Бернаут

Бернайс шла неторопливой походкой по своему обычному маршруту в экзотический чайный магазин по оживленным улицам Сохо. Она выглядела и одевалась чудаковато для своего возраста, когда стадия детства успешно была пройдена, зрелость наступила внезапно, как дождливый мерзкий снегопад, со всеми приличествующими разочарованиями, и все, что осталось — это обратиться к своей воображаемой романтической героине, а лучше всего принять её облик. Чудаковатая шапочка с торчащими в разные стороны рожками, пышное вязанное платье из толстой пряжи, на которое Бернайс умудрилась натянуть тонкую кожаную куртку черного цвета; и леггинсы с ярким молодежным узором в виде граффити. Леггинсы единственные из всего её костюма сочетались с дутыми яркими ботинками на платформе. Впрочем, по меркам Сохо это был самый скромный наряд. Она скользнула взглядом по серой фигуре грязного старика, выпрашивавшего милостыню. Он стоял, согнувшись, со скрипкой в руках, бездарно шкрябая дрожащей рукой смычком по струнам несчастного инструмента, отчего скрипка издавала предсмертные агонизирующие звуки. Леди вынула наушник из уха, поморщилась и прошла мимо. Она уже мысленно заходила в чайный магазинчик, как вдруг в этой отчаянной мелодии увядания и смерти она услышала до боли знакомые ноты, нелепо застыв посреди улицы с задранной в полушаге ногой. Вернувшись обратно к старику, она остановилась поодаль, достала купюру и что-то начеркала на ней черной гелиевой ручкой, швырнув её старику в котомку. Старик для вида помучил своей ужасной игрой на скрипке несчастных жителей квартала, под чьими окнами он удобно устроился, подождал, пока леди скроется из виду, аккуратно отложил скрипку со смычком в сторону и взял в руки купюру. На ней был начертан магический глиф Юпитера, узнаваемый по характерным острым углам, и одна лишь фраза «indeed a wise choice» *** Ватсон в предвкушении взглянул на часы, а потом на Холмса, который сосредоточенно вертел в руках аккуратно сложенную восьмидесятифунтовую купюру, испорченную чьими-то каракулями: — Так мы едем? Шерлок посмотрел на него с таким выражением на лице, словно видел его впервые. Он вовсе не собирался брать с собой Ватсона в квартал Сохо, к своей старой подруге Бернайс Гейт, но улика их общего с Джоном расследования — след её духов «Бернаут», уже очертила ломаную линию через все престижные районы Лондона. Безусловно, там была масса других доказательств, указывающих на её вмешательство, в том числе показания очевидцев, но Ватсон получал какое-то странное удовольствие от мысли, что Шерлока больше всего во всей этой ситуации раздражают именно духи этой леди. В голове Холмса вдруг мелькнула шаловливая мысль, что Джону неплохо было бы увидеть иной мир за дверью квартиры Бернайс, чтобы его собственная комната никогда больше не приводила напарника в ужас — в его беспорядке было куда больше логики, чем там, куда Джон так рвался. — Едем. И только когда Джона оглушили гомон и яркие персонажи этого квартала, у него возник вопрос: — К кому мы направляемся? Ответ сверху не заставил себя ждать: — К ключевому персонажу нашего расследования. Ватсон с удивлением изучал пеструю публику, которая круглые сутки курсировала по улочкам, и пытался сделать свои дедуктивные выводы. — Очень мудрая идея опросить танцовщицу, которая обслуживала погибших адвокатов. Наверняка она знает предостаточно, чтобы навести нас на след, — Ватсон решил блеснуть навыками дедукции, посчитав, что его выводы безупречны. — И может оказаться сообщницей. Он украдкой взглянул на Холмса — тот посмеивался. — Ну разумеется, Джон! Ты показал сейчас блестящий результат дедукции, лучший за все время нашего знакомства. Тебя можно поздравить. Ты попал в десятку, друг. — Да? — Ватсон польщенно покраснел и пожал руку Холмсу. — Я рад, что наконец хоть в чем-то сравнялся с тобой. — Я тоже рад, Джон. Только