Круцио для души

      — Хорошая, умненькая грязнокровочка. И какая исполнительная, — улыбаясь, произнесла ведьма и потрепала Гермиону по щеке.       Гарри закрыл глаза.       С палочки Беллатрисы Лестрейндж сорвалось оглушающее заклинание, попавшее Поттеру прямо в грудь и послав его в темноту беспамятства. Поэтому он не увидел и не почувствовал ни золотого росчерка галеона, который достала из кармана куртки и швырнула в него Гермиона, ни её звонкого выкрика «Портус!», когда тяжёлая монета коснулась его тела, ни знакомого чувства протягивания через резиновую трубу, характерного для аппарации и порт-ключей. Не услышал он и возмущённый вопль сумасшедшей ведьмы, из рук которой ускользнула столь желанная добыча.       За пару десятков миль от палатки на опушке леса Дин раздался разрывающий воздух хлопок, разметавший лесной мусор и спугнувший птиц. С высоты примерно трёх футов на землю тяжело упало тело Гарри Поттера. Он был бос, одет в джинсы и футболку, тело его опутывали верёвки, а сам он был без сознания.       Гарри медленно приходил в себя, ощущая на лице приятный ветерок и скользящий по глазам солнечный лучик. Короткий миг замешательства — и произошедшее недавно в палатке ударило ему в голову, будто бладжером со всей дури.       Гермиона его предала?!       Поттер задёргался, оглядываясь, и, раздражённо развеяв связывающие заклинания, вскочил. Болела спина, которой он приложился о выступающий из земли корень, а в голове, разрывая её, метались десятки вопросов. Может ли Гермиона быть предательницей, сдавшей его этой бешеной суке? Нет! Кто угодно, но только не Гермиона! Если он смирится с мыслью о том, что она его предала — тогда проще самому запустить «Авадой» себе в голову!       Но… Тогда почему у неё метка на руке?! Тёмная метка мордредового Тёмного Лорда?! А если предположить, что она всё-таки предательница, то почему он по-прежнему в лесу, а не подвалах Малфой-Манора?       Судя по тому, что он не помнит, как здесь оказался, его оглушили. Последние отчётливые воспоминания — вскинутая и направленная на него палочка Беллы — этому не противоречат. Однако он здесь, в лесу, один, а не на коленях перед Тёмным Лордом, в окружении упивающихся смертью.       Он оглядывался по сторонам, словно искал ответов в шуме ветра и молчаливых деревьях, сердце бешено колотилось, кажется, кажется, можно, исходя из этого, сделать только один вывод: сработал порт-ключ! И этот самый порт-ключ могла тем или иным способом сделать для него только Гермиона! Ну не Дамблдор же. Точно! В последние дни в Хогвартсе Гермиона сидела над каким-то огромным талмудом про порт-ключи и аппарацию. Значит ли это, что она готовилась заранее, знала, что это произойдёт?       Все эти вопросы и сомнения молнией проносились в его голове, ударяясь о стенки черепа, отскакивали обратно, но одно он знал точно: ему нужна Гермиона, и будь он проклят, если позволит кому-то забрать её у него! Он уже потерял Сириуса, и эта его ошибка до сих пор не давала ему покоя, но теперь он не позволит ей повториться! С такой же ясностью он осознавал — нужно срочно вернуться назад, но где он сейчас находился, было совершенно непонятно, равно неизвестно как, в какую сторону и сколько ему предстоит идти. К тому же для него было загадкой, сколько он валялся без сознания. Наверное, не меньше часа. Палочки у него не было, а аппарация без палочки — это тот ещё экстрим. Беспалочковая магия слишком энергозатратна, а в случае аппарации смертельно опасна и, если что-то пойдёт не так, его не просто расщепит, а в пыль размажет! Но другого выхода, кроме как рискнуть, у парня не было.       — Пожалуйста… Только бы получилось! — простонал Гарри, молясь всем известным и неизвестным богам, сосредоточился, буквально сжался как пружина и в следующий миг с хлопком аппарировал.       Взлетевшие листья опустились, накрывая блестевший в траве золотой галеон.       Снаружи палатка выглядела так же, как вчера, когда он её поставил. Гарри, едва отдышавшись и чувствуя лёгкую слабость, аккуратно, стараясь не шуметь, подошёл ближе и прислушался. Сердце колотилось как бешеное, адреналин, который, казалось, полностью заменил ему кровь, заставлял бросаться вперёд. В палатке было тихо, если не считать лёгкого ветра, трепавшего полог.       Напряжение Поттера усилилось, нервы, казалось, превратились в натянутые струны, заставляя до предела обостриться все чувства. Было СЛИШКОМ тихо!       