***
— Сынмин, может пойдем пообедаем? — жалобно просит Чан, который с самого утра не покидает репетиционный зал. — Я не голоден, хен, — отрезает парень, делая краткие пометки в сет-листе. — Серьезно? Мы уже три часа тут репетируем. — Мне не нравится, как звучит твоя гитара. Настрой ее. — Тебе сегодня вообще ничего не нравится. Все нормально с моей гитарой, а вот со мной нет! Я хочу есть! — гитарист явно не в духе. Сынмин не может думать о еде, да и, честно сказать, думать вообще. Все действия воспроизводятся будто на автомате, а лицо не выражает никаких эмоций. Окружающие думают, что он максимально сосредоточен на работе, хотя на деле парень просто пытается отвлечься от посторонних мыслей. Каждое воспоминание о Хенджине так больно ранит его сердце, а губы все еще горят от того поцелуя, заставляя Сынмина краснеть и издавать внутренний крик. Он так хочет забыть о произошедшем, но в то же время считает эти моменты лучшими в своей жизни. Эта неопределенность во всем — в себе, в их отношениях, в том, что делать дальше — заводит в тупик, а потом медленно и мучительно убивает. Стабильность всегда шла рука об руку с Сынмином, но теперь предательски покинула его, словно оставила маленького беспомощного ребенка во взрослом страшном мире, где далеко не все проблемы возможно решить безболезненным путем. — Вы не поверите, что сейчас было, — в зал неожиданно врывается Минхо и ставит всех на уши. — И тебе привет, — вяло здоровается Чан, наверняка все еще мечтая об обеде. — Опять подрался с кем-то? — Наоборот, — поясняет Минхо. — Я встретил этого придурка, когда болтал с твоим братом. И, похоже, он снова взялся за старое, потому что с ним был еще какой-то парень. — Кто? Феликс? — удивляется Чан, наконец отвлекаясь от своей гитары. — Да какой Феликс, идиот! Я про Чанбина. Твой брат знаком с его новым другом, хотя я сомневаюсь в том, что у этого упыря вообще могут быть друзья. Но все же на твоем месте я бы следил за тем, с кем Феликс общается. — Ликс уже не маленький ребенок. И что это за друг такой? — даже старшему становится интересно, с кем теперь водится так горячо любящий одиночество Чанбин. — Знаю только, что он первокурсник с факультета искусства. Феликс назвал его Джисоном и сказал, что он фотограф. — И как он выглядит? Симпатичный? — Почему это тебя так волнует? — недоумевает Минхо. — Нет, он стремный. На Марка чем-то смахивает. — На какого еще Марка? — Ну… Этого… Из GOT7. Чан в ответ смеется: — Это ты настолько ревнуешь? — Я не ревную, дебила кусок! Не неси херню, — рявкает и без того раздраженный парень. — Раз ты говоришь, что он похож на айдола, значит хороший у этого твоего Чанбина вкус. — С хрена ли он мой?! Этот парень просто не понимает, во что ввязался. Я уверен, что этот урод тоже использует его. Ох, лучше бы я реально врезал ему! — Минхо сжимает кулак. Чан безуспешно пытается остудить его пыл, но встреча с Чанбином прямо-таки выбивает друга из колеи. Сынмин не встревает в их разговор, но слушает и осознает, насколько Минхо неумело пытается скрыть свои чувства под маской ненависти и напускной злобы. Может он действительно презирает Чанбина, но корни этого чувства произрастают из совершенно иного. Сынмину до сих пор непонятно, что Минхо вообще нашел в этом неприветливом и мрачном парне, который еще и так подло с ним обошелся. Но пытаться судить другого человека, когда не можешь понять самого себя — глупо. В этом они с Минхо похожи — оба беспричинно и безответно влюблены и оба не в состоянии утаивать это. — Я не дурак, Сынмин. Я вижу, как ты на меня смотришь, знаю, когда ты врешь. Ты совсем не умеешь скрывать свои чувства... Эта фраза постоянно всплывает в голове Сынмина, и он считает, что у его друга та же самая слабость, которая проявляется еще острее, чем у него самого. Да, у них разные ситуации, любовь Минхо, если ее вообще можно так назвать, к Чанбину чистый абсурд, но проблема в