***
В вечернем Фуюки почти никого не было, однако по тёмному переулку шёл мужчина, который вёл за руку маленького мальчика с фиолетовым браслетом на левой руке. А из-за угла за ними наблюдала Рин. Компас указывал на эту парочку, доказывая, что, скорей всего, предмет — магический. Да и сама Тосака чувствовала, что браслет не простой. Тут рыжеволосый мужчина свернул в какой-то закуток и потянул за собой мальчика. Краем глаза девочка смогла увидеть очи мальчика — пустые и безжизненные. Тосака нырнула в тот же закуток спустя десяток секунд и начала тихо пробираться к двери в конце, которая была приветливо открыта. Огибая мусор, Рин смогла добраться до входа и тихо проникнуть в помещение с малым количеством освещения и напоминающее бар. И тут девочка обомлела от шока, и чуть было не вскрикнула — десятки детей примерно её возраста были здесь. Кто-то сидел, прислонившись к барной стойке, а кто-то просто лежал. И у всех на руках были фиолетовые браслеты, от которых несло магией. Компас взбесился и начал крутить стрелку с огромной скоростью. Рин, не обращая внимания на бешенство устройства, доползла до стойки, к которой была прислонена её подруга, чьи глаза смотрели прямо без признаков жизни. — Ой, ещё одно дитя, ищущее любви? — раздался мужской голос над головой Тосаки. Та вскочила и отбежала от того самого мужчины, что вёл мальчика. Тот развёл руками. — Ну, зачем убегать? Я тебе подарю морей любви, дитя! От увиденного оскала Рин панически вздохнула. Это была улыбка маньяка, психа, но не нормального человека. Рыжеволосый начал приближаться к Рин, однако та проскочила под ногами и начала обегать всех детей и, с помощью своей магии, снимать с них браслеты. Мужчина пытался её поймать, но всё тщетно — юркая девочка проскальзывала под столами и стульями, не позволяя себя поймать. А когда все были освобождены, поднялся плач. — Все! Бегите отсюда! — прокричала Тосака, и, как ни странно, дети устремились к выходу. Бедный мужчина пытался поймать хоть одного, однако, освободившись, ребята стали очень прыткими и ловкими. Когда все дети выбежали, рыжеволосый посмотрел на Рин глазами, полные ярости и гнева. Она стояла между маньяком и выходом, однако там было нечто. Нечто страшное. Фиолетово-зелёное существо со щупальцами и зубастой пастью между ними. Девочка поняла, что это конец. Она стояла ровно между двумя противниками, а по бокам были стены. А сомневаться в магическом происхождении существа позади неё не нужно было сомневаться — Тосака прекрасно чувствовала прану, как и компас. — Ты — эгоистична! — вскрикнул мужчина. — Ты забрала всю любовь себе! Но не переживай, — маньяк прикрыл глаза. — я дам тебе насладиться полностью. Вдали послышались звуки сирен, однако Рин сразу поняла, что это не поможет ей — существо позади легко растерзает простых полицейских. Однако, потом послышались другие звуки. Хруст и чавканье раздались за спиной девочки. Маньяк поражённо смотрел вперёд, то открывая рот, то закрывая. Рин резко развернулась и увидела в тусклом свете мужской силуэт. Но освещения было достаточно, чтобы увидеть, что делал человек. Он разрывал существо на мелкие куски и отбрасывал их в закуток позади него. А затем, после минуты казни, послышались шаги. Мужчина встал рядом с Рин. Тёмные очки, футболка с надписью чёрными буквами "Vampires suck"*, свободные брюки и кроссовки. Тосаке потребовалось несколько секунд, чтобы разглядеть мужчину, которого теперь было прекрасно видно. Его серебристая одежда светилась, как и волосы такого же цвета. И это подивило девочку. У простых людей не бывает таких волос. — Урю Рюноскэ, — начал говорить гость. — Я просто обязан убить тебя на месте, однако… — сереброволосый на несколько секунд замолчал. — Я этого не сделаю, ибо ты ещё сыграешь важную роль. "Роль? Какую роль?" — промелькнула мысль в голове Рин, но безумный смех заглушил все думы. Это смеялся маньяк. — Ты?! Да кто ты такой вообще, чтобы судить меня?! — сквозь смех спросил мужчина. — Тварь ты дрожащая или право имеешь? — спросил сереброволосый спаситель (?) у безумца. Тот прекратил смеяться и посмотрел неожиданно осознанным взглядом. — А? Ты псих? — Значит тварь… И тут позади маньяка появился ещё один человек. Высокий, сгорбленный, в странной одежде и с выпученными глазами. У Рин сразу закружилась голова — слишком много праны ударило по сенсорам. И сразу же девочка упала без сознания, однако была мягко подхвачена большими руками. А затем произошло то, чего не ожидал никто — сереброволосый бросил какой-то шарик на пол. Помещение озарилось ярчайшим