Ангелы и Демоны

Эмма понимала, что необходимо собраться с силами и, наконец-то, навести порядок в мыслях, да и в жизни тоже. Эта кутерьма последних дней буквально сводила ее с ума: Анна, Реджина, Ева… Постоянный круговорот размышлений, в котором, по итогу, ее мысли неслись или к началу событий, или заходили в такой, казалось бы, абсолютно безвыходный… тупик, что земля уходила из-под ног и становилось мало кислорода. Срочно нужно было поговорить, а сделать она могла это только с Ником: он был единственным, с кем можно было обсудить происходящее. — Привет, дорогая, — мужчина аккуратно опустился на скамейку рядом с блондинкой. Эмма моргнула и подняла глаза на рыжего — взгляд был отсутствующим, девушка явно с трудом возвращаясь в реальность. — Ты давно тут сидишь? Какое-то экзотическое для тебя место, — мужчина попытался улыбнуться, — парк, снующие люди, и все такое… Свон вздохнула и посмотрела на часы: — Пару часов, — проговорила она, и Ник сразу понял: случилось что-то действительно чрезвычайное и очень плохое. — Ого! Все настолько сложно? Девушка покачала головой и снова уставилась в асфальт: — Все именно настолько сложно, — повторила Эмма отрешенно. — Сложно и весьма дерьмово… Кажется, мне — конец, Ник. — Ну, не драматизируй, — мужчина притянул ее за плечи и улыбнулся ее податливости. — Рассказывай. Девушка доверчиво прижалась к его груди: — Имя моему аду — Реджина Миллс, и я не знаю, что с этим делать… Просто ума не приложу… Она взглянула на бородача: сначала мужчина скромно улыбался, а затем вообще начал хихикать, как сумасшедший. Эмма отпрянула от него и нахмурилась всем видом показывая, что злится: — Что в этом смешного, старик? — грубо прошипела она. — Что мне делать? — Что делать? — слегка передразнил ее Ник. — А что ты можешь? Он продолжал посмеиваться, его огромные руки сплелись на груди и подрагивали в такт сантаклаусовскому животику: — Что делать, — повторил он, — если имя твоих проблем «Реджина»? Сквозь смех, утирая слезы и превозмогая одышку, Ник продолжил: — … тебе остается лишь одно — сдаться, девочка моя… Сдаться! Свон резко поднялась на ноги: — Ты совсем рехнулся? — злилась она. — И хватит уже ржать! Я серьезно! Что тут смешного?! — Ну, прости, прости, — мужчина начал успокаиваться, — прости, Эмма, прости своего старика. Я… Он задумался на мгновение, обдумывая свои слова, улыбка не сходила с его губ: — Я расскажу тебе кое-что и, думаю, это поможет тебе в принятии правильного решения, возможно, мой рассказ наведет порядок в твоих мыслях. Он тихонько похлопал ладонью по дереву лавки: — Присядешь? Эмма вернулась на место. Слегка наклонившись, девушка достала из-под лавки бутылку, обернутую бумагой, затем извлекла из кармана пару сигар и одну протянула Нику. — Вот это — отлично, — мужчина был явно доволен предстоящему угощению. — Это нам с тобой очень поможет в долгом разговоре. Эмма сделала несколько глотков из бутылки, передала ее Нику, закурила и повернулась к мужчине вполоборота, готовая к рассказу. — Я думаю, — начал мужчина, выпустив изо рта густой клубящийся дым, — ты просто не знаешь, кто такая, на самом деле, Реджина. Вернее сказать, кто ее семья, так? — Они с сестрой — сироты, разве нет? — Свон приподняла бровь. — Да, — Ник покачал головой, — это верно. Что случилось с их родителями, я не знаю, но вот, — он снова затянулся, — их родня мне хорошо знакома… — Родня?! — удивлению Эммы не было предела. — Да, девочка, да… Реджина принадлежит одному из самых старых родов… — он усмехнулся. — Думаю, еще ее бабка крутила шуры-муры с твоим Хозяином… Эмма закашлялась от неожиданности, дым