Беспалочковое Хомениум Ревелио, тихий треск ветки за спиной и шипение заклинания буквально взорвали безмятежное утро лесной полянки. Гарри бросился в сторону, краем глаза успев увидеть, как фиолетовый луч первого заклятья пробил в стенке палатки уродливую дыру с дымящимися краями, а следующий вырвал кусок дёрна в паре дюймов от его босой ноги. На ходу он развернулся и, махнув рукой, отбросил невысокую фигуру с палочкой в руке прямо в стоящее за ним дерево. Раздался тошнотворный хруст и негромкий полувсхлип-полустон, с ощутимо содрогнувшегося дерева на поверженного противника посыпались ветви и листья.       Повторное применение Хомениум ревелио не дало отклика, за исключением подсвета лежавшей под деревом фигуры, и Поттер подскочил к егерю. Перед ним изломанной куклой лежал молодой мужчина с мелкими блеклыми глазками и кривыми зубами, которые теперь окрасились красным из-за сочащейся изо рта крови.       — Куда утащили Гермиону? Говори! — Гарри несильно ударил его ногой в бок.       — Ле… хррр… жжж, — захрипел и закашлялся егерь, после чего вытянулся и мелко задрожал в агонии.       Гарри выругался, бросил последний взгляд на застывшие мёртвые глаза убитого им приспешника Волдеморта и бессильно опустился на землю рядом с телом. Три сложных заклинания подряд и перед этим аппарация, сотворённые без помощи палочки, изрядно его вымотали. В ушах стоял звон, перед глазами мелькали звёздочки, кружилась голова и накатывали приступы тошноты. Но рассиживаться было некогда, и, чуть передохнув, парень со стоном поднялся и быстрым шагом отправился в палатку.       Внутри всё было перевёрнуто и разбросано, на полу большая лужа уже запекающейся крови, в которой отпечатался след ботинка, а рядом с лужей валялась джинсовая курточка Гермионы. Всё свидетельствовало о том, что здесь был пусть скоротечный, но жестокий бой. И кому-то в этом бою сильно не повезло. Внутренности парня завязались ледяным узлом, вокруг начала потрескивать магия. Гермиона… Мерлин! Только бы она была жива!       Гарри быстро нашёл носки, обувь, надел куртку и огляделся в поисках своей палочки. После нескольких бесплодных попыток глаз зацепился за какие-то обломки в кровавой луже. Это была его верная палочка из остролиста с пером феникса. Увы, именно что была — кто-то на неё наступил, и теперь она представляла из себя два обломка, один короче другого, едва-едва державшихся вместе на нескольких волокнах пера. Мордред! Ну почему всё вот так через…       Осмотревшись ещё раз, уже более внимательно, Гарри заметил краешек бисерной сумочки Гермионы, лежавшей достаточно глубоко под кроватью. Стоя в другом месте, он не смог бы её увидеть, видимо, сумку запинали туда в пылу борьбы. Гарри положил обломки своей палочки на кровать, наклонившись, вытянул сумочку и засунул туда руку в попытках нащупать прохладную ткань отцовской мантии-невидимки.       Поттер несколько мгновений рассматривал плащ, золотой снитч, оставленный ему Дамблдором и его же палочку, которую, как он сейчас вспомнил, подобрала Гермиона в ночь смерти старика на Башне. Всё это будто само собой прыгнуло ему в руку, заставляя вытащить эти предметы на свет.       «По крайней мере, какая-никакая палочка у меня есть!» — подумал Гарри и, взмахнув ею, вдруг почувствовал странное напряжение. Палочка будто сопротивлялась ему, не желая подчиняться! Поттер мгновенно разозлился, его психическое состояние сейчас серьёзно плавало, времени не было, а тут ещё какие-то капризы деревяшки!       Он вышел из палатки, одновременно направляя клубящуюся вокруг магию, которая словно лев ярилась, хлеща себя хвостом по бокам, в своенравную палку в крепко сжатом кулаке. Противостояние длилось всего пару секунд, прежде чем Гарри ощутил, как его магия свободно, будто прорвав плотину, хлынула в бывшую палочку Дамблдора. Одновременно с этим он понял, что эта палочка в разы или даже на порядок сильнее его, из остролиста и пера феникса. Впрочем, эти мысли вымело из его головы уже через несколько секунд. Два взмаха — и из палатки вылетает курточка Гермионы и обломки его старой палочки. Засунув все это в бисерную сумочку, висящую на нём, Гарри задумался: где теперь искать этот проклятый Малфой-Манор, в который утащили его любимую подругу, и жива ли она ещё? Ведь в палатке было так много крови… А поганого егеря уже и не спросишь!       Он подошёл к телу и снова его осмотрел — ничего, что могло дать хоть какую-то подсказку. Забрав из руки мёртвого егеря его палочку — с паршивой овцы хоть шерсти клок, и отправив её в сумочку, Гарри задумался. Он помнил, что резиденция ублюдских Малфоев была где-то в Уилтшире. Это графство имело площадь более двух тысяч квадратных миль, как помнил Гарри из курса начальной географии. Где там искать этот проклятый Манор?! Отчаяние и злость захлестывали парня!

