Ангелы и Демоны

Темнота. Все происходящее для Эммы полнейшая загадка: она не может открыть глаза, ее веки будто налиты свинцом. Дышать больно и даже сглотнуть слюну с привкусом крови, вдруг ставшую сухим песком, это настоящая пытка. Она лежит на спине в очень неудобной позе — спина и ноги искривлены и, кажется, жутко затекли. Картинки, мелькающие в распаленном мозге, больше похожи на диафильм. Попытка поднять голову или хоть как-то сменить позу отзывается в спине и груди резкой болью. Дышать тяжело — горячий воздух обжигает легкие, кажется, кислород на исходе. Ее трясет… Она чувствует, вернее, догадывается, что ее куда-то везут и, похоже, в тесном багажнике. На какое-то время сознание снова покидает ее, позволяя отключиться от происходящего. Резкая вспышка неожиданно освещает лицо… Эмма пытается рефлекторно закрыть глаза ладонью, но руку поднять не получается, она попросту отказывается слушаться, вместо этого, девушка подслеповато щурится, и из груди ее вырывается сдавленный стон… Она снова пытается открыть глаза. Из-под опущенных век Свон еле различимо видит двух мужчин: один — высокий темненький — рывком поднимает ее на руки. Она видела его где-то, но сейчас вспомнить этого не сможет. А второй… Губы Эммы пытаются растянуться в улыбке, второй — это Ник, он аккуратно принимает ее и благодарит темноволосого… Девушка снова проваливается в темную яму, где нет света и звука. Ее опять везут. Но теперь истерзанное сознание уже спокойно: Ник рядом, ее отец рядом с ней, он не позволит случиться ничему плохому. Снова темнота отступает, она отдаленно слышит крики. Кто это, разобрать не получается, она лежит на спине и сквозь узкие щелки глаз видны лишь неясные силуэты. Несколько женщин и мужчин, шумно спорят о чем-то… Ник там… «Хорошо, — думает Эмма, — хорошо, все будет хорошо.» И снова мрак… Она приоткрывает глаза и видит огромного рыжего великана, который смотрит на нее: — Отец, — пытается произнести она, но слышит лишь хриплый стон. Мужчина склоняет голову, и она чувствует, что он плачет, не видит, просто слышит, как огромный человек всхлипывает. Темнота… Резкий крик заставляет обессиленное тело вздрогнуть. «Джина, — молния вдруг пронзает мозг, приказывая глазам открыться. — Джина, это ты?» Эмму снова куда-то несут: ее голова и ноги свешиваются, создавая болезненное напряжение в спине — она плотно стискивает зубы… песок во рту… «Это Ник, значит так надо.» Неожиданный кашель вырывается из ее рта, и на мгновение сознание возвращается. Что-то горячее струится по щеке, и она пытается повернуть голову, чтобы избавиться от этого мерзкого ощущения. Снова темнота и тишина спасают ее — глаза закатываются, и Эмма проваливается в пропасть… Сознание медленно и все чаще возвращается, но тело до сих пор не слушается ее. Она понимает, что лежит в тихом прохладном месте. Эмма несколько мгновений прислушивается к происходящему вокруг. Странный скрипучий звук привлекает ее внимание, она знает его, но вспомнить не может. Неожиданно память делает первый подарок: это ее отец, он в ее детстве частенько после ужина садился в любимое кресло-качалку и дремал. Губы сами собой растягиваются в улыбке: — Отец? — шепчет она, но, наверное, слишком тихо. — Отец?! Ее слабый хрип будит великана, и он в долю секунды оказывается у ее постели: — Эмма, — шепчет он на выдохе. — Эмма, я здесь… — Отец, — повторяет она и пытается открыть глаза. — Тихо, тихо, тихо — повторяет он, — дорогая, я здесь, не волнуйся. Тебе нельзя двигаться, доктор сказал, что ты потеряла слишком много крови… Милая моя девочка… Свон чувствует, как он прижимается губами к ее ладони. — Все позади, — продолжает он шепотом, — все позади… Ты дома, ты поправишься. — Джина? — шепчет девушка. — Она тоже здесь, она была с тобой три дня. Я с трудом отправил ее немного поспать. Я сейчас позову… — Нет, — хрипит Эмма и начинает кашлять, — не надо, пусть отдохнет. Воцаряется тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Эммы и сопением Ника. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спрашивает он. — Как будто попала под каток, — Свон пытается улыбнуться. — Ну, ничего-ничего, доктор осмотрел тебя и уверен, что что ты скоро будешь в норме. — И мои обрубки осмотрел? — она пытается засмеяться, новый кашель и горячие слезы катятся из глаз. — Ну, тихо-тихо, девочка, — Ник поднимается выше и теперь прижимается горячими губами ко лбу, — тише. Теперь ты человек, в этом тоже много плюсов… Блондинка слышит, что он пытается улыбнуться. — Он осмотрел и их, — продолжает мужчина. — Уверен, что мог он сделал… Пришлось, правда, нарушить правила и стереть доброму доктору память. Свон еле заметно улыбается: — Да, ты — бунтарь, пап? — шепчет она. — Еще какой, — уже спокойнее отвечает он и снова касается губами лба. — Где мы? — Эмма снова безуспешно пытается открыть глаза и хоть что-то рассмотреть. — Мы дома. В нашем старом доме. — Вы меня выкрали, что ли? — слова снова прерываются приступом кашля. — Нам помог один старый друг, он привез тебя ко мне. Свон улыбается: — Друзья друзей, друзья их друзей… Как у вас все неоднозначно, — она, наконец, открывает глаза и медленно поворачивается к Нику. — Это точно, дорогая, это точно, — он смотрит ей в глаза и пытается улыбнуться. — У тебя такой вид, как будто ты увидел привидение, великан, — снова кашель прерывает ее слова. — Эмма? — дрожащий голос заставляет Свон повернуться к двери. Реджина стояла в дверном проеме, она сцепила руки в замок и прижала их к груди. Свон еще не до конца настроила резкость, но хорошо видела слезы в широко распахнутых карих глазах. — Так, — протянул Ник, — пойду отдохну, сделаю кофе, а вы, девочки, поговорите. Мужчина поднялся с тяжелым вздохом, проходя мимо Реджины, он положил на плечо брюнетки свою руку. — Джина, — тихо прошептала Свон. — не плачь, я прошу тебя. Новый приступ кашля. Миллс быстрым шагом направилась к постели. Она опустилась на край кровати и протянула Эмме стакан воды. Свон смотрела в ее глаза, словно не верила, что снова видит Реджину: — Джина, — прошептала она и из последних сил протянула руку. Миллс быстро отвернулась, она закрыла ладонью рот, стараясь не показывать, что плачет. — Милая моя, — Эмма положила ладонь ей на колено, — единственная моя, — она улыбалась. — Я люблю тебя… Реджина сползла с постели и теперь лежала головой у нее на груди: — Эмма, — причитала она шепотом, — любимая моя, — и ее горячие слезы падали на тяжело вздымающуюся грудь. — Все-все, не надо плакать. Все же хорошо? Теперь мы вместе. Миллс подняла глаза: — Мне так жаль, — Реджина поднялась выше и уткнулась носом в ключицу блондинки. — Мне тоже… Слезы потекли по щекам, Эмма плотно закрыла глаза и начала плакать, по-детски искренне и так безутешно. Брюнетка обхватила ее широкие плечи, пытаясь хоть немного ослабить боль от потери. Они лежали так некоторое время: просто плакали и обнимали друг друга, разделяя страхи и тревоги последних дней. Эмма не помнила, как и когда уснула. Ник сидел за большим столом, он внимательно изучал чашку кофе и задумчиво гладил бороду, когда нежная женская рука легла ему на плечо: — Как ты? — Реджина присела рядом, поставив новый кофе рядом с мужчиной. Он поднял глаза и пристально посмотрел на нее. За время, пока Свон была без сознания, Миллс рассказала Нику, что сама помнила о том злополучном обмене. Она не видела происходящего в комнате, но отчетливо ощущала состояние Эммы и еще кого-то. Это была не Ева, в этом брюнетка была уверена. Кто-то незнакомый, безумно напуганный и злой, был в лофте вместе с ангелами света и тьмы. Этот человек был сломлен, потерян и очень обозлен. — Как я? — повторил рыжий. — Я плохо, милая. Он нахмурился: — Она перешла все границы, и с этим нужно что-то решать… — Не лезь к ней, — позади послышался глухой голос. Реджина и Ник мгновенно повернулись — Эмма стояла в дверном проеме. Она выглядела, как приведение: бледная и обессиленная, она слегка покачивалась, как марево в полдень. — Эмма! — вскрикнула Миллс. — Тебе еще нельзя вставать, — она в мгновение оказалась около возлюбленной, — вернись в постель. Свон облизала пересохшие губы и неуверенной походкой двинулась к столу. Было заметно, что каждый шаг дается ей с трудом, но блондинка не сдавалась. Она медленно присела напротив отца и посмотрела ему в глаза: — Эта сука опасна, — Свон хмурилась. — Все кончено, наша история с ней подошла к концу. Отец, — Эмма тяжело вздохнула, — я прошу, не вмешивайся. Она и тебе может устроить какую-нибудь подставу. Реджина тоже внимательно посмотрела на великана. — Не указывай мне, девочка, — он говорил тихо и твердо, и от этого становилось жутковато. — Сегодня собрание совета, и я не оставлю это так. Она перешла все мыслимые и немыслимые границы. Даже, если это не касается больше тебя, — он поднялся на ноги, — ей не место среди нас, ей не место среди светлых. Мужчина вышел из комнаты. Реджина перевела взгляд на блондинку: — Он переживает, — тихий голос возлюбленной успокаивал, — сильно переживает за нас. Давай, поднимайся, — она встала и взяла под локоть Свон, — и мы пойдем в постель… Блондинка попыталась улыбнуться. — Ммм, — промурлыкала Реджина, — кажется, кому-то стало значительно лучше. Все, поднимайся, дорогая, я, как твой лечащий врач, прописываю тебе полнейший покой. — А вы дипломированный врач? — Свон оперлась на стол и встала. Реджина улыбалась: — Думаю, самый дипломированный в округе, пойдем, тебе нужно больше отдыхать. Ник вошел в зал совета. Уже было многолюдно — сегодня присутствовали все. Белые балахоны с деловитым шелестом сновали туда-сюда. Он прошел и занял свое место. Среди толпы знакомых лиц Ник сразу же различил ее. Она выглядела сегодня, как скромная учительница младших классов: убранные назад волосы, строгий костюм, почти без макияжа. Ева сидела на лавочке позади старейшин совета и в упор смотрела в глаза великана. Его зубы плотно сомкнулись. Жуткое желание подняться на ноги, подойти ближе и придушить ее, как разряд тока, пронзило его сердце. Мужчина нервно тряхнул головой и отвернулся. Невысокий седовласый мужчина сел на центральное место в совете старейшин и все, до того слоняющиеся, мигом оказались на своих местах. — Итак, — негромко произнес он, — начнем. Ева, — обратился он к ожидающей женщине, — прошу тебя в центр зала. Брюнетка медленно поднялась на ноги и, покорно склонив голову, направилась в середину стоящих по кругу столов. — Ева, — снова повторил старец, — поведай нам, что произошло? Вы с этой девчонкой наделали столько шума. Женщина молчала, не поднимая глаз. — Ну же?! Мы слушаем, — с нетерпением произнес мужчина по правую руку от старца. — Это все моя вина, — тихо проговорила брюнетка, и зал наполнился шепотом. — Тихо, — старец поднял ладонь, и все замолчали. — Разъясни, как все было, а чья вина, установим мы. — Я перестала слышать ее, — начала Ева тихо. — Перестала слышать Анну. Это моя подопечная, и я с самого рождения приглядывала за ней. Всегда была рядом… — женщина замолчала, ее начали душить слезы, и все собравшиеся слушали ее, затаив дыхание. — … перестала слышать и решила узнать, в чем дело. Когда я оказалась в квартире Свон, то увидела, что ужасный монстр готовится убить ее. Девочка была без сознания, а этот демон нависал над ней… Брюнетка снова замолчала и прикрыла глаза ладонью, сдерживая слезы. Николас лязгнул зубами. — … а потом, — продолжила она, — я сорвалась, просто не понимаю, как это вышло. Я решила, что любой ценой спасу эту чистую невинную душу, спасу носителя чистой крови и остановлю эту грешницу. Седой мужчина понимающе качал головой: — Продолжай. — Дальше, как в тумане… Я не помню точно… Я знаю, — она подняла глаза и взглянула на старейшин глазами, полными слез, — что злость — это грех, которого мы должны избегать, но… Она снова замолчала. — … я набросилась на нее… Она явила меч, мы начали сражаться. Свон все ближе подбиралась к Анне и я, улучив момент, отшвырнула ее. Мне удалось пронзить ее сердце своим клинком. Чудовище выпало с балкона, а я взяла Анну на руки и переместилась сюда. В зале снова начался шепот. Ева опустила голову и закрыла глаза в ожидании вердикта. — Вы были одни? — мужчина рядом с старцем подал голос. — Да, старейшина, — кивнула Ева, — мы были одни — я, Свон и Анна. Я знаю, что нарушила правила, моя вина, но у меня не было другого выбора. Я почувствовала, что моя подопечная в опасности, в грязных лапах этого исчадия ада. Одолеть Свон оказалось сложной задачей, но, если