хаотично вырывался из широко открытого рта: — Что-о-о?! — осипшим голосом протянула она на вздохе. — В смысле?! — Да, представь себе, их род очень старый и очень могущественный. Они имеют большую, практически безграничную, власть, но вот есть одна небольшая загвоздка, — он широко улыбнулся. — Их ненавидят остальные семьи. И тут, дорогая, начинается самое интересное… Свон была вся во внимании, она не сводила глаз с рыжеволосого великана. — В их семье, так сказать, не блюдут чистоту крови… — Это еще, что значит? — Эмма немного склонила голову и подозрительно прищурилась. — Их клан настолько могуществен, что может себе позволить браки светлой и темной сторон — это норма для них… — В каком смысле? — В прямом, дорогая! В семье Реджины есть и ангелы, и демоны: слабые и сильные, посредственные и выдающиеся, но все они — очень, — он многозначительно посмотрел на нее, — очень влиятельные… — Как это возможно? Как допустили такое? — Ну, как допустили, я знать не могу, только точно уверен: их клан ненавидят, боятся и уважают потому, что в этой семье состоят силы, которые решают многие вопросы, причем, по обе стороны. Вне зависимости от выбранной стороны, члены рода стоят горой друг за друга; кровь, понимаешь ли, это очень серьезная штука… Он тяжело вздохнул и приложился к бутылке. Повисла тишина. — Я не знал ее родных с вашей стороны, а, может, и знал: они, знаешь ли, не трубят на каждом углу о своей принадлежности к клану… Но я долго дружил с одним дальним родственником Реджины. Мы прошли много сражений плечом к плечу — отличный был парень. Я как-то осторожно спросил его об этой особенности его семьи, благословлять браки темных и светлых… Он лишь усмехнулся и отшутился, что-то вроде, что падший — тоже ангел. — А Реджина? — Реджина… — бородач снова затянулся. — Нам всем очень повезло, что она на нашей стороне. Ее выбор весьма уравновесил весы… — Уравновесил с кем? — Свон снова нахмурилась. Мужчина замолчал. Он внимательно изучал блондинку, а потом широко улыбнулся и снова притянул ее к себе: — С кем, с кем? — Ник снова передразнивал ее. — С тьмой, конечно! И вот теперь, когда ты знаешь, кто такая Реджина Миллс, я настоятельно рекомендую тебе сдаться… Он опять начал заливисто хохотать: — Сдавайся, девочка моя, тебе не победить! Ник крепко держал Эмму и смеялся, а она настойчиво пыталась выкрутиться из сильного захвата: — Ну, Ник, — по-детски захныкала Эмма, — отпусти… — Реджина — очень хорошая девочка… Я уверен, она любит тебя по-настоящему… Понимаешь? Сейчас все кажется запутанным, знаю, но вам нужно просто все начать заново: рассказать друг другу всю правду, и дальше решать проблемы вместе. Знаешь, мне кажется, вы созданы друг для друга и потерять это нельзя. Как думаешь, дочка? Свон молчала, она погрузилась в свои мысли, переваривая новую информацию. — Я знаю, что прощение — это не к вашему брату, но все же… Прости ее? Мне кажется, она хочет вернуть ваши отношения. — Да, конечно, хочет, а как же?! — Эмма скривила губы. — А что ты скажешь на то, что Ева послала ее остановить меня, и Реджина не отказалась? — Скажу, что это задание весьма предсказуемо, с учетом твоих заслуг, а еще скажу, что не понимаю, как эта близорукая идиотка Ева вообще дослужилась до своего поста. Понятно? — И все же, — не унималась блондинка, — задание есть задание… — Херня это все, дорогая! Она решила использовать Реджину в темную: не особо распространяясь, что, как и зачем, но что тогда, что сейчас у нее ничего не получится. Ясно? Реджина — не дура, и сейчас, вспомнив все, она сама сделает выбор. — Уже сделала, — согласилась Свон. — Ну