Потерянный примарх

      «Боевые Ястребы» один за другим заходили на посадку по указанным координатам, выпуская из своих недр рослых, закованных в сталь и керамит воинов, выстраивающихся в боевые построения. Каждый Космодесантник занимал свое положение в ряду, после чего превращался в неподвижную статую, прижимавшую болтер к груди. Над их стройными рядами развевались знамена, прославляющие подвиги Легионов и сам Империум Человечества. Работники космодрома с изумлением взирали на гигантских воинов, каждый из которых превышал их ростом, на бесчисленные когорты, что замерли в ожидании своих повелителей. Но вот на посадку зашел последний челнок, окрашенный в золотистый цвет и украшенный изображением Императорской Аквилы. Опустилась рампа, и на поверхность планеты, в окружении кустодианцев и самых прославленных капитанов Легионов, ступили Император и примархи.       Пока огромная процессия проходила через весь комплекс зданий, прилепленных к космодрому, местный персонал в изумлении смотрел на них, не в силах вымолвить ни слова, столь поразительным было зрелище. Вид огромной фигуры Императора, облаченного в самые искусные доспехи, какие только могли создать человеческие руки, окутанный светом, — он навсегда впечатался в сознание людей, и во всей Галактике не осталось ничего, что могло затмить этот миг. Имперский эскорт вышел на огромный проспект, спешно очищенный от транспорта, но до предела забитый горожанами, вышедшими поглазеть на необычных гостей.       Далеко впереди виднелась громада Королевского Дворца.       Огромная магистраль, удерживаемая над землей гигантскими колоннами, пересекала весь город и вела прямиком ко дворцу. Вдоль всего пути к небу вздымались огромные статуи воинов, которые, как решили имперцы, увековечивали память правителей королевства и их самых прославленных героев, обретших бессмертие в памяти людей. Сама магистраль казалась беззащитной перед нападением любого агрессора, но внимательные глаза примархов замечали встроенные в окружающие их здания турели и артиллерийские установки, а в бетонном покрытии можно было заметить участки, которые по первому сигналу рассекли бы магистраль на части, превращая ее в пересеченный коридор смерти, сунуться в который рискнул бы только форменный самоубийца. Кто бы не был проектировщиком этой части города, он не был идиотом и уделял безопасности столько же внимания, сколько и внешнему убранству.       — А здесь красиво, варп меня раздери, — отметил Расс, разглядывая барельефы на зданиях, огромные статуи и, само собой, горожан: чистые лица, не отмеченные упадком или, того хуже, мутациями; добротная, качественная одежда из дорогих тканей, в которой отсутствовал элемент варварской роскоши, несколько присущей самим имперцам; глаза светились умом, лица казались одухотворенными.       — Да, красиво, — согласился Хорус, ощутив легкий укол зависти. Если Расс начал свой путь на Фенрисе, планете смерти, а сам Луперкаль провел детство в мире, где всем заправляли преступные кланы, то их брат правил целым королевством, развитым и просвещенным.       — Так, а вот это мне уже не нравится! — прорычал Расс, вперив свой взгляд в комплекс статуй, сжавших магистраль с обеих сторон.       — Я вижу, — ответил Луперкаль, в то время как Император молчал.       Процессия остановилась, пока Повелитель Человечества и Его сыновья смотрели на статуи людей и эльдар, стоявших бок о бок к плечу, сжимая в руках оружие. Имперцы могли предположить, что перед ними изображалась некая битва, в которой люди и ксеносы сражались вместе против некой угрозы, но куда больше их беспокоил сам факт этого союза и нескрываемого влияния чужаков на данный осколок Человечества и, возможно, на самого примарха. Еще сильнее они насторожились, когда увидели две огромные статуи, замершие по разные стороны проспекта.       