Ночной кошмар

Вместе. Он словно снова ожил. Нет-нет он и раньше был живым, вот только теперь появился столь не обходимый стимул. Вика существует. Как бы это абсурдно не звучало, но иногда ему казалось, что на самом деле Вика не существует, что она просто этакий программный глюк или чего хуже цифровая запись. Все это объяснялось тем, что обычно Максим не общался так часто с помощью техники. Обычно с людьми он общался только в реальной жизни. А тут… явилась. Такая красивая, безупречная, наглая, его. А как Надежда Николаевна-то была счастлива. Словно пару лет скинула с плеч. Сын наконец-то полностью успокоился и пришел в себя. Муж спокойно работает. А она постоянно бегает с заварным чайничком, что бы вновь и вновь предложить Виктории чайку. А еще она теперь могла работать! Она обожала эту девочку, совершенно ее не зная. Каждый день, а именно каждый день не смотря ни на какую погоду девушка приходила в гости, они занимались той самой «знаменитой» программой. На взгляд Надежды, это мало, чем помогало, да и если признаться, то она совсем уже потеряла веру в исцелении сына, но больно уж мило они делали это. Да и на сына это хорошо влияло, особенно на его характер. А программа, ну и Бог с ней. Наверное, только Виктория, да Федор Игоревич верили в нее. Со временем правда кажется, Максим утомился от бессмысленного времяпровождения, однако Вика была неугомонна. В этой девочке словно находились нескончаемые батарейки. Однако даже она уже стала понимать, что Максим с каждым разом, опускает руки все ниже и ниже. *** - Тук, тук – Вика демонстративно стучит пяткой по паркету, уже проникнув в спальню парня. – Я не поняла, а что сидим? Где эмоции и овации, собственно, почему сидим мистер, встречайте гостью. Это было уже стандартным приветствием. Максим даже не обижался. Но сегодня Вика не была похожа на себя. Даже на ее непроницаемом лице, вдруг появилась тревога и какой-то псевдо страх. Она словно к чему-то себя мысленно готовила и к тому же сомневалась. Проведенные два часа за пустой беседой, тянулись, словно бы целую вечность. Максим пытливо рассматривал собеседницу, пытаясь понять, чего ждет его гостья. Откуда-то появился страх, что это их последняя встреча. Черт его знает, почему у него появились такие мысли, но это жутко пугало. - Знаешь – слегка приглушенным голосом начала Вика – так не может долго продолжаться. - Действительно – поддерживает ее он, не понимая, зачем он это делает. - Ты вроде, как и не стараешься – продолжает она, слегка наклонив голову. Вот это совсем не справедливо. - И должен был быть хоть какой-то результат. - И, правда. - Которого нет. Девушка смотрит прямо на него, пытаясь, что-то выглядеть. - Это тяжело - Это тяжело - повторяет он, словно его заело. - И невыносимо больно – секундное молчание, и спешное добавление: - хоть ты не видишь, но мне больно смотреть, что ничего не получается. - Понятно – устало произносит Максим, он уже все понял, не нужно быть гадалкой, что бы понять, что его бросают. Ну, это хоть помягче чем с Машкой. - Нет, не понятно – голос снова прежней Вики. Она встает с кровати и подходит ближе. Она кладет руки на колени Максима и заглядывает ему в глаза. - У тебя должен быть стимул, слышишь? – тихо шепчет она, и расстояние постепенно сокращается между ними – Ты должен, черт возьми, встать. А у Максима руки потеют, от такого странного поведения Вики. Девушка как-то безумно улыбается и спешно касается его губ своими. Она ни на секунду не прикрывает глаза и как-то отчаянно цепляется зубами за его нижнюю губу. Его руки тянутся к ней и на мгновение, ему удается ее прижать к себе, что бы вздохнуть цветочный запах ее шампуня. Ровно на мгновение, потому, что она тут же отстраняется и встает с колен. Она отходит так далеко от него, что он просто не понимает, что происходит. - Знаешь, это был наш первый и последний поцелуй. Дело не в коляске – грустно поясняет она – дело, черт возьми, в тебе. Ты не хочешь ничего менять. Но я верю, что ты придешь ко мне. Ты придешь, и мы встретимся в моем любимом кафе. Взгляд у Вики какой-то мутный и неспокойный. А Максим еле сдерживается, чтобы не расхохотаться, это же шутка, да? Какая-то нелепая шутка. Не качественная, не смешная, глупая шутка. А потом он моргает и смотрит на удаляющуюся Вику. И это все так не правильно, что он просто не знает, что делать, кроме как сидеть и смотреть на удаляющуюся Вику и словно во сне, тянуть руки к несбыточной мечте. И когда в голову приходит мысль, что нужно всего лишь встать, что бы все это остановить, горло начинает жечь. Она даже не обернулась и даже не сказала больше ни слова, просто вышла из комнаты. Вика со слезами на глазах будет стоять с минуту за закрытой дверью спальни. Она коснется пальцами губ и прогугается самыми грязными словечками, что поцелуй длился всего лишь миг. Она просто знает, что иначе ничего не будет. И она уже знает, что и это ничего не решит. А когда она услышит глухой стук за стеной, ее сердце дрогнет, и она с ужасом распахнет дверь, чтобы с трясущими руками бежать к нему, пока он гордо стоит на коленях с бешеными глазами и держится за опрокинутую коляску. Когда он слабо оттолкнет ее и будет тянуться наверх и падать и пытаться. И доказывать. Это будет просто сумасшедший дом, шумные крики Надежды Николаевны и метания Федора Игоревича. Слезы и мокрые поцелуи. Нет, не встал. Да, встанет. Черт возьми, да все будет хорошо.