***

      Драко Малфою было страшно! Он только что с аппетитом позавтракал свежими яйцами, беконом и блинчиками с малиной и только успел сделать последний глоток ароматного «Эрл-Грея», как из гостиной послышался мучительный крик. Очень знакомый девичий крик!       «Мордред! Грейнджер!» — лихорадочно подумал он, выскакивая из-за стола, не обращая внимания на мать, которая пыталась дрожащими руками попасть ложечкой в сваренное всмятку яйцо перед ней.       В гостиной перед ним предстала картина, которую он никогда не хотел бы увидеть. Полуголая девушка корчилась под «Круциатусом» его сумасшедшей тётки, у которой глаза горели радостью, ненавистью и фанатичным безумием!       — «Круцио»! — хихикнула Лестрейндж. — Куда ты отправила Потти?       — Я не знаю… — заорала от невыносимой боли девушка.       Драко превратился в соляной столб. Всё было очень плохо и стремительно становилось ещё хуже!       — За дуру меня держишь? Говори, дрянь! — визгливо заорала Лестрейндж. — Ты порт-ключ активировала!       — Плавающая точка аппарации… — в изнеможении пробормотала Гермиона, уткнувшись лбом в каменный пол.       Беллатрикс шагнула к свернувшийся в комочек девушке и сильным ударом в бок перевернула её на спину.       — Эту грязь в камеру, там, где её животные, через час начнём представление! Рудольфус давно хотел с тобой познакомиться! — она снова визгливо захохотала.       От этого страшного хохота стоявшего в темноте Драко чуть не стошнило недавним завтраком. Два егеря, наблюдающих за экзекуцией, подхватили девушку под руки и поволокли в подвал.       Гермиона сжала зубы и постаралась сдержать слёзы. Всё, что она хотела — быть достаточно живой, чтобы посмотреть, что тут будет, когда придёт Гарри! Она даже не думала, что сама его отправила чёрт знает куда, спасая от этих зверей. Девушка лишь твердила про себя: «Он придёт! Он придёт!» Больше ей не на что было надеяться.       Драко представить себе не мог, что будет в такой ситуации мысленно благодарить отсутствующего в Маноре отца! А благодарить было за что, за министерских сов! Они были быстрые, почти мгновенные! Именно на их быстроту только и надеялся мятежный отпрыск Малфоев, начавший свою игру с Избранным Света, посылая ему паническое письмо с украденным из кабинета отца порт-ключом.       Грейнджер должна жить! И желательно не пострадать, иначе все планы с Поттером пойдут прахом! Избранный не простит Драко за произошедшее с ней в его поместье. Сейчас он старался не думать о том, что с ним сделает Поттер за сокрытие информации о пленении семьи Гермионы и о том, как его возлюбленную вынудили принять метку. Ведь Драко, зная все подробности, об этом не просто молчал, а ещё и использовал Грейнджер в своих планах.       В школе он руководствовался чем-то вроде: «Так для всех будет лучше», «Поттер, если узнает — сорвётся», «Нужно выиграть время, чтобы подготовиться» , — но теперь, по прошествии некоторого времени, эти мысли казались всё более нелепыми и смехотворными, внушая тревогу и опасения. Сейчас, когда страх окончательно прочистил Драко мозги, все эти слизеринские идеи решения проблемы выглядели диким бредом слабоумного сумасшедшего. На настоящее время единственный светлый момент заключался в том, что Манор почти пуст, несколько егерей да его сумасшедшая тётка, остальным Тёмный Лорд надавал указаний, а кого-то и вовсе забрал с собой.       Он быстрым шагом вернулся в столовую и поймал взгляд матери. Серебряная ложечка валялась на столе, пятная скатерть желтком и осколками скорлупы. Женщина как-то обречённо уставилась в чашку с кофе, обхватив её ладонями. У Драко кольнуло в сердце при взгляде на неё.       — Мама! Упакуй деньги, драгоценности и всё необходимое! Будь готова! Как можно скорее! — выдавил он, стараясь говорить как можно тише и нежнее, разрывая словами напряжённость и безумие, заполнившие манор так плотно, что иной раз казалось ходить в этих стенах было неимоверно трудно!       — Что ты задумал, Драко?! — встревоженно вскинулась женщина.       — Мама, просто поверь и, пожалуйста, сделай, как я прошу! У нас немного времени, если я всё правильно понимаю! — убедительно сказал Драко.       — А если неправильно, что тогда, Драко?       — А если неправильно… Тогда я даже думать об этом не хочу… — пробормотал белобрысый слизеринец, понимая, что подошёл тот самый час «Ч», про который говорил насмотревшийся маггловского теле… теви… да наплевать, в конце концов, Поттер!

