон со стуком ударяется об пол и лишается батареи и пластмассовой крышки. Ему нужно на ком-нибудь сорваться, ему нужно выговориться, ему необходимо закричать, Паша идеально сойдет для этой роли. Паша как всегда приехал, Паша как всегда здесь. Такой родной и спокойный, такой высокий и неуклюжий, слегка сгорбленный неудачник, что находится в вечной тени Максима - прирожденного лидера. Паша всегда придет, приедет, примчится и поможет, потому что Паша – настоящий друг, потому что Паша – груша для битья, потому что у Паши никогда не бывает претензий, Паша просто всегда рядом. Он молча соберет осколки с пола, аккуратно соберет детали от телефона и обязательно выслушает. Выслушает всю эту грязь, коей Максим поливает Машу, и тихо заметит, что, возможно, Маше нужно время, что Машу можно понять. А потом Паша увернется от вазы и от тарелки и просто замолчит. Он просто будет дальше слушать, какое он бесхарактерное дерьмо и что он вовсе не мужик и нихера не понимает в этой жизни. А потом под жутким криком пойдет в магазин за пивом и, как бы он ни возникал, что «смешивать с антибиотиками нельзя», он все равно замолчит и уйдет, потому что Паша настоящий друг, он все понимает. Максим будет долго кричать, он будет кричать и сметать все со столов, он будет пытаться сделать много больнее Паше, так, как ему сейчас. Максим не понимает и не хочет понимать, что этим он ничего не изменит, просто потому, что в его голове сейчас только одна мысль: «Сгорите все в аду, я не хочу страдать один».