бы я ждала подмогу, мне бы не спасти Анну, а это была моя основная задача… Любой ценой… Старец снова начал качать головой: — Что слышно с той стороны? — он внимательно посмотрел на девушку, сидящую неподалеку от него. Ева вздрогнула, и это не скрылось от Ника, который пристально за ней следил. — Свон изгнана и лишена крыльев, теперь она на земле. Снова поднялся гул. — Значит, человек, — вздохнул старец. — Понятно… Ева, — продолжил он и все замолчали, — ты здесь, чтобы объяснить совету, как Анна попала в обитель. Мы благодарны за твой труд. Ты избавила нас от большой проблемы со Свон, но все же нарушила правила, принеся ее сюда… Она должна была явить свою свободную волю, пройти инициацию и лишь потом появиться среди нас. Сейчас она в смятении, я чувствую это. Как это решить нам? — Мы можем стереть ей память. — Нет! — голос Ника заставил ее вздрогнуть. — Тогда придется стирать почти год, чтобы она не помнила Свон, — он с уважением посмотрел на старца, — а это может сильно навредить ее развитию. — Николас прав, — поддержал его старейшина. — Это принесет вред ее психике. — Тогда, — Ева повернулась к рыжему великану, — пусть Ник возьмет ее, как свою новую воспитанницу? Зал погрузился в гул, обсуждая предложение. Мнения по этому вопросу явно расходились. Ева скромно улыбалась, но в этой улыбке было лишь отвращение. Ник поднялся на ноги, теперь она смотрела на него снизу-вверх: — Хорошо, — громко произнес он. — Я согласен. Не хочу, чтобы девочке стирали память и нарушали голову. Если совет решит, я с удовольствием возьму ее к себе на обучение. Женщина явно не ожидала этого: она чувствовала, что прокололась, но, где, не могла понять. — Мы решим это позже, — старец поднялся на ноги. — А сейчас… Все снова стихло. — А сейчас, Ева, — она медленно перевела взгляд с великана на старца, — совет принял решение. Твой поступок был безрассуден, но он принес много пользы нам всем. За освобождение от генерала Хозяина, за спасение носительницы чистой крови Анны, за усилия, которые ты приложила, рискуя собственной жизнью… Он замолчал: — …мы даруем тебе место в совете старейшин. Брови Евы поползли вверх. — Ты давно показала себя, как верный воин света. Это стоило сделать еще сто лет назад. Ник смотрел на нее, изучал мимику и жесты — она оказалась чудесной актрисой: как искренне она благодарила, как улыбалась и жала руки всем, кто поздравлял ее — Оскар был обеспечен. Зал медленно пустел. Старейшины покинули его первыми, поздравив нового члена, потом все остальные, один за другим, поздравляли ее и отправлялись по делам. Пока в огромном зале не остались только Ник и Ева. Она медленно развернулась и подошла к нему: — Поздравишь меня? — со всей скромностью она. Мужчина недоуменно взглянул ей в глаза: — С чем? — Теперь я — в совете старейшин. — В совете, говоришь? — он нахмурился. — Ник? — она положила руку ему на плечо. — Что не так? — Ты почти убила мою дочь, — он сократил расстояние, — почти лишила меня обеих моих дочерей, — каждое слово сочилось отвращением. — Дважды. Она отклонилась и убрала руку: — Что же ты промолчал на совете и не сказал об этом? — Зачем? — он прищурился. — Зачем мне это? Знаешь как говорят, — Ник поднялся на ноги, — чем выше забираешься, тем больнее падать. Мужчина развернулся и направился к выходу. Ева тоже встала. Она быстро скользнула по залу взглядом, чтобы удостовериться, что они действительно одни: — Знаешь, — тихо зашипела она, — Эмма теперь человек… Ник резко развернулся и сжал кулаки. — … и очень опасный человек для меня. Доля секунды — и он уже стоял рядом, схватив ее за шею, своей огромной рукой: — Только попробуй, — между их носами были считанные сантиметры, — только попробуй, лживая тварь. Мне не нужно копье, ты сама знаешь это. Я уничтожу тебя голыми руками. Только приблизься к ней или Реджине. Я клянусь, что покончу с тобой раз и навсегда. Он брезгливо оттолкнул ее. — Ты не сделаешь этого, — она, ухмыляясь, потирала шею. Ник молча смотрел в ее пустые глаза. — Ты все еще любишь меня, поэтому и промолчал сегодня. Вдруг его гримаса по-настоящему напугала ее. Мужчина презрительно фыркнул и быстро вышел из