Саунд к главе: Metallica – Memory Remain
– Сэр, вы уверены в своем решении? – заместитель начальника Галактической полиции вообще-то не имел права оспаривать постановления. Но в круг обязанностей уроженца Юпитера входило уточнение того или иного пункта, поэтому зам и высказал удивление. – Да. Пусть он молод, не слишком опытен, зато умеет командовать экипажем, организовывать проведение сложных операций и находить выход из непредвиденных обстоятельств, – ответил начальник Галаполиции, землянин Ювер Мидзуки – плотный мужчина с азиатскими чертами лица. До его смены на посту главы ГП осталась пара месяцев, и Мидзуки использовал оставшееся время руководства для того, чтобы дать дорогу другим – молодым, сильным и активным служителям закона во всей Галактике.***
Домашний терминал в трехэтажном особняке «водородного короля» Рувара Тринлоуса возвестил о пришедшем сообщении. Рувар с супругой уже готовились ко сну, однако информация, присланная из штаба самой Галаполиции, требовала немедленного прочтения. – «Доброго вечера, господин Тринлоус. В связи с тем, что видеофон Вашего сына выключен, направляем сообщение на Ваш семейный терминал. Передайте, пожалуйста, Вашему сыну, что с сегодняшнего дня приказом начальника Галактической полиции Вадмеру Тринлоусу присвоено очередное звание, а именно – майора. Завтра он должен явиться в штаб для выдачи соответствующих знаков отличия на мундир. Спасибо и до свидания», – взволнованно прочитала Дири́ка и посмотрела на мужа сияющими от радости за сына глазами. – Наш мальчик… Он заслужил! Как я счастлива! – Да, ты права, дорогая, – отозвался тоже гордый за Вадмера Тринлоус-старший, обнимая супругу. Однако его также снедало и негодование – сын вырубил видеофон совершенно некстати!***
В «Жестянке» сильно долбила музыка, и поначалу у новоприбывших клиентов бара закладывало уши. Притерпевшись к бешеным децибелам, посетители уже не обращали внимания на громкие звуки и вовсю наслаждались жизнью. Бар располагался на территории космопорта базы «Нобайти» и преимущественно в нем заседали вояки Всеземлянских военно-вооруженных сил. Но и коллегам из Галаполиции, то бишь выше по рангу, вход тоже был открыт. Грандиозная вечеринка в «Жестянке» гремела по важному поводу – курсанты летной академии отмечали дембель, так что алкоголь лился бесконечными реками, музыка грохотала на разрыв динамиков и барабанных перепонок, танцы не прекращались, а уж в темных углах и туалетах творилось самое откровенное. «Дембельнутые» арендовали «Жестянку» до полуночи. И пока что время не истекло, все отрывались от души. Обслуживающий персонал давненько не видывал столь масштабной гулянки и молился, чтобы та закончилась ровно в ноль часов ноль минут. Иначе сотрудникам бара достанется от руководства «Нобайти» за несоблюдение договоренности. – Отпадная тусовка, Свилл! – проорал высокий русоволосый парень своему напарнику по походу в «Жестянку». – И девчонки супер! – О да-а! – расплылся в улыбке Свилл, пониже друга, постарше и менее эффектный по внешности – рост едва ли сто семьдесят сантиметров наскребется, круглая голова с открытым лбом, лицо так-сяк, не урод, но и не любимец женщин. Которые, кстати, на вечеринке его не особо отшивали. Видимо, из-за количества выпитого, хотя Свилл надеялся, что дамы соглашались с ним потанцевать и пообниматься, оценив его юмор, а не внешние данные. – Трин, а скоро конец веселухе – уже без пятнадцати двенадцать! – Да брось! Времени вагон! – отмахнулся сын владельца водородной индустрии Грандаполиса – Вадмер Тринлоус. На плечистого молодого полицейского вешались буквально все девушки, выстраиваясь чуть ли не в очередь. И было отчего – метр восемьдесят пять обаяния, обходительности и силы, плюс