***
Тем же вечером они встретились: осунувшаяся и поблекшая за считанные часы Гермиона, чьи пышные пряди безжизненно свисали на плечи, и едва ли не мечущийся в истерике Драко. Он уже не понимал, что впереди, как строить планы и существует ли в принципе основа для них. Причём самую главную основу — собственную жизнь, он едва не потерял в самом начале встречи. Малфой стоял, прижавшись спиной к дверному проёму, на горле отчётливо выступил кадык, буквально в пяти сантиметрах от кончика палочки Грейнджер, светившейся тем же цветом, что и глаза её любимого. — Какого дьявола, Малфой, что ты наделал? — срывающимся голосом едва ли не завизжала девушка. — Ты, Мордред тебя раздери, непростительные уже кастовать разучился?! У Драко после столь неожиданного нападения всё же проснулся инстинкт самосохранения, и он попытался что-то изобразить судорожно сжатой в правой руке палочкой. Вышло несколько не то, что он собирался проделать, ибо заметившая движение Гермиона сделала подшаг назад, невербально и беспалочково вырвала из рук слизеринца оружие, связала его и отправила к дальней стене. — Почему эти малолетние дуры распаковали артефакт? Говори! — заорала Грейнджер, а с кончика палочки посыпались зелёные искры. Больно саданувшись об стену затылком, Малфой вспомнил фразу Поттера: «Гермиона всем вашим Слизерином пол вытрет», — и перешёл к иным, более подлым методам ведения боевых действий. — Я не знаю! Приказ был всего-навсего доставить пакет Дамблдору! А какого хера ты потащила Поттера в Хогсмид? Покрасоваться захотелось? Да если бы не ты, всё прошло бы по плану! — перешёл он в наступление. Гермиона посерела ещё сильнее, хоть это и казалось невероятным. Ноги девушки подкосились, она рухнула на пол, и, уткнувшись головой в колени, завыла. Слёзы из красных и опухших глаз более не катились — выплаканы. Драко коснулся пальцами резервной палочки и кастанул на себя Фините инкантатем. Освободившись от пут, он призвал основное оружие и присел напротив девушки. Приближаться и пытаться успокоить явно и по делу неадекватную Грейнджер он не решился. Молчание длилось минут пять, после чего Гермиона шмыгнула носом, смахнула чёлку со лба и спросила, смотря куда-то над левым плечом слизеринца: — Не прошло бы… Эмили попала под артефакт сама, без нашего вмешательства, — Грейнджер всхлипнула. — Почему? — озадаченно спросил Малфой. — Почему? Почему?! Откуда я знаю, Мордред тебя раздери! Ты накладывал «Империо»! — снова заорала Гермиона отшатнувшемуся Драко, судорожно сжимавшему палочку. — Да тише ты, сама подумай: какой мне смысл убивать гриффиндорку, о которой я на днях первый раз услышал? — успокаивающе произнёс Малфой. — Что же мы теперь будем делать? Что мне теперь делать?! — несчастно выдохнула Гермиона. Малфой подумал, что надо быть осторожней: Грейнджер сейчас эмоционально нестабильна и, вполне вероятно, что кинет что-то смертельное. — Эй, Гермиона, посмотри, я тебе не враг. Успокойся, — осторожно сказал Малфой, положив палочки на пол и сцепив руки на коленях. — Мммм… — Ты сперва расскажи, что с Поттером, мне подробности неизвестны. Кстати, а что вы с ним забыли в деревушке, мы же договаривались? — своим вопросом Малфой нарвался на очередной приступ. — Маккошка, дракл её побери. «Это ваша обязанность как префекта!» Мразь… Я сказала ей, что не могу, но… — сквозь плотно стиснутые зубы с ненавистью прошипела девушка. — Надо было послать её в логово акромантулов! — Душераздирающее зрелище, — представил себе такую картину Малфой, заодно слегка охренев от лексики Грейнджер. — Поттер выживет? Девушка вскинулась и взмахнула палочкой, от которой пошёл густой веер зелёных искр, навевавших на Драко мысли о третьем непростительном. — Выживет! — злобно прошипела она. — Он и не в таком дерьме выживал! В ином случае ты бы меня здесь не увидел! — сказала она