Дьявольская чистота

Лето 877 год. Королевство Артансат. Недалеко от Роковых гор. Ветер лениво гулял над сухой землей, на которой давно ничего не рождалось. Вокруг расстилались широкие поля, опаленные солнцем с одной стороны и предоставленные разгульным ветрам, загнанным в тиски горами, с другой. Под копытами хрустела сухая трава, обращаясь в труху. Лишь ранней весной, западными ветрами гонимые с морей, тучи могли хоть как-то обеспечить землю водой. Но стоило безобразно долгому лету вступить в свои права, как скупая природа вмиг отмирала. Оставалась лишь пыль, гонимая горячим воздухом. Геката натянула глубокий капюшон еще ближе к глазам. Мелкий песок так и норовил залететь в них. Рука слабо держала поводья - торопиться нельзя. Даже не смотря на невыносимую жару и жажду - нельзя. И ни скорый закат, еще более ранний у гор, ни дикое зверье, одичавшее без воды и пищи, не могли поторопить двух измотанных коней. — Ты как? Девушка озабоченно смотрела на своего спутника - казалось, он вот-вот вывалится из седла. Велиал улыбнулся бледными губами. У него не было даже сил укрыть лицо от палящего солнца, отчего кожа, не знающая ранее забот и проблем, сильно обгорела и полопалась местами. Гордый представитель рода демонов не был похож сам на себя. Не был похож вообще на неуязвимого демона. Робко улыбнувшись, он снова перевел пустой взгляд на однообразную степь, упирающуюся в высокий хребет. — Привал! Геката ловко спрыгнула с лошади, буквально ловя почти бессознательного друга на руки. — Какой привал? — с трудом выговорил Велиал, уже будучи усаженным на землю. — Совсем чуть-чуть. Надо дойти. — Тебе нужно передохнуть. Привал! Девушка уже вовсю скидывала с лошадей небогатые пожитки. В дорогу они взяли немногое. Привязав лошадей к собственному, воткнутому в землю, мечу, и расстелив уже изношенные лежаки, Гета переселила демона с земли. Не успел тот плюхнуться, как девичьи руки уже стягивали с него штаны. Парень не возникал и покорно подчинился. У него даже сил на колкости не хватало, а у благородной воительницы - бессовестности терпеть. На левой ноге бессмертного демона, на ком самые серьезные раны заживают за секунды, уже промокли бинты. Более того, кровь продолжала сочиться, наливаясь в сапог, отчего вся нога, от самого перевязанного бедра, была покрыта багровой коркой. — Тц! — издала понятный только ей звук Гета, перерезая бесполезные бинты маленьким ножичком. Стоило избавиться от повязки, как из рваной раны поплыл серый гной. И все это вдали от источника воды! Девушка, напоив парня, использовала остатки спасительной влаги на промывку раны, отдав даже свою долю. Она выдержит. Уж не южанке умирать от обезвоживания. Хоть ее народ и не был исконно южным - отчего кожа осталась все такой же бледной, словно неприспособленной для особо сильного загара, или темной пигментации у целой страны - тем не менее, Артансатцы давно приспособились к условиям жизни в собственной стране. Геката не была исключением. От жажды не умрет… наверное. Велиал, уставший в пути и, наконец, почувствовавший расслабленность, уже лежал, то ли во сне, то ли в бреду. Ему следовало бы обновить повязку и укрыть от горячего ветра. К сожалению, привал был на равнине, обдуваемой сухим жаром, так что задача стояла практически невыполнимая. Геката проклинала тот день, когда она заставила с собой спарринговаться неумеху Лила на настоящих мечах. Причем не на равных клинках, а на отцовском и на коротком Велиала, которым он все равно не пользовался. Ведь упрекала его еще за нулевые навыки! Настаивала на схватке! Стыдила, что в семье мечников живет парень, не знающий, с какой стороны меч держать. И полоснула его… Как позже оказалось, рана и не думала заживать, как обычно заживает у демонов. Более того, она забирала силы и привела ногу в отвратительное состояние. В бреду Лил поведал, что раны от «Убийцы демонов» на нем и не могут зажить. И более того, они напоили кровью меч, пробудив его. И вот уже пошел второй месяц, как парень боролся с жизнью и смертью, продолжая из последних сил путешествовать