в этом деле о «Бернаут» нет никакой танцовщицы. Восторг медленно покидал Ватсона, пока тот осознавал свою ошибку. Холмс и Ватсон шли по длинным улицам среди пестрых людей словно ворон и сорока — полы расстегнутого плаща Холмса покачивались в такт его шагам как хвост у деловито шагающего ворона. — Так к кому мы идем? — воскликнул Ватсон, четко понимая лишь одно — ответа не будет. — Джон, — Холмс притормозил и начал экзаменовать своего друга, — ты тоже слышал запах «Бернаут». Скажи мне, какая женщина, по-твоему, могла бы им пользоваться? Шерлок посмеивался, предвкушая встречу. — Несомненно, это роковая брюнетка. Я не могу себе представить, чтобы этим ароматом пользовалась романтически настроенная женщина или девушка. Стоит мне закрыть глаза, как передо мной вырисовывается силуэт пышной женщины среднего возраста… и она далека от мира высших сфер. — Да, почти так. А еще такая женщина очень далека от мира состоятельных образованных лордов, графов и прочих «лакомых блюд» на десерт. Её удел — мелкие криминальные личности. — Значит ли это, Холмс, что ты уже знаешь кто совершил эту серию убийств? — Разумеется, Джон, — Холмс становился все улыбчивее, приближаясь к логову Бернайс, хотя его улыбка была скорее саркастической. — И эта леди сейчас сама тебе все расскажет. Бернайс едва ли представляла, что сейчас к ней придут незваные гости. Она неторопливо завершала очередной магический ритуал, тушила свечи и благовония. Пепел от сожженных записок желаний она сдула с ритуального блюдца прямо в окно, на головы проходящих возле дома людей. Ватсон видел её силуэт пышным, а Шерлок приписывал её увлечение тяжелым сандаловым ароматом привычкой вращаться в самых неожиданных кругах общества, но оба несколько ошибались. Мисс Гейт славилась тем, что её тяга к сладкому и мучному никак не сказывалась на её фигуре. Свои светлые волосы она никогда не красила, ни в провокационный фиолет, ни в черный вамп. А среди её друзей были люди самых разных социальных слоев. Все они славились своей экстравагантностью, но криминальных личностей среди них не наблюдалось. — Есть, я успела, успела! — радостно шепнула она, услышав звонок в дверь. — Успела провести ритуал до конца! Поправив на себе совершенно не ритуальную пижаму розового цвета, она запрыгнула в пушистые тапочки и побежала открывать дверь непрошенным гостям. Её радость была слишком бурной. Оно и понятно — Шерлок никогда не приходил без значимого повода, а там, где оставался едва различимый деликатный след его дедукции, возрастала и её слава сильной ведьмы Альбиона. — Ох, леди, — Шерлок картинно зажмурился и прикрыл уши руками, отгораживая себя от восторженных приветствий и этой неожиданной розовой пижамы, — только не говорите мне, что очередной глиф, нарисованный вами на двери, вызвал меня в вашу квартиру как Вельзевула. — Как Белиала, — поправила его мисс Гейт, — и Дюриэля, — кивнула она на мистера Ватсона. — Владыка Лжи и Проводник Боли, — перевел Шерлок Джону, — ничто из озвученного не имеет к нам обоим никакого отношения. — Добрый э… день, мисс… — Ватсон был слегка оглушен тяжелыми запахами благовоний, спальным полумраком просторной квартиры и странной маленькой девушкой, которая так и не оказалась ни танцовщицей, ни роковой брюнеткой. Тем не менее, он надеялся, что все-таки оказался прав, и украдкой выглядывал пышную брюнетку в темных углах квартиры. — Мисс Гейт, — охотно ответила ведьма, протягивая руку для рукопожатия. — Но вы можете звать меня Бернайс. — Меня сейчас стошнит, — едва слышно пробормотал Шерлок и бесшумными шагами отправился прямиком в комнату, откуда просачивались ароматные нити дыма от потушенных палочек. Бернайс проводила его тревожным взглядом, но решила, что пока не стоит заострять внимание на Шерлоке, и улыбнулась Ватсону: — Я вас знаю, сэр, вы — доктор. — Все верно, — Джон кивнул и почувствовал, как