От кого: Миссис Диана Джонс, директора Канадской Медиа-школы* Кому: Мисс Деборе Стилл, преподавательнице музыкально-теоретической дисциплины Средней Школы Бернаби** Уважаемая Мисс Дебора Стилл! Нас очень заинтересовало ваше резюме и рады предоставить вам должность в нашем учебном заведении. Для окончательного решения приглашаем Вас на собеседование в понедельник 25 июня в 13:30. Всего хорошего и удачи!
Я несколько раз перечитываю сообщение. Это уникальная возможность в корне изменить свою жизнь. На самом-то деле, свою жизнь можно изменить всегда. Нужно всего лишь пересмотреть свои взгляды на жизнь, свой круг общения и прочее. Мне же легче самой себе твердить то, что для этого нужны изменения мирового масштаба. Все нормальные люди решают изменить свою жизнь к лучшему, начать заниматься всякими полезными вещами, которые они никогда не делали, и они начинают менять себя. Я же только ною о том, как сильно я хочу поменять все, но ничего не делаю для этого. Жду случая. Если бы не мое отсутствие страха перед сменой привычной для меня атмосферы, то я так и продолжила ныть по этой теме. Но меня не пугает то, что я могу переехать из пригорода Ванкувера в сам Ванкувер, где до невозможности бешеный ритм жизни. Меня не пугает то, что мне придется все начинать сначала. Там у меня есть шанс изменить все к лучшему. Но, знаете, это только лишь предположения. У меня сейчас хорошее настроение, создается ощущение того, что я довольна своей жизнью. Едва уловимая искра эмоций вспыхнула внутри меня всего лишь на мгновение и снова исчезла. Сейчас я могу наобещать самой себе, что я перееду в Ванкувер, стану там самым лучшим преподавателем, перестану употреблять, начну нормально питаться и избавлюсь от своих загонов. Может, даже создам семью в будущем. Но дело в том, что это только сейчас я так думаю. Скорее всего, будет так: я перееду в Ванкувер, там познакомлюсь со всеми отбросами общества, начну употреблять более тяжелые препараты, забью на свою жизнь и сторчусь где-нибудь в канаве. Но я правда постараюсь не допустить этого. Честно сказать, я совершенно забыла о том, что мне нужно подготовить речь по случаю выпускного. Я выключаю ноутбук, беру из сумки свой ежедневник. Черт, я совсем забыла про этот цветок. Беру ветку сакуры, — удивительно, как она только не помялась в сумке за все это время? — и иду на кухню, где в настенном шкафчике беру маленький стакан. Наливаю в него воду и погружаю цветок. Сакура почти ничем не пахнет, запах еле уловимый, он какой-то бумажный. Очень тонкий, с легчайшей горчинкой. Немного похож на запах цветов русской вишни. В детстве я представляла себе, что сакура обладает душистым запахом, почти удушающим. Как же я ошибалась. А также я думала, что люди становятся наркоманами и алкоголиками, потому что воспитание такое плохое, но я разрушила этот миф. Моя семья была самая обычная. Мама и папа познакомились в юности, начали встречаться, потом это переросло во что-то большее, они поженились, и тут появилась я. Все, как у нормальных среднестатистических семей. Я даже понятия не имею, каким образом появились все мои пагубные привычки, которые сведут в могилу. Откуда это все взялось? "Это все из детства", — сказал бы Доктор Фрейд, но я не могу выделить что-то конкретное из своего детства. Я иду в свою комнату. Кларисса давно уже спит. Все-таки она "улетела" с одного бокала шампанского, а мне хоть бы что. Забираюсь с ногами в кресло-качалку вместе со своим ежедневником и ручкой. Я не знаю, что писать. Не хочу, чтобы моя речь была написана по стандартному шаблону. Я на все сто процентов уверена, что у моих коллег будет одна речь на всех, только написанная разными словами, а смысл будет один и тот же. В одно и тоже время не хочу, чтобы моя речь была резкой, не хочу пугать подростков, которые сами еще не разобрались в том, что им нужно от жизни. Я начинаю писать, но все не то. Все, что я пишу, не вызывает у меня чувство гордости за свои мысли. Я не