Я уже час рассказываю ученикам о творчестве Чака Паланика, Ирвина Уэлша и о других писателях, работающих в таком стиле, что и они. У них своеобразная манера повествования. Не каждому понравится читать про кишки, которые засосало в сливное отверстие бассейна, или о том, как чья-то нога гниет от гангрены, но на любое произведение найдется свой читатель.
Моя любовь к книгам проявилась не сразу. Школьную литературу я на дух не переносила. Возможно, от того, что они все почти похожи по конструкции. Вообще-то, все литературные произведения похожи по конструкции, но есть небольшая часть писателей, которые далеки от канонов литературного повествования. Они пишут то, что хотят и как хотят. В этом есть какая-то душевность, искренность, потому что они пишут о том, в чем хорошо разбираются или думают, что хорошо разбираются. В пятнадцать лет я открыла для себя что-то помимо школьной литературы, которую нужно проанализировать так, чтобы твой анализ получился по смыслу таким же, как и у всех остальных. С тех пор я поняла, что читать — это очень увлекательно. Книга может быть источником знаний или хорошим времяпровождением. Чтение может понравится тогда, когда тебя не заставляют вдумываться в каждое слово и объяснять, почему автор написал здесь именно так, а не по-другому.
— Так что, если вы не любите читать, то вы просто еще не нашли то, что именно вам нравится читать, — говорю я классу. Все только рады, что я не затираю про ноты и подобную чепуху. Я настолько увлеклась пересказом одной из книг Паланика и не заметила, как прошел целый урок. Сегодня последний урок музыки у старшего класса в этом году, остальное время им выделили для подготовки к экзаменам. Как же хорошо, что у меня все это позади. В течение этого часа все занимались своими делами и не слушали то, что говорила я. Меня это не особо трогает, честно говоря. Кто-то переписывался между собой, шептался на задних партах или списывал домашнее задание по другим предметам. Все занимались чем угодно, кроме него. Весь урок, который я посвятила своеобразной независимой литературе, он откровенно пялился на меня. С одной стороны, меня это смущало, но мне ведь не пятнадцать лет, чтобы смущаться обычного взгляда, верно? Я пару раз нагло смотрела на него в ответ, думала, что это вызовет в нем неловкость, и он отведет взгляд, но тщетно. Он не сводил с меня глаз. Такое внимание напрягает, но я не подавала вида, что меня это раздражает. С прошлых выходных отходняк так и не прошел, поэтому хреновое физическое состояние меня волновало гораздо больше.
— Какие книги Паланика Вы посоветуете, Мисс Стилл? — подал он наконец голос. Кудрявые, небрежно лежащие волосы, выглядели так, словно этот парень их вовсе не расчесывает, но это даже имеет какой-то своеобразный шарм. У меня самой волосы сильно вьются, но работа вынуждает выглядеть прилежно, поэтому я каждое утро делаю укладку, выпрямление волос и прическу, аккуратно заделывая свои, крашенные в черный оттенок, волосы в пучок.
— Безусловно "Бойцовский клуб", Финн, — ответила я. Конечно, это же классика! Звонок прозвенел неожиданно для меня, поэтому я чуть вздрогнула от громкого и навязчивого "дзынь", который вызывал утихшую головную боль, отдаваясь в висках. — Я очень рада за всех вас, удачи вам на экзаменах и во взрослой жизни, — сказала я свою мини-прощальную речь выпускникам. Правда, я и так должна буду ее говорить, но уже в более развернутом виде и на вручении аттестатов, а не в классе, который заполнен учениками, горящие желанием поскорее выбежать из кабинета и заняться своими привычными делами: шумными разговорами, рассуждениями о том, кто с кем пойдет на выпускной и подобное этому.
— Можете быть свободны, — сказала я напоследок, и все ученики стали поспешно выходить из кабинета, толкаясь между собой. Только один Вулфард был спокоен и никуда не торопился, хотя его друзья тараторили, чтобы он побыстрее собирал свои вещи. Я тоже стала собираться, ибо это был мой последний урок на сегодня. Дополнительные занятия все-таки отменили из-за того, что банально никто не горит желанием ходить на них.