яркие лазурно-голубые глаза, пухлые губы и шикарные темные брови, которые мать называла соболиными. Свилл, конечно, завидовал. Но не сегодня. Ведь и ему – тоже не простому парню, а отличному пилоту Галаполиции – досталось женское внимание и перепало несколько поцелуев. – А с тобой я, кажется, еще незнаком, – обратился Вадмер к хорошенькой девушке в синей форме курсантки, украшенной золотистым символом – пара крылышек, заключенных в горизонтальный овал. – Уморил! – рассмеялась стройная большеглазая блондинка, закидывая ногу на ногу, что вышло очень завлекательно – ибо на сидевшей у барной стойки девушке была короткая юбка. – Мы же полчаса назад на танцполе общались. Я Пэллитон, забыл? – Твоя красота стерла из моей памяти все воспоминания, – признался Тринлоус. – Эй, бармен, плесни даме… Что предпочитаешь, Пэл? – спросил он у летчицы. – Нет, я не буду. Уходить нуж… Пэллитон не договорила, потому что за ней нарисовалась гора мускулов с квадратной челюстью. – Он к тебе пристает, – утвердительно изрекла «гора» и собственнически положила тяжелые руки на плечи девушки. – Ты что, Корн? Мы просто болтаем, – поспешила успокоить бойфренда Пэллитон. – Он так же болтал с Хи Бан, а потом затащил ее в туалетную кабинку! – рявкнул громче музыки Корн. – А ты, что, свечку держал? – усмехнулся Вадмер. – Не будь Пэл, и ты бы так развлекался. – Ты на что намекаешь, упырь?! – Корн, прекрати, – Пэллитон спрыгнула с высокого стула и уперлась ладонями в могучую грудь защитника. Правда, таким образом можно останавливать бронетранспортер – никакой реакции на преграду. Сметя собой Пэллитон и ее стул, Корн схватил Тринлоуса за футболку, скомкав ткань у ворота. – Извинись сейчас же, – потребовал Корн. – Да что я сказал-то? – Вадмер дернулся, однако противник держал его крепко. – Бармен, налей тогда уж мне, если дама не хочет… Беспечность наглеца поразила Корна до глубины души, и он врезал Тринлоусу по плечу. Тот проворно вцепился в стойку и, пусть пошатнувшись, не упал. – Ты первый начал, – закипая, произнес Вадмер, взял у наливавшего бармена бутылку за горлышко и со всего маху огрел ею Корна по голове. Его крепкая башка оказалась прочнее стеклопластика, и осколки, оставив кровоточащие порезы на лбу Корна, прыснули в стороны. Как по команде народ перестал говорить и танцевать, замерев на месте. Музыка, словно подавившись особо крупным куском бутылки, тоже заткнулась. – Уважаемые посетители! На часах полночь, и наш бар закрывается. Просим всех на выход, – по громкой связи сказал администратор «Жестянки». Его слова послужили сигналом к действию. Правда, не к обозначенному. – Тебе конец! – заорал Корн, накидываясь на Вадмера, как медведь на пса, вздумавшего разбудить косолапого скачками по крыше берлоги в разгар зимы и заливавшегося нахальным лаем. – Три-ин! – истошно заголосил Свилл. – Боже! Зачем ты опять ввязался в драку-у? Крик пилота, который уже в красках представил побоище, кои его друг устраивал и в коих участвовал с завидным постоянством (убеждая, что постоянство – залог гениальности), заглушили вопли курсантов и их гостей, переквалифицировавшихся в болельщиков. Пэллитон оттеснили от парней, молотивших друг друга, и она могла лишь ругаться от невозможности помешать стычке. Просьбы администратора бара о немедленном прекращении разборки, разумеется, игнорировались. Как и усилия охранников, тщетно пытавшихся пропихнуться через плотные ряды клиентов. Оставался единственный способ решения проблемы (точнее, двух – катавшихся по полу в яростной схватке): позвонить на базу. После появления в «Жестянке» сотрудников «Нобайти» окружающие и администраторы сделали однозначный вывод: празднование дембеля удалось на славу и запомнится надолго.