nxt 2 u

Телефонный звонок с утра так раздражает. Кому вообще понадобилось звонить в такую рань? Чанбин долго игнорирует надоевший рингтон, но в итоге находит в себе силы, чтобы дотянуться до телефона. Три пропущенных от мамы. Сейчас позвонит еще раз. Парень никак не может проснуться, поэтому не знает, брать ли трубку. Через минуту телефон снова звонит, и Чанбин решает, что все-таки лучше ответить. — Чанбинни, родной, — совсем не мягким голосом произносит женщина, — ты где? — В университете, — отвечает парень, в реале лениво развалившись на своей кровати. — Матери родной опять врать вздумал? Думаешь я не знаю, что ты еще даже не вставал? — она как и всегда чертовски догадлива. Впрочем, по голосу человека, который еще несколько минут назад сладко спал, все предельно ясно. — Мам, мне ко второй, — не может ничего лучше придумать Чанбин, зная, что ему в любом случае влетит. Поставить пары в удобное время парень просто не успел, будучи опереженным другими студентами. Пришлось довольствоваться тем расписанием, что есть. — Ко второй, пятой, десятой, — глава семейства явно раздражена. — Ты мне лапшу на уши не вешай, пожалуйста, молодой человек. Еще одна такая выходка, и ты останешься без денег или вообще отправишься в армию. Чтобы через полчаса был на занятиях, иначе мне придется опять разговаривать с твоим куратором, а ты будешь разбираться с отцом. Делать было нечего, мамино слово — закон. У парня было слишком много проблем из-за плохой посещаемости, поэтому неудивительно, что родители снова пытаются его воспитать. На часах девять утра, значит Чанбин смог поспать всего три часа, так как благодаря каникулам режим максимально сбился. К сожалению, приходится расстаться с мягкой и удобной кроватью, чтобы по приказу мамы быстро собраться в ненавистный универ. Хотя, если быть точнее, второкурсник не любит не сам университет как таковой, а просыпаться в ужасную рань, чтобы идти на нудные долгие пары и, как он считал, потратить столько времени впустую. Поэтому Чанбин прослыл не самым прилежным студентом, но на самом деле он отнюдь не глупый парень, чьи способности к учебе и весьма развитое воображение не позволяют назвать его отстающим. Никто не может понять, какие тараканы живут в его голове, так как элементарная лень не могла сделать из него человека с довольно четкими убеждениями и взглядами на жизнь. Пункт назначения находится не очень далеко, но погода не располагает к прогулке, поэтому Чанбин решает отправиться на автобусе, что заметно сокращает время на дорогу. Он добирается до университета быстрее, чем планировал, поэтому по пути покупает новую пачку сигарет. Университетская курилка почти пустует, двое незнакомых парней вскоре выкидывают бычки и удаляются, что не может не радовать. Все же Чанбину всегда нравилось курить в одиночестве — была в этом некая романтика. Но счастье длится недолго. — Чанбин-хен? — знакомый голос окликает парня, но тот не сразу понимает, кому он принадлежит. — Ты тоже в этом универе учишься? Вот это совпаденьице! Хан Джисон. День прямо-таки начинается с сюрпризов. Только вот Чанбин сюрпризы не любил. — Что-то я не уверен, что это совпадение, — сомневается он, хорошо помня о том, как этот странный парнишка однажды увязался за ним в старшей школе, аргументируя это тем, что «такие, как они должны держаться вместе». И что Джисон подразумевал под «такие, как они…» Чанбину было не совсем понятно. В любом случае этот тип казался ему очень надоедливым, порой реально раздражал. Чанбин, как бы абсурдно это ни звучало, отлично понимает людей, но понять его самого никто так и не смог. Его прозвали одиночкой, считали каким-то чудиком, отвергли из общества, но он и не пытался втереться к ним в доверие, только наблюдал издалека, пока они ни о чем не подозревали. Чанбин мог бы стать тонким психологом, если бы умел взаимодействовать с людьми, но все обходили его стороной, следовательно, ему пришлось привыкнуть жить с этим, стать изгоем, непонятым окружающими. Но даже среди безразличного к Чанбину общества нашелся тот, кто по неведомым причинам захотел подружиться с ним. Личное пространство интроверта было нарушено, и этот факт заставил парня по-настоящему забеспокоиться. Обычно, если