том, что Сынмин понятия не имеет, откуда взялись все эти чувства к Хенджину. И ведь только недавно к нему пришло понимание того, что, кажется, он влюблен уже очень давно. Наверное, просто пришло время принять это, начать действовать. Сынмин уверен, что их дружба проверена временем — Хенджин всегда рядом, он помогает в трудную минуту, никогда не поворачивается к нему спиной и принимает все недостатки. Но, если бы парня спросили, почему он так любит этого человека, он бы ничего не смог ответить, потому что ответа попросту не существовало, а вышеперечисленное нельзя назвать истинными причинами. Минхо нисколько не уступал Хенджину в проявлении своей верной дружбы, но Сынмин никогда не испытывал к нему ничего подобного. Разум и тело как-то по-особенному реагировали на Хенджина, будто сговорившись против своего хозяина. Для любви нет определенного основания — так решил Сынмин, наблюдая за тем, как безнадежно страдает Минхо. Теперь он смог прочувствовать это и на своей собственной шкуре. — Кстати, где Хенджин? — Минхо заканчивает жаловаться на Чанбина и вспоминает про друга. Сынмин очень нехотя отвечает: — Не знаю. Он уже почти неделю не появлялся в универе. — Он там не помер случаем? — Я недавно писал ему, но он почему-то не ответил мне. Хотел вот спросить у Сынмина, что там с ним, но из-за репетиций совсем забыл… — виноватым тоном произносит Чан. — Я понятия не имею, он мне ничего не говорил, — тот ожидал, что его друзья поднимут эту тему, но не мог соврать, поэтому пытался просто отмахнуться, отвечая коротко и ясно. — А ты вообще пытался узнать? Вы что, поссорились? — Минхо о чем-то подозревает, но говорит непринужденно, снова переведя все в шутку. — Нет. Сынмин и сам понимает, что врать у него не получается, поэтому пытается найти способ уйти от темы. К сожалению, пока что получается совершенно противоположное. — Ох уж эти ваши семейные драмы. — Не смешно. Он подавлен, и парни никак не могли этого не заметить. Несмотря на то, что Сынмин обычно всегда недовольно реагирует на подколы Минхо, сейчас все немного иначе. Их друг редко бывал расстроен, поэтому перемены в настроении почувствовали все. — Хорошо, раз ты такой серьезный, то расскажи, что за хрень между вами произошла, — Минхо недовольно глядит на него в ожидании каких-либо объяснений. Но Сынмин все также надеется замять этот разговор: — Ну… Я не могу сказать, что мы поссорились. Повздорили немного, но я думаю, что ему просто нездоровится, поэтому он сидит дома. — Ничего себе заявление. Сколько я уже с вами знаком, но не припоминаю ни одной вашей ссоры. Плюс вы оба не из тех людей, что собачатся из-за какой-то фигни. Что такого было, раз ты не хочешь говорить? Наверное, это первый раз, когда Сынмин искренне хочет, чтобы Минхо перестал быть серьезным. Пока что, а возможно и никогда, он не сможет им рассказать обо всем. К тому же Сынмин не видит в этом абсолютно никакого смысла, так как полностью уверен в том, что Хенджин точно не желает того, чтобы кто-то узнал об этом. Все-таки это личное. — Забейте. Это правда неважно. — Ладно, твое право молчать об этом, — закрывает тему Чан, все еще пытаясь что-то сделать со своей гитарой. — Но он же придет сегодня ко мне на тусовку? — Попозже напишу ему. «Но не думаю, что он мне ответит». Через несколько часов после церемонии вся компания, за исключением Хенджина, собирается дома у Чана и Феликса, заканчивая приготовления к предстоящей вечеринке. Честно говоря, Сынмин совсем не настроен на веселье, но он обещал помочь Чану с подготовкой, а не прийти на мероприятие, которое, можно сказать, устроил сам, было бы весьма странно. Однако все остальные пребывают в хорошем расположении духа, поэтому Сынмин старается подавить негативные мысли, чтобы не портить всеобщее праздничное настроение. — Как вам мои новые песни? — Чан уже успел прожужжать все уши про выступление своей группы. — Отстой, раньше было