Логейн
Холм был той возвышенностью, с которой наиболее всего удобно наблюдать за разрушением города ксеносов. Огромная столица с продуманной тщательностью и неспешностью превращалась в руины: здание за зданием, квартал за кварталом, район за районом — процесс был неостановим, ведь ксеносы, населявшие город, методично истреблялись, лишившись права на милосердие. Кто-то пытался сопротивляться, но победители расправлялись с таковыми на месте, не испытывая и толики сожаления. Данный вид ксеносов был признан смертельно опасным для Человечества и не подлежал интеграции в Империум, а потому в его дальнейшем существовании не было никакого смысла. По крайней мере, именно так считал капитан Логейн, Космодесантник Четвертого Легиона, глядя на павшую столицу варанов. Война Империума против ксеносов длилась больше года, но ее итогом стало тотальное уничтожение вражеского государства и освобождение человеческих миров, что страдали под инопланетным игом и по факту являлись для них кормовой базой. Долгие столетия несчастные находились на положении рабов, утративших уже всякую надежду на спасение, когда в данный сектор Галактики прибыл Имперский Флот. Легионы Космодесанта, ведомые примархами, стальным маршем прошлись по планетам ксеносов, уничтожая саму память об их существовании, и везде, куда бы не ступала нога Легио Астартес, их ждал триумф. Высоко вздымались знамена победителей, земля содрогалась под тяжелой поступью несокрушимых Титанов, шествующих подобно воплощениям Бога-Машины. Торжествующий рев, вырывающийся из глоток бесчисленных миллионов солдат Имперской Армии, сотрясал сами небеса. Логейн помнил мрачное удовлетворение, когда на одной из планет ведомые им бойцы сокрушили вражескую крепость, из которой вараны контролировали население десятков человеческих поселений. Несчастные не смели даже глянуть на виднеющиеся в вышине, среди горных склонов укрепления и, как считал капитан, тем сильнее было их изумление, когда казавшиеся несокрушимыми стены пали под железным натиском Четвертого Легиона, для которого не существовало препятствий. Забитые, замученные поселенцы, всю жизнь проведшие в страхе, впервые в жизни осмелились поднять головы, заслышав рокот артиллерии, грохот взрывов и жуткий вой ксеносов, осознавших в этот страшный миг, что их время подошло к концу. Человечество более не собиралось взирать на их бесчинства и теперь намеривалось спросить с варанов непомерную цену, но равную их делам. Одержав сокрушительную победу, Четвертый Легион спустился в одно из поселений и бросил к ногам людей остатки ксеносов как демонстрацию того, что возмездие Империума неизбежно и неумолимо. Космодесантников встречали со слезами на глазах, заламывая руки и падая на колени в пыль, без устали благодаря за спасение, о котором здесь уже давно и думать забыли. Тот мир остался позади, там сейчас работают итераторы, разъясняющие местным все преимущества вступления в Империум, правоту Имперских Истин и саму их суть. Туда нагнали бесчисленное количество техники и рабочих, которым под пристальным взором Культа Механикум надлежало снести убогие лачуги, в которых ютились местные, и придать поселениям человеческий вид. Предстояло сделать еще много работы, но Четвертый Легион выполнил поставленную перед ним задачу и направился дальше, на новые участки обширного фронта, пока его путь не закончился здесь, в столице варанов, павшей перед объединенными силами Четвертого и Второго Легионов. Здесь не было ни Лунных Волков, ни диковатых выходцев с Фенриса, по воле Императора примархи повели свои Легионы на другие, не менее важные миры, захват которых был обусловлен стратегической необходимостью и, если верить слухам, напряженными отношениями между примархом Шепардом и его братьями. Логейн не знал, что не поделили между собой примархи, и его это мало интересовало. В куда большей степени его мысли занимал приказ Императора, согласно которому несколько рот Легиона, а это более пяти тысяч воинов, незадолго до штурма вражеской столицы перешли в состав Двадцать второй Имперской Экспедиционной флотилии, под командование примарха Шепарда. Капитан вспомнил свою первую, пусть и весьма короткую встречу с правителем Алессии. Перед ним стоял огромного роста воин, чьи синие глаза спокойно взирали на Космодесантника. Примарх не стал впустую растрачивать время на