с подругой. — Зато хоть узнали, чем так знаменит был меч твоего батюшки, — смеялся он в самом начале. А потом сил на смех перестало хватать. Геката чувствовала себя абсолютно бессильной. Если она потеряет и Лила, то можно и самой умирать. Без поддержки она простая девчонка, вмиг растерявшая свою гордость. — Дотерпи. Должна же она хоть когда-нибудь зажить. Так что терпи! Демона спасала лишь ежесекундно восполнявшаяся кровь, иначе все закончилось бы в первые же дни, а не тянулось месяцы. Будь ранение чуть больше, хоть на пару санов в длину и на полсана в глубину, и слабые потуги регенерации не удержали бы демона в этом мире. Ближе к горе появилась и грязь. Черным слоем она стелилась по земле. Мелкой крошкой от расколотых пород был устлан путь в горы. Ветра любили гонять сор из шахт, расположенных выше по склону. Порой сильный порыв выхватывал горсти вывалившихся каменных крошек и кружил с ними, словно воин с лезвием. Воздух был грязным, коричневым, порой не видно даже неба. Приближаться к рукотворным пещерам без защиты на лице было опасно. Воздушный истерик мог повредить кожу, забить дыхательные пути и даже разбить глаза. Геката бросила коней у подножия. Поводья намотала на короткий клинок Велиала. Хоть тот и не умел драться, но припугнуть шайку мелких разбойников, чтоб не светить лишний раз Стигматами, мог и сталью. Один минус клинка был в том, что гарда у него слишком короткая, и намотать на нее поводья сразу обоих скакунов было трудной задачей. Тем не менее, обессиленными руками, девушке удалось загнать сталь меж камней и привязать коней. Высыпав им последний корм, Гета погладила свою Эмпирию, чистокровную южанку, немного приземистую, темного цвета. Ее она помнила еще жеребенком, когда она девочкой ходила с еще живым отцом по широкому загону, выбирая будущего друга в пути. И почему-то приглянулась ей с виду неказистая кобылка, не особо благородного цвета, по сравнению с белоснежными, без единого яблока на теле, братьями. Ей было жаль бросать свою подругу, но брать ее в горы опасно, впрочем, как и оставлять без питья и свободы здесь, на просторах хищных зверей. Но и терять скакуна Геката не собиралась, детское чувство собственности подтолкнуло ее привязать любимицу и надеяться на скорейшее возвращение. Велиал, будто неживой, сидел рядом. Глед-сэр бодал хозяина шершавым носом, отчего беспомощный парень лишь отворачивал голову - у него не было сил даже поднять руку и дотронуться до морды своего коня. Девушка попрощалась с Эмпирией и, потрепав вместо хозяина гриву Глед-сэра, подхватила друга, заставляя его повиснуть на себе. Тот, очнувшись, пытался идти сам, но ноги без конца подкашивались, на земле оставалось все больше следов крови. На багровые пятна было больно смотреть, ведь за парой спутников неустанно следили местные падальщики, грезя добычей. И, небось, неподалеку ошивались и местные мелкие хищники, следя за выбивающейся из сил парой. Тащить взрослого парня на себе было очень трудно. И Геката, не помня как, очнулась уже в прохладе. Все тело ныло, как в детстве после тренировок. В горле будто была маленькая пустыня с песком и всем прилагающимся к ней. Девушка не помнила, как здесь очутилась, и можно ли было в мгновение оказаться в простой хижине, ранее не известной ей, умытой и приведенной в порядок? Руки дрожали от голода, но, тем не менее, они подняли хозяйку. Она и вправду была в какой-то бедной хижине, сквозь стены которой попадал прохладный воздух, создавая неприятный сквознячок. Рядом с лавкой, на которой лежала Геката, стоял металлический ковш с водой. Не жалея времени, девушка утолила жажду, не брезгуя странноватой на вкус водой. Кажется, до нее из ковша пили местную брагу и тут, где мало воды, пожалели влагу на мытье посуды. Вытерев лоб рукавом чьей-то чужой рубашки, в которую девушку одели незнакомые хозяева, Гета вылила остатки ковша на лицо. Откинув пустой ковш, она направилась босыми ногами на выход к хлипкой двери, держащейся на одном честном слове. Снаружи уже темнело. Похоже, она провалялась в бессознательности