лучше, — отвечает Уджин, сортируя чипсы из пачки по тарелкам. — Эй! — музыкант сердится. — Я не для того все каникулы над ними парился, чтобы услышать, что раньше было лучше. Настоящий профессионал не зацикливается на одном стиле, а экспериментирует! Мне нужна конструктивная критика, а не замечания фанатов кей-попа. — Ты что-то против кей-попа имеешь?! — рявкает тот, резко открыв новую пачку, за чем следует громкий звук, напоминающий хлопок. — Нет, но мы тебе не кавер-группа, чтобы с песнями Twiсе выступать. — Мне все песни понравились. Думаю, новый стиль вам больше подходит, но и старые песни тоже хороши, — высказывает свое мнение Феликс. — О, Ликс, братишка! — растрогавшийся Чан обнимает младшего. — Вот что значит мнение человека, разбирающегося в музыке, а то эти футболисты совсем уже одичали, не успевают за трендами. — Ты хочешь сказать, что Twiсе сейчас не популярны? Ты за свои слова-то отвечай! — Уджин уже давно является ярым поклонником герлсбенда, поэтому остро реагирует на неодобрительные отзывы в сторону своих любимиц. — Кто там на кей-поп пиздит?! — Минхо появляется как всегда в своем репертуаре — громко и с претензиями. — За BTS-оппачек и убить могу! — С чего это вдруг ты их оппами называешь? — недоумевает Чан. — Ничего ты не смыслишь в фанатской культуре! — Вы хоть сами понимаете, что несете? — встревает глубоко вздыхающий Сынмин, наблюдая за этой нелепой сценой. — А ты че возникаешь? — Минхо кидается и на него. — Я сейчас всем расскажу, как ты плачешь по ночам, слушая песни Day6… — Ничего я не плачу, пошел нахрен! Сынмин знает о том, что его друг не шутит, и ужасно жалеет о той пьянке, на которой об этом проболтался. Такое было только один раз, и что именно заставило парня в тот день плакать он уже не помнил, наверное, он был морально истощен из-за экзаменационного периода. Музыка добила его, помогла выпустить все, что наболело, так как выговориться кому-то из близких он по какой-то причине не хотел. И после того, что выкинул Минхо, теперь было понятно почему. Но если отбросить все это, Сынмин и правда любил эту группу, но не особо распространялся насчет своих музыкальных предпочтений. — Порой я поражаюсь тому, с какими придурками я общаюсь, — укоризненно произносит Чан, покачав головой. — Ты там своего брата против нас не заговаривай! — Минхо скрещивает руки на груди и обращается к Феликсу: — Ну, выбирай, Ликс, либо родина, либо старший брат. — А причем тут родина? — не понимает тот. К слову, он был не один такой. — Корея — мать кей-попа, а предать кей-поп означает — предать родину! — Но я же… в другой стране родился. — Так значит ты встал на сторону хена? Что ж… кровные узы превыше всего, — выносит свой вердикт Минхо. — Но мы же… не родные братья. Сынмин в это время безуспешно пытается оторвать руку от лица и удивляется тому, что Феликс еще не поставил этого настырного идиота на место. Уджин же тихо посмеивается, продолжая сортировку снеков. — Просто уже сделай свой выбор! Кей-поп — кандидат от народа, или же Бан Чан — беспартийный самовыдвиженец. — Ну, вообще хен, по правде говоря, мечтает жениться на Айрин из Red Velvet, — хитро улыбаясь, выдает Чана младший и по-тихому отстраняется от него, — он прячет плакаты с ней, а холодными грустными вечерами достает их и потом… — Че?! — тут же, перебивая коварного младшего, возмущается тот, чей секрет неожиданно был придан огласке. — Твой брат предал тебя, раскрыв твою темную сторону, — продолжает стебаться Минхо. — Ли, черт тебя подери, Енбок, я сейчас вылью все твои гребаные годовые запасы кока-колы прямо тебе в штаны, мелкий говнюк! — Только попробуй приблизиться к моим святым источникам, Кристофер Бан! — Я думаю, мы стоим на пороге жестокой братоубийственной войны, — произносит Минхо, вместе с Уджином и Сынмином наблюдая, как эти двое словесно нападают друг на друга. Все это так глупо, что Сынмин не замечает, как невольно