ненужные разговоры, а сразу перешел к делу, в первую очередь интересуясь основными пунктами тактики Легиона, его методами и особенностями, после чего, немного подумав, приказал срочно явиться к нему Густаву Шредеру, капитану Седьмой Великой роты. Вскоре прибыл Вестник Рока, правая сторона его лица была обожжена, волосы на голове практически отсутствовали, из-под тяжелых бровей подобно драгоценным камням сверкали синие глаза, такие же, как у примарха. — Господин, — Шредер ударил себя кулаком в грудь, с почтением склонив голову. — Густав, это Логейн из Четвертого Легиона, — произнес Шепард. — Как и ты, он капитан Седьмой Роты, и как мне кажется, у вас с ним много общего. Логейн фыркнул, вспомнив этот эпизод, и тут же предался воспоминаниям о том, как его воины вместе с Вестниками Рока штурмовали позиции ксеносов, рушили в пыль их укрепления, и все это под прикрытием тяжелой техники и артиллерии, которая в обилии водилась в Седьмой роте. Бронетехника Космодесанта продвигалась вглубь города медленно, но неостановимо, давя широкими гусеницами ксеносов и все, что оказывалось у них на пути, а башенные орудия открывали шквальный огонь по любой подозрительной цели, которая хотя бы отдаленно напоминала точку обороны. Седьмая рота Вестников Рока работала аккуратно, с завидной точностью, каждое отделение действовало исключительно в той зоне, которая была ей выделена. Постоянно получающий данные от разведки капитан Шредер незамедлительно высылал необходимый контингент сил на те участки, что требовали более концентрированного присутствия Космодесанта, таким образом варанам ни в малейшей степени не удалось приостановить продвижение соединенных сил рот двух Легионов. — Наслаждаешься зрелищем? — раздался за спиной голос Кразира Гама, капитана Десятой роты. Логейн обернулся. Гам, как и он сам, был облачен в терминаторские доспехи, на массивном наплечнике красовался символ Легиона — крылатая молния. На бедре Космодесантника покоился силовой топор, который в этот день снес множество голов с плеч. — Можно и так сказать, — ответил Логейн, — анализирую прошедшую операцию. Вестники Рока подошли к вопросу основательно, не оставив ничего на волю случая. Мне это нравится. — Я слышал, их методы разнятся от роты к роте, — заметил Кразир, снимая шлем. Могло показаться, что его лицо грубо высекли из камня. Массивные скулы, плоский нос, тонкая щель вместо рта. — Их Вторая рота прошлась по тылам ксеносов, сея там панику, а в это время несколько Малых рот из состава Девятой Великой отвлекли на себя крупные силы ксеносов, имитируя главный удар. Когда вараны купились на этот трюк, им в тыл ударили ветераны Пятой роты, в том числе отделения Терминаторов. В общем, глядя со стороны создается ощущение, что единой стратегии у них нет. И все же они побеждают. — Значит, мы чего-то не понимаем, — заключил Логейн, — но у нас будет время во всем разобраться. Ничего не сказав в ответ, Кразир встал рядом с Логейном и посмотрел на разрушаемый город. Рухнуло очередное здание, подняв облако пыли, а до обостренного слуха Космодесантников донесся отголосок выстрела из болтера. Кто-то все еще пытался сопротивляться, хотя даже дураку было ясно, что это бессмысленная затея, но кто поймет, что творится в головах ксеносов. Были видны столбы дыма, обозначавшие огромные костры, на которых сгорали книги и рукописи, написанные на чуждом людям языке, страницы многих из книг были сделаны из кожи, очень похожей на человеческую. С особым тщанием уничтожались храмы, и этот труд на себя полностью взвалили Вестники Рока, на пушечный выстрел не подпуская к постройкам рядовых солдат Имперской Армии. Откуда взялось такое рвение, Логейн и Гам не знали, их это и не волновало. — Капитан Логейн, — ожил вокс-передатчик. — Логейн на связи. Докладывайте, сержант. — Капитан, в ходе уничтожения одного из складов был обнаружен вход в бункер, судя по всему, там укрылся противник. Нам приказано его взять. Пленных не брать. — Принял, выдвигаемся, — ответил Логейн, после чего обратился к Кразиру. — Слышал? Для нас есть работа. — Чудно, — Гам надел шлем, — а то я уже начал скучать.Шепард