***

      Дэн Грейнджер сидел перед решёткой их камеры и думал, сколько уже прошло времени с момента начала их заточения. Свет в тюрьме был постоянный, часов не было, и отследить течение времени было невозможно. По примерным прикидкам выходило, что уже несколько месяцев. Несколько месяцев кошмара, в котором они очутились в тот рождественский вечер. Несмотря на прошедшее время, он помнил чуть ли не каждый момент с самого начала их пребывания здесь…       Он очнулся и, не открывая глаз, замычал. Голова слегка кружилась, его мутило. «Кошмар приснился, это был просто кошмар», — но, пощупав рядом с собой рукой, вместо мягкой простыни и тёплого тела жены обнаружил холодную каменную стену. Он широко распахнул глаза и заморгал. Помещение было тускло освещено и напоминало скорее пещеру или каменный подвал. Сердце гулко застучало в грудной клетке: Эмили! Эмма! Он подскочил и увидел скукожившееся тело жены на доске, которая, видимо, должна заменять кровать.       — Эмма, милая… — он погладил чуть вздрагивающую жену по плечу.       Женщина всхлипнула, поглаживая личико спящей малышки. Она повернула к мужу мокрое от слёз лицо и уже хотела что-то сказать, но в подвале раздался до ужаса знакомый визгливый смех. К Грейнджерам приблизилось трое: двое были в их доме этим вечером (растрёпанная женщина и вонючий, диковатого вида мужчина), а третьим был бородатый старик со старомодным фотоаппаратом.       — Не ждали, что мы заглянем проведать вас так быстро, маленькие зверушки? — издевательски пропела женщина. — Нам надо сделать несколько снимков для старшенькой дочки, чтобы девочка не скучала по сестрёнке.       Дэном овладел гнев, и он кинулся к этой сумасшедшей, но резко отлетел к стене, потеряв способность двигаться.       — Зверёк с характером! — осклабился нечёсаный мужчина.       — Да, но это ненадолго. Хочешь фокус, животное? Смотри!       Женщина махнула палочкой в сторону Эммы, произнеся «Империо». Взгляд его жены расфокусировался. Выражение лица стало расслабленным.       — Передай ребёнка Робу.       Эмма поднялась и отдала девочку в руки грязного мужчины. Он взял малышку и, покачивая её, произнёс:       — Ты очень аппетитная, жду с нетерпением, когда смогу откусить эту маленькую ручку, — он клацнул своими жёлтыми зубами, едва не вцепившись в чепчик ребёнка.       Мистеру Грейнджеру было невыносимо смотреть, как его дочь куксится и начинает плакать в опасной близости от мерзких длинных когтей человека-зверя. Жутко было видеть, что Эмма стоит, опустив руки, без какого-либо выражения на лице, безропотно подчиняясь приказам сумасшедшей, которая готовится сказать что-то ещё.       — Не отворачивайся, животное, смотри дальше! — расхохоталась женщина в чёрном. — Распахни халат, — снова раздался визгливый голос.       Эмма немедленно развязала пояс, выставляя на показ красную рождественскую пижаму с оленьими мордочками. Дэн вспомнил, как она мечтала провести в этой пижаме весь рождественский вечер, а он уговаривал её одеть нарядное платье… Вот теперь его любимая стоит в милых домашних тапочках на грязном каменном полу холодного подземелья перед какой-то бешеной сукой и явно озабоченным уродом, не имея никакой возможности сопротивляться! Чёртов магический мир! Чёртовы заклинания и зелья! Зачем он дал себя уговорить отдать дочь неизвестно куда?! Как же он себя сейчас ненавидел. Дэн закрыл глаза.       — Не отключайся, зверёк, представление продолжается! Расстегни верхнюю пуговку на пижаме, а теперь ещё одну. Смотри, Роб, какая красотка! Но пока с тебя хватит. Фините!       Миссис Грейнджер обхватила себя руками и зарыдала. Неопрятная женщина отвернулась от неё и обратилась к бородатому.       — Что уставился? Фотографируй и вали отсюда, урод!       Раздалась оглушительная вспышка, и старикашка пулей вылетел из подвала.       — Роб, покачай малютку, пока наша мамочка не успокоится, — с издёвкой хихикнула умалишённая.       — Отдайте, отдайте, пожалуйста, отдайте ребёнка, — умоляюще всхлипнула Эмма.       — Она такая вежливая, да? Такая славная, может, отдать? — гоготнул Роб и протянул Эмили её матери.       