Прощение

      В душном воздухе пахло дождём. Едва уловимый запах приевшейся прохлады, такой свойственной весенним дням холодного марта. Рик нахмурился и плотнее запахнул куртку, проклиная вновь сломавшийся бигунок. Захлопнув дверь машины, он огляделся по сторонам. Солнце уже стояло высоко в зените и его лучи изредка пробивались сквозь толстую вату туч. Обочина дороги где Рик оставил машину, была наполнена тишиной.       Резонно было бы спросить себя, не пора ли возвратиться обратно и оставить поиски? Но Рик только упрямо сжимал зубы и затянув плотнее лямки рюкзака, пошёл вперёд. Какой смысл поворачивать назад, если он ещё не нашёл совершенно ничего? Если так продолжится дальше, придётся вообще готовится ко встрече с голодной смертью.       Сколько прошло времени? Три, четыре месяца, год или два? Страх сковывающий каждый прожитый день отступил и появилось жгучее желание жить. Пусть так, в таком пустом и безлюдном мире, но оставаться на своих двоих. Тюрьма в глубине леса, которую они начинали обживать, приютила в себе всех оставшихся в живых после бойни на ферме Хёршеля. Больше всего пугало не отсутствие условий для толковой жизни, а пустота. Рик боялся потерять последние крупицы рассудка. Тяжесть ответственности лежащей на нём просто пугала, столько жизней было вверено в его руки. Порой ему казалось, что стоит ещё чуть подождать и сумашествие пустившее корни в его сознании даст плоды. Сражение как сохранение мира? Рик понимал, что эта битва наверняка будет проиграна. Оставалось только бежать от себя и гнетущих тюремных стен. И он бежал. Одиночные вылазки хоть и удавалось устроить редко, но продолжительные странствия на едине с собой позволяли лишний раз свободно выдохнуть.       Прохладный воздух пробирался под воротник и облизывал кожу, вызывая табун колючих мурашек. Погода начинала портится, кажется, с каждым пройденным шагом. Под подошвами ботинок хрустел мелкий сор и обломанные ветки. То и дело спотыкаясь об очередную палку, мужчина чертыхался себе под нос. То здесь, то там стали попадаться распахнутые двери брошенных домов. Мужчина миновал их один за другим, будучи уверенным в их пустоте. Каждый грёбанный дом был обчищен сверху донизу. Нигде ничего нет. Но что ещё оставалось делать? Он всё так же обходил улицу за улицей, иногда набредая на фруктовые деревья или забытую пачку сухарей в каком-нибудь мелком магазине. Такие дни он приравнивал к невероятному везению, тогда и засыпалось с большей охотой. Особенно в почёте были вылазки, когда не попадалось не единого мертвеца.       Дорога всё расширялась, пока Рик не сообразил, что добрёл до брошенного посёлка. Машины поростали вьюнком, а стены высоких зданий съедал мох. Жуткая тишина здесь лежала куполом, которую нарушало только завывание ветра. Шаги Рика пару месяцев назад эхом рекошетили в узких проулках, теперь же он ходил беззвучно и медленно, оставаясь незаметным словно тень. В этот пасмурный день эта выработанная привычка обернулось невероятной удачей.       Когда в поле зрении попал человеческий силуэт, Рик не поверил своим глазам. Первые мгновения ему казалось, что воображение наконец-то решило втянуть его в опасную игру с галлюцинациями. Да он бы и не удивился этому, возможно, испугался и принял начало сумасшествия, благодаря небо за то, что оно позволило так долго продержаться без всех этих побочных эффектов затворнечиства.       Рик чуть пригнулся и спрятался за перевёрнутым на обочине автомобилем. Выглянув из-за помятой открытой двери, попробовал рассмотреть человека, рефлекторно сжав рукоять кольта, торчащего в кобуре на правом бедре. Из-за мешковатого тряпья невозможно было разглядеть кто это. Волосы были убраны под шапку, лицо отвернуто, худой силуэт смазанный расстоянием и сутулостью. Рик удивлённо всмотрелся в походку и движения и едва не присвиснул. Человек шёл не так уж далеко, метрах в пяти от него, подходя к дому. Шаги были медленными, но ровными, лишёнными всяческих хроманий и... сил? Граймс растерялся. Определённо он живой, но двигался так, словно был избит. Укушен? Возможно, поблизости у него стоит машина и можно будет что найти? Если он не один и просто кого-то ждёт?       