— Прекрасная работа, Джон, — произнес Император, печально глядя на мир под его ногами. Флагман правителя Империума, тем временем, висел над поверженной планетой, словно меч палача над приговоренным к казни. — Необходимая, — ответил Шепард, несколько удивленный словами правителя. Уже давно никто не называл его вот так просто, по имени. — Ламаш-ка, и все что с ними связано, должны быть уничтожены, для блага всей Галактики. — А остальные ксеносы? Разве они не представляют собой угрозу для нас? — Не все. Орки — безусловно, они тот клинок, что всегда будет угрожать каждому разумному существу. Эльдары, — Шепард вздохнул, закрывать глаза на правду было глупо и даже опасно. — Часть из них действительно с удовольствием увидела бы нас поставленными на колени, а еще лучше — уничтоженными. Другая, ведомая своими соображениями, так же предпочтет смести нас с лица галактики. Но не все из них таковы. А что касается сотен других рас, молодых или древних, то нужно думать. — Я знаю, — сказал Император. — И мне радостно от того, что ты сам это понимаешь. Тебе невероятно повезло, ты столкнулся с той частью ксеносов, что готова вести диалог. Вопрос только в том, что ты предпримешь, столкнувшись с куда более агрессивными? — Это будет зависеть от их действий, — честно ответил примарх. — Я не ринусь стрелять по ним при первой же встрече, но и не буду безучастно смотреть, если они перейдут черту. — Разумно. Но что послужило причиной становления твоих взглядов? — последовал неожиданный вопрос. — Я смотрю на тебя, и иногда создается ощущение, что ты чужд этому миру, словно ты пришел из далеких краев, где все иначе. Шепард в изумлении посмотрел на своего генетического отца, практически потеряв дар речи. Император продолжил: — Я понял, что ты отличаешься от своих братьев в тот же миг, как увидел тебя, сидящим на троне. Было чувство, что передо мной тот, кто вершил судьбы галактики. Сразу стало ясно, что ты не сторонник бессмысленного насилия. Оно для тебя естественно, что не удивительно, учитывая твое происхождение, но также было видно, что ты к нему обратишься лишь тогда, когда другого пути не будет. И тем удивительней было твое решение полностью уничтожить этих ксеносов, чей мир сейчас лежит у наших ног. Что случилось, Джон? Тебя встревожила их связь с варпом? — Так ты знал? — выдохнул Шепард. — Конечно, — кивнул Император, положив руку на плечо сына. Этот вопрос, казалось, его немного удивил. — Этот разговор должен был состояться несколько позже. Я уже беседовал на эту тему как с Хорусом, так и с Леманом Рассом. Нет нужды волноваться, я поведал им об угрозе с той стороны. — Так они знают о богах? Знают, какую опасность они собой представляют? — Боги… — с сарказмом улыбнулся он. — Я опасался, что твое общение с эльдарами все же доставит неприятностей. Ты абсолютно прав, Джон, опасаясь сил варпа, но у тебя сложилось неверное понимание о его корнях. Точнее, тебя ввели в заблуждение, возможно, непреднамеренно, а может и наоборот, с вполне конкретным умыслом. — Не понимаю, — признался Шепард. — Везде, по всей империи Ламаш-ка, и тут и там, вполне конкретные храмы, посвященные конкретной сущности, называемой богом. А если верить эльдарам, то вараны не одни такие, и не зависимо от рода ксеносов, расстояний и степени изоляции, у всех угадывается нечто общее. А именно, четыре образа, по их словам, властвующим на просторах галактики. Так почему ты отрицаешь их существование? — Позволь объяснить, — Император и примарх неспешно шли по огромной палубе, а за ними, на небольшом отдалении, следовали Кустодианцы. — Всем известна опасность варпа, это не секрет. Каждый день навигаторы прокладывают путь для наших кораблей сквозь сумеречное пространство Имматериума, и им дано видеть разное. Они видят чрезвычайно опасные и крайне агрессивные сущности. Каждый член экипажа знает, что будет в случае отказа поля Геллера. Всем известны случаи безумия, когда варп просачиваются в нашу вселенную, меняя рассудок и плоть. Этим опасны и псайкеры, они словно маяк, притягивающий к себе блуждающие конгломераты этого пространства. Они же и их врата в наш материальный мир. — Я знаю, — кивнул Шепард, — Верховные Короли веками уничтожали псайкеров, если те не поддавались обучению. — Правильное решение. Как видишь, секрета в этом никакого нет. Проблема в ином. Подавляющая часть населения не понимает природы тварей варпа, а потому приклеивает на них те ярлыки, которые кажутся простыми и понятными, а потом сами начинают верить в то, чему дали название. — Он снисходительно