Наследие императора

      Шел второй год правления императора Хэджона. Он оказался милосердным императором. Все братья, кроме Ван Ё, сохранили не только свои жизни, но и свой статус. Ван Ук, Ван Вон и я принимали участие в ведении государственных дел. Ван Чжон командовал армией. Бэк А и Ван Ын не имели отношения к политике и жили как подданные его величества.       Хэ Су император поручил управление дворцом Домивон. Теперь она выполняла обязанности своей наставницы наложницы О. Его величество весьма благоволил ей. Он часто посещал Домивон для принятия целебных ванн, предписанных лекарем, и делился проблемами, облегчая нелегкую ношу правителя. К сожалению, его хворь усугублялась. Он стал тревожен, подозрителен и плохо спал по ночам. Ван Ук все чаще проводил утренние собрания вместо его величества, оправдывая это его плохим самочувствием. Все больше и больше он начинал вести себя как регент и однажды я предупредил его:       — Я наблюдаю за тобой. Я все еще тебе не доверяю.       Я навещал Хэ Су при каждой возможности. Получив статус старшей придворной, она не могла, как в былые времена, запросто болтать со мной. На людях она была почтительна и сдержана и почти совсем не улыбалась, но в те моменты, когда мне удавалось остаться с ней наедине, я чувствовал, что она открыта как и прежде. Беседуя с ней я чувствовал себя спокойно, она придавала мне сил, но не давала повода надеяться на большее. Такая ситуация со временем стала тяготить меня и однажды я попросил Хэ Су:       — Если ты никогда не будешь моей, то никогда не давай мне надежды. Для меня это пытка. — Я решил что не буду дольше ждать и признаюсь ей в своих чувствах, но не предъявляя на нее свои права как раньше, а вручая ей право решать мою судьбу. Я сказал Хэ Су, что должен сообщить ей кое-что важное и попросил ее о свидании в следующий выходной.       Не думал, что дважды доведется пережить один и тот же кошмар. Император, доведенный бессонницей и болезнью почти до безумия, ради спасения своей жизни, решил устроить брак своей старшей дочери и отдать ее киданам, а сопровождать принцессу поручил мне. Я стоял и смотрел, как это дитя, не достигшее и десяти лет, Чхве Чимон проводил к паланкину. Я видел ее страх. Ее дрожащие губы. Ее неловкие шаги под грузом ритуального одеяния. Принцесса крепилась из последних сил. Она с молоком матери впитала знание о том, что воля императора — непреложный закон и готова была принять это бремя на свои хрупкие детские плечи. Обезумевший император лишь поторапливал ее, но в последний момент выдержка изменила ей и девочка со слезами взмолилась:       — Ваше величество! Я не хочу выходить замуж! — но император стремглав бросился к ней по ступеням крыльца и грубо стал подталкивать к паланкину, в панике повторяя:       — Это спасет твою жизнь и всю нацию, дурочка! Вы слышите? — он с ужасом озирался по сторонам — топот коней! Я скоро умру! Мы все умрем!       Потеряв последнюю надежду, принцесса ухватилась за его величество с отчаянным воплем:       — Отец! — В этот миг мир замер и я почти перестал дышать. Это не принцесса умоляла непреклонного отца, это я стоял в слезах, привязанный к ритуальному столбу на самой вершине башни и с надеждой молил императрицу:       — Матушка! — Я был сыном правителя, сыном дракона. Чтобы отдать меня на усыновление, необходимо было порвать мою родственную связь с семьей императора. Ради этого я стоял в белых траурных одеждах, привязанным у столба, а огненный дождь, должен был оборвать связующую нас нить и мою жизнь в качестве принца. Я кричал. Я молил. Я плакал. Я был всего лишь ребенком. Императрица взмахнула рукой и тучи пылающих стрел обрушились прямо на меня…       Не сознавая что делаю, я вырвал принцессу из рук императора, загородил ее собой и прокричал:       — Прекратите! Взгляните правде в глаза. Вы отправляете принцессу к киданам? Все что ее ждет, это участь заложницы. — Я постарался усмирить свои эмоции и как можно убедительнее попросил:       — Пожалуйста, ваше величество. — Император будто меня и не слышал:       — Кто? Кто же защитит нас? — Он впился в меня взглядом:       — Ты! Ты сделаешь это? Женишься на принцессе и спасешь нас! — Я почувствовал, что сам себя загнал в ловушку, в сознании полыхнуло воспоминание о Хэ Су, о мечте быть с ней и только с ней одной, свободно жить вдали от дворца, но за моей спиной плакал невинный ребенок и я был не намерен отступать.       Вечером после свидания с Хэ Су я стоял на балконе и думал как же быть дальше, когда ко мне присоединился Чхве Чимон. Я не осмелился признаться ей в предстоящем браке не из трусости, но потому что впервые увидел, что Хэ Су ждала этой встречи со мной. Она пришла не из чувства жалости или ответственности. Ей было необходимо знать, что я ей скажу, она надеялась услышать что-то важное для себя. Для нее это тоже стало важным! Я был рад видеть, что она надела мой подарок — заколку в виде лилии, но в то же время совесть мучила меня. Обращаясь к Чхве Чимону я сказал:       — Неужели таково мое предназначение быть цепным псом на службе брата? Смогу ли я когда-нибудь освободиться? Звездочет задумчиво ответил:       — Когда собака кусает хозяина она может сорваться с поводка. Спасибо, что защищаете императора. Это не продлится долго.       