улыбается. Может ему и не всегда нравятся своеобразные и порой нелепые приколы Минхо, но нельзя не признать то, что этот парень умеет поднять настроение, даже когда в душе царит абсолютный мрак. Минхо полная противоположность Сынмина, и бог знает каким образом, отпетый школьный хулиган попал в их с Хенджином компанию. Что-то прилежного парня в нем притягивало, несмотря на то, что Сынмин частенько на него злился. Наверное, данный факт и стал причиной: благодаря Минхо парень мог прочувствовать по большей части скрытый для других спектр эмоций, понимая, что довольно раздражительный характер друга уже не изменить, но в этом то и была его особенность. В действительности Сынмин всегда знал, что Минхо хороший парень и преданный друг, а это, конечно, самое главное. И теперь он познал, что истинную и сильную злость он может чувствовать лишь по отношению к себе, к своим наивным и глупым мечтам о Хенджине. Сынмин будто оказался между самым популярным хорошим парнем и самым популярным плохим парнем и результате остановил свой выбор на первом. Только вот ничем хорошим это, к большому сожалению, не закончилось. — Так, — спустя пять минут Чан возвращается в прежнее состояние, закончив отчитывать Феликса, — внимание, вопрос. Где носит этого Хван Хенджина? Но никто не может ответить, поэтому остается только теряться в догадках. Сынмина бросает в неприятную дрожь, потому что ведь именно от него больше всего ждут объяснений. Пришлось говорить так, как есть: — Он все еще не отвечает на мои сообщения. — Вот и отлично! — выдает Чан, но остальные искренне не въезжают в то, что заставило его мыслить в позитивном направлении. — И что в этом хорошего? — хмурится Сынмин. — Совершенно ничего, но, — отвечает тот, доставая из кармана связку ключей, — у меня есть гениальный план. Феликс сразу понимает, к чему он клонит: — Это ключи от машины? Ты собрался взять тачку отца, что ли? С ума сошел? — Мы лишь слегка эффектно заявимся к Хенджину, и он уже не сможет нас игнорировать. Ну, и еще надо бы заехать в магазин. — Действительно гениальный план, учитывая то, что у тебя нет прав, — делает замечание Уджин. — П-ф-ф… Если кататься по району, то ничего не случится. Я уже так сто раз делал, когда помогал Минхеку перевозить инструменты. — Хен, такое было только дважды и не без разрешения отца, к тому же Минхек живет всего в десяти минутах ходьбы отсюда, — младший брат явно не одобряет эту идею, и Сынмин с ним абсолютно согласен: — А дом Хенджина не так уж и близко. Хочешь влететь на крупный штраф? — Ваш друг может быть сейчас страдает в одиночестве, а вы думаете только о деньгах, — с наигранным разочарованием произносит Чан. — Не знал, что вы такие меркантильные. — Лично меня волнует только то, что если отец узнает об этом, то даст тебе конкретных пиздюлей, — высказывает свои опасения Феликс. — В моем доме не выражаться! — С каких пор ты начал считать все родительское имущество своим? — В их отсутствие я тут старший, и я думаю, что, если мы возьмем папину тачку не больше, чем на час, ничего страшного не случится. Тем более, откуда он об этом узнает? — глаза Чана буквально загораются от мысли о том, что он снова сможет сесть за руль. Но лучше бы с таким рвением он хотел сдать на права. — Че вы такие скучные? — все ожидали того, что Минхо обязательно вставит свое слово, и по большей вероятности оно будет в пользу старшего. — Не каждый день выпадает шанс прокатиться на батином Хендае. А этого Хенджина уже давно пора вернуть в наш мир, пока он еще не забыл, что у него есть мы, а не только любимое отражение в зеркале. — Ага, а то он там спит и видит, как за ним приезжают два идиота на дорогущей машине, — язвит Уджин, встав на сторону благоразумных Феликса и Сынмина. — Насчет нас не уверен, но вот Сынмин-и там есть точно, — своим ответом Минхо смущает парня, как будто знает, что это его обязательно заденет, — поэтому он