Ангелы и Демоны

Реджина вошла в белый зал весьма внушительных размеров, формой напоминающий римский амфитеатр. Множество людей сидели полукругом, и все их взгляды были устремлены к ней. Реджина задумчиво улыбалась, подходя к своему месту. Она выглядела спокойной и умиротворенной, ее глаза блестели от переливов солнечного света, который пробирался в священный зал из окон у самого потолка. Скользнув взглядом по первым рядам, она сразу заметила Еву. Старейшина явно была горда собой: весь ее облик словно кричал, что присутствие здесь персоны из столь влиятельной, хотя и спорной, семьи, желание молодой особы присоединиться к светлому воинству после прохождения инициации целиком и полностью ее заслуга. И, говоря откровенно, так и было. Реджина приветливо кивнула женщине и немного склонила голову, Ева тут же расплылась в самодовольной победной улыбке. Люди все прибывали и прибывали, неспешно заполняя амфитеатр, казалось, тысячи: знакомые и незнакомые, в мирской одежде и белоснежных одеяниях, но все они были сегодня здесь только ради Реджины и Анны, ради обряда инициации новых светлых. Миллс не увидела Анну среди собравшихся. Она еще раз огляделась, но темноволосой девушки поблизости не было. «Хорошо-хорошо, — говорила Реджина про себя, — все так, как должно быть. Сейчас главное не разволноваться, не психануть и случайно не пройти инициацию, — эта мысль заставила ее улыбнуться, — главное, ничего не бояться и строго следовать плану. Ради Эммы, ради семьи, я смогу» Неожиданно общий гул стих — в зал вошли трое старцев. Они медленно прошли на специальную возвышенность и заняли приготовленные для них кресла. В этот самый миг, казалось, вокруг Миллс все вымерло — ни звука, ни шороха, ни даже пролетающей мимо пылинки — само время застыло. — Итак, — начал старец, сидящий по центру. Он говорил, но его белоснежная окладистая борода почти не двигалась — это почему-то привлекло внимание Реджины. Глаза мужчины улыбались, паутинка морщин вокруг них стала отчетливей, когда брюнетка по-детски наивно улыбнулась ему в ответ. — Реджина Миллс, — торжественно произнес он, — приветствуем тебя в этот знаменательный день. — И я приветствую Вас, достопочтенный, и представители светлого верховного совета, а также все собравшиеся сегодня. Эти слова явно были по сердцу старцу: он еле заметно кивнул головой в знак поощрения такого вежливого обращения: — Начнем, — громогласно изрек старец. — Реджина Миллс, ты пришла сюда в сей день по свободной воле? — Да, — четко и быстро произнесла она. — Хорошо, — мужчина снова покачал головой и улыбнулся, — хорошо, дитя. Готова ли ты сегодня по доброй воле и с открытым сердцем принять свет, дабы вечно хранить, защищать и оберегать его? Мгновение, другое. Тишина. — Нет, — громко и четко произнесла она. В один момент в зале воцарилась абсолютная тишина. Так бывает, когда человек рефлекторно замирает, давая себе время осознать произошедшее: ни звука, ни шороха, ни скрипа — вакуум и тишина. Мужчина изменился в лице: его узкие щелки глаз расширились, а бледные восковые щеки пошли багровыми пятнами: — Что ты сказала?! — тихо произнес он, и зал взорвался криками и возгласами со всех сторон. — Реджина Миллс, повтори, что ты сказала? — его громогласный распевный голос превратился в холодную острую сталь. — Я сказала «нет»! Я здесь не для этого! Сидящие в первых рядах светлые взволнованно поднялись на ноги, они кричали и размахивали руками, требуя призвать к ответу Миллс. — Собрание, тихо, — неожиданно громко произнес старец и поднял ладонь вверх, — тихо! Реджина вздрогнула от силы его голоса, а зал снова замер, как послушный зверь под руководством опытного дрессировщика. Он смотрел ей в глаза, не отрываясь, терпеливо ожидая ответа или хоть какого-нибудь объяснения столь вызывающему поведению. — Я здесь, чтобы открыть вам глаза, — Реджина говорила спокойно, как только могла. — Открыть глаза? — повторил мужчина. — Ты здесь после долгого пути служения, чтобы пройти инициацию, девочка, и стать частью светлого воинства. Или я не прав? — При всем уважении, верховный старейшина, — Реджина склонила