вот тебе и ответ, дорогая. Она — умная девочка, и ее кровь не позволит помыкать ею… Ладно, — мужчина поднялся на ноги, — заговорился я с тобой, мне пора. Спасибо за выпивку и сигары, знаешь, чем порадовать старика… Звони, если что… — Спасибо, отец, — Эмма обхватила мужчину руками, — спасибо за все. — Рад, если помог тебе разобраться. Эмма снова вернулась на лавку. Возможно, отец был прав: Реджина, ее Реджина, стоила того, чтобы отдать за нее жизнь и начать все заново. После окончания смены Миллс быстро переоделась и вышла из больницы. Спускаясь по ступеням парадного входа, она сразу заметила Эмму, лениво сидящую на капоте своего автомобиля. — Здравствуй, Джина, — блондинка сползла и выпрямила спину. — Здравствуй, Эмма, — тихо ответила Миллс. Женщина на мгновение подняла глаза, и Свон заметила темные круги. — Давай, я довезу тебя домой? Ты, наверное, очень устала? — Эмма говорила тихо и спокойно. Реджина лишь согласно кивнула и молча села в машину. — Я… — начала Эмма, когда полпути осталось позади. — Я хочу извиниться, Реджина. Брюнетка вопросительно посмотрела на девушку. — Я была груба с тобой в наш последний разговор… Столько всего навалилось на меня в последнее время, но это, конечно, не оправдывает меня ничуть… Машина остановилась на светофоре, давая возможность Эмме развернуться к пассажирке: — Джина, я… — извинения Эммы были остановлены горячей ладонью, которая нежно легла на ее запястье. — Я знаю, знаю, — тихо проговорила Реджина. — Поехали, уже давно горит зеленый. Мерседес медленно подкатил к подъезду и остановился. — Реджина, — Эмма отстегнула ремень и почти полностью развернулась к женщине, — мы обе храним много секретов, которые душат нас. Но я не хочу, чтобы они похоронили наши отношения. Давай, попробуем начать все сначала? Сбросим груз прошлого, и просто познакомимся заново? А? — Ты думаешь, это возможно? — Миллс упрямо смотрела в окно. — Думаешь, можно просто взять и перешагнуть через все, что произошло с нами? — Да! Почему нет? Я тоскую по тебе, и больше не могу бороться с желанием обнять тебя… Реджина улыбнулась: — А почему же ты не делаешь этого? Просто возьми и обними, — она, наконец-то, оторвалась от окна и взглянула в серые глаза. Внутри у Эммы что-то дрогнуло: она увидела слезы. — Ты, — продолжила брюнетка на выдохе, еле заметно качая головой, — не похожа на того, кто не берет желаемое… — Я хочу, чтобы этого хотела ты, — перебила ее Свон. — Тебе интересно, чего хочу я? — с легкой улыбкой поинтересовалась брюнетка. Эмма кивнула. — Я хочу ромашкового чая, — Реджина прикрыла глаза и откинула голову на подголовник. — Хочу ромашкового чая, теплый плед, как тогда в сторожке. Ты помнишь? Она широко улыбнулась: — По-моему, там было что-то еще… Наши жаркие объятия… На этих словах Реджина резко открыла глаза и еле заметно прикусила нижнюю губу. Ответа не последовало. Брюнетка открыла дверь машины и вышла на улицу, Эмма последовала за ней. Они молча поднялись в квартиру, где Реджина сразу прошла на кухню, а блондинка решила осмотреться. Спустя десять минут стол был накрыт, и хозяйка пригласила свою гостью. — Как ты себе это представляешь? — неожиданно спросила Реджина. — Что именно? — Эмма села рядом с брюнеткой на высокий стул. — Наше знакомство, конечно? — Реджина улыбнулась, разливая чай. — Как любое знакомство: я расскажу тебе о себе, немного привру, покрасуюсь, — Свон широко улыбнулась, и получила улыбку в ответ, — так сказать, приукрашу действительность. Ты расскажешь о себе. Вот разговор и завяжется… — Это свидание? — серьезно поинтересовалась Миллс. — А что? — Просто, если это