сглотнувшему Малфою. — Слава Мерлину, — облегчённо и опасливо выдохнул Драко. В ту секунду он даже не осознавал, насколько странно выглядит, переживая за ненавистного ранее гриффиндорца. Внезапно, когда мозги начали работать чуть лучше, отойдя и от беспокойства за свое будущее и от удара о стену, до него дошло, что в их разговоре не всё ладно с тоном общающихся сторон. — Грейнджер, а скажи мне, пожалуйста, почему ты в последнее время совсем перестала нервничать при общении со мной? Не то чтобы я недоволен, но мне просто интересно. Гермиона поднялась на ноги, и впервые за последние часы на её лице появилась какая-то кривая ухмылка. — Да потому что Гарри мне недавно кое-что рассказал! Про то, как вы с ним ещё с осени мило общаетесь, и какую помощь ты ему оказывал, — и добавила, обращаясь к эквивалентно посеревшему Драко: — Ты выяснишь, где держат мою семью, понял?! — Ебать… — простонал Малфой. Роли вновь перевернулись.***
«Отмена, Отмена, Отмена», — на задрожавшем сигнальном сикле загорелись тревожные значки. Драко вздрогнул. Сегодня вечером Гермиона должна была доложить о готовности по второму проекту покушения, и если у неё возникли проблемы… Додумывать мысль откровенно не хотелось. Малфой мгновенно оценил, нет ли при нём какого-то компромата, и махнул головой удивившейся Паркинсон, намекая, что пора идти на патрулирование. Несмотря на опасения лидера школьных пожирателей, неделя прошла совершенно спокойно: ни посторонних в замке, ни какого-то особого внимания к слизеринцам со стороны директора, да и гриффиндорская староста, изредка забегавшая перекусить и вновь срывающаяся в больничное крыло, не вызывала подозрений, будто её мысли занимает что-то иное, кроме лежащего в отключке Поттера. Малфой уже начал подозревать, что Грейнджер затеяла какую-то опасную игру, как за день до новой переназначенной встречи директор срочно сорвал с места крёстного. Вернувшийся за полночь, профессор рассказал довольно интересные вещи: неподалёку от замка обнаружен полусъеденный труп кентавра. Напал на него с неделю назад крупный хищник, а в паре десятков метров от тела обнаружили совершенно незнакомый им след. К счастью, Снейпу след был знаком: большая кошка, живущая в Азии и Африке — леопард. Естественно, никто ни на секунду не поверил в обычное животное. Однозначно это был анимаг, причём незарегистрированный. У такого же анимага несколько лет назад и видел следы крёстный. Два убийства с разницей в месяц, совершённые принципиально разными способами, к одному убийце явно не сводились, но всё же… В общем, на следующий день слегка подгруженный новыми знаниями Малфой наконец встретился с Грейнджер. И, разумеется, первым вопросом стало: — Что-то случилось? Ты почему встречу отменила? — За мной следили. Возвращалась с прогулки, к озеру ходила, и возникло ощущения хищных глаз, опасных. Хоменум ревелио ничего не дало, но я… Я не ошибалась, точно там кто-то был, я… Голос Гермионы становился всё более нервным и неуверенным. Все эти дни она сильно переживала и корила себя за происшествие с Гарри, та вспышка ярости сошла на нет, оставляя за собой лишь тоску. Малфой прервал поток её мыслей и оправданий совершенно нехарактерной фразой: — Гермиона, я тебя поздравляю! Ты, похоже, чудом в живых осталась! — Что?! Девушку так удивили его слова, что она пропустила мимо ушей очередное обращение к ней по имени. Хотя всякий раз вскидывалась и смотрела Малфою в лицо, пытаясь понять, что изменилось в вечно язвительном слизеринце. — В тот же вечер неподалеку от озера убили кентавра и сожрали. Анимаг-леопард. Явно к тебе примерялся, но почему-то передумал. Гермиона посерела от осознания и почти рухнула на скамейку. Драко с трудом подавил желание присесть рядом, обнять и успокоить девушку. — И что… Что мы будем делать? — пролепетала она. — Мы? Нас каким образом