голову, — вы не правы… Вдруг какой-то мужчина в белом одеянии вскочил с места и двинулся на нее: — При уважении?! — кричал он, угрожая кулаками, в приступе праведного гнева. — Отступница! Ты надругалась над священным ритуалом. Да как ты посмела явиться сюда? Тебя ждет кара… — Хватит! — одного слова старца хватило, чтобы мужчина беспрекословно и незамедлительно вернулся на место. Реджина молча смотрела перед собой невидящим взглядом. — Охрана?! — голос Евы по какой-то причине заставил Миллс улыбнуться. — Вышвырните ее! Немедленно! Женщина поднялась на ноги и страстно жестикулировала руками, как мать итальянского семейства за ужином. — Спокойнее, братья и сестры, — тихий голос старца снова укротил пыл собравшихся. — Зачем же ты здесь? Он внимательно по-отечески смотрел в карие глаза, а в груди Реджины становилось жарко, еще немного — и легкие взорвутся от переизбытка кислорода: — Я хочу рассказать вам правду об одном из вас, — выдохнула девушка. — Правду, которую вы должны знать, а я обязана рассказать… — Хватит! — вопли Евы заставили Миллс повернуть голову в сторону истерички. — Хватит, исчадие ада, дурить нам голову! Своим поступком ты обесчестила себя и покрыла нас несмываемым позором… Охрана! Бравые молодые люди двинулись к Реджине, но она даже не пошевелилась: — Обесчестила, говоришь? — тихо прорычала Миллс, и от ее оскала по спине Евы пробежал холодок. — А ведь я говорю о тебе, дорогая и всеми любимая, старейшина Ева… Зал снова взорвался криками протеста: люди вокруг роптали, кричали и перешептывались, создавая немыслимый гул, в котором невозможно услышать даже собственные мысли. А Реджина упорно смотрела в глаза опешившей женщине, хотя на ее лице невозможно было прочитать ни одной эмоции, огонь, который выплескивался из карих океанов, мог поглотить, уничтожить все вокруг. — Мы не собираемся слушать твои лживые речи! — кричали из одной стороны. — Убирайся! — слышалось с другой. — Ее нужно казнить! — ревели откуда-то сзади. Реджина продолжала стоять неподвижно, невзирая ни на крики, ни на охрану, которая была уже совсем рядом. — Убирайся, Миллс! Ты ответишь за это! — голос Евы срывался на визг. — Охрана, что стоите? Уведите ее! Никто не станет слушать твои ядовитые сплетни… — А я бы послушал, — низкий мужской голос заставил поутихнуть собравшихся: Ник поднялся на ноги. — Я бы хотел знать, что она готова рассказать. — Ник? — прошептала Ева, глядя великану в глаза. — Ты что? — Действительно, — поддержал старого товарища Дэвид, который сидел по правую руку от него, — она рисковала многим, чтобы оказаться здесь, возможно, даже жизнью. Я бы выслушал ее, хотя бы ради того, чтобы не допустить подобного в будущем. Ник с благодарностью взглянул в глаза Дэвида: — И то верно, мы так взволновались, как будто нам есть чего бояться. Я не прав, Ева? Зал снова зашумел. — Тихо, — старец поднял ладонь вверх. Зал повиновался. — Я прошу остаться лишь представителей совета, Ника и Дэвида, — продолжил он спокойным усталым голосом. — Остальных прошу покинуть зал. Люди покорно начали выходить один за другим. Медленно, но верно в зале осталось не более ста человек в белых балахонах. Они пересели ближе и теперь занимали несколько первых рядов. Реджина все это время молча смотрела в пол, не поднимая глаз. — Ну что же, дитя, прошу. Мы готовы выслушать тебя. Реджина подняла глаза и осмотрелась: Ник и Дэвид сидели теперь около старца, а Ева так и осталась на том месте, где была, остальные внимательно разглядывали ее в ожидании. — Ну что же ты молчишь? — старец заглянул ей в глаза. — Ты рисковала всем, чтобы оказаться здесь и высказаться. Мы слушаем тебя. — Уважаемый совет, — спокойным голосом начала Реджина, — я пришла сегодня не столько ради себя, не ради инициации, как для того, чтобы вы узнали и поняли, кто находится рядом с вами. Я обвиняю Еву, которая обманула вас… Она солгала, рассказав вам, как все было с Эммой Свон… Сидящие начали перешептываться. — И в чем же заключался обман? — старик пригладил ладонью бороду. — Все, что она поведала вам о той ночи — это неправда… — Ты лжешь, мерзавка, лжешь, — взвизгнула