целый день. Но где же ее спасители? И куда положили Велиала? — Дочура, куда нохами босыми топаешь? Лежала бы себе, не горевала. Геката столкнулась с низким стариком с черной бородой. Вот только черна она была не от природы, а от тяжелой пыли, что толстым слоем уже въелась ему в кожу. Местами проступали светлые сединки, но большая часть волос была во владении крошек горных пород. — Пусть будет светел ваш дом, дедушка. Спасибо за приют и воду. Путь держу я к другу, что был со мной. Да к коням, привязанным у подножия, — Геката низко поклонилась старику, как равному себе, или даже больше. Она так не кланялась даже на светских раутах, на которых приходилось бывать, когда отец служил при дворе. Старику такое обращение понравилось, не похоже, что местный люд был особо на поклоны изнежен. — Не утруждай себя, дочура. Дал я веления о коняшках твоих. В загоне они, с другими трудягами, напоены и накормлены, чем Бог дал. А друг твой у знахаря местного. Отлеживается. Пойдем-ка обратно, дочура. Боюсь, кабы твои нохи не накололись. Да и ветры у нас злые, негоже тебе гулять в таком виде. Пойдем-ка. Старик отвел Гету обратно в хижину. Умелые руки достали из-под лавки тонкую свечу и выставили ее рядом с ковшом, на мелком столике, готовя к ночным сумеркам. — Светлицу береги. Ветры злые - затухнет, аль хуже - огниво получится. Береги светлицу, — наказал старик, практически усаживая путницу обратно на жесткую лавку. — Переночуешь здеся. Отведать чего принесу, но чуть позже, прошла уж вечерняя трапеза. Но мы с женой оставили тебе кусочек, так что голодна не останешься. Как тебя звать, дочура? Куда путь держала? Уж не в степи вас нагнали хищники? Друг твой плох совсем. Ой, плох… Старик все качал головой, изредка было слышно, как с его бороды осыпается крупный сор на землю. Полов в хижине не было, даже простейшего сена. Да и откуда ему взяться? Чудо, что на стены материалы нашлись. — Звать меня Геката. Путь держала к местному промыслу, за металлом. Очень нужен мне. А друг мой ранее покалечился. Чудо, что вообще добрались. Спасибо вам огромное, дедушка. Если б не доброта ваша, так бы и полегли на склоне. — Ой, детишки, вам все железки подавати. О себе бы хоть подумали, чем суваться к нам. А за помощь не переживай. Мы вам добром - и вы нам добром. Что за метальчик хочешь, дочура? — Рудель мне нужен. Как можно больше. Доспех нужен. Хотя бы грудь прикрыть, да спину. О благодарности не переживайте, и за металл и за помощь вам отплатим. Старик все кивал головой, прикидывая, сколько за эту самую помощь его семье перепадет. Еще когда встретил двух детишек на склоне, в голове пропела звонкая монетка. Она всегда звучала, стоило только подойти к хорошему месторождению руды, и направляла рабочих в нужную сторону. За это старика уважали и ценили. Вот только с металлом проблемка. Рудель очень редкий и ценный металл, даже в закромах общины за все годы работы в шахтах немного скопилось. В основном, конечно, металл расходился, стоило только найти крупный обломок. Но община все же откладывала себе на черный день кое-какие пожитки. Вот монетка и подсказывала, что еще совсем девочка, вполне может окупить заначку. — Хорошо, дочура. Можешь звать меня Старче. Ты уж прости, что имя не называю. Не люблю столь простецкое свое имя. Даже детишек своих пришлось по-простецки называти, чтоб другие их не обижали. Так что зови меня Старче. А твое имя красивое. Геката - богиня и покровительница магии. Красивое имя. — Спасибо, Старче, — девушка опять поклонилась. — А за друга не переживай. Оклемается паренек, крепкий уж больно, хоть и плохенький. Раз степь пережил, значит оклемается. Знахарь у нас толковый. А сейчас отдохни, дочура. Набирайся сил. Потом навестишь друга. Я пойду за твоим куском, негоже в голоде спати. На четвертые сутки поднялась страшная буря. Каменный песок на глазах разрушал хлипкие стены хижин, несмотря на глыбу горы, защищающую от основного натиска ветра. За все предыдущие дни рядом с хижинами, кроме Старче и еще нескольких работяг, выбравшихся на поверхность подышать свежим