это касается? — Но вдруг он ещё кого-нибудь убьёт? Начнётся новое расследование, приедут авроры, директор будет мысли учеников читать в поисках убийцы. Нам это зачем? — Расследование? Гермиона, да что с тобой? Какое к чёрту расследование из-за убитых кентавров, акромантулов, ещё какой живности? Ясно же, что мозги у анимага есть и на студентов он не нападёт. — А если уже нападал? Может, ту девочку с Хаффлпаффа он и убил? — Да блин, неужели ты разницы не видишь? Девчонку не загрызли, а зарезали, и внутренности ножом вырезали, и кожу со лба. Гермиона вдруг резко замерла, уставившись невидящими глазами в стену, и прикусила нижнюю губу. Драко с интересом наблюдал за гриффиндоркой, гадая, к какому выводу она придёт и что вспомнит. А этот прикус, белые зубки, такая сексуальная розовая нижняя губа. Парень сильно, до боли в ладонях от впившихся ногтей, сжал кулаки в попытке успокоиться. Гриффиндорка внезапно очнулась: — Так, перерезали горло, срезали кожу со лба, вырезали печень и почки? — Ну да, вроде крёстный так и говорил, а ты что, читала про такое? — Нет, не читала, смотрела, летом на каникулах, передачу по маггловскому телевидению. Про нападение на больницу в Африке в 1994 году. Туда сперва привезли ещё живых, но истерзанных людей. Их как будто клыками рвали, а потом и всех не разбежавшихся медиков перебили. И следы леопарда рядом нашли. Вот в передаче и рассказывалось, что существует в Центральной Африке культ людей-леопардов. Убивают, вырезают части тела, готовят из них снадобье и воображают себя хищниками. Малфой и Грейнджер переглянулись. — Хочешь сказать, что не воображают, а на самом деле есть ритуал ускоренного формирования анимаформы? Леопарда? Невероятно! — Видимо, да, — согласилась Гермиона. — Африка, значит. Поговорю я со своим знакомым, далёким потомком тамошних обитателей, возможно, Блейз что-то интересное расскажет. А ты ни одна за ворота замка не выходи, ни к этому вашему чёрному, как его там, не лезь! У нас есть дело, и пока ты с ним не справишься, не смей умирать, ясно? Сама знаешь, сколько жизней от тебя зависит! Драко очень хотелось добавить что-нибудь и от себя. Рассказать, как ему будет плохо, если он её потеряет, но он удержался, понимая, что от таких признаний всё только больше запутается. — Да, ясно, хорошо, а с Дином Томасом мы почти не общаемся. Он вообще с начала года за Джинни ухаживать пытается, да без толку, не замечает она его. — Ладно, всю эту любовную и кровавую ерунду закончили, докладывай, как идёт подготовка?***
На очередной встрече между делом Драко рассказал Гермионе, что Забини действительно опознал анимагический ритуал. Причём то, что преображаться могут только чернокожие, Блейзу, естественно, было по нраву, равно как и то, что для ритуала надо убивать молоденькую ведьму, готовить из её внутренностей снадобье. Правда, заниматься каннибализмом — мерзко, но терпимо. Но вот то, что через десять-пятнадцать лет звериная сущность брала верх, и любой сколь угодно сильный маг превращался в тупое животное! Нет, вот такого ему точно не надо! Впрочем, он рассказал, что про последнее знают далеко не все: неофитов культа в такие подробности не посвящают. Всю эту информацию девушка вывалила на Невилла, Луну, Джинни и Эрни, завуалировав под анализ ходящих по школе слухов и рассказав правду про ту телепередачу. Подозреваемых был минимум, но кто из них на такое способен? Не делая никаких предположений о конкретной личности анимага, к Томасу они все стали относиться с настороженностью. Впрочем, к остальным афроанглийским магам и ведьмам тоже. Профессорам никто из друзей давно не верил и не видел смысла рассказывать им о своих подозрениях. Тем более Грейнджер была в курсе, что Малфой довёл информацию до сведения Снейпа. С того момента, как Гарри попал в больничное крыло, Гермиона удвоила