Одна из них изображала огромного, широкоплечего воина с короткими волосами и мужественным лицом, отмеченного печатью ответственности и властности. Каменный великан, сжимающий в руке длинный меч, взирал на них свысока, и могло показаться, что он может ожить в любой момент. С другой же стороны замерла высокая стройная женщина с длинными волосами, собранными в высокий хвост, в руках она сжимала длинное копье, украшенное чужими символами. Весь ее облик дышал чужеродностью, одежды резко отличались от того, к чему привыкли имперцы, и не было никаких сомнений, что это была Видящая Эльдар, столкновения с которыми, как правило, не сулили людям добра.       — Он якшается с этими тварями! — громко прорычал Расс, не скрывая своего гнева. — Он точно безумец!       — Не спеши с выводами, — постарался успокоить брата Хорус, но с куда большем беспокойством он следил за Отцом. Император молчал, никак не комментируя увиденное, и по Его непроницаемому лицу сложно было понять, чего следует ждать. — Кто знает, может это был вынужденный союз? Против орков, к примеру, или еще против какой-нибудь мерзости? А статуи — это просто дань уважения.       Он проговаривал эти слова, но понимал, что лжет самому себе. Корабли расы Эльдар по прежнему пребывали на орбите планеты, словно так все и должно быть, и данный факт не мог не беспокоить примарха. Хорус опасался, что его брат попал под влияние ксеносов, а потому встреча могла произойти вовсе не в том ключе, на который все надеялись, и с совершенно немыслимым результатом, если они не найдут общего языка.       Император, так ничего и не сказав, двинулся вперед, и огромная процессия направилась следом, сопровождаемая пристальными взглядами горожан. Они были повсюду: наблюдали из окон зданий; собирались на широких балконах, некоторые из которых были размером с посадочную платформу; глазели на гостей сверху, паря на грави-скифах и летающих мотоциклах.       — Здесь наблюдаются развитые гравитационные технологии, — отметил Кельбор-Хал, и в его механическом голосе примархи отметили нотки вожделения и даже возбуждения, если, конечно, магос еще был способен его испытывать. — Я предполагаю возможное наличие СШК.       — Теперь понятно, почему шестеренка так возбудился, — временно погасив злость, хмыкнул Расс, вызывая ответную усмешку Луперкаля.       Магоса можно было понять, ведь СШК или системы Стандартных Шаблонных Конструкций были созданы во времена расцвета Тёмной Эры Технологий, когда, как считается, Человечество колонизировало множество миров. Некоторые колонии процветали, другие постигла неудача, третьи не смогли добиться большего, нежели существования на грани вымирания. Однако технологический уровень всех древних колоний был неизменно высоким, благодаря огромной информационной базе данных, которую они привозили с собой с Терры. Считалось, что СШК содержит в себе всю сумму человеческих знаний в области технических достижений и материальных наук, а потому заветной мечтой адептов Механикум, поклоняющихся Богу-Машине, было найти полностью неповрежденный СШК, и ради достижения своей цели они были готовы на все.       Процессия продвигалась вперед, над стройными рядами Космодесанта парили сервочерепа, из вокс-передатчиков которых разносились гимны Империума, призванные вселять восторг в сердца обывателей и население тех планет, которым лишь предстояло присоединиться к молодому государству людей. Но в этот раз имперцы столкнулись с неожиданной реакцией — местное население смотрело на парящие в небе черепа с отвращением, словно сам их вид оскорблял чувства людей. Раздались первые недовольные возгласы, требующие убрать эту мерзость с улиц города. А еще через пару мгновений стало заметно, как люди смотрят на процессию техножрецов — неверие перерастало в изумление и даже в шок, словно они отказывались верить своим глазам. Несложно было заметить следы аугментации среди местных, но, очевидно, вид служителей Бога-Машины показался им чем-то совсем уж чрезмерным.       — Откуда такая неприязнь? — вслух спросил Луперкаль.       — И что с ними будет, когда они увидят сервиторов? — поддержал брата Леман.       