Стоять вот так и размышлять можно было вечно, если бы человек не остановился и опасливо не огляделся по сторонам. Рик медленно и осторожно выпрямился. Незнакомец не обернулся и мужчина поднял оружие. Между ними было достаточное расстояние и окажись у того пистолет... — Эй, послушай, — он сделал машинальный шаг ближе, всматриваясь в чужой затылок. — Просто поговорим, ладно?       Всего пару секунд колебаний и Рик опустил оружие, медленно убрав кольт обратно в кобуру. Почему бы не продемонстрировать благие намерения сейчас? Воспользоваться оружием можно при любой возможности, тогда как вряд ли было бы хорошей идеей кидаться на единственного живого человека, которого посчастливилось встретить за пределами тюремных стен.       Какие-то несколько секунд они так и стояли, Рик даже подумал, не ошибся ли он. Но нет, человек пошатнулся и в какое-то мгновение его ноги дрогнули и он рухнул на колени. Рик отпрянул и опасливо оглядел ссутулую спину, прежде чем осторожно окликнул его. Никто не реагировал, если не считать мертвеца, который пошевелился на крыльце дома справа от них. Мужчина сплюнул и обошёл неразговорчивого. Он чувствовал как дрож неуверенности касается его рук. — Чёрт, — буркнул он и попробовал разглядеть лицо. — Да что с тобой не так...       Слова так и застряли в горле, когда он наклонился и знакомые черты лица будто ожили в виде напоминания о прошлом. Грязь на лице ни чуть не меняла его и не могла скрыть невероятной обессиленности, которые прятали закрытые глаза.       Рик отступил назад, едва не рухнув рядом. Воздух колючим комом стал в горле и мужчина на несколько секунд забыл как дышать. Он не верил, смотрел в заросшее щетиной лицо и не верил. — Шейн? — ошарашенно выдохнув, он опустился на корточки.       Веки дрогнули, когда мужчина расслышала своё имя. Он медленно открыл глаза, прищуренно и непонимающе взглянув на человека перед собой, точно не узнавая его. Его тёмные глаза расфокусировано скользнули по лицу Рика и снова опустились. Граймс чертыхнулся и огляделся по сторонам. Мертвец лежащий у соседнего дома начал подниматься, путаясь в обрывках своей одежды. Рик встал и подхватил Шейна подмышками, рывком поставив на ноги. Тот пошатнулся, но устоял, и когда его потащили в дом, перед которым они стояли, он не нашёл в себе сил на сопротивление.       Они ввалились в распахнутую дверь дома и Рик отпустил Шейна у порога. Уставший мужчина облакотился о дверной косяк, бросив бессознательный взгляд в сторону Рика, который скрылся в глубине дома. Это заброшенное строение оказалось совершенно пустым и очень маленьким. Всего одна спальня и небольшая гостиная со смежной кухней. В ванной мужчина нашёл труп с простреленной головой и стаю мух, плавающей в дикой трупной вони. Он крепко запер этот тонущий в смраде склеп и облегчённо выдохнул только когда убедился в безопасности этого места. — Идём, — тихо сказал Рик и запер входную дверь, закинув руку друга себе на плечо.       Мебели в гостиной практически не было, только узкий пыльный диван у изрисованной стены с остатками обоев и низкий столик заваленый бумагами. На этот диван парень и опустил свою безразличную ко всему ношу. На грязных небольших окнах не было досок, но увешаны они были плотными простынями, которые заслоняли дневной свет и тех, кто находился внутри, от безликих теней слоняющихся снаружи. — Шейн, ты меня не узнаёшь?       Рик пустился на корточки перед Уолшем, пытаясь поймать его взгляд. Потухшие глаза устало остановились на его лице и на какую-то секунду в них явно блеснуло понимание. Его брови сошлись на переносице и внимание точно сосредоточилось на чужом лице. Рик почувствовал, как в горле начинал разрастаться ком, он в очередной раз опасливо глядел свою находку, но никаких кровавых следов на одежде не обнаружил. Может перевязал? — Как бы там ни было, мне нужно тебя осмотреть, — озвучил он свои мысли и под пустым тёмноглазым взглядом поднялся на ноги. — Здесь нельзя оставаться, поэтому прежде чем идти дальше, я должен убедиться.       Он поглотил остаток фразы уверенный, что тот его понял. — Рик, ты...       