бдительность, используя и Ревелио, и Карту. На сей раз такой параноидальный подход спас жизнь одному из студентов Хогвартса и попутно погубил другого. Сытный, съеденный даже с аппетитом ужин, неспешная прогулка на давно уже не вводящую в состояние панического ужаса встречу с Малфоем, очередной взгляд на карту… Непонимание, лёгкое смещение карты, бегом к лестнице, поздно… Гермиона стояла перед провалом, лестница только что отъехала, а две точки — Дин Томас и Джинни Уизли — покинули пределы замка. Паниковать было некогда, а звать на помощь некого, и вдруг шатенке пришла на ум совершенно дикая идея. Последний глоток Феликса из носимой на самый крайний случай бутылочки. Быстрые знаки на сигнальный сикль — срочная встреча в одном из заранее обговорённых мест, в нескольких сотнях метров от ворот в замок. Дождавшаяся лестницы семнадцатилетняя девушка быстрым шагом, стараясь не сорваться на бег, уходила уже во второй в своей жизни бой. Она догадывалась, что на сей раз это будет бой насмерть. Солнце село почти час назад, и на берегу Чёрного озера было сумрачно и прохладно. Ветер завывал в вершинах деревьев Запретного леса, с неба падали редкие капли дождя. Одинокая девичья фигурка судорожно сжимала в одной руке палочку, а в другой — Карту. Точка Джинни удалялась от неё все же чуть медленнее, чем приближалась точка Драко. Кинуться в погоню одной и рискнуть не только своей, но жизнями родителей и сестрёнки — нет, такой вариант девушка старательно задвигала в самую глубину своего разума. Подбежавшему Малфою она бросила: — Томас утащил Джинни в лес, идём, — и, не оглядываясь, бросилась вперёд, выкрикивая поисковые заклинания. Драко слегка обалдел от того, как лихо его подвязали на опасное и ненужное приключение, весьма не аристократически выругался, пройдясь и по безмозглым предательницам крови и по охреневшим грязнокровкам, и рванулся вслед за девушкой, начав кастить заклинания к ней в противофазу. Чёрная в полутьме кромка леса была уже совсем близко, когда тишину разорвал истошный, тут же оборвавшийся Силенцио девичий вопль. Драко не успел решить, как действовать, как Гермиона вдруг что есть мочи закричала: — Томас, мы знаем, что это ты! Уходи! Оставь Джинни и уходи! В ответ раздалось утробное низкое рычание, и между деревьями мелькнула едва заметная быстрая тень. Времени на обсуждение тактики взаимодействия у них уже не было. — Стой! — рявкнул Драко. — Вперёд и направо смотри, он нападёт. Гермиона не успела ничего сказать в ответ, как, заметив краем глаза метнувшуюся к ним тень, встретила её Бомбардой. Куски смёрзшейся земли ударили широким конусом, однако тень резко прыгнула вправо, уходя из зоны поражения и этим подписывая себе смертный приговор. — Иммобулюс! — резко крикнула Грейнджер. Ещё на втором курсе этим заклинанием девушка обездвижила целую кучу корнуэльских пикси, сейчас же его хватило на то, чтобы резко затормозить нападающего большого пятнистого хищника с оскаленной пастью. — Редукто, — Гермиона давно уже перестала быть наивной девочкой, считающей высшей ценностью человеческую жизнь, ярко-синий луч вонзился в тело взвизгнувшей большой кошки. — Секо, — заорал у нее над ухом Драко. С практически наполовину отрезанной головой леопард рухнул на землю… и превратился в обнаженного темнокожего юношу. Сглотнув и с трудом подавив желание вывернуться наизнанку, Грейнджер развернулась к лесу, произнося Хоменум ревелио. Есть, точка была, живая, совсем рядом, вывалилась прямо из кустов. — Сонсопайро! От выкрика Гермионы Малфой дёрнулся, тут же осознав, как ему повезло. С его палочки готова была сорваться «Авада». Сперва парень опешил, но потом… Бурлящий в крови адреналин, страх смерти, смешавшийся с отходняком после первого в его жизни боя, первого убитого им человека, короче говоря, у Малфоя встал. Да и неудивительно, лежащая в паре