светом, который ослепил маньяка и мужчину позади него. Однако через мгновение, которого хватило, чтобы странный человек пришёл в себя, гостя уже не было, как и девочки. — Упустили! Упустили! Как так?! — схватился Урю за голову и покачал ей. Рука Жиля легла ему на плечо. — Не переживай, мой дорогой Рюноскэ. В мире полно тех, кому нужна любовь. Поэтому мы продолжим собирать отрешённых, чтобы спасти! — громко произнёс Кастера, на что маньяк прослезился. — Кастер, ты лучший! Алкид был готов к этому, но не сейчас. Создавалось впечатление, словно несколько дней его просто не было в мире. По пути к некоторым «тварям» в лице Токиёми и Зокена, а также своей дочери, героя заинтересовал переулок. Почему, не понятно, однако эта заинтересованность привела его туда, где была Рин. И теперь мужчина вёз девочку домой, благо примерное местоположение он знал. Но сегодня ночью удача была повёрнута к нему личиком (которая могла быть на уровне Кухулина в кубе или Гильгамеш в квадрате), поэтому герой смог увидеть Тосаку Аой, которая сидела в парке на лавочке и нервничала, а неподалёку от неё стоял мужчина в капюшоне. — А вот и он, — услышал Алкид своим острым слухом голос Карии (а кто эт ещё мог быть). Мать Рин резко подскочила и подбежала к машине, которая остановилась у обочины. Герой покинул "Атлантиду", открыл пассажирскую дверь и аккуратно передал девочку матери. — Ещё раз увижу такое — выпотрошу, — холодно произнёс Алкид и смерил взглядом женщину, которая дрогнула. — Дети должны быть дома, особенно когда по городу маньяки шастают, — сказал воин, вернувшись в автомобиль. — Ах да. Кария! — крикнул мужчина. Мато повернул голову, однако тьма скрывала его лицо. — Передай своему старому родственнику, что ему осталось максимум пятнадцать лет. А вы, — он посмотрел на Аой. — Можете передать вашему мужу, что за Сакуру он вполне заслужил быть повешенным на собственных кишках. Маги поганые со своими правилами, — последнее было произнесено очень тихо. А потом Алкид дал по газам и скрылся на огромной скорости где-то на улицах Фуюки, оставив Аой и Карию размышлять насчёт сказанных слов.***
Чёрт, чувствую себя Кухулином, когда тот забирался в башню замка, где жила дочь Скатах. Но я лезу по стеклу и железобетону, потому что Арчибальд запилил себе базу в отеле. Идти через парадный вход — зря беспокоить служителей, да и мне почему-то лень идти через ловушки. Кстати, от канона Зеро тут ничего не осталось — Эль-Меллой не напал на Эмию, ибо дома нет там больше. Следовательно, и Кастер на Сейбер, ибо дома тоже нет. Саня тоже не заявился, но из-за сотки. Так что можно сказать, что я повлиял на всё. "Товарищ, про тебя мифы написали. Благодаря тебе Троя пала от рук римлян, а Кухулин познал чуть лёгкую жизнь по сравнению с оригиналом", — сказал Иосиф флегматично. — "Так что не удивительно, что твоё влияние оказало столь глубокое воздействие" Да уж, лучше бы сидел на попе ровно и нигде не светился. А то если узнают, что я мифологический персонаж, начнётся такой хаос… Даже не буду описывать. "Зато теперь ты очень похож на влюблённого парня, который лезет по канату к своей любимой" Я не люблю инцест. Это плохо. "Почему же? Ты появился. Это хорошо" Слушай, тебе сказать, что я считаю по поводу своего существования? А насчёт СССР? А, точно, скажу. Пришёл я, значит, и заявил, что за Союз бью в лицо. Но итог-то какой? Развалился он из-за некоторых личностей. "Зачем на больное давишь?" — возмутился Иосиф, однако мне плевать. Он затронул мою больную тему, я — его. А вот и нужное окно. Мордред сидит на диване и грустит. Котёнок спит рядом с ней, а лицо дочки выражает смертную скуку и горечь. Я постучал в окно. "Был бы ты магом, она бы тебя почуяла. Однако ты для магически-видящих существ не существуешь" Мор посмотрела в стекло и, естественно, увидела меня. Я помахал ей, а на лице девушки расцвела улыбка. Она открыла окно, а потом рассмеялась. — Отец, ты с какого камня упал? — поинтересовалась девочка, осматривая канат, на котором я висел. — Зачем такие сложности? — Да потому что я упал с самой высокой башни замка Камелота, — ответил я беззлобно, а Мордред рассмеялась. — Да! Было дело! Ты тогда решил попытаться залезть туда без страховки и что? Полетел с самого верха вниз! — И вместо того, чтобы помочь, ты смеялась над бедным стариком! Да, со своей роднёй можно показывать эмоции. Они нормальные. — Так что — зачем пришёл, пап? — спросила Мор, оперевшись локтями в подоконник. — Хочу позвать тебя покататься по Японии три дня. Машина с меня, с тебя — ты. Дочка посмотрел на