В последний момент он отдёрнул руки от вздрагивающей женщины, сделав вид, будто малышка едва не упала. Миссис Грейнджер отчаянно визгнула, а Роб мерзко заржал, но на этот раз отдал ребёнка и вопросительно посмотрел на Беллатрикс. Но та ещё не насладилась мучениями пленников.       — Мне кажется, животное, что тебе интересно, как действует это заклинание. Что ж, охотно продемонстрирую на тебе! «Империо»!       В голове Дэна стало пусто, он словно плавал в густом тумане и ощущал… счастье!       Где-то раздался голос: «Встань на четвереньки», — он встал. «Иди ко мне». Ему не хотелось, было больно и неприятно переставлять коленки по шершавому полу, но он полз. «Поцелуй мой ботинок, ничтожество». Он опустил голову и, находясь в очень неудобной позе, приник губами к чёрной коже испачканного кровью сапога. Где-то далеко-далеко раздалось «Фините», и Дэн смог подняться, брезгливо вытирая рот ладонью.       Мужчина был в ужасе: он полз к этой твари и при всём желании не мог противиться её воле!       — Теперь ты понял, да, маггл? — широко улыбнулась Белла. — Вы и ваши жалкие жизни принадлежите нам. Ты ничего не сможешь сделать.       У мистера Грейнджера не нашлось слов. Дверь за волшебниками, лязгнув, закрылась. Он медленно опустился рядом с женой и обнял её и уже успокоившуюся Эмили.       Проснулся он от хлопка. Перед ним возникло неизвестное существо, чем-то смахивающее на ребёнка, в грязной наволочке. Существо поставило на пол миски и исчезло.       — Милый, что это было? — прошептала перепуганная Эмма, качая встревоженную малютку.       — Не знаю, но он принёс еду, — он поднял миски с пола.       — Как думаешь, её можно есть?       — Боюсь, у нас нет выбора, дорогая.       — Ты прав, — тихо сказала женщина.       Туалет и маленький капающий кран без раковины всё же нашлись в неосвещённом углу подземелья. Значит, их действительно пока не собираются убивать, раз не дают погибнуть от недостатка воды и еды. Но сколько это может длиться? Будут ли их тюремщики так же милостивы, как вчера? Или заставят делать куда более страшные вещи под тем заклятьем?       В подвале не было окон, и невозможно было понять, какое время суток. Весь день или на самом деле ночь? Дэн с Эммой не отрывали взгляда от двери, прислушиваясь к каждому шороху. Но всё было тихо, будто вокруг вовсе не было людей. Потом снова появилось непонятное существо и, забрав малышку, исчезло. Эмма кинулась в слёзы, но скоро существо появилось снова и вернуло чистую спящую Эмили матери, вручив маленькую погремушку. Женщина успокоилась и уснула. Однако через несколько минут раздались душераздирающие вопли и смех: кто-то приближался к подвалу.       Дверь распахнулась, и сначала в неё влетел какой-то человек, упав на пол в двух шагах от Грейнджеров, а потом ввалились четверо мужчин в чёрных мантиях.       — Смотри, что бывает с такими, как ты! — хохотнул один из них, обернувшись к Дэну. — «Круцио»!       И человек зашёлся в крике, выгибаясь до хруста костей.       — Нееет! — кричал он хрипло, стуча ботинками по полу, разрывая руки в кровь, скребя ими по полу.       Эмма сжалась в комочек, крепко зажмурив глаза, закрывая малышке ушки и забиваясь в дальний угол их импровизированной постели. Дэн, напротив, не мог оторвать взгляд от пугающего зрелища, казалось, он утратил способность моргать. Четверо мужчин на секунду прерывали пытку, передавая друг другу «эстафету». Сначала несчастный кричал, выл и хрипел, моля о пощаде. Но через несколько минут он отчаянно умолял о смерти. Когда неизвестный порвал связки и перестал радовать ублюдков воплями, мужчины в мантиях переглянулись и, на этот раз одновременно, выкрикнули — «Круцио». Видимо, такой дозы боли пытаемый выдержать уже не смог, по его телу прошла судорога, последний хриплый стон вырвался из его горла, и он умер.       — Готов, — хохотнул один из палачей, подмигнув Дэну. — Классное развлечение, да, папаша?       Все четверо вышли из подвала, оставив труп в комнате. Дэн перевёл взгляд с двери на лицо убитого. До того момента, как его поймали егеря, это был молодой парень, чуть старше Гермионы, вероятно, он был ещё студентом. Видимо, юноша отправился в поход и на свою беду зашёл не туда. Вздувшийся труп исчез из подвала только через два дня.       