Ева, но тут же замолчала, видя тяжелый взгляд старца. — Все было совершенно не так… — Тебе откуда знать? — вмешался мужчина сидящий справа. — На чем основываются твои слова? — Я была там, — тихо произнесла Реджина и опустила глаза. Общий вздох прокатился по залу. — Была там?! Мы правильно услышали тебя? — старец приподнял бровь и мельком взглянул на Еву. — Да, уважаемый светлый совет, той ночью я была там. Ева взяла меня в заложники, чтобы Эмма, не сопротивляясь, передала ей Анну… Мужчина нахмурился: — Рассказывай все по порядку, ничего не упуская, дитя. — Эмма и Ева враждуют давно. Еще с тех пор, как из-за Евы, Свон покончила с собой и перешла на темную сторону. Откровенно говоря, — голос Миллс дрогнул, — она и сделала это, чтобы отомстить за то, что Ева убила меня у нее на глазах. Тогда она поклялась отомстить Еве за мое убийство… Собственно, поведение Евы и породило чудовище, позже известное, как ангел смерти Эмма Свон… Новая волна шепота прошла по залу. — Ты лжешь! — снова вскрикнула Ева, но тут же села на место. Старец молчал. Он обдумывал сказанное, его борода тихонько покачивалась из стороны в сторону: — Продолжай, дитя, — произнес он спустя пару минут. — Когда Ева поняла, что Свон нацелилась на душу Анны, она, так сказать, — Реджина взглянула на женщину, которая растерянно улыбалась, — она достала туз из рукава: подсунула ей меня. Ведь все, в том числе и моя семья, считали меня мертвой… Да и мне Ева лгала все это время, пользуясь моим состоянием, амнезией… Надо отдать ей должное, ее план сработал — Эмма забыла про Анну… — Ты лжешь, — не выдержала Ева, — она хотела убить Анну… — Нет, — Реджина качала головой. — После встречи со мной Свон уже думала, как ей покончить со всем ужасом, который она творила… Эмма искренне раскаялась и теперь не желала смерти Анны, уже нет… — Это все ложь, все — чертова ложь, — женщина поднялась на ноги, — я не собираюсь слушать, как эта чертова подстилка поливает меня грязью на глазах достойнейшего из советов! — Ева! — рявкнул старейшина. — Хватит! Сядь и замолчи! Продолжай, Реджина. Что было дальше? — Чтобы заполучить Анну, Ева снова похитила меня и сказала Свон, чтобы та не глупила, если хочет увидеть меня вновь. Сказала, что если Эмма принесет Анну и не сделает глупостей, то получит меня взамен. Именно поэтому Свон была одна тогда в лофте… — Принесет? — переспросил мужчина из первого ряда. — Да, именно, принесет: Свон, согласно ультиматума Евы, должна была усыпить девушку и против ее свободной воли обменять на меня… Повисла тишина. Все новые и новые возмущенные взгляды были направлены к Еве. — … а, чтобы Эмма не передумала, Ева поставила меня в состоянии сомнамбулы на край балкона. Свон сделала все, как договорились: была одна, и Анна мирно спала на диване… Реджина замолчала, и совет понял, она снова переживала тот жуткий рассвет. — Продолжай, дитя, — старец снова приглаживал бороду. — Когда мы с Евой оказались в лофте, — она тяжело вздохнула, — все пошло не так, как было уговорено: Ева сказала Эмме, что не отпустит ни ее, ни меня. Сказала, что игра стоит свеч: Анна теперь у нее, а мы погибнем. Только тогда Свон достала меч, а я ничего не могла сделать… стояла на краю бездны и слышала лязг мечей и брань… Старец качал головой, и Реджина продолжила: — … потом, потом Эмма стала побеждать и Ева, — Миллс снова повернулась, чтобы взглянуть на нее, — она столкнула меня вниз… Эмма спасла… Спасла ценой жизни… — Ты лжешь, ты — мерзкая лгунья, твои слова — воздух, у тебя нет доказательств, — Ева широко улыбалась, предвкушая истерику. — А вот тут ты ошибаешься, у меня есть свидетель! — Ха, — выплюнула с отвращением Ева, — Свон никто не станет слушать, она — демон! Ее слово ничтожно! — Я говорю не о ней, — тихий уверенный голос прогнал с губ улыбку. — И кто же это? — старец прищурился. — Я желаю услышать этого человека: твои обвинения серьезны, мы должны выслушать всех. — Этот человек не захочет говорить, — Реджина опустила глаза. — Об этом не волнуйся, просто скажи, кто это, — мужчина снова заговорил мягко и распевно. — Это я, — Ник поднялся на ноги. Его слова