кто-то и пытался завести разговор с Чанбином, через некоторое время осознавал, что он не относится к числу людей, стремящихся завести друзей, поэтому быстро отставал, но Джисон остался. Тогда-то одиночка, свыкшийся со своей участью отшельника, всерьез начал нервничать, так как не понимал своего нового знакомого, который так упорно набивался в приятели, не знал, какие мотивы им движут, почему он выбрал именно Чанбина, до которого нет никому дела. Ведь даже хулиганы старались его избегать. — Ты куришь? — с ноткой удивления интересуется Джисон, замечая в руке парня недокуренную сигарету. — Нет, сигарету выгуливаю, — язвит он. — Ты в курсе, что это вредно? — Ты мне мать, что ли? — Думаю, твоей маме это не понравилось бы. — Она и так от меня не в восторге, — Чанбин морщится, пытаясь побороть кашель. Разговаривать и курить одновременно не очень практично. — Ты всегда такой угрюмый, потому что куришь или ты так поддерживаешь свой «дарк концепт»? — Не грузи меня с утра, — докурив, парень направляется прямо по направлению в университет. Джисон плетется вслед вместе за ним, как и ожидалось. — Что ты вообще тут забыл? — Да так, мимо проходил. — Я имел в виду универ. — А, ну… говорят здешний факультет изобразительного искусства один из лучших в Корее, поэтому решил сюда поступать. А ты сам на каком? Чанбин опешил. Не будет у него спокойной жизни. — Не поверишь… — все что может ответить парень. — Ты тоже, что ли? — неподдельно удивляется Джисон, явно воодушевившись данной новостью. — Блин, круто! Мы опять будем вместе тусить? — Сомневаюсь, — отрезает тот, чье личное пространство вновь подвергается вторжению. — Почему, хен? — упавшим голосом отвечает Джисон, будто о чем-то умоляя. — Начнем с того, что мы учимся на разных курсах… — не успевает договорить Чанбин, как довольно разговорчивый сегодня парень перебивает его: — Но ведь после универа мы будем видеться, можешь помогать мне с учебой, ты же мой сонбэ. — Я редко здесь появляюсь, — признается Чанбин, поднимаясь по ступенькам ко входу в университет, в который так не хочет идти. Сейчас он чувствует это наиболее остро. — К тому же, у меня есть свои дела. — Ты до сих пор рисуешь комиксы? Парень останавливается. Это была тема, которую Чанбин не любил обсуждать больше всего, взяв во внимание то, что он в принципе разговаривать не любил. Джисон шел дальше, пока не заметил, что собеседник остался позади. — Какое тебе до этого дело? — непривычно громко для себя отвечает раздраженный Чанбин, который уже и позабыл, каково это злиться на кого-то. — Мне просто стало интересно, — резкий ответ Чанбина приводит Джисона в замешательство. — Я помню, в школе у тебя хорошо получалось. В ответ ничего так и не следует. Не настроенный на болтовню Чанбин ускоряет шаг и, обогнав так быстро надоевшего парня, входит в здание. Джисон, которому, видимо, неизвестно слово «игнор», снова достает его. — Ты не боишься опоздать на пару? — Чанбин уже не знает, как от него отвязаться. — Какая пара, когда я встретил друга, которого больше года не видел? Ты не отвечал на мои сообщения, поэтому я даже не знал, что ты учишься здесь. Но мне очень повезло! «Неужели это все за мои прошлогодние грехи?» — жалобно думает Чанбин, который на первом курсе и реально немало накосячил. — Я пока ни с кем не познакомился, — продолжает Джисон. — Люди автоматически избегают личностей, которые постоянно носятся с камерой. Хан Джисон и правда никогда не расставался со своим любимым фотоаппаратом, Чанбин точно таких случаев не замечал. Из-за его увлечения фотографией, доведенное до абсолютного фанатизма, многие остерегались его, считали сталкером, некоторые девушки жаловались на то, что он извращенец и в тайне фоткает их, когда они переодеваются, что на самом деле смутно напоминало правду. Но все же это не отменяло того факта, что многим была не по душе мания Джисона снимать все вокруг, поэтому единственным другом для него всегда оставалась камера. Можно сказать, этот довольно дружелюбный, но, к сожалению, странный парнишка тоже был в своеобразном клубе аутсайдеров. Наверное, поэтому он так отчаянно пытался найти общий язык с Чанбином. — Возможно, — отвечает Джисон, пожав плечами, — но