должен поехать с нами. — Что? — негодует тот. — Я собирался остаться здесь, скоро народ начнет собираться. — Феликс — младший хозяин дома, вдвоем с Уджином они вполне смогут справиться. Хенджин все-таки твой лучший друг, и походу у него появились какие-то проблемы, а ты собираешься остаться в стороне. — С чего ты взял, что у него проблемы? Может он просто сутками в Доту катает и не хочет, чтобы мы ему мешали, — придумывает новые отмазки Сынмин, а зачем — неизвестно. Он понимает, что Минхо и Чан настроены серьезно, а он все продолжает врать друзьям и самому себе. — Я играл с ним в Доту, и, поверь, игрок из него такой себе. Похоже, вы поссорились, и теперь ты не хочешь его видеть, но сегодня как раз-таки лучший день для того, чтобы поговорить с ним и помириться. — Нет, все не так… Я хочу его увидеть, но… — Все! — перебивает его Чан. — Никаких «но»! Если хочешь, то погнали уже за ним. — Моя мама убьет меня, если узнает, что я ездил с водителем, у которого нет прав. Я вообще-то законопослушный гражданин. — Сынмин, какая мама?! — терпению Минхо уже подходит конец. — Ты взрослый мужчина! Хватит уже ломаться, как девчонка на первом свидании. — Ты хоть сам понимаешь, насколько эта фраза описывает тебя самого? — Я тебя сейчас ебну, если продолжишь отказываться, еще и стебаться надо мной. Сынмин вздыхает, в глубине души понимая, что на самом деле ради Хенджина он готов сорваться и поехать хоть на другой конец Сеула, или даже мира, но здравый смысл настаивает на том, что это может принести большие неприятности не только ему, но и его друзьям. В итоге он был готов к тому, что в конце концов сдастся Чану и Минхо, чье безрассудство заставляет Сынмина броситься в опасное дело с головой, отдаться своим чувствам, от которых он хотел бы избавиться. — От вас балбесов никуда не скроешься, еще и строите из себя красавчиков из клуба по защите дружбы, а на самом деле просто хотите покрасоваться и пафосно подъехать на тусовку на автомобиле. Чан и Минхо переглядываются от неловкого осознания того, что их скрытые намерения были разоблачены. — Пусть и так, — соглашается Чан, — но, если бы не Хенджин, мне бы не пришлось брать папину машину и вообще куда-либо ехать. — Хорошо, ладно, — Сынмин наконец принимает решение. — Я это делаю не только ради него, но и потому, что одних вас отпускать чревато. — Я очень осторожный и ответственный человек, — серьезным голосом предостерегает Чан, на что Уджин отвечает коротким смешком: — Кто ему вообще такое сказал? Перед тем как отправиться к Хенджину, Сынмин успевает сто раз пожалеть о том, что подписался на это. Но этих двоих уже невозможно отговорить, поэтому остается только следить за тем, чтобы они снова не выкинули что-то более сумасшедшее. — Эй, я хотел вперед! — как ребенок капризничает Минхо, когда Сынмин нагло перегоняет его, чтобы успеть сесть в машину раньше. — Ага, разбежался. Пристегнуться не забудь, — парень твердо стоит на своем и дает наставления, от чего Минхо вредничает еще больше: — Может тебе инспектором дорожного движения заделаться? — Со мной бесполезно спорить, поэтому заткнись уже и сядь! — злится Сынмин в надежде на то, что этот упертый баран его послушает. В итоге Минхо и правда перестает препираться и молча садится на заднее сидение. Сынмин никогда не ездил с Чаном, поэтому очень рассчитывал на то, что хен действительно умеет нормально водить, несмотря на отсутствие прав. Но толика сомнения все же не покидает его. — Хен, ты уверен, что это хорошая идея? — Не волнуйся, Сынмини, я пацан ровный, — успокаивает его Чан и с каким-то особым огоньком в глазах заводит автомобиль, бережно касаясь руля. — Ты прямо влюблен в нее, — в шутку замечает Сынмин, наблюдая за трепетными движениями водителя. — Это же восхитительный Хендай Грандер две тысячи одиннадцатого года — любимая батина тачка, и кажется, его любовь к ней передалась и мне. Только если он узнает, что