Демонстративные пытки жертв до смерти повторялись ещё дважды. На глазах Грейнджеров всё те же егеря убили одного пожилого мужчину и одну истощённую полуголую женщину со следами многочисленных ран на теле.       Показательные акции так перепугали Эмму, что она перестала говорить и отвечала на вопросы мужа либо кивая, либо покачивая головой. Они оба, находясь в непреходящем напряжении, проваливались в сон на пятнадцать-семнадцать часов в сутки. Дэн совершенно потерял счёт времени. Становилось понятно, что настал следующий день, только благодаря существу, приносящему еду.       Сначала он и Эмма очень боялись за Эмили, которой нельзя было обеспечить должный уход, но странное существо, появляющееся в их камере, ухаживало за их дочерью достаточно, чтобы ребёнок не заболел, был чист и накормлен. Дэну казалось, что этот лопоухий… эльф? Он вспомнил рассказ Гермионы о домовых эльфах и их рабском положении, помнится, она даже движение какое-то организовала в попытке их освободить. Так вот, этот эльф был, похоже, не в лучшем положении, чем похищенная чета Грейнджеров. По крайней мере, он действительно заботился об узниках и никогда не появлялся, когда в темнице был кто-то из их мучителей.       Одним вечером дверь снова лязгнула, но на пороге возникли не мужчины в мантиях с очередным обречённым на мучительную смерть человеком, но, что пугало даже больше, Белла с безумной улыбкой на лице.       — Радуйтесь, магглы! Завтра вы снова увидите свою старшую дочурку! Она приведёт к нам своего старого друга, который и виноват во всей заварухе. Вы догадываетесь, что будет потом? Думаете, пойдёте на свободу? Вернётесь в свой маленький домик? — не дождавшись реакции от испуганного семейства, Белла продолжила: — Нет, всё будет гораздо интереснее! Сначала эта милая кроха, — указала она палочкой на Эмили, — будет растерзана на части Робом и парой его друзей. Думаю, от неё ничего не останется, оборотни любят свежее нежное мясо. А ты, детка, — провела она кончиком палочки по лицу замершей от ужаса Эммы, — будешь подарком моему мужу и его брату. Они любят опытных женщин вроде тебя, особенно если рядом старшенькая дочь. Поверь, вас ждут невероятные удовольствия! Ах, да, ты же знаешь, видела их последнюю игрушку: рыженькая, в синем платье.       Миссис Грейнджер, плотно сжав губы, протяжно застонала. Конечно, она помнила последнюю убитую на их глазах жертву. Белла довольно улыбнулась.       — Хотя, возможно, я позволю тебе сперва взглянуть, как твой муженёк, находясь под «Империусом», помнишь, что делает это заклинание, да, трахнет вашу старшую дочь. Как думаешь, ей понравится?       Боковым зрением она заметила, как дёрнулся Дэн, намереваясь её ударить, но мгновенно среагировала:       — Инкарцеро, Силенцио. Показываешь зубки, зверёк? Обиделся, что я так отозвалась о твоих сексуальных способностях? Не волнуйся, если ты её не удовлетворишь, у нас есть множество других кандидатов и каждый, каждый попробует свои силы. Например, те милые егеря, которые устраивали для вас представление, правда, они привыкли всё делать вместе… — она приблизила своё лицо к мужчине. — Уже представляешь это, да? А когда ты вдоволь насмотришься на дочурку и её новых друзей, я лично буду тебя пытать, очень медленно, ведь вся ваша семья — особое удовольствие, с помощью этого милого ножичка, — Белла поиграла клинком перед его глазами, оставив тоненькую царапину на скуле мистера Грейнджера.       Сумасшедшая вышла, уже из-за двери послышалось «Фините», и верёвки растворились в воздухе. Дэн тут же кинулся к жене и принялся успокаивающе её поглаживать, убаюкивать, уверять, что всё будет хорошо и что Белла только глумилась над ними. Через несколько часов Эмма, утомлённая картинами грядущих ужасов, погрузилась в беспокойный сон.       Дэн, напротив, никак не мог уснуть. В тревоге он бродил по замкнутому пространству, не переставая думать о том, как он может помочь своей семье. Но что в его силах? Как избавить своих девочек от страданий, от судьбы, которую сулила эта тварь? Решение пришло неожиданно, когда он увидел на полу ржавый гвоздик. Отлично! Этим гвоздиком можно, при желании, перерезать вены! Но ведь жена или дочь могут проснуться? Может быть, заточить железку о камни? Сначала тихонько проткнуть висок Эмили, потом Эмме. Убедиться, что они мертвы, и тогда можно разрезать вены себе. У него же получится? Он же врач. Только подточить, да, чуть-чуть подточить, самую малость. Он нашёл шершавый камень…