свидание, то в конце должен быть поцелуй. Свон расплылась в улыбке, как малыш, которому подарили огромный леденец: — Тогда, пожалуй, свидание, — она нетерпеливо заерзала на стуле. — Но помни, — Реджина подняла указательный палец вверх и сделала очень серьезное лицо, — на первом свидании больше позволяют только дешевые кокотки… Свон поперхнулась от смеха, она не могла остановиться, пришлось закрыть лицо ладонями, чтобы взять себя в руки: — Черт, Реджина… откуда? — приговаривала Эмма между приступами истерического смеха. — Где… ты этого… набралась… — Так говорила моя бабушка, — в лице Миллс появилась мягкость и умиротворение, она улыбнулась. — Твоя бабушка, кажется мне, женщина правильная. Она хорошо обучила тебя. Спасибо ей за это. — Да уж, она такая — требовательная и очень суровая. Но я слышала, что ее мама была еще жестче: могла командовать армией. — Похоже, в вашей семье все женщины просто неповторимы. А мужчины? — О, — протянула Миллс, — мужчины у нас воины. Просто и коротко: одним словом — «воины». — Очень интересно, — Эмма сделала большой глоток. — Ммм, — протянула она, — волшебный чай. — Да, — кивнула Реджина, — а то все виски, да виски… Женщина улыбнулась. — Да, это точно… А я росла с отцом, — начала блондинка. — Он любил меня и защищал, впрочем, как и сейчас… — Вы общаетесь? Разве так можно? Эмма склонила голову набок и хитро прищурилась: — А кто нас накажет? — она самодовольно ухмыльнулась. — Он постарел, правда, Эмма? — Да. Возможно, переживания крадут его годы… — А я? — вопрос Реджины заставил Эмму вздрогнуть. — Ты? — протянула с недоумением блондинка. — Нет, ничуть… Из милой девушки ты превратилась в шикарную обольстительную молодую женщину. Реджина смущенно отвернулась. — Правда, я думаю, что это время, одежда, украшения, одним словом, все очень тебе идет. — Тебе тоже, Эмма. Ты выглядишь внушительно: бизнес-леди, как сейчас говорят, и сменив своего скакуна на стоящего под окном, ты не прогадала. — Да уж… — Девушки, наверное, в восторге? — Реджина улыбалась, но Свон распознала подвох. — Какие девушки? — совершенно серьезно ответила она. — У меня никого нет. — Это печально, — Миллс прищурилась, принимая правила этой игры. — Такая красивая, сильная, уверенная в себе — и одна? — Абсолютно, — Свон с невинным выражением лица продолжала пить чай, как ни в чем не бывало. — И почему же так? — не унималась брюнетка. Она взяла со стола пирожное, стоящее между ними, и разломила пополам. Блестящий красноватый джем начал сочиться из места разлома, и Реджина неловко испачкалась им. Женщина, как бы между прочим, опустила палец в рот, от чего сердце ее гостьи с грохотом провалилось под стол и, проломив пол, упало к соседям. Эмма, не дыша, зачарованно наблюдала за движениями брюнетки. — Хочешь? — неожиданно произнесла та и протянула Свон половину пирожного. — Нет, пожалуй, боюсь испортить аппетит, — она сглотнула и отвернулась. — На чем мы остановились? — девушка попыталась вернуться к разговору. — На том, дорогая, — мягко произнесла Реджина, — почему ты одинока. — Ах да! Я жду одну единственную, которой принадлежит мое сердце. Кончики губ Реджины поднялись вверх: — А она существует? — Да, она существует. Она божественна, восхитительна и неповторима. В моей жизни нет другой женщины, кроме нее… А еще, — Эмма встала со стула и, отодвинув его, опустилась на колено возле Реджины, — ради нее я пойду на все — так сильно я люблю ее. Реджина смотрела на Эмму. Смотрела, как тогда, много лет назад, и верила. Она в одночасье позабыла все то, что было за время их разлуки: перед ней снова была та самая, ее любимая Эмма.