его настроение взмывает вверх. — Сэр Доктор. Кажется, не так просты были эти благовония. — Отлично! Проходите в комнату, там вас ждет уютное кресло. Трость и пальто можете оставить здесь, — она указала на пустующую вешалку и держатель для трости. После короткого рассказа Шерлока Ватсон ожидал увидеть море странной, непонятной атрибутики в доме Бернайс. Но вся комната, как в классическом фильме ужасов, ничем не выбивалась из стандартного современного стиля. Разве что в одном месте были сосредоточены алтарные принадлежности, которые выглядели столь естественно, что служили эдаким декором, и не больше. Сложно было представить бледную Бернайс с радушной улыбкой и в розовой пижаме роковой ведьмой, которая сейчас своими показаниями могла навести Шерлока на след или спутать ему все карты по своему желанию. Шерлок стоял у приоткрытого окна и вдыхал свежий прохладный воздух, на его щеках зеленели вены. — Вы снова загадывали работу по специальности, мисс Гейт? — спросил он без предисловий, пока Ватсон усаживался в мягкое кресло, осматривая его. Кресло было новым, такое он недавно видел в модном мебельном салоне. Цена его была в разумных пределах, но на всякий случай он запомнил этот факт. — Джон, не ерзай. Если я услышу дома хоть слово про новую покупку, я уйду в запойное молчание. — Но… — Ватсон удивился, с каким раздражением Шерлок это сказал. — У неё недавно сломалось старое фамильное кресло, которое ей когда-то принесли панкующие соседи с местной помойки. Покупка никак не связана с серией загадочных самоубийств. — Ладно, пусть будет по-твоему, — пожал плечами Джон, про себя подумав, что он обязательно докажет обратное Шерлоку, если его умозаключения не сойдутся в верное решение. — Если джентльмены желают, я принесу что-нибудь выпить — чай, горячительное… У меня есть виски. Бернайс была насторожена. Тон Шерлока её пугал. Что она могла натворить? — Стакан ледяной воды, и поскорее. Бернайс остановила взгляд на Ватсоне: — Вам, сэр Доктор? — Пожалуй, виски. Джон поморщился. У него в горле начало свербить от изобилия запахов. Шерлок жадно глотал холодный воздух. Напитки появились быстро — сначала на алтарном столике, заботливо подвинутом к креслу, образовалась бутылка хорошего виски, а затем Холмсу был бережно поднесен стакан с водой, как он и просил. Шерлок, не глядя на Бернайс, взял у неё из рук стакан, залпом осушил его и вернул обратно. Затем молча прошел к её не заправленной кровати и улегся прямо в обуви, растянувшись во весь рост. Ватсон от неожиданности не сразу пришел в себя, а после начал извиняться за него перед Бернайс: — Вы… Я прошу прощения, мисс, Шерлок иногда… — Все в порядке. Он постоянно так делает. Ему можно, — ответила мисс, усевшись на широкий подоконник. — Когда я снимал это помещение, — ответил Шерлок, закину руки за голову, — то именно здесь проводил большую часть времени в долгих размышлениях. Бернайс, я знаю, что ты купила себе новый флакон твоих любимых духов и подготовила чек на случай, если тебе придется соврать о пропаже старого флакона. Бернайс побледнела еще больше, вернее, на её щеках проступили такие же зеленоватые, как у Шерлока, вены, и она уставилась на него немигающим взглядом. — Шерлок, я действительно… Я вынуждена была… Это правда… — Это ложь, — спокойно ответил Холмс. Она сделала глубокий вдох и продолжила, но её голос звучал очень тихо, неуверенно: — Я, правда… теряла флакон. Это со мной не в первый раз, ты же помнишь. И вот я купила новые духи два дня назад. Чек я всегда выбрасываю. Ты можешь обыскать мою квартиру, если хочешь. Если ты считаешь, что где-то лежит этот чек, дожидаясь именно тебя, то ты ошибаешься. Шерлок невозмутимо сказал ей тем же ровным тоном, но теперь в его голосе слышался недобрый рокот: — Бернайс, когда я взял с тебя клятву не превращать Лондон в свою лабораторию для экспериментов, тебе была