домой.
Часть 1
21 февраля 2018 г. в 12:17
— Да я каждый день молюсь на то, чтобы ты сдохла!
Нацуки распахивает глаза и замечает, как на лице Саёри ярким огоньком бьётся боль. С секунду она даже не понимает, что произошло, а после смысл собственных фраз наконец долетает до искалеченного сознания.
И тогда ей становится страшно.
Как далеко она может зайти со своей ревностью? Как долго она будет всем сердцем ненавидеть красный цвет и проклинать день, когда Саёри появилась на свет? Это было неизвестно ни ей, ни той, на чью душу она покушается. С приходом проклятого мальчишки всё изменилось слишком сильно, исправления — бессмысленная трата времени. Нацуки знает, что её читают, как неисправный файл. От этого становится как минимум неуютно, как максимум — хочется выплюнуть все свои органы на холодный пол.
— Нацуки, я понимаю, — от спокойного голоса тело дрожит, злость закипает в груди и словно бы хочется взвиться к самому потолку, да только стоит её подавить, пока не стало слишком поздно.
— Что ты можешь понимать, Саёри? Что? Ты каждый день ходишь с ним под ручку, ты каждый день говоришь с ним, ты живёшь рядом с ним, ты была с ним всю свою юность! Я хочу, чтобы ты знала — мне плевать, что у тебя там в жизни происходит. Я добьюсь его. Добьюсь, даже если ради этого потребуется пожертвовать собственной жизнью. Свернуть прошлое.
— Нацуки, я понимаю.
Её заело, как пластинку. Всё тот же приторный голос, раз за разом, но почему-то уже не раздражает. Его хочется слушать. Хочется слышать. Запоминать, прокручивать каждую нотку и наслаждаться обманчивым спокойствием. Саёри сама не знала, что может быть до нелепости утешающей, так что для обеих девушек это стало настоящим открытием. Хотя Нацуки наверняка думает о том, что лучше бы не становилось.
— Не понимаешь, — щёлкает выключатель, — ты ничего не понимаешь, — Нацуки глотает слёзы, — ты никогда ничего не поймёшь!
Комната литературного клуба погружается в кромешную темноту. Не видно контуров, лиц, не видно и жалких попыток остановить истерику. Саёри ощущает дрожь её рук только тогда, когда прижимает хрупкую фигурку к себе, прекращая сопротивление нарастающему теплу. Со стороны это выглядит сменой ролей — агрессивная Нацуки становится беспомощной и жалкой, а Саёри, некогда заводной огонёк, принимает облик холодной колючки.
Ей было слишком обидно. Она не может выбросить себя в мусорное ведро и кинуться с объятиями на того, кто совсем недавно желал её смерти. Голубые глаза полны полнейшего разочарования и до одури проницательного блеска, такого, что Нацуки невольно опускает взгляд, делая вид, что разглядывает рисунок на линолеуме.
— Представь, что этого мира не существует. Не существует ни тебя, ни меня, ни его. Всё, что ты видишь перед собой — иллюзия. Это никогда не изменится. Будет пожирать тебя изнутри кусочек за кусочком, смачно облизываясь, или… Спасёт.
Её собеседница замечает, как с волос слетает заколка, но не особо спешит это исправлять. Ей показалось, или в голосе Саёри были слышны обрывки фраз Моники?
— Почему, блять, во всём, что здесь происходит, замешана Моника? — Нацуки, прикрывая губы ладошками, опускается на колени и затихает. То, что она до сих пор жива, выдают только изредка подёргивающиеся плечи с порванной на них тканью. — Я была бы только рада, если б исчезла ты и она тоже. И Юри. Вы все. Вы мешаете мне жить. Вы отравляете мою жизнь. Я ненавижу вас всех!
Тёплые пальцы касаются бледной кожи щёк, заставив девушку поднять взгляд. Впервые за всё время их разговора Нацуки видит улыбку на чужом лице, и её это бесит намного сильнее, чем ставший привычкой мороз.
— Ты знаешь, что ненависть — самое сильное чувство? В отличие от любви, оно бесконечно. Ты хочешь, чтобы я была в твоём сердце, Нацу? — от ласкового обращения сводит скулы. Вообще-то, их сводит не только от обращения, а в основном от того, что на губах чувствуется привкус липы и мёда от чужих губ.
Девушка отскакивает, машинально выставив руки вперёд и дрожит, как осиновый лист. Чертовски сладко и жжёт нещадно, хочется ещё, но зачем? Это не любовь. Это помешательство. Больное и бесполезное, оно никогда не покинет их сердца, если они вообще реальны. У Нацуки, если честно, иногда возникает ощущение, что все члены литературного клуба — картонные. И даже сейчас, когда Саёри так ласково подзывает её к себе, хочется удрать в коридор и помчаться домой. Не? ̒ͪ̕ ̢̿̏͑ͬ͑ͮ̈т. Не? ̒ͪ̕ ̿т. Неť̅. Куl ﻉ√٥да у シ————————годно, только не