вызвали новую волну ропота, Реджина резко повернулась к нему. — Николас?! — старец тоже устремил взгляд к рыжему великану. — Все, что говорит эта женщина, правда, — он тяжело вздохнул. — Надеюсь, мои слова не вызывают у вас сомнения? Все, что она рассказала, о прошлом и о том вечере, все было именно так. — Ник?! — вскрикнула Ева. — Что ты делаешь?! — Я говорю правду светлому совету. Я видел Эмму. Видел до того, как ты вернула ей Реджину и потом, после этого… Миллс говорит верно — Эмма уже не хотела служить тьме, не хотела смерти Анны, она вообще ничего не хотела без Реджины. И я видел ее в тот день, когда вы должны были обменяться… Она рассказала мне все. Я даю свое слово, что Реджина все рассказала верно. — А, — закричала Ева, — я все поняла! Это — заговор, вы все специально подстроили, чтобы очернить меня, опорочить мое честное имя перед глазами светлейших старейшин… подставить… — Хочу напомнить, — Реджина говорила громко и смотрела на совет, — что именно ты, Ева, привела меня к инициации — твоя гордыня и неуемное желание власти. — Я повторюсь, — продолжила Миллс через минуту, — я здесь не ради себя и, конечно, не ради Эммы… Я здесь, потому что уверена, что совет призван защищать добро и должен состоять из достойных, действительно светлых, людей. Как сказал сегодня Дэвид, я пришла сюда, рискнув всем, чтобы поведать вам, кого вы пригрели и приняли в совет старейшин, лишь за этим… Большего мне нужно… — Да, дитя, — старец поднялся, и вслед за ним встали и остальные, — я думал, это будет радостный и хороший день. Верил, что ты станешь одной из нас, и твой свет грел мою душу. Но все равно, я благодарен тебе за сказанное. Ступай, тебя проводят… — Реджина? — неожиданно тихо произнес он. — Ты точно не хочешь сегодня пройти инициацию? Его глаза снова улыбались. — При всем уважении, я еще не готова… Для прохождения обряда инициации нужно иметь непоколебимую веру в правильность принимаемых решений и поступков — я пока не обладаю этими качествами. Но я думаю об этом… постоянно, — она скромно улыбнулась. — Все верно, все верно, дитя, — он улыбался, — ты могла бы стать достойным воином светлой стороны… Хорошо, ступай. Нам нужно посовещаться. Реджина развернулась и только сейчас поняла, что стоит на ватных ногах. Девушка медленно направилась к дверям зала, где ее встретили: в сопровождении крепких молодых парней из охраны она шла по длинным белоснежным коридорам. Тут и там ей попадались группы людей, шепотом обсуждающих что-то. Они замолкали, увидев ее, и провожали вопросительными и удивленными взглядами. У входа ее ожидал огромный черный джип. Уже знакомый охранник поспешно выскочил и открыл перед ней дверь: — Добрый день, мисс, вас ожидают, прошу, — он галантно подал ей руку. В машине сидела Ребекка, она вопросительно смотрела на сестру, но ничего не сказала. Как только дверь автомобиля закрылась, Миллс с силой вцепилась в подголовник переднего сидения, она опустила голову между вытянутых рук и начала очень быстро и глубоко дышать: из ее груди то и дело вырывался то вздох, то всхлип, то звук, похожий на стон — она была похожа на роженицу. — Спокойно, спокойно, — Ребекка положила ладонь ей на спину и осторожно поглаживала, — дыши. Все закончилось… Все нормально… Дыши, это просто паническая атака. Они сидели так несколько минут. Наконец-то Реджина более-менее пришла в себя: — Бекка, — на выдохе произнесла она, — это было что-то… Она наконец-то заглянула сестре в глаза: — … ты не представляешь, ужас какой-то. — Главное, ты справилась, — Ребекка улыбнулась. — Все по плану. — Поехали, — скомандовала она водителю. — К тебе? — Миллс пыталась поправить прическу. — Нет, дорогая, ее там нет… Реджина испуганно посмотрела на сестру. — Я была там. Эммы там нет. Зато нашла вот это… Она протянула Реджине карточку — на белой атласной бумаге красовалась элегантная надпись: «Жду обеих у себя. Ваш сюрприз забрала. Отдам, когда увидимся. Ваша Ба» — Это тебе показалось, что на инициации было страшно, — с ухмылкой произнесла Бекка. — Кажется, то, что нас ждет у Провидицы, будет куда страшнее… — Да уж, — вздохнула Реджина.