Когда я пришел сообщить императору о моем согласии на брак с принцессой, на аудиенции у его величества был восьмой принц. При виде меня император сказал:       — Ван Ук, я последую твоему совету и отрекусь от трона. В пользу Ван Со. Он мой брат и скоро станет зятем, разве может быть лучшая кандидатура? Ван Ук усмехнулся и обратился ко мне:       — Примите мои поздравления. Я только надеюсь, что ваша свадьба не сделает безутешными других девушек.       В тот вечер, когда я увидел Хэ Су, то понял, что она уже все знает. Я сказал, что она вправе винить меня за то, что я не сдержал обещаний. Она ответила, что я ей ничего не обещал и удивилась, что я даже не пытаюсь оправдываться. Я не мог смотреть ей в глаза:       — Я говорил, что уведу тебя из дворца, что хочу видеть тебя свободной, но теперь я не в силах это выполнить. Я уже причинил тебе боль и предал твое доверие. Я не могу этого изменить и не хочу об этом говорить. Хэ Су поняла мои чувства. Она поздравила меня со свадьбой и тихо ушла. Я заметил ее слезы. Душа рвалась на части, тогда я написал Хэ Су стихотворение, что отражало мою тоску по нашей с ней несбывшейся мечте и передал его через Бэк А.       В день, когда я вступил в брак с принцессой, император светился от счастья. Его болезненная тревожность, однако, лишь усиливалась и он объявил комендантский час. Я обходил дворец с отрядом дозорных, когда мужская тень перемахнула через дворцовую стену и скрылась в Домивон. В поисках беглеца мы пришли к старшей придворной Хэ Су. Глядя мне в глаза она заверила нас, что никого не видела, но я не поверил ей. Я был почти уверен, что она укрывает Ван Чжона. Картины одна красочнее другой, бередили мое воспаленное воображение. Я ревновал. Боже, как же я ревновал! Пол ночи я бродил вокруг, думая вынести дверь. Сознание, что не имею права в чем-либо упрекать Хэ Су лишало меня рассудка. Я явился в Домивон, с самого утра, и без разговоров увел ее с собой. Я требовал от нее объяснений, но она лишь упрямо молчала, а потом заявила:       — Почему бы вам первому не дать мне разумного объяснения, ваше высочество? Почему вы так поспешно женились? Люди правы утверждая, что вы жаждете власти? — Я видел как она взволнована, как блестят ее глаза и то как жадно она ждет моего ответа. Я просто рассказал ей в каком положении оказалась принцесса и что брак был единственной возможностью спасти это дитя от ссылки. Она сразу поверила мне и оставила свою воинственность:       — Так бы сразу и сказали. Я бы тогда так не расстраивалась. — Помолчав она добавила:       — Это Чжон был в моей комнате. Он забыл о новых правилах и припозднился с тренировкой. Ничего не случилось. Я попросил ее никогда не лгать мне в будущем и сам пообещал быть честным, что бы ни произошло. Хэ Су не удержалась:       — Вы сожалеете, что женились? Я только покачал головой. Хотя это была вынужденная мера для защиты императора, второй раз я бы поступил точно так же. Я колебался, но все же задал волнующий меня вопрос:       — Прежде ты говорила, что любишь кого-то. Это Чжон? — Хэ Су рассмеялась, заверила меня, что нет, а потом нерешительно уточнила:       — Те важные слова, вы ведь не забыли их? — Она была сплошное напряженное внимание. Я подошел к ней вплотную и, не отрывая взгляда от ее распахнувшихся глаз, произнес слова которые не первый год наполняли мою душу:       — Я люблю тебя.       Я не был уверен в том как Хэ Су теперь воспримет мое признание. Промолчит? Отшутится? Разозлится? Она мимолетно улыбнулась и быстро поцеловала меня. Я не сразу осознал, что же произошло, но когда ее сияющие глаза подтвердили, что мне все это не почудилось ответная улыбка вырвалась наружу, а Хэ Су продолжала:       — В будущем не забывайте их.       Я больше не мог сдерживаться, притянул ее к себе и нежно дотронулся до ее лица: «Так вот ты какая, моя девчонка. Моя влюбленная девчонка.» Я нагнулся поцеловать ее и увидел, что она тоже ждет моего поцелуя. Боясь поторопиться и этим отпугнуть ее, я бережно коснулся ее губ. Закрыв глаза, я целовал ее и чувствовал как уходит ее волнение, как она расслабляется и тянется мне навстречу. Ее губы были упоительно мягкими. Я не мог надышаться ею. Когда ее руки коснулись меня в ответном объятии, мир предательски закружился и только Хэ Су оставалась моей точкой опоры. Я держался за нее и не отпускал ее от себя. Время перестало существовать. Мы наконец-то встретились. Мы были вместе. Я обретал себя в объятиях моей Хэ Су.