я брал ее, то очень рассердится. — И ты только сейчас это понял? — Нет, это было очевидно, но какой смысл бояться человека, который сейчас находится аж на другом континенте? — Чан подмигивает и, дав понять, что больше не может ждать, давит на газ. Сынмин же вновь молится всем богам о том, чтобы они хотя бы остались живы. А Минхо, как обычно воодушевившись небольшим приключением, радостно кричит: — Е-е-е! Вперед на миссию по спасению Хенджина! — Ну, показывайте, где живет наш игнорщик. Кто бы мог подумать, что Сынмин сможет найти в себе силы, чтобы снова встретиться с другом. Всему виной эта парочка, ведь кто знает, как скоро парень решился бы на это самостоятельно. Или же возможно то, что Хенджин пришел бы к нему первым? Поездка выдалась преимущественно спокойная, исключив тот факт, что один раз Чан чуть не въехал в чужую машину, но, к счастью, все обошлось. В общей сложности парни добрались за двадцать минут, Минхо постоянно жаловался на то, что они едут слишком медленно, но эта была вынужденная мера из-за ограничений скорости. Сынмин же надеялся, что друг никогда не решит сесть за руль, но, похоже, эта мысль уже пустила свои корни в голове Минхо. — Хен, а можно на обратном пути поведу я? — НЕТ! — вместо Чана резко запрещает Сынмин, и старший не может с ним не согласиться. — Я пока что не собираюсь на тот свет. — Значит, Хенджин еще не скоро принесет тебе цветы. — Ты обратно пешком, блядь, пойдешь. — Ладно, все. Понял, принял. После того, как Минхо наконец угомонился, парни переходят к обсуждению плана действий. Только вот вариант, предложенный Чаном, Сынмину совершенно не по душе. — Так, я и Минхо пока что сгоняем в ближайший магазин докупить продуктов, а ты, Сынмин, вытащишь Хенджина из его логова. После всего встретимся здесь же. — Стоп-стоп-стоп! Почему я один должен идти к нему? — Сынмин в смятении. Он хоть уже и был морально готов к встрече с Хенджином, но не ожидал, что придется все делать самому. — А смысл нам всей толпой к нему заваливаться? — соглашается с планом Минхо. — Это вы там что-то не поделили, поэтому выясняйте отношения сами. К тому же я думаю, что родители Хенджина меня не очень жалуют. — Плюс мы сэкономим время, — добавляет старший. — Почему с вами так сложно?.. — Сынмину приходится мириться с этой безысходностью и, выйдя из машины, направиться к другу. Парень в жизни не думал, что когда-нибудь настанет тот день, когда ему будет так страшно и волнительно стоять перед дверью дома, в котором он раньше проводил большую часть свободного времени. Мысли о том, что возможно Хенджина в данный момент может тут и не быть, успокаивающе действуют на нервы Сынмина, но тогда получилось бы так, что они зря пошли на такой риск. Через некоторое время Сынмин набирается сил нажать на дверной звонок, и после этого выглядит так, будто от этого решается его судьба. Возможно, так оно и было. Дверь открывает мама Хенджина, и Сынмин даже радуется этому, потому что напрочь забывает все реплики для разговора с другом, которые заготовил по дороге. Он не успевает поздороваться с женщиной, так как она воодушевленно принимается его встречать: — Сынмин-и, дорогой, ты уже давно к нам не заходил! Ты так возмужал, проходи, не стесняйся. Как твои дела? — Здравствуйте… Все хорошо, спасибо, — вежливо отвечает он, поклонившись. — А Хенджин дома? — Он в своей комнате, уже несколько дней не спускается к нам, даже на ужин, — недовольным тоном, присущим всем родителям, произносит мать друга. — Говорит отравился чем-то. Ты, наверное, проведать его зашел. Тогда поднимайся, — женщина указывает на лестницу, так как спальня Хенджина находится этажом выше. Сынмин думает о том, что если друг действительно отравился, то пойти на алкогольную вечеринку крайне нерациональным решением, и тогда получается, что весь их план идет насмарку. Но обратного пути нет. Перед ним еще одна дверь, в которую Сынмин не знает, как