***

      Над головой захлопали крылья и сверху прямо перед Гарри сел большой серый филин. Он в недоумении отвязал от его лапки свёрнутый пергамент, из которого выпала и скользнула на землю короткая серебряная цепь.       Поттер!       ОНА у них и времени мало! Очень мало! В письме порт-ключ.       В Маноре всего шесть охранников и Беллатрикс Лестрейндж.       И главное, Поттер: Грейнджер под Обетом тётки, имей ввиду!       Убей Лестрейндж!       Д.М.       Большой филин неодобрительно поглядывал на Поттера, пока он отвязывал письмо, а потом, возмущённо ухнув и громко хлопнув крыльями, взлетел.       — Ой, да пошёл ты… — пробормотал ему вслед возбуждённый волшебник, чьи эмоции в волнении кипели и бурлили, рассматривая лежащую на земле короткую серебряную цепочку с двумя колечками.       Сейчас он чувствовал себя точно так же, как и тогда на пятом курсе, когда Волдеморт наслал на него видение пыток Сириуса. Хотя нет, сейчас чувство бежать, спасать и новое — убивать, было гораздо сильнее! Но и повторять ошибки двухлетней давности и лезть сломя голову в возможную ловушку Гарри не собирался, хватит, один раз уже нарвался! Да, возможно письмо и порт-ключ от Малфоя, но… Если уж видения в голове, как оказалось, можно подделать, то что говорить про письмо? Тем более, нельзя сказать, что он настолько хорошо знает почерк Драко, да и если бы знал, что толку? Подделать почерк проще простого, так что…       — Добби!       Хлопок аппарации эльфа ещё не успел затихнуть, сам эльф ещё не успел открыть рот, как получил распоряжение.       — Добби, мне нужно, что бы ты нашёл Гермиону!       Эльф дёрнулся, потом поник и, прижав уши, сообщил:       — Добби не может. Добби плохой, — и стукнулся головой о ближайшее к нему дерево. — Добби чувствует Грейнджи Гарри Поттера, сэра, но не может! — и опять вознамерился было приложиться головой о ствол, но был прерван волшебником.       — Что ты не можешь, Добби?       — Добби не может пробиться к Гренджи Гарри Поттера, сэра! Добби не знает, почему!       — Добби. Ты не виноват! — Поттер несколько секунд напряжённо размышлял. Что ж, похоже, простой путь почему-то не сработал. — Добби, что дома? Чужих не было?       — Дома Гарри Поттера, сэра, всё хорошо! Чужие волшебники не могут появиться дома у Гарри Поттера, сэра! — радостно отрапортовал эльф.       Мысль взять эльфа с собой была соблазнительной (помощь Добби точно лишней не будет). Однако Мерлин знает, как работает и настроен этот порт-ключ. Увы, собственные знания Гарри в этой области были немногим выше нуля. В отличие от Гермионы. В который раз за этот год где-то на задворках сознания промелькнуло сожаление, что он так бездарно тратил пять лет учёбы на всякую муть типа взрыв-карт, плюй-камней и шахмат с Уизли, но толку сожалеть об этом сейчас?       — Хорошо, Добби. Отправляйся домой и жди.       Что же, выбора не оставалось, и можно только надеяться, что это не очередная предназначенная для него ловушка. Иначе… Впрочем, по-другому Гарри поступить не мог. Поттер накинул на себя мантию-невидимку, пытаясь справиться с растущим ужасом и одновременно злостью.       Сперва он аккуратно прикоснулся, а потом и взял цепочку-порт-ключ рукой, подсознательно ожидая рывка, как на третьем испытании Турнира Трёх Волшебников. Но, слава Мерлину, в этот раз никаких самопроизвольных перемещений не случилось. Что ж, ещё один довод к тому, что порт-ключ действительно от Малфоя. Впрочем, паранойя тут же начала нашёптывать, что с таким же успехом это сделано для того, чтобы он поверил, расслабился и попался в ловушку. Магия взметнулась совсем как тогда, в Выручай-Комнате, палочка Дамблдора задрожала в руке, будто чувствуя его состояние.       — Портус! — сказал он, коснувшись её Даром Смерти, про который даже не подозревал.