хорошо, что у меня есть такой друг, как ты, хен. — Не умеешь ты выбирать друзей. Когда Чанбин входит в аудиторию, где уже как несколько минут началась пара, немалое количество любопытных лиц обращают на него свое внимание. Кто-то начинает тихо это обсуждать: — Ого, он решил почтить нас своим присутствием в первый же день. — Разве его не отчислили? Университет нисколько не изменился, не считая того, что сегодня был особый и, к несчастью Чанбина, шумный день. Те же коридоры, кабинеты, толпы студентов, та же во всю живо кипящая студенческая жизнь, учебная атмосфера, общение, сплетни, и именно сейчас к ним прилагаются с интересом все разглядывающие первокурсники, старшие курсы, агитирующие участвовать в различных сферах деятельности учебного заведения, рассказывая о том, как много бонусов они от этого получат. И ведь многие и правда наивно велись, Чанбин же, как и всегда, считал это бесполезной тратой времени. Он, конечно, мог реализовать себя в каком-нибудь творческом клубе, в особенности там, где делается упор на комиксы, а такой и правда существует. Но парень скорее начнет посещать универ каждый день, чем поделится своими работами, которые были для него не просто рисунками на экране и листе бумаги, а отражением внутреннего мира, личных мыслей, чем-то сугубо сокровенным. Но любой нормальный человек назовет его серьезное увлечение миром маньяков и убийц признаком психического расстройства. Для Чанбина это никакое не хобби, он живет этим. Люди интересуют его только тогда, когда находятся в критической ситуации, когда кажется, что летального исхода уже не избежать — именно в этот момент человек испытывает наивысшую степень эмоционального напряжения и показывает свою истинную личность. Чанбину чуждо проявление эмоций, он не сентиментален, никогда не отличается энтузиазмом, а его лицо, откровенно говоря, можно сравнить с кирпичом, и вместе с этим парень считает, что другие люди всего лишь скрываются под маской, так как такое понятие как искренность уже давно позабыто обществом. Не то что бы Чанбин всех презирает, люди представляют для него большой интерес, в особенности их поведение в той или иной ситуации. Ему нравится находить причинно-следственные связи, размышлять о том, что толкает преступников на совершение уголовно наказуемых действий. Человек по-настоящему жив, находясь в шаге от смерти, когда хватается за последние оставшееся минуты — с таким убеждением живет Чанбин, сам на деле не знающий, что такое жить, а не существовать. Впрочем, только благодаря этому увлечению нелюдимый парень хоть как-то стал ближе к обществу, хоть и не принимал особого участия. А когда решил принять, все закончилось, честно говоря, очень неудачно. — …Думаю, что я переспала бы с Каем из ЕХО. — У тебя какие-то слишком завышенные ожидания от жизни. Лучше скажи, кто тебе приглянулся в универе. Весьма недалекие девчонки имеют свойство разговаривать о личном так, чтобы слышала абсолютно вся аудитория. И даже те, кому было вообще неинтересно. — Если честно, на первом курсе факультета музыкального искусства учится такой красавчик, просто нереальный. Он в первый день подсказал мне, где выход, когда я запуталась в коридорах. Теперь никак не уходит из моей головы, потому что, ну правда, таких парней еще поискать надо. — Серьезно? И что, ты бы… переспала бы с ним? — Да я бы ему в сексуальное рабство отдалась, если бы он был маньяком. — Ты хотя бы узнала, как его зовут? — Ли Минхо. Факультет музыки. Маньяк. Ли Минхо. Чанбин услышал, осознал, мысленно галочку поставил. Осталось увидеть, дать собственную непредвзятую оценку, так сказать. Теперь только нужно его найти. И это случается раньше, чем он думал. Посвящение первокурсников долгое, скучное, и излишне напыщенное действо, которое ректор чуть ли не ставит в один ряд с открытием Олимпиады. Студенты, как и ожидается, сильно воодушевляются предстоящей совершенно новой жизнью, каждый обсуждает сегодняшнюю грандиозную пьянку в честь праздника. — Енджи, что за факультет сидит за нашим? — Социальных наук вроде, а что? Молодые студентки снова находят повод пообсуждать кого-нибудь, но в данный момент Чанбину везет, что он сидит именно рядом со сплетницами, которые все обо