войти. Он нервничает, жутко нервничает, будто сейчас ему придется выйти на сцену перед тысячей человек, но сейчас даже это казалось проще, чем остаться с Хенджином наедине. Но ему не приходится долго раздумывать над тем, как попасть в эту комнату, так как вход в нее отворил сам хозяин. — Привет, — выдавливает из себя лишь одно слово Сынмин. И по звучанию оно походило не на приветствие, а на... неуверенное утверждение. — Так и знал, что это ты, — холодно отвечает Хенджин и после недолгой паузы приглашает внутрь: — Ну, заходи. В спальне друга Сынмин гостил огромное количество раз, но впервые это место вызвало в нем некое смущение, растерянность — он не знает, где сесть, как себя вести, что говорить. В итоге выбор падает на кровать, в то время как Хенджин садится за компьютерный стол, где скорее всего и был до прихода друга. — Почему ты не на тусовке? — интересуется Хенджин, отвлекаясь на какую-то игру. Он даже не смотрит в сторону Сынмина, от чего парню одновременно и спокойно, и грустно. — Ты не отвечаешь на наши сообщения, поэтому мы решили приехать за тобой. — Мы? — Я, Чан-хен и Минхо. Хотя изначально это была идея Чана. — И на чем вы добирались? На метро или автобусе? — На машине. — Чего? — Взгляни в окно. Хенджин, послушав друга, взглядом обнаруживает припаркованный у его дома Хендай. — И чье это? — Отца Чан-хена. Чан нас и довез. — И как давно он получил права? Хороший вопрос. — Эм… Ну… — Сынмин мешкается, словно за рулем был он сам. — Вообще-то у него нет прав, но водить он умеет. Хенджин не отвечает, видимо, пребывает в небольшом шоке. По крайней мере Сынмину хочется, чтобы так было, чтобы друг задумался о том, какой опасный путь преодолел он, чтобы приехать к нему. Но вместо этого парень выдает: — И где эти двое? Неужели его настолько стесняет присутствие Сынмина? — Пошли в магазин что-то докупить. Хенджин же снова ничего не отвечает, только жестами дает понять, что услышал сказанное. Сынмину не нравится это неловкое молчание, поэтому он решает поддержать разговор: — Твоя мама сказала, что ты отравился. Это правда? — А сам то как думаешь? — Я ничего не думаю, просто спрашиваю. — Решил вспомнить времена, когда очень не хотелось ходить в школу. Никогда бы не подумал, что придется симулировать болезнь на втором курсе университета. — Почему не отвечал мне и Чан-хену? — Не обижайся, но... я не хотел ни с кем общаться. Сынмин бы мог расстроиться, только вот Хенджин успел обидеть его еще до того, как стал игнорировать их сообщения. — Ну, раз со здоровьем у тебя все в порядке, то может поедешь с нами к Чан-хену? — Я не в настроении, — было очевидно, что он сразу откажется, но Сынмин не собирается сдаваться. Не для этого он всю дорогу терпел Минхо и трясся за свою жизнь, пока хен старался осторожнее ехать. — Я понимаю, что может тебе неприятно это слышать, но я хочу побыть в одиночестве. — Ты не можешь прятаться вечно. Парни начали что-то подозревать, потому что ты совсем пропал. Они решили, что мы в ссоре, поэтому отправили меня сюда, чтобы помириться. Если ты не поедешь с нами, то боюсь, что они сами заявятся сюда и наделают ненужного шума. Я и сам хочу, чтобы ты вернулся в компанию, и между нами все снова стало, как прежде. — А может ли стать, как прежде? «Нет». — Да. — Ты уверен в этом? Пришло время переходить к решительным действиям. Более чреватым, чем поездка с Чаном и Минхо. — Ты задаешь слишком много лишних вопросов, — после этой фразы Сынмин пытается соображать и действовать максимально хладнокровно, иначе то, что он задумал, будет обречено на провал. Парень встает с кровати и уверенно заявляет: — Я могу доказать тебе, что случившееся между нами — всего лишь недоразумение. Хенджин в полном недоумении тоже поднимается со своего места, не зная, что можно ожидать от лучшего друга. Сынмин медленно подходит к нему, все еще терзаясь в сомнениях, но отступать уже не вариант. Эти