***

      Сидя в камере, Дэн вспоминал визиты мучителей его семьи и чувствовал, как его затапливает, чуть ли не льется из ушей ненависть к этому ублюдочному магическому миру. Взрослый и умный мужчина понимал, что ненавидеть всё сообщество волшебников глупо, но ничего не мог с собой поделать — ведь все нынешние беды его семьи от них! Сначала дочь ушла в эту их школу, которую они не могли даже увидеть. По этой причине они практически перестали видеться с ней, потом у них там началась война, которая теперь докатилась и до них.       В то, что их спасут или отпустят, Дэн не верил ни на йоту и без «пламенной» речи этой ведьмы накануне. Их тюремщики показали себя абсолютным зверьём. Наверное, так когда-то себя вели рабовладельцы в Америке. А ещё его сильно беспокоили вчерашние слова этой сумасшедшей о том, что скоро сюда попадёт и Гермиона. Вспомнив, что они творили с несколькими женщинами у него на глазах, мужчина вздрогнул и с трудом подавил желание завыть, в ярости бросаясь на решётку камеры.       Эта ночь далась мужчине невыносимо тяжело. Принятое вчера такое, казалось бы, логичное и правильное решение — защитить самых дорогих для него людей, пусть даже таким жестоким способом, но… Но он не смог! Несколько раз за ночь Дэн поднимался с места, подходил к тревожно спящей жене, прижимающей к себе беззаботно посапывающую Эмили, уже протягивал руку с зажатым в пальцах кое-как заточенным куском ржавого металла к виску малышки, и… так и не смог решиться на это, каждый раз отступая. Дэн промаялся до самого утра и теперь в бессилье сидел, с горечью наблюдая, как Эмма баюкает дочурку, с ужасом ожидая дальнейшего и костеря свою слабовольность и нерешительность последними словами…       В замке двери, ведущей в темницу, заскрежетал ключ, и появились двое уже знакомых Дэну ублюдков, они, весело переговариваясь, волокли тело какой-то девушки. Когда они подошли поближе, сердце мужчины упало, а живот скрутило ледяным узлом, худшие опасения сбылись — это была Гермиона!       — Петрификус! — выкрикнул один из оборванцев, направив палочку на Дэна, после чего открыл дверь клетки, и два ублюдка зашвырнули туда безвольное тело его старшей дочери.       — Повеселитесь, магглы! — мерзко заржал второй егерь. — Но не теряйте времени, ведь его у вас мало! Фините! — махнул он палочкой.       Заржав, они ушли.       Гермиона поднялась на дрожащих руках, неверяще смотря на свою почти потерянную семью.       — Папа?! Мама?! Эмили?! — она кинулась в объятия отца, бесконтрольно рыдая, вернее, это он кинулся, а она попыталась сделать движение навстречу, превозмогая боль и тремор в мышцах.       — Гермиона, деточка! — зарыдала Эмма, впервые за долгие месяцы выйдя из кататонического состояния. — О моя хорошая! О моя хорошая! — плакала женщина, пытаясь обнять и мужа и двух дочерей.       — Гермиона… Как же это… Почему… — не скрывал слёз Дэн.       — Простите меня… Простите меня… Простите меня… — Гермиона выплакивала, выкрикивала весь тот ужас, который случился с ней и её семьёй в Рождество.       — Доченька… — Эмма прижала Гермиону к себе, и маленькая Эмили-Элизабет возмущённо пискнула на такую узурпацию внимания!       — О Мерлин, простите ли вы меня когда-нибудь? — билась в истерике Гермиона, обнимая их.       — Милая… — не отставал от неё Дэн, гладя по плечу свою дочь, которая взяла у матери сестру и качала её в руках.       — Эмили, как я по тебе соскучилась! — не обратила внимания на слова отца Гермиона, она заливала слезами лицо малышки, которая хлопала карими глазами и тянулась ручонками, хватая растрёпанные волосы сестры.       Четыре человека, семья, так жестоко разделённая, так много перенёсшая, плакали что-то говоря друг другу срывающимися голосами. Гермиону терзало раздирающие чувство вины за страдания родителей и сестры, радость встречи с ними и ужас из-за обстоятельств этой самой встречи. Ещё больший ужас её заставил испытать тот факт, что курточка, в которой был их последний шанс на хотя бы лёгкую смерть, осталась в палатке! Мерлин! Что с ними будет дальше — ей не хотелось даже думать…       Сколько прошло времени, они не знали, возможно, жалкие секунды. Гермионе казалось, прошло всего мгновение, когда хлопнула дверь и раздался ненавистный голос!       — Посмотрите, что это тут у нас? — к клетке подошла Беллатрикс в сопровождении двух оборотней. — Какое трогательное зрелище! — издевательски пропела она.       — Отвали от нас, грязная сука! — в бессильной ненависти выпалил Дэн Грейнджер. Если бы взгляды могли убивать, то Беллатрикс уже осыпалась пеплом.       — Зверёк снова показывает зубки? — улыбнулась сумасшедшая.       Гермиона обречённо зарыдала, сжимая в объятиях мать и сестру…