оказана величайшая услуга — я тебе доверял, потому что видел, у тебя имеются твердые принципы, что для девушки нашего времени, да и человека вообще, исключительная редкость. Бернайс, я не люблю ошибаться ни в людях, ни в своих умозаключениях. Я знаю, что у тебя есть друзья, которым не повезло с тобой, потому что ты стараешься защитить их всеми силами, невзирая на то, что они могут быть недостойны твоего доверия и тем самым доставить тебе немало проблем. Я знаю, что ты неистово защищаешь их от разного рода несправедливостей, в том числе и от враждебных им людей. И ты не любишь спрашивать, чем твои приятели заслужили вражду. В Лондоне прокатилась волна самоубийств и странных смертей среди серьезных персон. Везде, куда бы я ни пришел, я вижу твой след. Я и Майкрофт — мы оба понимаем, чем это грозит для тебя. — Я не понимаю, — леди Гейт нахмурилась и поджала губы. — С каких это пор ты не можешь сам во всем разобраться? Ты, как и Лестрейд, начал мешать все факты в одну кучу, так? Шерлок сел на кровати: — Ты действительно не понимаешь. Майкрофт давно хочет упрятать тебя за решетку или в психлечебницу, чтобы наверняка избавить общество от твоих проделок. Он собрал доказательства твоей причастности к этим странным смертельным случаям, и многим другим очагам твоей активности. Если я не соберу в противовес достаточно доказательств твоей невиновности, тебя увезут в неизвестном направлении, навсегда. Суд будет быстрым, жестоким и на редкость несправедливым. — Шерлок, — Бернайс пару раз сморгнула влагу, а потом сказала твердым голосом, — я знаю, что судьей выступишь ты. Я ничего не имею против. — Я имею! Шерлок встал во весь рост, внушительный, длинный, как нелепый черный набросок пером, в своем пальто. — Бернайс. Я не хочу. Он ушел в кабинет Бернайс без разрешения и исчез там, чтобы провести обыск. Ватсон сочувствующе посмотрел на леди и решил поговорить с ней тет-а-тет, пока Шерлок занят в другом месте. — Мисс Гейт, вы действительно что-то натворили? — он спросил так, словно она всего лишь выбросила овсянку из окна на голову прохожим. — Если вы давно знаете Шерлока, лучше вам все рассказать, как есть. Бернайс перевела дух и беспомощно опустила голову. Ватсон решил действовать и подошел к леди. — Позвольте, я помогу вам спуститься. Он снял её с подоконника и усадил в кресло, где только что сидел сам. В бутылке булькнуло виски. — Вот, возьмите, — он протянул ей наполненный стакан. Ему пришлось стоять, потому что больше ничего, кроме кровати и алтарного столика, в комнате больше не было. — Простите, — она сделала глоток, и её глаза заблестели от набежавших слез. — У меня нет лишней мебели. Все мои гости любят открытое пространство. Им удобно сидеть на полу, некоторые любят сидеть на подоконнике, другим я раскладываю диван и устилаю его мягким покрывалом, чтобы друзья могли удобно расположиться и вздремнуть. Она отключилась от происходящего и обводила рукой, в которой держала стакан, полный виски, обстановку в своей комнате. Она словно окунулась в прошлое. — Рассказывайте, — попросил её Ватсон, — отвлекитесь немного. Шерлок… он немного грубоват, но я думаю, вы это всегда знали, верно? — Я никогда к этому не привыкну, — она поморщилась и отпила из стакана. Шерлок вышел из кабинета Бернайс с находками в руках и торжествующей улыбкой на лице. Обычно он так улыбался, когда дело было почти закрыто. — Малышка, у тебя есть алиби! — он продемонстрировал смятый чек о покупке духов. — Этот чек я нашел под твоим письменным столом, в самом дальнем углу. И если обратить пристальное внимание на его внешний вид, сразу становится ясно, что ты хотела его выкинуть, но сильно промахнулась. Можно предположить, что ты хотела швырнуть это в окно, как ты любишь, но, зная тебя, скажу так — ты следовала зову совести и честно пыталась допинать это до мусорного ведра к следующему