— Мисс Стил? — я повернулась на голос, Финн стоял рядом с моим рабочим столом, его друзья ушли. Он был одет также, как и всегда: рубашка в клетку поверх белой футболки, черные джинсы. Признаю, он выглядит очень даже ничего. Я бы сказала, в моем вкусе, но не скажу этого. Не нужно меня в растлительницы малолетних записывать.
— Да, Финн? — ответила я, перестав складывать вещи в сумку, нужно же показать, что я внимательна к просьбам учеников. Он, не говоря ни слова, протянул мне веточку сакуры. Я на мгновение замялась, вспомнив эту ветку на открытке, в которой лежало пару грамм амфетамина в прошлую пятницу. Нужно себя держать в руках, Дебби.
— Вы очень хороший учитель, я рад, что знаком с Вами, Мисс Стилл, — говорит он, все еще держа в руках ветку. Я натянула на себя максимально приветливую улыбку и приняла цветок.
— Очень приятно это слышать, спасибо, Финн, — ответила я, все также улыбаясь. Парень улыбнулся мне в ответ.
— Всего доброго, Мисс Стилл, — попрощавшись, он собрал свои вещи и вышел из класса, догоняя своих друзей. Я отложила цветок и принялась дальше собирать со стола свои немногочисленные вещи: телефон, футляр для очков и ежедневник. Не успев окончательно собраться, на телефон поступает звонок. Это Кларисса. Неужто по поводу переезда?
— Да, Кларисса?
— Почему меня не пускают в школу?
— Потому что ты ее уже закончила, — усмехаюсь я.
— Не смешно.
— Сейчас я спущусь, подожди.
Я выхожу из кабинета и спешу на первый этаж, дабы предупредить о том, чтобы Клариссу пропустили. По пути меня приветствуют некоторые ученики, с которыми я сегодня не виделась, коллеги интересуются, как у меня дела. Шаблонная фраза, на нее даже ответ не требуется. Она существует для того, чтобы создать видимость, что человеку не плевать на тебя, когда на самом-то деле ему вообще параллельно, кто ты и что ты.
— Все в порядке, это ко мне, Мистер Кларк, — говорю я секьюрити. Как по волшебству турникет активируется для пропуска людей. Кларисса с гордым выражением лица проходит в холл школы и следует за мной в мой кабинет. По пути мы остановились у кофейного автомата, где она взяла себе капучино, а я — ореховый мокко.
— Ну что, мне осталось только собрать вещи, и я буду готова, — говорит она мне. Сейчас я искренне рада, что буду в квартире теперь не одна. Хотя, с другой стороны, как же я теперь буду устраивать свои блёвпати? Ладно, разберусь с этим позже. Зайдя в кабинет, я подхожу к столу, чтобы забрать свою сумку, которая лежит на нем. Краем глаза замечаю, что рядом с ранее подаренной веткой сакуры лежит маленький листок.
Я не могу выразить словами то, как каждый раз, когда я обнимал Вас, я чувствовал, что был дома*
Я быстро прочла запись, не вдумываясь, что это, от кого это и так далее. Хорошо, что Кларисса была занята рассматриванием интерьера кабинета и не заметила, как я положила листок в сумку, куда отправилась и ветка сакуры.
— А еще я планирую все-таки записаться на курсы журналистики, — говорит она без остановки. Стремление к чему-то — вот, что привлекает меня в этой девушке. Я уверена, что у нее расписан план на десять жизней вперед. Она не думает о том, что завтра, может, наступит конец света. Если у нее есть какие-либо планы на этот день, то она отменит его.