глаза. Он видел в них весь мир. Но в таком мире для Сынмина не было места. Поэтому он решил уйти сам. Без сожалений. Его губы невесомо касаются губ Хенджина, и Сынмин старается сделать этот поцелуй равнодушным и сухим, наименее чувственным. Не всегда получалось, но в итоге он ловит тот момент, когда нужно остановиться. — Я ничего не чувствую, — твердо произносит Сынмин, в то время как сердце чертовски сильно стучит, а мысли совершенно отличаются от сказанного. «Поцелуй меня снова». — Хорошо, — безразлично отвечает Хенджин, отвернувшись от него. — Я поеду с вами с условием, что это и правда был последний раз. «Пожалуйста». — Поверь мне.***
Минхо и Чан не спеша направляются обратно к машине, неся в руках пакеты с покупками. Март выдается теплый, а вечер стоит необычайно тихий и спокойный, но Минхо все еще нервно раздумывает о предстоящем отборе, несмотря на то, что для него это будет совсем не впервой. Может по нему и не скажешь, но ситуация с Хенджином его тоже беспокоит, и немного расстраивает тот факт, что Сынмин не желает с кем-либо делиться историей произошедшего. Минхо уверен, что что-то здесь не так, не могли эти двое просто взять и поссориться, должна была быть какая-то серьезная причина. — Как думаешь, что случилось у Хенджина и Сынмина? — старший тоже волнуется о своих друзьях. — Не знаю. Может влюбились друг в друга и не могут решить, кто сверху? — Да ну тебя, — Чан махнул на него рукой. — Ты же их близкий друг, должен хотя бы догадываться. — Я же говорю, моя гейская энергетика подействовала на них. Вот они теперь и ссорятся прямо как парочка. Минхо и сам не подозревает, насколько близок к правде. — Только на меня не распространяй эту свою энергетику. Едва парни уже подходят к месту встречи, они замечают там обоих друзей, чему были несказанно рады. Похоже, у Сынмина все получилось, только вот он сам и Хенджин не выглядят торжествующе. — И что за кислые рожи? — спрашивает Минхо, кидая пакеты на заднее сидение. — Тебя увидели, — язвит в ответ Сынмин. — Если бы это было правдой, то вы бы наоборот выглядели сияющими, мы же все-таки веселиться едем. И в отличие от вас, я уже готов! — Хенджин-и, у тебя все хорошо? — заботливо обращается к другу Чан. — Да, хен, — кратко отвечает тот. — Извините, что не отвечал. Мне немного нездоровилось, но сейчас все нормально. Шестое чувство Минхо говорит о том, что это ложь. Но по какой-то причине парень решает не доставать друга расспросами. Ведь он сам многое скрывает. И даже сейчас перед праздником он старается вести себя непринужденно, когда внутри терзают навязчивые мысли о прошлом, о хип-хоп команде и... о Чанбине. Минхо не раз пытался отбросить это, начать с чистого листа, но похоже, что судьба распорядилась иначе. Обратно до дома Чана и Феликса компания добирается быстрее и на удивление без непредвиденных происшествий. Минхо очень хотел сам вести машину, но Чан и тем более Сынмин ни под каким предлогом не разрешили бы. Пришлось вновь лишь мечтать. Но подъехав к дому, Минхо и вовсе забывает о своем желании. Ведь все взгляды прикованы к шикарному автомобилю, к парням, сидящим внутри, и поэтому он ощущает себя крутым как никогда раньше. Чувство внимания парень жутко любил и никогда этого не скрывал, с такими амбициями ему нужно было идти по пути звезды шоу-бизнеса. Минхо выглядит счастливее всех и, выйдя из машины, умудряется поздороваться со всеми гостями, которые направляются на вечеринку к хену. Сынмин в своем духе осуждает самолюбие друга, но на него ничего уже не действует. До того момента, как они входят в дом. В этот день несколько факторов существенно повлияли на душевное равновесие Минхо, которое и без того было хрупким. И самый главный из них находится сейчас перед ним и напрочь разрушает внутренний мир парня одним лишь своим существованием. Кажется, Со Чанбин снова решил испортить ему жизнь. — Это что, шутка такая, что ли, блядь?