Наконец-то их путь окончился у врат дворца, сквозь которые мог спокойно пройти Титан класса «Полководец»*, огромный дворцовый комплекс возвышался над имперцами, самые высокие из его шпилей терялись где-то в вышине. Высокие стены были украшены огромными полотнами барельефов, изображающие великие деяния Колпридов, и среди них почти незаметные были орудийные установки и бесчисленные турели, призванные охранять, по сути своей, огромных размеров крепость, способную выдержать практически любой штурм. Даже Хорус всерьез задумался, насколько тяжело пришлось бы его Космодесантникам, если погнать их на эти стены. Да, их обороняли простые люди, но построенный комплекс был столь совершенен, что даже самым лучшим воинам Человечества пришлось бы здесь несладко.       Дворец являл собой зримое воплощение могущества короля и нес в себе двойное предназначение: прославлять его в веках и предупреждать врагов о силе, с которой им придется столкнуться в случае войны. Многие бы поняли намек и отступили. Многие, но не орки, ведь один из барельефов был как раз посвящен сражениям с ордой зеленокожих ксеносов.       У распахнутых ворот процессию уже ждали.       В окружении рослых, обритых наголо воинов, сжимающих в руках тяжелые двуручные молоты, стоял худой старик, опирающийся на длинный посох, навершие которого было выполнено в виде самой планеты, на которой они и находились. Его длинные седые волосы спадали на плечи и были обхвачены на лбу золотым обручем. С худого лица, иссеченного морщинами, на имперцев смотрели темные, почти что черные глаза. Длинное одеяние из темно-синей ткани доходило до земли, а единственным украшением старика являлся наплечник в виде золотой львиной головы.       — Приветствую вас в Дол-Тара, столице Алессии и всего Королевства, — не смотря на почтенный возраст, голос мужчины был глубокий и сильный. — Я Иммон, лорд-регент и советник Верховного Короля Джона Шепарда.       Советник говорил уверенно, пусть и с удивлением, но все же спокойно взирая на братьев-примархов, и стало ясно, что вид рослых воинов он воспринимает вполне естественно. Но вот вид Императора потряс его до глубины души. Глаза Иммона расширились от изумления, в какой-то момент он не выдержал и преклонил перед ним колени, не в силах выдержать ауру власти и величия, что исходила от Императора. Примеру советника последовали сопровождающие его воины, а следом за ними — все присутствующие.       — Встань, — велел Император, мягко улыбнувшись, — и проводи меня к сыну.       Иммон дернулся всем телом, но поднялся и направился внутрь дворца, имперцы двинулись следом. Одни за другим перед ними распахивались огромные двери, каждая из которых могла стать серьезным препятствием в случае битвы, и вдоль всего пути следования стояли все те же воины с молотами, мечами и щитами. Каждый раз, когда Император проходил мимо очередной пары стражей, они преклоняли колено, а их примеру следовали бесчисленные придворные и слуги, которые боялись даже дышать в присутствии Повелителя Человечества. Немногочисленные летописцы и фотографы**, чье присутствие одобрил сам Император, с великим интересом отмечали все происходящее, испытывая небывалый восторг и душевный подъем.       — Кто эти воины? — спросил Повелитель Человечества, указывая на эскорт советника.       — Это — Грозорожденные, господин, *** — ответил Иммон несколько охрипшим голосом. — Лейб-гвардия Верховного Короля. Некогда они были воинами-монахами ордена Божьих Мечей, но после сражения на Силане, где грозы не прекращаются ни на миг и где они бились плечом к плечу с Верховным Королем, был издан указ об их новом статусе.       — Они хорошо себя показали? — спросил Хорус.       — Великолепно! — с гордостью ответил советник. — Пока Джон Шепард, наш король, бился один на один с орочьим Варбоссом, они стояли стеной, не позволяя другим оркам напасть на короля. Грозорожденные покрыли себя великой славой и заслужили свое новое имя в тот день! Каждый мальчишка на всем пространстве Королевства мечтает попасть в их ряды!       — Недурно! — воскликнул Расс, но не успел он закончить свою мысль, как перед ними распахнулись последние двери, и процессия оказалась в огромном, богато украшенном зале, со стен которого свисали темно-красные знамена со вставшим на дыбы коронованным львом. Тронный зал, а это мог быть только он, был полон народу, среди которых было довольно легко определить людей из высшей знати, но все же они стояли не у самого подножия трона, как бы следовало ожидать, а среди основной массы, как бы подчеркивая тот факт, что для Верховного Короля важны все, а не отдельные личности.       