метров перед ним пятнадцатилетняя девчонка была совершенно голой. И всё бы ничего, будь девушка в сознании, Драко с легкостью преодолел бы своё неуместное в данный момент желание, но… Малфой, конечно, никому таким не хвастался, но ему очень нравилось заниматься сексом со спящими девушками. Раскладывать сладко посапывающее, тёплое ото сна тело, пристраиваться, входить и будить девчонку, кончая в неё… От одних мыслей член встал ещё сильнее. В этот момент Драко было глубоко похер на валяющееся в десятке метров от него тело. В конце концов, в древности победители как раз и трахали жён на трупах их мужей! На стоящую рядом Грейнджер аналогично, даром что ли он несколько месяцев убеждал себя забыть даже думать о шатенке. Парень уже всерьёз задумался над идеей отослать Гермиону обратно и хорошенько оттрахать Джинни, как его органы чувств наконец включились после боя, и в нос ударил запах свежей крови, а в глаза наконец-то бросились красные потёки на белоснежной коже. Драко потряс головой, отгоняя неуместные мысли и начал водить палочкой над неглубокими рваными ранами на животе и правом бедре, явно нанесённые когтями нападавшего. Повторяющийся наговор Вулнера санентур лечебного заклинания, которому его ещё летом научил крёстный, меньше чем за минуту убрал все следы повреждений. Гермиона трансфигурировала плащ из подобранного с земли камушка, завернув в него рыженькую ведьму. Заметя следы своего пребывания на улице и оставив пролевитированную девчонку в пустом классе досыпать свои четыре обусловленных заклинанием часа, приложив на прощание спящую ещё и Конфундусом, парочка только было собралась разойтись по общежитиям, как Гермиону накрыло. — Я… Я же… А он… — тут Грейнджер затрясло крупной дрожью. Драко, почувствовавший, что до девчонки наконец-то доходит весь ужас того, что она только что совершила, потащил её в тайный проход, ведущий прямо на седьмой этаж. Практически затащив шатенку в Выручай-комнату, он усадил её на кушетку и сунул в руки миниатюрную фляжку с огневиски. По пищеводу полыхнуло пламя, ещё раз, сознание не спуталось, а наоборот, немного прояснилось. Малфой отобрал фляжку и сам сделал большой глоток. — Обалдеть, — слегка истерически хихикнула Гермиона, — рассказал бы мне кто год назад, что в я сперва буду в чулане для мётел целоваться с Уизли, а потом в Выручай-комнате пить огневиски с Малфоем, в Мунго сдала бы, наверное, ну или Хагриду, на опыты по скрещиванию с соплохвостами. Внезапно настроение девушки перевернулось, и она, прижав ладошки ко рту, заплакала: — Драко, что же мы наделали? Ведь Дамблдор всегда говорил, что убийство раскалывает душу, как же мы… — Что-то никакого раскола я не чувствую, и ты, уверен, тоже, — прервал её блондин. — Давай-ка ещё по глоточку. — Но это же был наш однокурсник, учился вместе с нами, спал в одной комнате с Гарри, — Драко поморщился. — И вот его не стало, а мы… — в шоковом состоянии бормотала Гермиона. Малфой тяжело вздохнул, подвинулся к такой близкой и одновременно такой далёкой Грейнджер и начал нежно гладить её по вздрагивающей от рыданий спине. В горле стоял ком, он просто не знал, чем ещё можно утешить шатенку. Парень наклонился к милому ушку и начал шептать то, что приходило на ум. Причём с языка пьяного парня в стрессовом состоянии вырвались и признания в том, что она ему очень нравится. Однако, к счастью для них обоих, в этот момент Гермионе резко стало плохо от выпитого. Девушка переломилась вперёд, и лишь руки Драко на животе удержали её от падения. Малфой взмахнул палочкой, очищая пол. Романтического настроения как не бывало, зато внезапно вспомнилось, что надо рассредоточиться по спальням и создать себе хоть какое-то, как сказала Грейнджер, «алиби». Засыпая после всех приключений в своей кровати, Малфой не смог задуматься о том, почему в его полусонном сознании мелькают два образа, меняющих друг друга: столь сильно возбуждающей пышноволосой шатенки и рыженькой красотки, с которой он чуть было не занялся сексом.***
