Круцио для души

      Колёса поезда мерно отстукивали «Добро пожаловать в АД!»       Именно это слышала сидевшая в одиночестве в купе Гермиона Грейнджер. Кто-то дёргал дверь, по ней пробегали всполохи Алохоморы? но Грейнджер не зря дни и ночи напролёт поглощала новые знания, заслужив тем самым звание «книжного червя». Сейчас наградой за все её труды было пустое купе и несколько часов на раздумья.       Впереди её ждало предательство, гнусные деяния и практически постоянное состояние истерики из-за родителей и маленькой сестры. Боже! Ну кому мелкая кроха сделала что-то плохое? Самим фактом своего рождения? Гермиона сжимала зубы и запрокидывала голову, глядя в облезлый потолок старого купе в тщетных попытках остановить слёзы.       Всего полгода назад она ехала в Хогвартс полная радостного предвкушения, у неё был первый и, как ей казалось, неплохой парень, а в древнем замке ждал лучший друг, который зачастую одним своим пронзительным взглядом мог принести хорошее настроение. А что есть у неё сейчас?       «Добро пожаловать в АД!» — продолжали стучать колеса.       Гермиона обладала достаточными знаниями о современном мире, а также о человеческих пороках и недостатках, поэтому она прекрасно понимала, что в новом для неё волшебном мире тоже есть убийцы, насильники и жуткие террористы. Отдел Тайн продемонстрировал ей это во всей красе и жестокости. Вернее, она думала, что во всей. Конечно, это было не так, окончательный срыв масок и покровов произошёл на Рождество, которое она, наверное, больше никогда не сможет праздновать.       Надо ли говорить, что это было самое кошмарное Рождество в жизни Гермионы Грейнджер? То, которое она запомнит навсегда! Её рвало на части. Хотелось бежать в полицию, к Дамблдору и Министру Магии, но подавляющая часть её разума требовала нестись к Гарри, броситься ему на грудь и пожаловаться, попросить помощи, а он ведь поможет! Но лёгкая боль в запястье отрезвляла и заодно скатывала девушку в отчаяние — обет! В эти дни проклятого Рождества и последней, как она понимала, поездки в школу всё её существо корёжило в пароксизмах боли и предсмертной агонии. Впервые в жизни Гермионы у неё не было плана действий, не было вообще ничего, кроме чёрного отчаяния, которое захлестывало её с головой и даже, казалось, хоронило под своими безжалостными стальными волнами!       «Добро пожаловать в АД!» — казалось, всё громче лязгали колёса.       Чары, которые она наложила на родителей и сестру, исправно давали отклик, с ними всё в относительном порядке и их никто не пытал. А значит… А значит… Гермиона уткнулась лицом в ладони и не в силах сдержаться глухо завыла.       Что же ей делать? Этот вопрос мучил девушку с момента кошмарного пробуждения в рождественское утро. По стенам словно в насмешку весело бегали огоньки праздничной гирлянды. Гермиона чувствовала себя, будто её разбили на миллион осколков, и она никогда уже не сможет собраться вновь. Но надежда… Чары отвечали… Она всё знала, террористы, заранее обречённые заложники, но ничего не могла с собой поделать, потому что чары отвечали…       Ей не удавалось привести мысли в порядок, ей вообще, чёрт побери, ничего не удавалось! Реальность накрыла её удушающей волной. Вот она встретилась и с Волдемортом, которого на четвёртом курсе мечтала запытать «Круцио», и с Лестрейндж… «О, теперь на неё прекрасно подействует третье непростительное, потому что мне ОЧЕНЬ этого хочется!..» Мерлин, какой же дурой она была. И да, как она понимала сейчас Гарри! А ведь всегда казалось, что импульсивный друг преувеличивает!       