могу даже оценить то, что делаю, настолько я морально опустошена! Я пишу слово за словом, перечеркиваю все и снова пишу. Пишу до тех пор, пока рука не устает. Даю себе передышку в размере десяти минут и вновь начинаю писать. Я зависаю в ступоре на пару минут, раздумывая над тем, какое слово вставить здесь и тут, какой оборот речи применить. Снова перечеркиваю то, что мне не понравилось, и заново переписываю предложение. Время уже за полночь, а я все пишу. И вот, когда я более-менее довольна проделанной работой, аккуратно переписываю текст на новой странице в ежедневнике. Позже текст подвергнется некоторым изменениям, может, я дополню его еще, и тогда уже можно будет его перевести в электронный вид и распечатать.***
Мне подписали мое заявление на месячный отпуск, который начнется на следующий день после выпускного вечера. В течение этого месяца я съезжу в Ванкувер на собеседование, затем к родителям. Если у меня все получится, то я переберусь в город. Начну потихоньку обустраиваться там, заводить новые знакомства. Начну новую жизнь. А пока что я направляюсь в свой кабинет, где буду приводить в порядок рабочее место. Возможно, в последний раз. Я разбираю кипу бумаг, что лежали на столе в хаотичном порядке. Аккуратно, не торопясь, раскладываю их по категориям. Затем, они перекочевали в соответствующие папки, которые в свою очередь я тоже перебрала. Что-то лишнее и не имеющее уже смысла я выкинула. В основном, это устарелые документы, которые нужно было отправить в мусорную корзину еще полгода назад, но я бережно хранила их на своих местах. — Дебби? — слышу мужской голос позади себя. — Здравствуй, Тайлер, — отвечаю я бесстрастным тоном. Тайлер мой коллега и один из тех, кого я не презираю в этом заведении. В нем присутствует какая-то детская наивность, искренность. Если ты совершенно случайно проболтаешься о чем-то ему, то он не станет в будущем использовать твой секрет против тебя. Он не из тех, кто любит трепать языком, обмусоливать какие-то сплетни. И все это не потому что он — мужчина. Желание трепаться о чем-то, сплетничать не зависит от гендера. Просто он такой человек, такое у него воспитание. Я, к слову, точно такая же. Наверное, поэтому я ни с кем из коллег почти не общаюсь так близко как с Тайлером. — У меня отличные новости, — говорит он. — В июле пройдет моя выставка, и она будет в Ванкувере, ты представляешь? — с радостью в глазах продолжает он. Тайлер мечтает стать художником, и не просто художником, который пишет картины в свободное время. Он хочет сделать это делом всей своей жизни. Стать великим художником. Он только набирает свою аудиторию, а пока нужно же на что-то существовать, поэтому и работает здесь помощником секретаря. Принеси да подай, все по стандарту. — Невероятно! — я искренне радуюсь тому, что Тайлер делает первые шаги, пробивает себе путь к своей мечте, чтобы она в будущем стала реальностью. Я поражаюсь, как люди быстро строят планы на будущее, какие они жизнелюбивые. Я же думаю о том, откинусь ли я завтра или все же через месяц? — И я приглашаю тебя и твою подругу Клариссу, — говорит он. — Мы конечно приедем, — отвечаю я без доли сарказма. — У меня много дел, я забежал к тебе буквально на пару минут, чтобы поделиться этой новостью, — он подходит ко мне и по-дружески обнимает, а я обнимаю его в ответ. — Удачи тебе, Тайлер.***
Я сижу в кофейне за столиком, который стоит рядом с окном, и неторопливо попиваю свой мокко. Майское солнце уже садится за горизонт, создавая романтическую атмосферу. За окном все цветет. Обожаю эту пору. Обожаю май. Самый невероятный для меня месяц в году. Я с особым трепетом в душе жду его. Мысленно я возвращаюсь в прошлое, вспоминаю, что было, независимо от того, плохие ли эти воспоминания или хорошие. Любое воспоминание имеет свою цену, даже самое паршивое. Я вспоминаю себя прошлую и сравниваю с тем, что сейчас. И я вижу прогресс, который проявляется во всем, что я делаю. — Добрый вечер, Мисс