Идем на голоса...

На кухне лампы горели ровнее, хотя все равно царил легкий сумрак. Лина, сосредоточенно размешивающая кипящий суп, выглядела зловеще. - Как себя чувствуешь?- обернулась она к Злате. - Нормально, только голова немного кружится, - в животе жизнеутверждающе заурчало. - Думаю, почти готово, - с сомнением заглянула в кастрюлю Лина. Злата робко присела за стол. Свет мигнул. - У вас что-то коротит? – спросил Глеб, прислонившись к стене. - Батарейки садятся. Новые подвезут только в следующий вторник. Шумно повозившись с посудой, хозяйка поставила тарелки и торжественно водрузила на стол супницу: - Морковка слегка разварилась. Глеб медленно кивнул, ошеломленно разглядывая супницу из голубоватого фарфора. - Мамина, - отрезала Лина. Она деловито наполнила тарелки и ждала, пока гости попробуют. - Если не вкусно, то могу предложить консервы. У меня их полный чулан. Злата поднесла ложку ко рту: - Очень вкусно, спасибо. Хозяйка с явным облегчением вздохнула. - Неужели! - Правда, очень вкусно, - с энтузиазмом подтвердил Глеб и зачерпнул длинный кусочек картофельной кожуры. Лина некоторое время побуравила его взглядом. - В общем, если что - второй туалет на улице, за домом. Вопреки опасениям, второй туалет не понадобился. Глеб сказал, что это было бы слишком нелепо – выжить в лесу и погибнуть от тарелки картофельного супа. Он перенес из гостиной в спальню Лины все книги и большой мольберт, а без других вещей она, по-видимому, могла обойтись. Следующие три дня Злата почти не выходила из отданной им комнаты, стараясь беречь ногу. Рана заживала, хотя еще болела и воспалялась. Лина забрала и выстирала одежду гостей в маленькой стиральной машинке, и пока она сохла, Злата в невероятном смущении сторонилась Глеба, завернутого в простыню. Откровенно говоря, девочка чувствовала себя как постоялица маленькой гостиницы эконом- класса, в которой однажды останавливалась с родителями: консервы на любой вкус; хозяйка, всегда стучащая в дверь, прежде чем открыть; полное отсутствие средств массовой информации. Необычное радио в домике правда было, но после той ночной грозы его не удалось включить. Обнаружив это, Лина громко фыркала все утро. Глеб проводил много времени бродя по лесу, а вечером до изнеможения работал на огороде, выполняя обещание. За прошедшие дни он загорел до черноты, сильно похудел и, по мнению Лины, был близок к инфаркту, радикулиту и солнечному удару. Девочка с недоумением наблюдала за ним из окна – в ее присутствии хозяйка не просила Глеба работать, и скорее всего, так он хотел выразить свою благодарность. И еще было странное, не затухающее чувство. Это походило на тот миг, когда из-под тебя выбивают опору: ты еще не начала падать, но уже понимаешь, что не устоишь. Очень хотелось увидеть родителей, но Злата старалась не думать о них, о том, насколько сильно они должны волноваться. На третий день Злата больно ударилась локтем о кусок янтаря, хранившийся в ее постели под одеялом, и с досадой выселила на столик. Вернувшийся вечером Глеб сразу заметил его, но только метнул на Злату раздраженный взгляд, не настаивая больше на своем. Девочка поняла это как разрешение оставить находку. Днем становилось откровенно скучно, и она, не желая надоедать Глебу, сперва робко, потом все более жадно искала компанию Лины. По утрам та брала мольберт и уходила в лес, а после возвращения вдохновенно готовила очередной кулинарный мрак, активно задействуя новоявленную помощницу. Нельзя сказать, что Злате хотелось общения, но остаться наедине со своими мыслями значило подвергнуть себя настоящей пытке. Впрочем, девочка не решалась отвлекать художницу разговорами во время работы Она чувствовала - Лине это не понравиться. Чем больше Злата узнавала хозяйку своего пристанища, тем сильнее поражалась. Окружающий мир ни на каплю не входил в сферу ее интересов. Злате просто не верилось, что взрослый человек может быть таким легкомысленным: она не о чем не спрашивала, болтала вечно о всяких пустяках, однажды целый час посвятив разговору о повадках котов, живших во дворе. - Даже не знаю, как их зовут, - призналась Лина в итоге. - Я получила их вместе с домом. - А как же вы их подзываете?