Гарри… Одно Гермиона решила для себя твёрдо: она ни в коем случае не должна возобновлять отношения с Поттером, постаравшись, при необходимости, сослаться на его ненависть к ней. На самом деле сейчас она немного успокоилась и осознала, что шансов на благоприятный исход лично для неё не существует. Она — отрезанный ломоть. При этом девушка понимала, что сама себя обманывает, ведь надежда всё равно горела в сердце, как её не туши рациональными доводами и опытом, полученным из телевизора. Наверное, не будь семья в заложниках, она бы всё равно приняла метку, но только затем, чтобы умереть на своих условиях, а не быть изнасилованной и замученной. Лезвие и горячая ванна, стакан воды и пару упаковок таблеток…       Тут мысли соскользнули, погружаясь в липкую жалость к себе. Обливиэйт рыжего ублюдка! Да как он посмел?! Гермиона нашла себе цель, доступную для выражения своей ненависти. Все эти глупые условности стали так раздражающе не важны, что Грейнджер переплела пальцы с силой, до боли, их сжав. Что с того, что он стёр память о поцелуе? Могла и сама сказать всё Гарри, а не писать то глупое письмо!       Вспомнив Нору и прошедшее лето, она переключила весь свой негатив на себя. Преувеличивает! Дура! Ведь себя ненавидеть гораздо легче, чем удалённых тёмных лордов и их сумасшедших приспешниц! Дура, глупая дура!       «Добро пожаловать в АД!» — продолжали стучать колеса, а Гермиона, уткнувшись в руки, обречённо заплакала. Теперь к нему и подойти невозможно, ведь он её ненавидит, да и она сама не рискнёт к нему приблизиться, теперь Гермиона Грейнджер — мерзкая предательница, и неважно, какие мотивы и действия привели к этому. Какая-то часть сознания сопротивлялась этому выводу, кричала, что Гарри не может её ненавидеть, но рациональность вновь взяла верх. В дверь кто-то продолжал долбиться, но не в этот раз. Там гуляли благополучные мальчики и девочки, которые ехали в Хогвартс, а она ехала в АД!       Руки начали подрагивать, истерика снова попыталась накатить. Поэтому Гермиона достала из кармана пузырёк и в пятый раз перечитала инструкцию. Неожиданно нахлынули воспоминания о том, как к ней попали эти лекарства:       Тогда, 25 декабря, она обшарила всю домашнюю аптечку, но нашла только препарат против аллергии, который вызывал сонливость. Однако его оказалось недостаточно, чтобы избежать ужаса днём и кошмаров ночью.       Почти не поспав, она рано утром уже стояла у дверей аптеки, нервно оглядываясь и теребя в кармане волшебную палочку.       Молоденькая фармацевт, года на три старше Гермионы, дружелюбно улыбнулась единственной посетительнице:       — Здравствуйте, что вам?       — Успокоительное, пожалуйста, вот это и самое сильное снотворное, которое у вас есть.       — У вас есть рецепт? — всё так же мило улыбнулась Гермионе фармацевт.       Гермиона уже потянулась к палочке, но страшная картина того, как её родителей, таких же простых людей, как эта девушка, связанных, беспомощных пытали ублюдки, поставившие на ней клеймо, не дала этого сделать.       — К сожалению, нет, — отвела она взгляд.       Девушка внимательно на неё посмотрела. От неё не укрылись бледность и нездоровый вид шатенки.       — У вас что-то случилось?       В голове Гермионы тут же пронеслись тысячи мыслей. Она хотела рассказать фармацевту всё! Но что простая маггла может сделать для неё?.. Вот опять! Она относится к человеку как к «магглу»! По лицу шатенки потекли слёзы, она всхлипнула и кивнула. Девушка закусила губу и, чему-то кивнув, выдала ей таблетки, пояснив:       — Эффект такой же, как у рецептурных, если принять двойную дозу. Но я вам этого не говорила.       От благодарности Гермиона потеряла дар речи и, только расплатившись за два бутылька снотворного и четыре пачки таблеток, тихо сказала:       — Огромное спасибо… Вы… Вы меня просто спасли.       Да, она отдала деньги за лекарства, да, она купила их легально, но… Её бросило в дрожь: она была на грани применить магию, чтобы получить желаемое! Она чуть не уподобилась ублюдкам, которые ворвались в её дом! А вдруг, если бы она наложила на фармацевта заклинание, пришла ревизия, и девушку выгнали бы с работы или арестовали? И в этом была бы исключительно её вина! А она просто ушла бы, наплевав на будущее человека, только потому что продавец в аптеке не волшебница и не могла сопротивляться магии!       Зло смахивая слёзы, Гермиона закинула в рот очередную таблетку и запила водой из палочки.       