ОСТОРОЖНО: ГОРЯЧО

      Вернувшись с, если можно так сказать, тренировки, Папс пошёл на кухню готовить, а Санс в свою коменату. Как обычно.       — Гриллб?       На кровати сидел Гриллби, с телефоном в руках. Увидев скелета, он положил телефон на тумбочку и подошёл к комику.       — Да, Санс?       — Ты сегодня рано.       Санс сказал это так, будто Гриллби не знал этого.       На часах было девять двадцать семь. Обычно, в такое время скелеты ложаться спать.       Это, конечно, рано для взрослых монстров, но Папайрус настаивает на том, что бы в девять тридцать все уже спали.       — Просто в баре долгое время никого не было, и я подумал...       Уточнил огненный монстр, раздеваясь для того, чтобы улечься в кровать. Санс проделал ту же процедуру, и, включив свет, все улеглись в кровать.

***

      — Хей, Гриллб? Ты спишь?       Прошептал Санс, склонившись над парнем.       — Неа,       Ответил Гриллби, приоткрывает глаза и сев по-удобнее.       — Ух, Гриллбз...       Санс подполз к монстру ближе, чуть приоткрыв рот. Тот не сопротивлялся, тоже приоткрыл рот. Ближе и... их губы слились в единый поцелуй.       Гриллб, спустя три секунды, оттолкнул от себя скелета. Для него нестандартная ориентация — преступление. Он любил Санса, но признать то, что ты гей, очень сложно.       — Т-ты что делаешь!?       — П-прости, Гриллби! Я просто... ты...       Напряжённое молчание и... поцелуй. Снова. Да, они любили друг друга, и они знали это. Знали и молчали.       И вот... Гриллби надвисает над Сансом, снимает с него футболку и целует. Целует его шею, лоб, грудь. Он отдавал ему своё пламя, проникая под его рёбра, слегка душил, но не сильно.       Они любили друг друга и знали это. Знали и молчали.

и до сех пор молчат