Стил, — юношеский голос прерывает мои раздумья о жизни. За мой столик подсаживается Финн. Честно признаться, я была готова встретить кого угодно, даже если это была бы моя покойная прабабушка! — Здравствуй, Финн, — приветствую я парня. — Не думала, что ты увлекаешься Хемингуэем. — До недавних пор я и сам не подозревал, что он меня заинтересует, — говорит он. Парень явно понял, что я не такая дурочка и догадалась сравнить почерк. — Интересно, чем же ты еще увлекаешься? — задала я риторический вопрос, на который обычно ответ не требуется, но Финн, кажется, этого не понял. — Я занимаю учебой, тусовками с друзьями, игрой на гитаре и чтением своеобразной, как Вы любите выражаться, литературы, — говорит он, попивая эспрессо между паузами. — Лучше уж Вы расскажите, чем увлекаетесь, Мисс Стил, — его откровенный тон меня завел в ступор. Где это видано, чтобы подростки были такими раскрепощенными? — То, что ты сказал, звучит довольно тривиально, — таким же наглым тоном ответила я. Во мне проснулось непреодолимое желание поставить его на место. Черт, сама выступаю за права учеников в школьном совете, а сейчас готова наброситься с критикой на подростка. — В твои годы я только и делала, что не просыхала, — сказала я частичную правду, но он воспринял это как шутку. — Я бы хотел еще послушать про литературу, — говорит он, глядя на меня пронзительным взглядом. — Кто же привил вам любовь к ней? — Ирвин Уэлш, — начала я. — Первая книга, в которую я влюбилась, была его авторства. Она о том, какая на самом деле жизнь, когда у тебя есть доступ к нелегальным веществам: без пафоса, без угара и веселых тусовок, — сейчас я ему пересказывала не содержание книги, а фрагмент своей жизни. — А Вы реалистка, Мисс Стилл, — коротко бросает он. — Приходится ею быть, когда тебе уже за двадцать пять, и ты потеряла свои розовые очки, — я отпила немного мокко. — К чему была твоя записка? — я решила задать ему вопрос в лоб. Если уж в том, кто оставил мне записку на столе, я могла быть уверена, то в том, кто прислал книги, не до конца. Записка была написана сплошь прописными буквами, а набор книг мог быть лишь совпадением. — Допустим, Вы мне нравитесь, — говорит юноша. Я немного удивлена от того, насколько он легко это произнес. В его возрасте все мнутся признаться в каких-либо чувствах, а Финн произнес эти слова так, будто бы это какая-то шаблонная фраза. Может, я не ошибаюсь. Его можно понять: окружение у него такое же, как и у всех подростков его возраста. Парню хочется чего-то необычного, какого-то контраста. — Финн, не забывай о том, кто ты и кто я, — немного резко ответила я, от чего самой стало неловко, а такое бывает достаточно редко. — Не имеет значения, — продолжает он. — Имеет значение то, что мне уже пора уходить, Мисс Стилл, — он быстро встает из-за стола, не допив свой эспрессо, и просто уходит, оставив меня в легком недоумении. За всю свою недолгую сознательную жизнь подобных случаев не было даже с самыми отбитыми любовниками. Этот парень что-то новенькое! После его ухода я еще десять минут просидела, думая о том, что же это только что было. Даже забыла про свой кофе. Я не сразу заметила, что на столике лежала белоснежная салфетка, на которой было написано очередное послание мне.I've got more wit, a better kiss, a hotter touch, a better fuck than any boy you'll ever meet***
Я в глубочайшем шоке с того, какой он раскрепощенный в плане записок. Черт возьми, это же всего лишь подросток, у которого бушуют гормоны, чему ты удивляешься, Дебби? Это его стремление подкидывать мне разного рода записки с цитированием меня порядком уже раздражает. Чего он хочет? Моего развернутого ответа на это или что-то другое? Стоит признать, что подобный тип парней меня привлекает: что внешне, что внутренне. Но не нужно забывать о том, сколько ему и тебе лет, дорогая моя. Но как же добивает меня это желание дотронуться до чего-то запретного. Кажется, эта тема прочно засела в моем мозгу.