улыбнулся. — Так и ты, считаешь образ, которому поклонялись эти ксеносы, тем, кого называют богом или богиней. Князем Удовольствий. Но это далеко не так. — То есть, это я прилепил понятный мне ярлык, на то, что попало в поле моего восприятия? — Именно так. Как бы объяснить попроще… К примеру, некий человек знает лишь о семи цветах, и тогда он станет видеть мир в этом спектре. Лишь когда ему предложат сравнении, сопоставив два «красных» образца, он будет способен увидеть некоторую разницу, хоть и без возможности внятно озвучить увиденное. А если он, в силу профессии, знаний и опыта, владеет гораздо более широкой цветовой палитрой, то и мир в его глазах играет совсем другими красками. — Но это физический мир, с культурно обусловленным делением видимого спектра. Но что же Имматериум? Насколько его нужно понимать, чтобы трактовать правильно? Я видел варп, пускай лишь его потоки в реальном пространстве. Но даже тут ум за разум заходил. — В том то и дело, что не нужно. Имматериум — это океан страстей, который неизмерим и непознаваем по природе своей, потому как порядок и форму ему придают глаза смотрящего. Глупцы, которые бросаются изучать его «структуру и порядок», а так же правила взаимодействия с ним, которых не существует, обречены. — Немного промолчав, Император продолжил. — Боги и демоны. Такими их видят рядовые, мало что понимающие обыватели. Но правда в том, что мы сами породили их всех. Все сущности варпа — это отражение наших мыслей и эмоций, спрессованные до того, что обретают форму. Что есть бог согласно общим взглядам? Могущественное существо, обладающее непостижимым для смертных разумом и силой, способной порождать и уничтожать миры. Ну так вот, истина в том, что так называемые боги варпа сильны ровно настолько, насколько мы им позволяем. Они — лишь отголосок наших мыслей. Мы их породили, слепили их форму, как гончар придает форму очередному сосуду. Не думай о них как о богах, отринь саму мысль об их всесильности, и сам тогда увидишь их подлинную суть, что они — паразиты, всего лишь бред и фантазия пошатнувшегося рассудка. — Но если все так, то каким образом они влияют на смертных, на тех же варанов? — в свою очередь спросил Шепард. — Как может сущность, являющаяся по твоим словам, лишь набором чужих эмоций, обладать разумом, указывать целой расе, что ей делать? — Она способна на это лишь потому, что вараны сами в это верят, — ответил Император. — Они считают, что их бог всесилен, что он указывает им верный путь. Вараны сами кормят эту тварь своей пресловутой верой. Ни одна тварь, порожденная ими, не способна совершить столько зла, сколько они сознательно и добровольно совершают сами. Что оно может? Это эхо, призрак, который лишь повторит содеянное и растворится как дым. — И все же, иметь такого призрака на тактическом поле, эту сущность, довольно неприятная перспектива. И сколько таких планет нужно, поклоняющихся порождениям варпа, чтобы породить это эхо, чтобы оно воплотилось в реальности? — Поймав недобрый взгляд Отца, Шепард поспешил пояснить. — Мне рассказывали разное, но хочу знать твою точку зрения. — С практической стороны смотришь на вопрос? — Осуждающе заметил Император, тем не менее дав ответ. — Что ж, раз уж тебе «разного» рассказали, слушай. Это не то, что можно измерить числом, временем или количеством принесенных жертв. Иногда это столетия жертвоприношений, а иногда достаточно лишь одного человека с черным сердцем. — То есть, ты тогда говорил не про энергию как таковую… — Океану энергии, простирающемуся далеко за пределы мыслимого пространства, твоя вода в чаше не нужна. Но форма, которую ему способна придать сама чаша, и смысл, которым она его наделяет, уже имеет ценность. Тем и опасны религии, дающие форму и смысл течениям так называемого «океана душ», который, будучи далеко не чистой зеркальной гладью, приносит в реальность трижды искаженные образы. Особенно опасны те, что родились за период долгой ночи. Пускай тебя не обманывает их внешний, очеловеченный облик. Бей, не ошибешься. — По этой причине ты запретил традиционные религиозные течения в Империуме? Таким образом ты хочешь… — Я хочу избавить Человечество от междоусобных войн, рабства и деградации. Веками повторялось одно и то же: сражение во имя веры, уничтожение еретиков и инакомыслящих, и на этой крови, на всей этой боли, ужасе