уик-энду. Джон, — он показал ему сверток из черной бархатной ткани, — тебе эта находка покажется интересной. Он опустил сверток на столик и присел рядом, потому что иначе ему бы пришлось нагибаться. — Обычно в этом куске бархата леди Гейт прячет фотографии своих жертв, и у каждой жертвы есть история её будущей смерти. Сейчас у Бернайс всего один такой «клиент»… Он развернул ткань и продемонстрировал фотографию Майкрофта в половину роста, в официальном костюме. Лицо брата, его грудь и живот были испещрены черными знаками. Ватсон, не веря своим глазам, взял в руку фотографию и поднес поближе к своему лицу. — Но это же… колдовство? — неуверенно спросил он. — Шерлок, и ты в это веришь?! Шерлок встал во весь рост и ответил: — Буквально вчера мне звонил Майкрофт и… — он интригующе помолчал, — знаете, что? Джон удивленно посмотрел на Бернайс, потом на Шерлока, и хрипло спросил: — Продолжай… — Он чихнул! — громко воскликнул Шерлок, так, что мисс Гейт и Вастон дружно вздрогнули. — Целых, черт возьми, два раза, за все время нашего с ним короткого разговора! Бернайс, — он грозно навис над ней, — это ты во всем виновата! Ватсон не сразу понял, что тот шутит, пока Бернайс не начала заливисто смеяться. — Разумеется, не верю, — ответил Шерлок на вопрос Джона, — но вот эта дамочка швырнула в Темзу свое золотое кольцо с рубином, чтобы заставить работать своих кровожадных богов. Я не обнаружил кольца на её туалетном столике. Бернайс, скажи что-нибудь. У тебя ведь всегда есть свое «обоснованное» объяснение на такие случаи. Девушка пожала плечами: — Ты прекрасно знаешь, что я скажу. Твой брат навсегда отнял у меня нормальную жизнь, и я больше не могу работать по специальности. Нормальные люди меня избегают. — О, меня тоже считают ненормальным, и в этом, несомненно, виноват мой брат. Бернайс, твоя жизнь могла бы остаться прежней, если бы ты продолжала оживлять технику, создавать программы для компьютеров, собирать сервера. Поверь, это всем нравилось, а тебе — в особенности. Но ты увлеклась и начала программировать все подряд. Например, людей. Она тяжело вздохнула: — Однажды мне пришлось выбирать меньшее из двух зол. Шерлок отошел к окну, раздраженно откидывая полы пальто. — Милая, я это слышал много раз. Мне это неинтересно. Ватсон обернул фотографию Майкрофта бархатом и положил на стол. — Я не понимаю только одного, Бернайс, — голос Холмса звучал глухо. Он размышлял и неспешно ходил туда-сюда перед окном. — Почему ты не хочешь перепрограммировать меня? Может быть, я не очень хочу быть детективом. Всю жизнь мечтал быть основателем финансовой пирамиды и как бы между прочим — гениальным музыкантом, но не могу, потому что мое текущее занятие для меня превыше всего. Почему ты не можешь сделать это со своей пьющей соседкой, чтобы она стала нормальным человеком? Бернайс поерзала в кресле, хмыкнула и ответила: — Это потому, что у нас, ведьм, существует определенный кодекс. Мы не можем делать хорошие вещи для других просто потому, что нам так захотелось. Это считается серьезной ошибкой в практике. Может, человек этого не заслуживает, или мои понятия хорошего расходятся с его мировоззрением. Это очень серьезное вмешательство в жизнь человека. — А что насчет убийств? А? Какой кодекс заставляет вас творить зло? — Шерлок шагнул к ней, посмеиваясь. — И по какой статье в вашем кодексе проходит умышленное причинение вреда человеку? Когда и в какой ситуации это оправдано? — Когда поведению человека уже нет оправдания, вот в какой ситуации, Шерлок! Шерлок нагнулся к столику и быстрым движением руки выхватил фотографию из неровно лежащего бархата. Он показал фотографию Бернайс — Ватсон вгляделся в пугающие знаки получше и увидел, что, в общем-то, устрашающими они не выглядят. Некоторые были похожи на веселые закорючки, а весь сонм знаков выглядел как красивый кружевной круг. Он по-другому