- удивилась Злата. - Подзываю? - Ну, покормить например. Лина задумалась. С тех пор Злата считала своим долгом оставлять полпорции консервов под вишней, надеясь, что они достаются котам, а не бандитского вида курицам. По ночам, когда Глеб засыпал, Злата брала камень со столика. Его тяжесть, гладкость и блеск завораживали. Иногда, спустя несколько минут, к девочке снова начинали приходить эти мимолетные видения-воспоминания, полные солнца, просторных полей и людей – незнакомых, безликих, но вызывавших ощущение далёкого родства. Сидя на краюшке кровати, Злата в полудреме сжимала потеплевший камень и иногда ей начиналось чудиться, что он едва ощутимо пахнет хвоей. С камнем, тихо шепчущем ей свои истории, время летело незаметно, но при Глебе она старалась не трогать янтарь. Ее смущал непроницаемый, долгий взгляд, который, как девочка замечала, в эти минуты на нее бросал Глеб. Сам он, стоило ему коснуться янтаря, надолго становился мрачным и молчаливым, и только плотно сжимал губы, если Злата пыталась делиться с ним своими ведениями. «Наверно, мы видим по-разному», - иногда огорченно, иногда философски думала Злата, глядя в маленькое окошко на далекую фигурку Глеба с лопатой. В понедельник девочка проснулась рано, застав парня еще в комнате. Усталый и не выспавшийся, он завязывал шнурки, сидя на полу. - Как ты думаешь, Лине ни капли не интересно, каких людей она пустила в свой дом? – спросила Злата свесившись, с кровати. - Наверное интересно. Но я сказал, что у тебя моральная травма, поэтому тебя нельзя расспрашивать. - Почему? - Можешь расстроиться и нанести вред окружающим каким-нибудь острым предметом, - ответил Глеб, выходя из комнаты. - Это уж слишком! – завопила ему в след Злата, перепугав Лину за стеной. Теперь девочка почти постоянно испытывала мучительную неловкость перед художницей, очевидно считавшей ее опасной сумасшедшей. Вечером вторника ко двору подкатил каплевидный грузовичок. Двое уставших мужчин в комбинезонах с эмблемами вынесли сигментированый генератор, который Лина пренебрежительно назвала «батарейкой». В кои-то веки Глеб вылез с огорода и долго осматривал машину, нарезая вокруг круги, чем заслужил многочисленные подозрительные взгляды рабочих. Как только старый генератор был погружен, они поспешно распрощались с Линой, кивнули Злате, и, по большой дуге обойдя застывшего в раздумье Глеба, молниеносно скрылись из виду. - У нас есть нормальный свет, - обернулась к Злате Лина. Глаза ее опасно загорелись. - Теперь можно приготовить не тривиальное блюдо. Помнишь, у нас есть сельдерей? Девочка замотала головой. - Не подумайте, что я привередливый, но мне вот интересно, - вытирая ногу о траву, сухо сказал Глеб. - Почему мы питаемся одними овощами и консервами, в то время как вокруг бродит столько дичи? Рябая курица, хитро оглянувшись, нырнула в курятник. - А что ты предлагаешь? Убить птицу?