Он даже себе бы не признался, насколько было приятно услышать человеческий голос, который так долго оставался в памяти, иногда всплывая в сновидениях и оставляя за собой шлейф вины и бесконечного чувства потери. Он ласкал слух как когда-то тишина в океане разнообразного шума. Голос Шейна был хриплым и слабым, пусть бы он хоть мычал – только бы не молчал. Воспоминания обухом обрушились на голову, болью врезаясь в воспаленный разум. Тонкие пальцы, сжимающие крепкую ладонь, общие холодные ночи, которые можно было пережить благодаря объятиям. Потерянное детство, забытая юность и общая дорога сквозь ад – всё что их связывало и помогало идти дальше. Но сейчас Рик не знал, с чего начать. Он видел перед собой впалые щеки и сломленный взгляд и не узнавал этого человека. Когда его руки потянулись к местами порванной куртке Шейна, вышло как-то неловко, но найденный мужчина не отстранился, а только безразлично опустил глаза. — Где же ты был? — совсем тихо пробормотала он и помог снять с себя куртку. — Почему тогда оставил меня?       Трудно было сходу ответить на вопрос, на который Рик сам искал ответ не один месяц. Бесконечные попытки вернуться и поиски покинутых друзей, нескончаемые вопросы и не одного ответа. Одна невыносимая вина и сожаление о сделанном. Никогда не сожалея о своих решениях, в ту умирающую осень Рик Граймс проиграл своей уверенности и самому себе. — Они же нас окружили, я был отрезан от вас, — тихо ответил мужчина и оглядел чужой живот, когда Шейн приподнял кофту. — Наверное, это уже дано не имеет значения.       Когда Шейн повернулся, взгляд Рика прошёлся по исцарапанной спине, которая так же оказалась цела, если не считать шрамов и синяков. Ноги он просто ощупал и убедился в том, что ран со следами зубов на теле нет. — Где остальные? Почему ты один?       Он сам не заметил, как сбилось дыхание, стоило только чтобы ему задали вопрос, который привёл бы к потерянному прошлому и оставленным в нём людям. — Когда началась бойня, исчезла Андреа и ты, в поисках мы нашли заброшенную тюрьму, где провели остаток осени, продолжая ваши поиски, — каждое его слово сопровождалось тяжестью и горечью, отзывалось гулким ударом сердца в груди.       Шейн по-всему видимому желая чем-то занять руки, стянул с головы шапку. Его спутанные грязные волосы заметно отрасли и несколько прядей упали на глаза. Былая лёгкость исчезла и превратила этого некогда резкого в потерянного и уставшего человека, стерев с его лица смазливое обаяние и заменив его сдержанной холодной красотой, лишенной юношеского обаяния.       У Рика от ужаса застрявшего в горле спёрло дыхание, он не заметил, какая тень легла на лицо Шейна. В голове крутились собственные слова, а руки не отпускала паническая дрож. — Кого съели? — с трудом выдавил Шейн из себя, жадно вглядываясь в бледное лицо, будто выискивая в нём ответы и имена. — Я не помню... Разве что жену Хёршеля и его сына... — А наши? Лори? Карл?       Покрасневшие глаза поднялись на него, в упор впившись взглядом в лицо. — С ними всё хорошо, — качнул головой Рик, не сводя тяжёлого взгляда. — В этой суматохе всё так запуталось. Повсюду огонь и рычание, где-то удаляющиеся машины. Мне пришлось бежать к машине, попутно отбивая свою семью от слюнявых уродов. Не думаю, что в тот момент меня волновал кто-то, кроме родных. Но мы все нашли друг друга, правда позже, на дороге.       Его голос был пропитан такой болезненной и явной горькой ноткой, что в нём можно было уловить зазвеневшие слёзы. Шейн потупил взгляд, Рик умолк и робкий огонёк радости от встречи потух. Больно было смотреть в лицо друга, на котором лежал отпечаток безмерной обреченности. Его губы дрожали, а покрасневшие глаза начинали наполняться соленой влагой. — Шейн... Я так виноват за то, что тогда произошло, я ещё не верю что ты жив и я... Я наконец-то нашёл тебя, — его голос срывался, а руки потянулись к другу. — Рик...       Точно в одно мгновение рухнула стена мужественной стойкости, с которой они встречали каждый новый день. Шейн открыл свои объятия и Рик уткнулся в грязный воротник байковой рубашки. Долго удерживаемые рыдания с болезненными стонами рвались из груди и слёзы размазывались по щекам разводами многодневной грязи. Обрывки воспоминаний о роковой кровавой ночи всплывали перед глазами и Рик отчаянно от них отмахивался, прижимаясь к Шейну и ощущая невероятное облегчение. Это было прощение.