воздухом, никого и не было. Правда, по ночам было можно услышать задорный храп из соседних строений - наверное, те работяги оставались здесь, чтоб хоть как-то очистить легкие от пыли. Их хриплый, прерываемый сквозь сон кашлем, храп был четкой подписью профессионального заболевания легких. Но ни с одним из работяг Геката так и не смогла поговорить. Вот и сейчас, во время начавшейся бури, на склоне не было ни единого человека. Гекате явно не доверяли. К какому бы знатному и богатому роду она не принадлежала, воительница-мечница представляла угрозу одним только своим присутствием в горах. И мужики не сомневались, если блондиночка захочет кровавой бани, они кирками и молотами ее не одолеют, даже забросать камнями толком не получится, ибо коренные воители Артансата прославились даже в их глуши, как самые ловкие. Велиала, похоже, в расчет не брали. Во-первых, по цвету волос он явно не из Артансата, во-вторых, тяжело ранен, почти при смерти. Конечно, знай шахтеры, кого именно они лечат, с удовольствием добили бы парня, но их незнание было страховкой Велиала, и парень находился в горном городке, где-то под склоном, вместе с семьями шахтеров. Девушка, понимала, что ей не выжить в буре в одних только обносках шахтеров, которые она носила вместо своей, припрятанной предусмотрительными людьми, одежды. Что делать, она не представляла. Где находится ближайшее укрытие - не знала. Ее единственный союзник сейчас в недосягаемости, вещи и скакуны там же. Расчет один - Старче не бросается богатыми покупателями, тем более с такими запросами, как у нее. Расчет был верен. Буря стихла буквально на полчаса, видимо, воздушный массив погнал ее в другую сторону, прочь от склона. Старче появился в рабочей одежде с закрытым лицом. Его можно было узнать лишь по телосложению и торчащей из-под защиты чернеющей бороде. Бросив Гекате защиту, он тут же повел ее прочь. В горе и вправду было поселение. Не сказать, что сильно большое, оно располагалось вдоль старой выработанной шахты, сформированное низенькими каменными клетушками. Дети, помладше и повзрослее, бегали в темноте, как ни в чем не бывало - их глаза от рождения были привычны к местной тьме. Гекате же приходилось светить под ноги, чтоб не споткнуться о неровности пола. Несколько мальчуганов удивленно уставились на белые волосы. Окрысившись, они медленными шажками приближались к девушке, подобно маленьким, но наглым мышатам. Одни только белки глаз блестели в свете фонаря; их кожа давно поражена грязной пылью, въевшейся с первых же минут рождения. Дети шахтеров только в первый день белые, словно в память о светлых предках. Всю последующую жизнь они уже чумазые и темнокожие. — Кыш, шпанье. Негоже вылупляться на девицу незнакомую. Кыш! — Старче, умело стянув с себя защиту, распугал всех мальчишек. Подойдя к Гекате, он помог и ей вдохнуть неочищенный воздух. Здесь он разительно отличался от воздуха поверхности. Тяжелый, с жестяным привкусом. Девушка сразу закашляла с непривычки, и Старче протянул ей более-менее чистую тряпицу, обвязать лицо. Геката догадывалась, что скорей всего ей вещи не вернут до самого конца ее здесь пребывания, и держать будут в изоляции от улицы жилых клетушек. И наверняка Велиала держат в том же направлении, как чужака. Потому девушка не удивилась, когда увидела очень светлое для данного места помещение, в котором узнавалась комната местного лекаря - приезжего уроженца солнечного Артансата, которого занесло сюда королевским указом, а не собственной прихотью. Воительница чуть не вскрикнула от радости, увидев на жесткой лавке своего спутника. Велиал выглядел куда лучше. Слабый, но все-таки румянец лежал на щеках, несмотря на расовую бледноту всех демонов. Темные волосы были убраны в потешную шапочку, на лбу лежала резко пахнущая повязка, от которой парню приходилось постоянно морщиться и краснеть еще больше. Сам лекарь стоял спиной к гостям и искал какое-то снадобье у себя на полках. Это был довольно грузный мужичок, слегка обрюзглый и посеревший от жизни в подземелье, со слабыми, но уже заметными