— Отметим твой переезд? — предлагаю я, застегивая сумку. Я беру ключи от кабинета со стола, и мы вместе выходим в коридор. Пока я закрываю дверь на ключ, Кларисса продолжает рассказывать мне о своих планах на это лето. Мы подходим к стоянке рядом со школой, садимся в мою машину. Да, у меня есть машина — подарок родителей по случаю выпускного в университете. По пути домой Кларисса рассказывает о том, как чудесно провела выходные с очередным кавалером-красавчиком. Внутренне радуюсь за то, что она живет в свое удовольствие. Я тоже живу в свое удовольствие, но чуточку по-другому. Совсем чуточку, ага. Мы подъезжаем к ее старой квартире. Я помогаю ей собрать вещи, аккуратно раскладывая все по картонным коробкам, несмотря на свою усталость, которая и не усталость вовсе, а отходняк после "веселых" выходных. Когда со сбором вещей покончено, а их оказалось не так уж и много, предметов гардероба Клариссы гораздо больше, мы поочередно начали вытаскивать коробки в подъезд, складывая их друг на друга. Пока мы этим занимались, свою помощь предложил сосед Клариссы, но мы вежливо отказались, ибо в сумме коробок вышло пять. Не так уж и много, чтобы принимать постороннюю помощь. Свою одежду Кларисса сложила в чемодан, который едва ли не лопнул от такого количества вещей. Погрузив все в мою машину, мы вздохнули с облегчением, все-таки переезд немного да утомляет.
По приезду домой, мы открыли бутылку шампанского, которая у меня стояла длительное время в холодильнике. Я шампанское не особо люблю. На вкус не очень, и эффекта никакого. Но бутылочку на всякий случай я берегу. Сегодня Кларисса решила впервые все-таки попробовать алкоголь, аргументировав это тем, что эмоции переполняют ее, а мне и не жалко. За вечер она выпила только половину бокала шампанского, сказав, что на первый раз этого хватит и что не хочет опьянеть вперед меня, а она знает, что с такой ерунды, как шампанское, мне ничего не будет. Мы потихоньку разбирали ее вещи, когда в дверь постучали. Кларисса пошла открывать ее.
— Дебора Стилл? — из коридора послышался мужской голос.
— Дебби! — слишком уж громко позвала меня Кларисса. Я даже не переоделась с того времени, как мы приехали домой. Правда, только обувь сменила. И вот я иду в коридор в своей классической юбке-карандаш черного цвета, в своей излюбленной шифоновой блузке в черно-белую полоску и розовых домашних тапочках с пушистыми помпонами. В дверном проеме стоял курьер, который держал в руке что-то прямоугольной формы, завернутое в однотонную упаковочную бумагу с бантиком посередине.
— Мисс Стилл? — вновь повторил курьер.
— Да, это я.
— Распишитесь, пожалуйста, — я расписываюсь там, где нужно, и забираю посылку. Кларисса прощается с курьером, одарив того задорной улыбкой, а я уже прохожу на кухню, по дороге распаковывая посылку.
— От кого это? — первым делом интересуется Кларисса. Мне бы кто ответил на этот вопрос.
— Понятия не имею, — отвечаю я. Распаковав посылку, я вижу, что в оберточной бумаге были спрятаны две книги. Первая книга была "Хлеб с ветчиной" Чарльза Буковски, о котором я сегодня также рассказывала на последнем уроке выпускному классу; вторая же "Бойцовский клуб" Чака Паланика. Вместе с книгами была записка.
Мы встретились в странный период моей твоей жизни**
Очень символично.
— Что это? — интересуется Кларисса, загадочно улыбаясь. — Тайный поклонник?
— Похоже на то, — улыбаюсь я уголками губ, а в мыслях уже догадываюсь от кого это может быть, но пока не уверена еще в своих догадках. Я ведь совсем забыла про ту записку, что лежала у меня на столе рядом с веткой сакуры, к которой у меня с недавних пор двоякое отношение.
А теперь давай, Дебби, подумаем логически. Если это, как ты думаешь, Финн пишет, то ты должна понимать, что он несовершеннолетний, но этот пункт перестанет иметь смысл меньше чем через год; также, у тебя полно загонов, из-за которых адекватных отношений не построишь, да и в отношениях ты не особо нуждаешься. Но я могу ошибаться на счет того, что все это от Финна. Надеюсь, что ошибаюсь.