- полным отвращения голосом спросила Лина. - А зачем же вы их держите? - Я? С чего ты взял? Глеб и Злата молча воззрились на Лину. - Они здесь просто живут. Остались после прежних владельцев, - пояснила она. - Вы ничего не собираетесь с этим делать? - Я пыталась их прогнать в лес, но они все равно вернулись, - раздраженно отрезала Лина, закрывая тему. Замена генератора чем-то повлияла на Глеба, парень решил умерить свою бурную деятельность. Он не вернулся на огород, о чем-то пробеседовал с Линой до глубокой ночи, а на следующий день Злата проснулась ближе к полудню и обнаружила его мирно спящим. Она на цыпочках вышла из комнаты, стараясь не шуметь. - Глеб спит!- с восторгом объявила девочка, увидев Лину, которая вытаскивала на улицу мольберт. - Все люди спят. В большей или меньшей степени, - отозвалась женщина. -Ну-ка, помоги мне. - А вы куда?- Злата перехватила мольберт за ножки. - В лес. Наткнулась на чудесную поляну, я должна оставить ее в вечности. - Красиво, там, да? – протянула Злата с завистью. Лина задумчиво оглядела девочку: - Хочешь со мной? - Не в чем, - развела руками Злата, имея ввиду свои комнатные тапочки. Лина почесала нос: - Размер у тебя вроде подходит… Выбери в шкафу нормальную обувь и догоняй. Злата восторженно улыбнулась и бросилась обратно в комнату. Внутри шкафа друг на дружке громоздились не меньше дюжины шуршащих коробок, в большинстве которых хранились вычурные туфли. Разворачивая очередную пару девочка каждый раз поражалась – такой обуви было явно не место в деревне, да и стоить она могла целое состояние. Маме бы понравилось, она знала в этом толк. Злата зажмурилась. О родителях нельзя думать. Ссразу начинают дрожать руки и бешено колотиться сердце. Усилием воли девочка отогнала мысли. Разбор коробок пошел быстрее – в предпоследней нашлись тряпичные туфли на плоской подошве и, за неимением альтернативы, Злата обула их. У высокой Лины оказался трогательно маленький размер ноги, туфли лишь чуть-чуть болтались. - Ты знаешь слово «гигиена»? – спросили от стены. Глеб изучал потолок, заложив руки за голову. Моргал он медленно и с усилием, явно борясь со сном. - Лина идет в лес рисовать. Хочешь с нами? – просто из вежливости спросила Злата, не поддавшись на провокацию. - Нет. Не уходи от нее. - Не буду, - заверила Злата. Лес чудесно шумел, а девочка засиделась в доме. Пройтись по опушке леса, нарвать букетик полевых цветов, кружить возле Лины – это было настоящее удовольствие. Она чувствовала умиротворение, сходное с тем, которое приносил ей янтарь, только более осмысленно, поэтому шаткое. Жужжали шмели, порхали белые бабочки. Лина сосредоточено писала, яростно взмахивая кистью. Это было и забавно, и пугающе. Стало жарко, Злата присела в тень под дерево. Кора, шершавая и теплая под спиной, приятно пахла летом. Интересно, Глеб поэтому пропадал в лесу всю неделю? Пытался спастись от мыслей и тревог? Он расположился на пороге, щурясь на полуденное солнце и почесывая кота за ухом. - Одна? - Лина еще рисует, она послала меня за водой, - пояснила Злата, останавливаясь рядом. Вишня над головой зашелестела от ветерка. Энергично квохча, мимо пробежала курица. - Глеб… Я знаю, здесь хорошо, - осторожно начала Злата. - Лина такая добрая, заботится о нас, я правда бесконечно благодарна, но когда мы… - Мы – что? Пойдем обратно в лес? – Глеб не изменил расслабленной позы, но голос зазвучал по-другому. - Пока лучше оставаться здесь. Идти не куда. Да все что мы не сделаем – абсолютно бессмысленно. - Почему? Нужно просто сообщить властям… - Считай, я все сделал. Все кто должны, уже в курсе. - Тогда почему никто не едет за нами? - А чем тебе здесь не нравится? Хочешь в приют? В интернат?- Глеб сдвинул брови. - Нет! Почему?.. О чем ты вообще!? – негодующе воскликнула Злата. Глеб резко встал. Злата отшатнулась, но парень только повел плечами и проводил глазами стайку воробьев, взлетевших с дерева. - А я думал, что ты поняла все гораздо раньше меня… И он, оставив окаменевшую Злату, зашагал через огород по тропинке.