и страхе кормились те, кого теперь разные глупцы называют богами. — Но отобрав у людей веру, что ты дашь им взамен? — Имперские Истины, — как-то просто и буднично ответил Император. — Я дам им светское государство, достойную работу и цель для существования каждому разумному. Как минимум, хорошую медицину, дающую шанс на борьбу за лучшую жизнь, не уповая на вмешательство свыше. Я дам им звезды и возможность влиться в большую семью, разбросанную по всей галактике. Шанс помочь близким, о существовании которых многие из них столетиями не знали. Как раз последним старые местечковые верования будут особо сильно мешать. К примеру, уже сейчас по флоту, почище любого противника, наносят удар особенности сословных отношений, кулинарных предпочтений, и прочих острых культурных нюансов. А если они будут подкреплены религиозными взглядами, то на всем Великом походе можно будет смело поставить крест. Дай им нечто общее, все одно передерутся. Так что, никакого эквивалента религии они от меня не получат. — Разве этого не будет мало? — усомнился Шепард. — Люди подспудно хотят во что-то верить, многим из них претит мысль о том, что после смерти их ждет забвение, пустота, ничто. И чего стоит наука, вооруженная знанием, что земля плоская, без веры, что все может быть совсем иначе? Даже первооткрыватели хотят верить, что там, за краем света, чертой непознанного, их ждут новые горизонты. Кто-то воспитан в вере, что за добрые дела его ждет награда в посмертии. А ты все у них отберешь, и будет уже не важно, как прожил человек свою жизнь: в добром труде и заботе о близких или же убивая невинных, отбирая последние у нищих — итог все равно один. Будут несогласные, кто-то выступит открыто, другие затаятся и будут ждать удобного момента. Будут бунты и справедливое непонимание. А «эхо» по городам возить, показывая, чем все может обернуться, мы не сможем. — Никто не говорил, что этот путь будет легким и безмятежным, — парировал Император. — Потребуется время и терпение, чтобы переубедить самых упрямых, перевоспитать, и если нужно заставить. А с теми, кто восстанет, разберетесь вы, так как сочтете нужным. Вам, примархам, надлежит выжечь эту сорную траву, чтобы она не заполонила весь сад, названный нами Человечеством. В этом ваш долг перед людьми и Империумом. Шепард отвернулся, разговор не пришёлся ему по душе. Примарх посмотрел вниз, на мир, поверхность которого в данный момент зачищалась от присутствия ксеносов-хаосопоклонников. Никак не мог уложить в голове все сказанное Императором, и многое не сходилось. Слишком много было противоречий между увиденным и речами отца. Казалось, что он что-то недоговаривает, скрывает, а может и сам чего-то не знает, а потому воспринимает природу варпа подобным образом. Различить правду и домыслы было сложно, даже невозможно, слишком многое нужно было осмыслить, сравнить с тем, о чем рассказывала Шепарду Алатира. Он видел храмы, возведенные в честь Князя Удовольствий, твари, которую Видящая опасалась называть по имени, словно могла быть услышана. Не раз и не два Вестники Рока сталкивались с воинами ламаш-ка, несшими на себе уродства, называемые аэльдари метками Хаоса. И каждый раз, именно таких убить было наиболее проблематично. Также пришлось ввести в Легионе строжайший запрет на сбор трофеев с трупов этих существ. Более того, все вещи варанов были приговорены к уничтожению. Ничто не должно было уцелеть. Шепард видел книги и свитки, содержащие в себе запретные знания, один взгляд на которые вызывал отвращение. Или же желание посмотреть на них одним глазком, чего уж греха таить. Как в детстве, страх перед тем, что скрывается в темноте под кроватью, заставляет свеситься с кровати и заглянуть за край. Все сгорало на кострах. — Я понимаю, Джон, что это сложно, — произнес Император, видя сомнения на лице примарха. — Хорусу и Леману также потребовалось время на осмысление. Им было проще, чем тебе сейчас, так как я был первым, кто рассказал им об угрозах варпа. Ты же, увы, соприкоснулся с другим источником знаний, Видящая поведала тебе о богах, и теперь ты полон противоречий. — Мне сложно понять, кто из вас прав, — признал Шепард. — Возможно, что вы оба правы, а может оба заблуждаетесь. Я знаю лишь то, что в одном вы сходитесь — сущности варпа опасны для всех без исключения. — Так может, большего и не надо?