Через пару часов Грейнджер сумела взять себя в руки и вдруг, непонятно почему, вспомнила свой странный обморок в том забытом коридоре древнего замка. Сейчас она даже не похолодела. На фоне остального дерьма изнасилование уже не казалось ей каким-то чрезмерным деянием. В голове промелькнуло недоумение этим фактом и тотчас пропало, хотя, возможно дело было в таблетках. Она даже с каким-то мстительным равнодушием представила, как её беспомощную и беззащитную насилует какой-то ублюдок, которыми, казалось, заполнен весь этот Мордредов магический мир!       Мрачные мысли вновь заполнили голову гриффиндорки, они сталкивались, разбегались в стороны и даже будто ударяли в стенки черепа, вызывая болезненный звон. В замке, как подсказывали ей внутренние ощущения, нельзя верить никому, но проклятый разум и вера в авторитеты настойчиво сопротивлялись! Лишь в одном они сходились: Гарри Поттер — он единственный человек, которому она могла бы довериться! И это вызывало почти невыносимую боль! Теперь ей стали полностью ясны его поведение и реакция. На самом деле Гермиона его понимала. Поттер никогда не был особенно осведомлён о чарах памяти и прочем дерьме, которое может представлять опасность в мире волшебников. К тому же ни один из них не считал Уизли врагом, они были уверены, что враги у них Волдеморт и его слуги. А значит, с точки зрения Гарри, Гермиона выглядела хуже некуда. К тому же теперь, после принесения обета этой… И данного себе обещания не приближаться к близкому другу, она уже никогда не сможет рассказать Гарри правду.       Это был абсолютно дерьмовый отрезок в жизни Гермионы Грейнджер!

***

      Когда поезд наконец прибыл в Хогсмид, Гермиона была просто измучена бесконечными переживаниями, которыми изводила себя по кругу. Но отвлечься не получалось, а видеть кого-то ей совершенно не хотелось. На платформе Гермионе стоило немалых трудов остаться незамеченной и сесть одной в последнюю карету. Но Большой зал, в который она зашла, наверное, самой последней, и примостилась с краю факультетского стола, добавил новых трудностей. Ей казалось, что все взгляды устремлены на неё, что все вокруг знают о рабском клейме, и в каждом, даже мимолётно брошенном на неё взгляде она видела презрение и осуждение…       По дороге до Хогвартса Гермиона раз за разом анализировала свои поступки в течение первого семестра. У неё даже возникло подозрение, не отравил ли её Рон амортенцией!       Отмахнувшись от Невилла с Джинни, пытающихся узнать, где она была, почему они не смогли найти её в поезде и обсудить каникулы, Гермиона ускользнула с приветственного пира практически сразу после его начала. Сейчас находиться среди такого количества людей для неё было просто невыносимо. И через несколько минут девушка уже стояла у входа в больничное крыло. Гермиона постучала в двери лазарета, но, стоя в ожидании ответа, задумалась: а что, если диагностика выявит метку? Или то, что её пытали «Круцио»? Ведь, по сути, она ничего не знает о диагностических заклинаниях и о том, как они работают! Она запаниковала, но не успела принять какое-либо решение, как дверь открылась, и гриффиндорка оказалась лицом к лицу с медсестрой.       — Мисс Грейнджер? У вас что-то случилось? — мгновенно поинтересовалась Помфри.       — Я хотела проконсультироваться насчёт диагностических чар, — выпалила девушка, постаравшись улыбнуться.       Медсестра в удивлении приподняла брови. Но, видимо, вспомнив, что перед ней самая жадная до знаний студентка, осыпавшая её весь прошлый год вопросами о зельях, полезных для женского здоровья, ответила:       — Сейчас у меня нет времени для консультации, один третьекурсник частично превратил другого в крысу, пострадали оба. Но в четверг я могу выделить вам час и ответить на ваши вопросы.       Помфри отошла к своему столу и через пару минут вернулась к Гермионе.       — Вам понадобятся эти три книги, чтобы освоить азы. Жду в четверг после ужина, — медсестра внимательно посмотрела на неё. — А дома вы тест не делали?       