меня неверующе, а затем рассмеялась. — Ну, ты даёшь! Пап, ты продолжаешь удивлять! — заявила маленькая особа, тыча в меня пальцем. — Главное — душой не стареть! — заявил я и ударил себя в грудь. Да, надо хотя бы так наверстать упущенное… Ненавижу себя камелотского. Уговорить Арчибальда было легко. Пишем записку, что в случае использования КЗ, его рука с ними может оказаться в не очень лицеприятном месте. Плюс, моя подпись для достоверности. А затем аккуратно спустились вниз, где сели в «Атлантиду». — Отличная тачка! Дашь порулить? — Мордред состроила жалобную мину, однако за руль моей машины могу садиться только два человека: Я и Я, пьяный в зюзю. — Нет, ибо тебе пока рано. — Папа, ты злюка! — А ещё он носитель Драйга, тобишь меня! — раздался голос Иосифа из серебряных часов с красным циферблатом. — О? — Мордред с интересом посмотрела на часы, потыкав их перед этим пальцем. — Я слышала, что у тебя живой артефакт, но чтобы настолько… — Да! Я великий Драйг — Красный Император Драконов! Наше противостояние с Альбионом закончиться на этих землях! — начал пафосно верещать Иосиф, вызывая у меня желание завыть. Иосиф, какой Драйг? Это не тот мир. "Молчи! Это мой дебют!" Я лишь вздохнул и дал по газам, перед этим насильно пристегнув Мордред. Как говорится — безопасность превыше всего.***
Кирей не мог заснуть. В голове у него засела фраза, сказанная Гильгамеш: «А почему бы не посмотреть на человека, которого предал «верный» ученик?». Эти слова царапали разум священника и не давали покоя. А действительно — как будет выглядеть лицо после предательства. Котомине улыбнулся. У него уже были мысли, что надо делать, тем более негласное разрешение от Гильгамеш было, поэтому можно было спокойно развязать себе руки и работать на полную. Внутренне гадко усмехнувшись, Кирей закрыл глаза и постарался уснуть. Старый Зокен смотрел на своего сына с гадкой улыбкой на лице. Однако Кария тоже улыбался. Слабо. — Тебе просили передать, что тебе осталось жить максимум пятнадцать лет, — произнёс Мато и зашагал прочь, однако слова Зокена остановили его. — Кто сказал так? Кария обернулся и посмотрел на старика. Улыбка исчезла с его лица, а глаза странно загорелись. Если что-то касалось его жизни, то Зокен становился серьёзным и показывал свой многовековой опыт. — Человек в интересной машине с интересным цветом волос — серебряным, — сказал Кария и зашагал дальше, однако Зокен схватил его своей рукой. — Что за машина? — Мато-младшему показалось, что голос старика чуть задрожал. — Очень похожа на нынешние мускул-кары, но и отличается. — Можешь идти, — произнёс Зокен после некоторой паузы. Кария ушёл, а Мато-старший смахнул пот с лица. Он помнит до сих пор тот день, когда они создавали Ритуал. Войну Святого Грааля. И помнит того, кто был с особенными волосами и в особенной машине. Тот день Зокен помнит, да, но смутно. Но отчётливо он помнил слова, что были сказаны неожиданно прибывшим сереброволосым человеком. "Вы считаете, что ваша подделка поможет достичь Акаши, однако мы живём не в утопии, где все добры и честны. Не всегда будет побеждать кто-то из ваших семей. Может победить маньяк, желающий уничтожения мира. А может и праведник, что желает сожжения греховного человечества в огне Чистилища. Третья Война станет для всех нас роковой. Четвёртая откроет чертоги Тьмы, а Пятая станет последней. И я постараюсь сделать так, чтобы она стала последней. Но всё относительно. Может, ничего не произойдёт, однако… Хотя, нет, ничего". Да, этот монолог Зокен хорошо помнит. И помнит, что Третья Война стала роковой. Слуга Айнцбернов осквернил Грааль. А теперь была Четвёртая. "Если это и правда тот, о ком я думаю, то нам всем стоит приготовиться, ибо это существо не будет слушать. Оно будет убивать", — подумал Мато-старший, вспоминая резню, которую учинил ЭТОТ. Ведь при создании Ритуала присутствовали и маги других семей, ибо знаменательное событие. И как же они всполошились после слов, сказанных ЭТИМ. Какой подняли шум. А потом их не стало. Восемь рук рвали плоть, пробивали магические барьеры и ломали Цепи. Однако Тройка не вмешивалась, ибо нельзя было упустить шанса, приблизиться к Акаше — источнику Всего. Мрачный Зокен покачал головой. Нет, тот жив, быть не может. Столько времени прошло. Быть может, просто потомок или очень похожий. А смерти Мато-старшему желают многие. В том числе и его сын. Так что удивляться нечему. Успокоив себя такими мыслями, старый маг направился в сторону своей комнаты, где собирался заниматься своими делами, о которых лучше не знать. Никому.