всех знают. — Видишь там сидят трое парней? Они обе, стараясь быть незаметными, поворачивают головы назад, рассматривая объектов разговора. — Вон тот слева — Ли Минхо, о котором я тебе рассказывала, — поясняет девушка, игриво улыбнувшись. Тот самый Ли Минхо. Тот, кто был нужен Чанбину. — Да? — удивляется вторая. — Реально клевый, но мне тот, который рядом с ним, больше нравится. Не знаешь, как его зовут? — Нет, но похоже эти двое парней, с которыми сидит Минхо, его друзья. — С чего ты взяла? — Он же сидит не со своим факультетом, тем более они о чем-то оживленно болтают, — рассуждает девушка, не отрывая глаз от привлекательных первокурсников. «И так должен выглядеть сексуальный маньяк?» — в голове Чанбина уже прочно поселился новый сюжет для истории о двуличном парне, днем — всеобщего обаятельного любимца женщин, ночью — насильника, страдающего от патологической сексуальной агрессивности. Эта мысль не отпускала его, но никто из окружения не вдохновлял художника на образ довольно-таки сложной для понимания личности. Чанбин не успокоится, пока не найдет того, кто поможет воплотить его навязчивую идею в жизнь. Она душила парня, не давала ему спать, будто требовала от него всех жизненных сил и внимания. Это была его участь. — Представляешь, у нас с Хенджином полностью совпало расписание, — говорит парень, сидящий справа. — А мы даже не знали, что выбрали одинаковые предметы. — Ну, это судьба. Можете жениться, — шутит Минхо. — Ох, заткнись, — отвечает другой парень, тот, который понравился одной из девушек, и по-дружески толкает его в плечо. — Уже готовы запомнить сегодняшнюю пьянку на всю жизнь? — Если ты реально собрался нажраться, то по-любому ты ее не вспомнишь. — А ты прав. Если мы сегодня не напьемся и не подкатим к классным девчонкам, то эта ночь пройдет зря. Красивый, с чувством юмора, косит под плохого парня — отлично, девушкам такие нравятся. Зацепил, значит идеальный вариант. Но теперь Чанбину тоже придется посетить это мероприятие. Загородный дом, служащий обителью самого разнообразного алкоголя, находится отнюдь не близко. Чанбин понятия не имеет, кому он принадлежит, очевидно, его сняли какие-то мажоры из университета, но раз вход абсолютно бесплатный, то грех пропустить. Это удачный шанс приблизиться к тому, кто в данный момент вызывает максимальный интерес. Перед тем как войти туда, парень достает сигарету. И, кстати говоря, выбирает весьма подходящий момент. — Я король мира! — громко разносится на всю округу. Это он. Ли Минхо собственной персоной. — Ты идиот, — рядом идущий темноволосый парень дает ему пинка, что со стороны выглядит забавно. Чанбин бы мог посмеяться, да не смешили его такие вещи. — Нахрена разорался? — Я пришел тусоваться, переставайте вести себя как школьники, — жалуется Минхо. Он в сопровождении тех двух парней, которых Чанбин уже видел на церемонии посвящения. Очевидно, это и правда его близкие друзья. А пока они рядом с ним к Минхо не подобраться. Это плохо. — Минхо-оппа! На горизонте появляется девчонка. И снова задача усложняется. Теперь она весь вечер будут крутиться около него. Остается только наблюдать издалека, дабы не быть пойманным посторонними. — Юна, почему ты называешь меня оппой? Мы же ровесники, — недоумевает Минхо. — Ты старше меня на несколько месяцев, мне нравится тебя так называть. А тебе не нравится, оппа? — девушка чуть ли не запрыгивает на него, строит из себя милашку, но парень, похоже, не имеет ничего против. Наверняка это тешит его самолюбие. Вскоре компания скрывается от обзора Чанбина, и ему приходится последовать за ними. Громкая музыка, море спирта, толпа народа — вот все, с чем сталкивается парень, который совершенно к такому не привык. Неудивительно, с закрытым образом жизни подобные вечеринки для него что-то новое и даже немного пугающее. Но никто не обращает на Чанбина внимания, все веселятся, ни о чем не задумываясь. Его даже посещает мысль, что стоило немного принарядиться, что ли — как-то он выделяется на общем фоне. Или скорее жутко неприметен. Он замечает несколько знакомых лиц, тех, с кем он посещает некоторые занятия, но они не спешат контактировать с Чанбином, что для него несомненно является плюсом. Перспектива