следами въевшейся пыли. Светлые волосы были заделаны в короткий хвост. Демон, чихнув от запаха повязки, застонал и повернулся к лекарю, видимо, просить пощады. Увидев же подругу, он ожил на глазах и замахал ей руками, показывая на своего спасителя-мучителя, предлагая жестами пытку покошмарнее. На это Геката лишь улыбаясь, погрозила кулаком, жестикулируя в ответ, мол, какой он неблагодарный пациент. — Ох ты ж! — испугался знахарь, обернувшись с небольшой колбочкой. — Старче, я же просил тебя стучаться! — Дык, да ты ж глухота! — отозвался Старче как можно громче. Лекарь ничего ему не ответил и подошел к Велиалу, капнув на повязку из пробирки. Демон снова чихнул и застонал. — Ароматерапия, блин! Первый раз вижу, чтоб ранения лечили едкими запахами, — пожаловался он подруге, растирая нос. Геката кивнула - она была тоже удивлена методами подгорной медицины. Но результат налицо! Однако запашок был слышен даже через повязку. — При нем можно говорить? — поинтересовалась она, указывая на мужичка с пробирками, сразу после ухода Старче. — Ага. Он глух, как крот - слеп. Слышит, только если в ухо ему проорать. Видно от него специально избавились, при этом вложив его талант в правое дело. Химик, по-моему. Да неважно, главное, что зельки его помогают. — Странные зельки. — Да тут все странно… а-аа-пчхи! — Велиал снова припадочно дернулся и застонал, хватаясь за ногу. Под непонимающим взглядом Гекаты надавил себе на повязку, заставив пахнуть ее еще сильнее. — Это обезболивающее, — пояснил демон. — Правда, аллергенное какое-то. Замучился чихать уже, нос разъедает, словно кислота. Глянь, у меня дырка во лбу не проделалась? Воительница не больно стукнула друга в предплечье, заставив хоть чуть-чуть помолчать. Она была рада его оживленности, но несколько дней молчания ее несколько дезориентировали. — Похоже, нам с тобой придется ютиться вместе. Меня держали на поверхности, не пуская в деревню. Все, даже одежду - забрали. Ладно, хоть тебя пытаются на ноги поставить. Похоже, глубже есть еще один ярус деревни, где-то же они должны скрываться от зимних холодов с поверхности. Где-то там наши кони и вещи, плюс добытый рудель. — Предлагаешь мародерствовать? — Нет. Это было бы слишком нагло с нашей стороны. Но… они забрали мое ожерелье… Велиал только сейчас понял, что его напрягло, помимо странно одетой и грязноволосой подруги - ее пустая шея, кажущаяся сейчас очень длинной и тонкой, как у обычной девушки. Обычной же Геката никогда не была. — Ты пробовал ходить? — Ага, перемещаюсь потихонечку, вон, химик-экспериментатор заставляет! Пару раз вскрывал рану, прочищал и зашивал. Я немного в шоке от его методов - у меня на ноге просто заплатища из трав, вместо кожи. Такое чувство, что я в сорняк превращусь, дай ему только волю. А маги все «технологии, технологии!», тьфу! Они гаврика этого не знают, любого бы из них в споре переспорил, если б слышал. Девушка усмехнулась. Демон на глазах ожил, и Гета не могла нарадоваться, что все обошлось. Когда будут уходить, она обязательно одарит лекаря и посоветует его хотя бы полевым доктором. Конечно, работа тяжелая, но зато в короткий срок он сможет заработать себе на старость и уйти за считанные годы на заслуженных отдых под солнцем, а не продолжать гнить в этом каменном гробу. — Тебе надо за неделю поправиться и мы отправимся дальше. — И куда на этот раз? Опять к черту на куличики, подальше от цивилизации? — Скорей всего. Свои нас больше за своих не принимают, дома считают павшими в бою, одна Клеофин нас укрыть не сможет. Придется и дальше прятаться. — А давай к магам, а? Интересно же! Геката посмотрела на друга, как на конченого дурака. С каких это пор люди и демоны к своему общему врагу путешествуют? …Однако на вторую неделю оклемавшийся Велиал и воодушевленная Геката с родным ожерельем на шее, мечом на бедре и с поводьями Эмпирии в руке, вышагивали по набережной в поисках подходящего корабля. Точнее шагала одна Геката, Велиал предпочитал не испытывать судьбу, и держался в седле, заготовив в кармане дурно пахнущую тряпицу.