Гермиона удивлённо посмотрела на Помфри.       — Что? Нет-нет, я не беременна! Просто раздумываю над карьерой целителя, к тому же всё в жизни пригодится, вдруг.       — Вон оно что, — но толика сомнения прозвучала в голосе женщины.       Гермиона неловко улыбнулась и направилась в гриффиндорскую башню. В библиотеку идти было уже поздно, туда она отправится утром. Да, с самого раннего утра. Возможно, любимое место в замке и книги помогут ей хоть чуть-чуть прийти в себя и ненадолго, но отвлечься от проблем? Неожиданно для себя девушка начала смеяться. Смех раздавался всё громче и громче. Уже не сдерживаясь, девушка стояла и тряслась от хохота, утирая вступившие слёзы и икая. Немного успокоившись, она иронично подумала: «Как бы хотелось, чтобы нежелательная беременность была самой большой моей проблемой».       Оказавшись в своей комнате, Гермиона переоделась в пижаму и, постаравшись успокоиться, легла в кровать, чтобы заняться привычным делом — чтением. Девушка вздохнула и, задернув балдахин, наложила чары тишины, после чего открыла первую книгу, данную ей мадам Помфри.       Гермиона проснулась как обычно значительно раньше остального факультета и особенно своих соседок Лаванды и Парвати. Чувствуя себя совершенно разбитой, она добралась до ванной, где лениво ужаснулась, увидев своё отражение в зеркале. Бледное лицо, мешки под потускневшими глазами и искусанные губы. Ходить в таком виде на занятия было смерти подобно, непременно начнутся вопросы! Таблетки, косметические чары и чары гламура, показанные ей когда-то для Рождественского бала Лавандой — и Гермиона Грейнджер стала выглядеть довольно сносно.       Приведя себя в порядок, девушка оделась и решила прогуляться к озеру, чтобы подумать о данном обете и попытаться найти какую-то логическую дыру, которая позволит сообщить кому-нибудь о том, что с ней произошло. Хотя она заранее признавалась себе, что не верит в чью-либо помощь, кроме Поттера, разумеется. Его хотя бы послушают.       Отчаявшись найти крошечную лазейку в обете, в котором, очевидно, поднаторели эти убийцы, девушка решила поискать литературу по магическим клятвам в библиотеке. Это был скорее способ самоуспокоения, поскольку на четвёртом курсе она уже занималась этим, пытаясь вытащить Гарри из идиотского турнира.       По возвращению в гриффиндорскую башню количество её проблем увеличилось ещё на одну — на избитого до полусмерти Рона Уизли. Несмотря на своё холодное, отстранённое состояние, она не смогла сдержаться. Рыжий подонок подошёл извиняться как ни в чем не бывало, и Гермиона не выдержала! Расплата в лице прибежавшей Макгонагалл последовала мгновенно.

***

      В помещении было холодно, в пустом камине только сквозняк вяло шевелил золу, жестяная банка из-под печенья, стоявшая на подоконнике, покрывалась слоем пыли. Грейнджер было неуютно. Она опустилась на жёсткий деревянный стул в ожидании своей участи. Макгонагалл велела девушке отправляться в свой кабинет, пока она поговорит с мадам Помфри в больничном крыле. Шатенка испустила тяжкий вздох и вытерла набежавшие слёзы. Что теперь с ней будет? В душе она надеялась, что Минерва, которая всегда ставила её в пример на своих лекциях и поощряла, встанет на её сторону. Ведь кто-то же должен встать на её сторону?       Профессор наконец вошла в комнату. Её глаза по-прежнему зло поблёскивали. Гермиона вскочила при приближении декана, всё ещё пребывая в растрёпанных чувствах после избиения Рона. Макгонагалл, поджав губы, строго смотрела на девушку.       — Мисс Грейнджер, что вы устроили сегодня? Развязать драку прямо перед первокурсниками! Кидались оскорблениями в своего коллегу-старосту, — женщина прерывисто дышала от негодования. — Потрудитесь объяснить своё поведение.       — Профессор, дело в том, что я хотела бы подать иск против Рональда Уизли, — расправив плечи, сказала она.       Но что это? Макгонагалл улыбнулась? Кажется, судьба подкинула ей новое разочарование.       — На каком основании? — старая кошка продолжала растягивать губы в нервной улыбке.       — На том основании, — слегка неуверенно продолжила Гермиона, — что он манипулировал моей памятью, наложил на меня Обливиэйт и тем самым принудил меня вступить с ним в отношения. Его противоправные действия привели…       — Остановитесь, мисс Грейнджер. У вас ничего не получится, — не меняя выражения лица, Минерва опустилась в своё кресло.       Гермиона остолбенела. Вот так просто? А где же бескомпромиссная реакция на нарушения и проступки, где же обострённое чувство справедливости гриффиндорского декана?       — Но его действия… Я читала в библиотеке, это… — пролепетала гриффиндорка.       — Да, это преступные действия, да, они караются крупным штрафом, публичными извинениями и так далее и тому подобное, но только если маг, которому нанесли это оскорбление, чистокровный. Или полукровка со связями в высших кругах Министерства. Но не вы. Вы не имеете родственников или связей в волшебном мире. Если я правильно помню, даже достойного покровителя, готового вступиться за вас, и то нет.       Девушка плюхнулась на стул. От любимого преподавателя она никак не ожидала услышать такие откровения. Тем временем профессор продолжила:       — Вы учитесь на шестом курсе. Я была уверена, что вы уже поняли, что к чему в волшебном мире. Но раз нет, то позвольте вам кое-что объяснить: семья Уизли — чистокровная. Не смотря на их бедность и не слишком высокое социальное положение, вы ничего не сможете им противопоставить. Мой вам совет, если, конечно, вы не хотите повторения случая с мистером Маклаггеном: найдите себе родовитого покровителя. Посоветуйтесь в вопросах выбора с мисс Уизли, она знает все статусные семьи. Если вам повезёт, то в будущем он на вас женится или поможет пробиться по карьерной лестнице, в благодарность за… прошлое. Вы достаточно сильная и красивая ведьма, чтобы преуспеть на этом поприще.       — Вы понимаете, что мне сейчас предлагаете? — тихо спросила Гермиона и замолчала. От её, как оказалось, вымышленного мира продолжали отваливаться огромные куски.       — Несомненно, я это понимаю, мисс Грейнджер! — неодобрительно поджала губы декан. — Единственное, что я могу для вас сделать, это сохранить значок старосты и не применять к вам никаких взысканий. При необходимости поговорю с Артуром и Молли, но на этом всё. Можете идти и не забудьте моих советов.       Грейнджер, словно во сне, поднялась. Опустив взгляд в пол, она кивнула и вышла в коридор, стараясь вновь не расплакаться.

***

      С трудом сдерживавшая слёзы всю дорогу до спальни, что было особенно тяжело после разговора с Джинни, Гермиона лежала, уткнувшись лицом в подушку и ждала, когда наконец подействует ударная доза снотворного. Думать не хотелось. Вообще. Ни о чём. Уж слишком сюрреалистично выглядело то, что когда-то запредельно уважаемая ей Макгонагалл фактически, пусть и другими словами, более культурным языком, повторила фразы, которые, глумливо скалясь, ей в лицо говорил Маклагген. Она фактически в открытую посоветовала своей лучшей ученице заняться проституцией, только не за деньги, а за «покровительство». Девушку затошнило от этого мерзкого слова.       Сквозь слёзы Гермиона начала истерично хихикать. Да уж, такого «светлого будущего», как наложница у одного из чистокровных ублюдков, теперь, с меткой, ждать ей явно не приходилось. Даже если не принимать во внимание то, что ей была отвратительна сама мысль о таком своём будущем… Она вспомнила своё поведение за эти годы, то, как гордилась ничего не значащим званием «Самая умная ведьма своего поколения», и зашлась в тихой истерике, безмолвно содрогаясь всем телом. Перед тем, как химия взяла верх над измученным мозгом, изо рта девушки в полубреду вылетали слова: умница… отличница… заучка…       Сознание медленно перерождалось, постепенно сдвигая магический мир и почти всех его обитателей туда, где до этого был только Маклагген — враги! Она в последний раз открыла глаза и, прошептав: «Да лучше бы меня убил тот тролль», — наконец уснула.