— Гарри очнулся! — выпалила сияющая гриффиндорка, когда они с Малфоем встретились вечером следующего дня. — Поздравляю, — ответил тот. У Малфоя были двойственные ощущения: с одной стороны он хотел, чтобы Поттер был в порядке и его планы осуществились, а с другой, — предпочёл бы видеть его мёртвым, чтобы он не стоял между ним и Грейнджер. — Гермиона, именно поэтому у тебя нет ни малейших угрызений совести не взирая на то, какой чудный эффект наше зелье оказало на двух профессоров. Не смотря на слегка язвительный тон, Драко по-доброму улыбнулся девушке. Хотя то, что на сей раз гриффиндорку не придётся ни отпаивать огневиски, ни морально успокаивать, парня слегка расстроило. — Понимаешь, Драко, на мой взгляд, за всё, что они или творят, или не мешают творить другим, всех профессоров нужно самое меньшее обратить в сквибов и вышвырнуть отсюда. Хотя некоторым и такого наказания явно недостаточно. — Ты знаешь, когда я согласился с выбранным тобой ядом, то доказывал отцу такой выбор тем, что он чрезвычайно редкий и в случае провала ни на кого из школьников подозрение точно не падёт. Но, если честно, там настолько редкие ингредиенты, что у меня была уверенность, кстати, полностью оправдавшаяся, что быстрее чем за месяц они всё необходимое не соберут. Про второй, кроме осквибинения, эффект мы с отцом даже и не задумывались. Директора держит только магия, стоит ему стать сквибом — и жить останется считанные минуты. — Вот нет у тебя привычки читать примечания, особо мелким почерком, — все же слегка истерично рассмеялась Гермиона. — И на латыни ты только слова заклинаний знаешь. Яд этот совсем не зря называется «Нувем циркулюс», он карает тела за грехи их душ. Единственное, мне жаль, что, похоже, автор рецепта не считал тех, кто насилует женщин — насильниками. В очень тёмное время он жил. Смешно, но если бы Слагхорн хоть раз переспал с мальчиком — умер бы. «Содомиты», как тогда их называли, для автора были насильниками. Вот такой выверт сознания, из-за которого и получил он по минимуму, просто как сладострастник. — Ни хрена себе, по минимуму, — поежился Драко. — Не хотел бы я себе такого минимума… — А ты что… — оскалилась на парня Грейнджер. — Да Мерлин упаси, — перебил её Малфой. — Это я так, просто на себя как на парня примеряю. Ладно, а что с профессором Синистрой? Почему она куда меньше пострадала? — Я бы не сказала, что сильно меньше, для молодой женщины бесплодность и асексуальность совсем не подарок. Могу предположить, что ей досталось за то, что знала о чём-то и молчала. Не выступила против, не спасла никого. Но, похоже, сама она к сексу девушек, ну или парней, не принуждала. — Да, похоже, — вяло подтвердил парень. От тематики разговора и близости девушки Драко стало ощутимо жарко. Теснота в штанах тоже намекала не то на холодный душ, не то на чуланчик с загнутой раком Панси, которая изрядно похорошела за лето, превратившись из милого мопсика в весьма сексуальную особу. Распрощавшись, гриффиндорка и слизеринец осторожно двинулись в разных направлениях. Гермиона постоянно возвращалась мыслями к Поттеру, недавно вышедшему из комы, в которую она его отправила. После такого проблемы с двумя отравленными приготовленным ей ядом профессорами казались ей откровенно второстепенными. Да и очередная встреча прошла совсем не по плану. Хорёк не выдал ей ни одного указания и вообще выглядел каким-то взволнованным. Странные взгляды и вежливые слова. Не будь это невозможным, и Гермиона подумала бы, что белобрысый придурок и вправду в неё влюбился. Драко же шёл, размышляя о метафизике любви, а конкретно о том, как можно быть влюблённым в одну, вожделеть другую и идти трахать третью.