представлял себе заклятье смерти. — Что тебе сделал Майкрофт? Раньше ты так не поступала с ним. — Подожди, Шерлок, — Ватсон видел все больше сходства этого демонического круга с кружевной салфеткой, и серьезное выражение лица Холмса начинало его смешить. — Я все еще хочу уточнить — ты всерьез веришь, что мисс Гейт умеет убивать магией? Этот рисунок похож на схему для вязания крючком. Как будто мисс придумывала узор и нарисовала его на фотографии, потому что ничего другого под рукой не оказалось. Наткнувшись на пристальный взгляд Шерлока, он нерешительно добавил: — Впрочем, остается открытым один вопрос — как у неё дома оказалась эта фотография? Гейт со всей серьезностью объяснила и странный рисунок, и свои мотивы: — Вообще-то это не заклятье смерти. Сюда я складываю фотографии и тех людей, на чье мировоззрение хочу серьезно повлиять, или тех, кого хочу защитить от большой опасности. Ты ненаблюдателен, Шерлок. Холмс нахмурился и еще раз поднес фотографию к самым глазам, изучая внимательно каждый штрих, как будто что-то в этом понимал. Сдержанно промолчав, он неспешно обернул фотографию в ткань и опустил её во внутренний карман пальто, назидательно помахав перед её лицом указательным пальцем: — Я утру тебе нос. Изучу каждую закорючку, и если ты мне соврала, я нарисую на твоей ухмыляющейся физиономии то же самое. Ведьма только заразительно расхохоталась в ответ. — Джон, это наши обычные будничные встречи. Помнишь, я говорил тебе, что искал квартиру по карману? Эта была гораздо дешевле той, что мы снимаем с тобой, Джон, на Бейкер-стрит. Я бы никогда не покинул это место, но однажды заметил, что хочу купить для мисс Гейт, своего бывшего арендодателя, серебряную цепочку, или колечко на распродаже. Как мне это только в голову приходило? Постепенно, сам того не замечая, я стал тратить слишком много денег на женщину, которую даже ни разу не поцеловал. — И почему я на стороне мисс Гейт? — Ватсон представил себе, как эта девушка терпела этого неудобного квартиранта, и начал понимать, почему она предпочла магическую практику здравому смыслу. Шерлок усмехнулся: — Ты не догадываешься? — Наверное, это магия, — поддел его Ватсон. — Колдовство, знаешь ли, витает в воздухе. Вон тот милый лесной дух на подоконнике волшебным образом заставляет меня думать о мисс Гейт только хорошее. — Это не магия, но милый лесной дух тоже во всем этом замешан, вместе с благовониями. — Тогда что же это? Шерлок закатил глаза и втянул в себя воздух, теряя терпение. — Как бы тебе это объяснить. Люди, бросающиеся с крыш, под колеса автомобилей, — он начал загибать пальцы, — странные навязчивые желания делать то, что никогда не могло прийти в голову; внезапные фобии — что все это по-твоему? Джон уверенно ответил: — Думаю, это какое-то воздействие на разум. — Да, Джон. Какое-то очень сильное воздействие. — Эм… Напоминает вселившихся в людей бесов, это первое, что приходит мне на ум. Это из Библии. — Ватсон, — Холмс застонал от бессилия, — я прошу тебя, сосредоточься на главном. Никаких бесов, забудь о ведьмах и Библии. Наше время, современный мир, воздействие на разум. Что это? — Я не знаю, — Джон замотал головой. — Что это может быть, если не магия и не чертовщина? Он отчаялся найти ответ, как вдруг его осенило: — Внушение мыслей? — Джон, ты так близок! Еще чуть-чуть! Мисс Гейт болеет за тебя. — Но я больше ничего не знаю! — беспомощно воскликнул Ватсон. — Я сдаюсь. Холмс разочарованно посмотрел на своего друга и медленно подошел к креслу, где сидела раскрасневшаяся от смеха и от выпитого спиртного Бернайс. — Представляю твоему вниманию леди Гейт. Она гипнотизер и НЛП-оператор — программирует людей так же легко, как электронику, и может сделать с нами все, что пожелает. Но пока Бернайс придерживается правил своего, кхм, «кодекса», мы с тобой в безопасности. В относительной, прошу заметить.