На другом конце зала возвышался трон, но он, как ни странно, не был величественным или богатом украшенным, как того требовало окружение. Напротив, это было скорее жесткое, пусть и широкое кресло с высокой спинкой и подлокотниками, и на деле являло собой напоминание, что место короля — это великая ответственность, а не способ потешить собственное эго. Разумеется, на троне вполне мог оказаться человек с самыми низменными качествами, которому нет дела до окружающих и которого волнуют лишь его сиюминутные желания, а не благо государства, но не в этот раз.       На троне сидел высокий мужчина, ростом равный Рассу и столь же широкий в плечах, глядя на него сразу было ясно, что скульптор, установивший его статую по дороге к дворцу, ничуть не слукавил. Глубокие синие глаза внимательно взирали на пришедших, оценивали и взвешивали увиденное. Черные волосы были коротко острижены, небольшая щетина покрывала нижнюю часть лица, широкие ладони покоились на подлокотниках. Он был облачен в военный мундир из темно-красной ткани, на его плечах покоилась цепь, собранная из золотых бляшек в виде львиных голов.       Советник Иммон, гордо подняв голову прошагал к подножью трона и замер в поклоне:       — Верховный Король, позволь представить тебе того, кто называет себя Императором! — громко объявил старик, вызвав ропот среди знати. Хорус же отметил, что здесь, в тронном зале, аура Повелителя Человечества словно бы утратила свою силу, как если бы примарх, сидевший на троне, гасил ее одним своим присутствием.       А еще несложно было заметить, что подле трона стояла уже знакомая им женщина из расы Эльдар, пусть без копья и в облачении, не очень похожем на боевое. Будь ксенос человеческой женщиной, Луперкаль бы предположил, что она надела платье для выхода в свет. Она чувствовала себя здесь вполне уверенно и естественно, отчего становилось ясно, что эльдарка присутствует во дворце регулярно. Можно было также заметить и других ксеносов среди присутствующих, с уверенным спокойствием взирающих на имперцев.       — Приветствую тебя, сын, — радушно произнес Император. — Я рад наконец-то встретиться с тобой, ибо очень долго тебя искал.       Шепард встал со своего трона и подошел к Императору. После чего произнес:       — Ты называешь себя моим отцом, но я тебя не знаю. Мой отец мертв, похоронен среди своих славных предков.       Его голос завораживал, заставлял вслушиваться в нотки, в каждое сказанное слово. Хорус и Леман переглянулись, одновременно заметив эти детали.       — Я рад, что ты обрел семью в этом мире, — тем временем отвечал Повелитель Человечества. — Твои братья были лишены такой возможности, и на их долю выпало множество испытаний, прежде чем я с ними встретился. Позволь же тебе их представить: Хорус Луперкаль, — Император указал на своего возлюбленного сына, — и Леман Расс, — король Фенриса в усмешке оскалил клыки.       — Встретил? — переспросил Шепард, разглядывая неожиданных братьев. — Их тоже пришлось искать?       — Так вышло, что вы были потеряны, — пояснил Император. — Варп-шторм немыслимой силы разбросал вас по всей Галактике, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы найти сперва Хоруса, затем Лемана и наконец тебя. И понадобится еще много сил и терпения, чтобы найти остальных.       — Остальных?       — Вас было двадцать, — последовал ответ, и зал вновь загудел. — Двадцать примархов, моих сыновей. Рожденных, чтобы сражаться и править! Мы проделали огромный путь от самой Терры, — Император обращался уже не только к своему сыну, но ко всем присутствующим, — дабы объединить разрозненные осколки Человечества под единым стягом. Долгая Ночь закончилась, и нам всем надлежит вновь стать единым народом, чтобы вместе выступить против опасностей, что сулит нам Галактика.       Народ внимал речам Императора, их глаза разгорались все ярче и ярче, но нет-нет, а каждый из них бросал взор на Шепарда, словно бы ждал его одобрения или же возражений. Сам примарх переглянулся с Видящей, которая пока что не спешила влезать в разговор, прекрасно видя взгляды имперцев, направленные на нее, полные враждебной настороженности.       — А если люди не захотят присоединяться к тебе? — наконец-то спросил Шепард. — Что тогда?       — Такое случается, — ответил Император. — И именно для этого мне и нужны вы, сын мой. Именно вам надлежит привести заблудшие души в лоно Империума, в том числе и силой, если потребуется. Упорствующие всегда найдутся: кто-то просто слеп и не видит, чем закончится его путь; кто-то попал под влияние чуждых рас, для которых люди — это лишь игрушки в череде жестоких игр. Наш долг открыть им глаза, просветить их, показать ошибочность того пути, что они избрали.       — А если ошибаешься ты? — спросил примарх, усаживаясь обратно на трон. — Что делать, если просвещать на самом деле нужно вас?       Вопрос вызвал возмущение и ропот в рядах имперцев, Космодесантники покрепче сжали болтеры, и лишь воля примархов и Императора удерживала их на месте. Сам Повелитель Человечества лишь улыбнулся:       — Кто-нибудь из моих спутников мог бы решить, что эти слова нашептала тебе Видящая, что стоит подле тебя, Шепард, — эльдарка лишь склонила голову набок, терпеливо ожидая продолжения, — но я вижу, что это твои слова, сын мой. Ты говоришь так, как подобает настоящему правителю, обремененному властью и ответственностью перед теми, кого поклялся защищать. Позволь же мне ответить на твой вопрос. Некогда, тысячи лет назад, Человечество устремилось к далеким звездам, разбредаясь по всей Галактике и основывая новые колонии. Кто-то из них поддерживал контакт друг с другом, кто-то предпочел идти своим путем, без оглядки на остальных. Прошло время, и влекомые собственными интересами, они принялись воевать друг с другом, проливать кровь собственного народа, а когда начались восстания Железных Людей, и следом за этим пришла Долгая Ночь, они оказались отрезаны друг от друга, не имея возможности, а подчас и желания помогать окружающим. И к чему все это привело? К немыслимым жертвам, к чудовищным потерям, от которых мы до сих толком не можем оправиться. Упадок, повальная деградация, безумие и варварство — вот та цена, которую пришлось заплатить Человечеству за свои ошибки. Повторение недопустимо. Наше процветание возможно лишь при условии централизованной вертикали власти, под единым стягом и с единым взглядом в будущее.****       Шепард внимательно слушал, и никто не мог сказать, что за мысли наполняли его голову. Но вот эльдарка и советник Иммона подошли к нему и принялись что-то нашептывать, и это зрелище категорически не понравилось имперцам. Вид ксеноса, имевшей наглость что-то высказывать примарху, приводила их в бешенство, и у некоторых Космодесантников из груди вырвался рык ярости, который не остался неуслышанным.       — Ваша свита не умеет держать себя в руках? — спросил Шепард, нахмурив брови.       — Им несколько сложно видеть эльдарку подле тебя, сын мой, — Император окинул взором своих воинов, и те притихли, словно свора побитых собак.       — Почему же мой вид так их раздражает? — наконец-то подала голос Видящая. — Вот уже два десятка лет мой народ является другом и союзником Верховного Короля, мы плечом к плечу сражались против орочьей орды, угрожавшей как моему миру, так и всему королевству. Мы здесь желанные гости.       — Потому что слишком часто мы видели последствия действий тебе подобных, — не выдержал Хорус, взбешенный тоном эльдарки. — Мы видели миры, население которых натерпелось от вас всяческих бедствий. Немыслимые разрушения, истребленное население целых городов, похищения и невероятная жестокость. Нам известны истории, как вы охотились на людей, будто на животных, забавлялись с ними, будто они игрушки. Так что да, мы не рады тебя видеть.       — Каждый из миров моего народа следует своему пути, и у меня нет возможности отвечать за их поступки, примарх Хорус, — ответила Видящая. — Я ведь правильно назвала твое имя? Я не знаю, чем они руководствовались, принимая решения. Помимо того, описанные тобой зверства более присущи отколовшимся от нас безумцам, друкхари, коих мы презираем. Это жестокие, кровожадные твари, которым не важно, над кем издеваться. С равным удовольствием они замучали бы до смерти любого из присутствующих в этом зале, включая меня. Мы имели сомнительное удовольствие с ними сражаться. Причем совсем недавно.       — Три года назад друкхари готовились устроить рейд на одну из наших планет, — пояснил Шепард. — Благодаря своевременному предупреждению Алатиры Дей’шаль, — примарх указал на Видящую, — нам удалось достойно их встретить. Корабли Эльдар передавали нам точное местоположение друкхари, хотя те очень старались запутать нас и у них это почти получилось. Тем не менее, мы разбили их наголову и заставили убраться в ту нору, из которой они выбрались.       — Я смотрю, ты вообще хорошо воюешь, братишка, — усмехнулся Расс. — Орки, длинноухие! Кого еще прибил?       Шепард, вскинув брови, посмотрел на диковатого брата, и в его глазах что-то мелькнуло, что-то, весьма похожее на узнавание. Впервые за все это время он улыбнулся, откинулся на спинку трона и ответил:       — Пожирателей детей. На редкость паскудные твари, не заслуживающие ничего, кроме презрения. Я как-то устроил им показательную расправу, после которой они больше к нам не суются.       — Предлагаю за это выпить, — воскликнул примарх Космических Волков, — как раз расскажешь, как ты это сделал!       — Алкоголь на меня не действует, — заметил Шепард.       — Это не помеха! — данная реплика вызвала усмешки со стороны имперцев, что не укрылось от Шепарда. Он нахмурился и с куда большим интересом посмотрел на Расса.       — Мы отвлеклись, — произнес Император, и всеобщее внимание вновь сосредоточилось на нем. — Ты мой сын, Шепард, и пусть ты рос не подле меня, твое место рядом со мной, рядом с твоими братьями. Я вижу, что ты создал великое королевство, и под твоим правлением оно может стать сияющим бриллиантом, равный которому не найти. И тем ценнее вы являетесь для Империума, для всего Человечества. Вместе, как отец и сын, мы можем принести порядок в Галактику, сплотить ее вокруг нас. Я вижу в тебе огромный потенциал, ты и сам еще не до конца понимаешь, на что способен и какие свершения тебя ждут.       — Чего ты хочешь? — спросил Шепард, но было ясно, что он знает ответ.       — Признай меня, как своего Отца и Императора, и стань частью силы, которой являешься по праву рождения. Встань рядом со мной и братьями, помоги мне спасти Человечество от самого себя, от его слабостей и невежества, которым они так и норовят укрыться. Ты нужен мне, Империуму и Человечеству.       Шепард молчал, обдумывая слова Императора.       — Пока ты размышляешь, позволь показать тебе тех, кто будет верен тебе до самой смерти и даже дальше, — взмах руки, и рослые воины в темно-красной броне ступили вперед, замерев напротив трона. — Эти Космодесантники — твои дети. Каждый из них несет в себе частицу тебя самого, как если бы ты был их отцом. Это Второй Легион, «Вестники Рока», и с данной минуты они переходят в твое распоряжение.       Вновь встав с трона, примарх подошел к Космодесантникам, каждый из который был облачен в тяжелые доспехи, их лица были закрыты глухими шлемами. Но вот, словно заслышав приказ, они открыли свои лица и устремили свои взгляды, полные обожания и терпеливого ожидания, на Шепарда. Показалось Хорусу или его брат действительно вздрогнул, будто бы увидел нечто совершенно неожиданное?       — Сто двадцать тысяч Космодесантников, — продолжал Император. — Ты получишь технологию создания новых, и я уже вижу тех, кто вступит в ряды твоего Легиона. Если ты хочешь, то можешь дать им новое имя. Покажи им, как предпочитаешь сражаться, хотя мне кажется, что в этом нет надобности. Они — твое отражение. Лишь скажи мне, Шепард, ты готов стать частью Империума и присоединиться ко мне? *Я так и не смог найти инфу, существовал ли этот класс Титанов во времена ВКП, а потому пока что так. **Я знаю, что эти товарищи появились при экспедициях лишь ближе к концу ВКП, но мне с трудом верится что ни одного из них не было подле самого Императора. ***Куда же без отсылок?)) ****Хер знает, что за бред я здесь написал, и сколько в нем здравого смысла, но эта речь предназначена для привлечения Шепарда и мирной интеграции его владений в состав Имперума.