зала, от греха подальше. Время шло. Почти месяц миновал с последней встречи и вот, наконец, Ник снова приехал в поместье. Он вышел из машины и потянулся. Волшебное солнечное утро стерло ощущение усталости от дороги. — Это — частная территория! Здесь нельзя находиться, — послышался задорный голос со спины. Мужчина быстро обернулся: — И кто меня накажет? — он расплылся в улыбке, наблюдая, как ему навстречу весело шагает Свон. — Ник?! — послышалось с другой стороны, и почти бегом к нему направилась Реджина. Они крепко обхватили великана, а он попытался присесть, чтобы им было удобнее. — Отец? — Эмма широко улыбалась. — Какими судьбами? Почему не предупредил? — Я просто очень соскучился, — он хохотал, немного отрывая их обеих от земли. — Ник, как же мы рады, что ты приехал. Компания быстро переместилась за стол. — А у вас шикарный стол, — начал мужчина. — Я думал тебя всего лишили? Он подозрительно прищурился. — Думал, мы перебиваемся с хлеба на воду? — Что-то вроде того, думал даже прикупить продуктов в качестве гуманитарной помощи… Свон покачала головой: — Между прочим, Реджина работает, — с нескрываемой гордостью произнесла Эмма и задрала нос. — Серьезно?! — брови великана поднялись. — Не работаю, а помогаю, — Миллс смущенно улыбнулась. — В местной больнице не хватает людей. — Ого, — протянул рыжий, — дочка, ты просто умница. — Тем более, похоже, кто-то забыл конфисковать прям «все движимое и недвижимое имущество» … Так что, как видишь, мы тут в полном порядке. Свон наполнила бокалы. — Ну и отлично, — Ник широко улыбнулся. Дальше беседа текла плавно, по-семейному оживленно и неспешно: они вспоминали прошлое, обменивались новостями — все мирно и спокойно. Неожиданно телефон Миллс зазвонил, она подняла трубку и быстрым шагом вышла из столовой. — Что-то случилось? — Ник кивнул в сторону выхода. — Да нет, — протянула Эмма, — из больницы, наверное. Реджина консультирует их время от времени… Девушка улыбнулась. — Хорошо, — мужчина кивнул, — пойдем на улицу, поговорим… Свон в один миг стала серьезной и собранной: — Идем, — она подхватила пару сигар с соседнего столика, и вышла вслед за отцом на террасу. — Мои любимые, — протянул великан, сделав первую затяжку. — А как же?! — Эмма лишь на мгновение улыбнулась, но затем снова стала серьезной. — Ты хотел поговорить? Говори, — тихо произнесла она. Мужчина затянулся и, выпуская кольца дыма, внимательно на нее посмотрел: — У меня новая подопечная, — словно извиняясь произнес он. Эмма попыталась снова улыбнуться, но было видно, что она не знала, как реагировать на сказанное: — Поздравляю, — хрипло проговорила она, — и кому так повезло? Он молчал. — Я ее знаю? — уже с нескрываемым любопытством Эмма. Мужчина кивнул. — Анна? — вдруг догадалась она. Он снова кивнул. Свон тяжело вздохнула: — Это правда хорошо, поздравляю, отец, — она говорила искренне, но в голосе слышалась грусть. — Какие еще новости? — Ева… — сдавленно проговорил он, — … теперь она в совете старейшин. Эмма мгновенно изменилась в лице: сдвинула брови к носу и плотно сжала губы: — Хм, интересно, — она затянулась. — В наш с ней последний разговор, она недвусмысленно намекнула, что ты опасна для нее. Свон бросила на него пронзительный взгляд: — Она права, и даже не представляет насколько. — Ты про Анну? — мужчина тоже нахмурился. Эмма склонила голову набок. — Да, я в курсе твоей маленькой пакости, — мужчина задумчиво качал головой. — Но расчет не верный, Анна — не убийца. А вот Ева с легкостью расправится с ней, если узнает, что она все слышала. А еще, — он нахмурился, — она придет за вами, думаю, это вопрос времени. Эмма качала головой и внимательно смотрела вдаль, а потом резко взглянула ему в глаза: — Пусть приходит, я жду ее. — Эй, где вы? — послышался голос Реджины, и блондинка моментально переменилась в лице. — Мы здесь, милая, курим. — А, — протянула брюнетка. Она протиснулась между ними и обхватила Свон за талию. — Что-то случилось? — Ник улыбнулся, любуясь на парочку. — Нет, — она уткнулась носом в щеку Свон, — просто консультация. Пойдемте, обратно за стол? Компания вернулась и продолжила легкую непринужденную беседу.