взаимодействовать с пьяными и возбужденными студентами его не очень прельщает. Та приставучая девчонка все время находится рядом с Минхо, буквально не отпуская его от себя. Чанбин внимательно наблюдает за его поведением и отношением к девушке и делает вывод о том, что такое большое внимание от противоположного пола помогает ему самоутвердиться. Минхо — уверенный в себе, шумный и довольно беспечный парень, любящий быть в центре внимания и, по большой вероятности, настоящая душа компании. В общем, полная противоположность Чанбина, что делает его личность еще более занимательной для психоанализа. Вот почему выбор пал именно на него. Ведь никто не знает, какой Ли Минхо кроется за этой маской легкомыслия. В какой-то момент он и его навязчивая подружка и вовсе пропадают из радиуса наблюдения Чанбина, и это начинает неприятно действовать на нервы. Музыка сильно долбит по ушам и вызывает острое желание побыстрее покинуть это пристанище студенческих грехов, но эта чертова одержимость незнакомым парнем останавливает его и заставляет терпеть. — Чего стоишь скучаешь? — неожиданно к Чанбину подходит незнакомая первокурсница, что его настораживает. Это первый раз за вечер, когда к нему кто-то обращается, тем более девушка. — Я не скучаю, — довольно холодно отвечает он, но, судя по всему, ее это нисколько не задевает. — Да ладно, ты здесь уже давно, а даже не общаешься ни с кем и ничего не пьешь, не ешь. Ты один пришел? — Нет. Но тот, с кем, а точнее ради кого он пришел даже не подозревает о существовании Чанбина. Внезапно парень замечает, что та девица, которая весь вечер липла к Минхо, стремительно направляется к выходу, при этом имея весьма мрачный вид. Похоже, наш Дон Жуан чем-то ее обидел. Но вот его самого нигде пока не было видно. — Это Юна, что ли? — оказалось, подошедшая к Чанбину светловолосая девушка, тоже ее знает. — Да, — не подумав, отвечает он. — Вы знакомы? — Нет, — Чанбину приходится выкручиваться. — Я знаю ее друга. — Кого? Ответ не заставляет долго себя ждать. «Друг» сам объявляется тогда, когда нужно. — Его, — Чанбин указывает на Минхо, который с озадаченным видом в поисках кого-то нервно озирается по сторонам. Наверное, потерял свою подругу, убежавшую минутами ранее. — Ли Минхо? О боже, он такой классный! Познакомишь меня с ним? И как много девчонок от него без ума? Заносчивые парни нынче в моде. — Раз он твой друг, то ты идешь со мной. Чанбин не успевает сообразить, как эта особа резко хватает его за руку и ведет прямо в разгар какого-то действа. И то, что тут происходит, Чанбину совсем не по душе. «Paper Kissing game» сама по себе игра на любителя, которая в большинстве случаев нравилась именно девушкам. — Минхо-я! — окликает потерянного парня светловолосая и направляется прямиком к нему. Через какое-то время он тем же самым способом попадается в эту ловушку, и, как по повиновению судьбы, оказывается совсем рядом с Чанбином. Сам он был уверен, что ему никогда не придется играть в такие игры, тем более в компании парня, за которым следит уже где-то в течение двух часов. Но деваться было некуда, придется сделать это, пока Минхо снова не пропал из поля зрения. Наконец-то Чанбин может рассмотреть его вбзили и именно тогда понимает, что этот парень действительно тот, кто нужен. Теперь нельзя тратить время зря, нужно достичь желаемого, найти в нем того персонажа, который достоин его кропотливой работы. — А вас не смущает, что рядом со мной парень? — спрашивает Минхо, взглянув на Чанбина. — Так же интереснее, — смеется одна из играющих девушек. — Все айдолы из мужских групп в это играют. — Вы хотите сказать, что я похож на айдола? — кокетливо произносит он. В ответ все девушки мерзко хихикают. Вот она — сила обаятельной внешности. Но Чанбин узнает, насколько он страшен внутри. Никто больше не стал препираться, поэтому игра началась. Она не показалась Чанбину сложной, главное было аккуратно передать листок бумаги, но азарта он, к сожалению, а может и к счастью, так и не поймал. Зато почувствовал, как сильно от Минхо несет перегаром, и, судя по тому, как он играет, очевидно, что он ужасно пьян. Одна секунда, и тонкое препятствие предательски слетает с чужих губ, позволив случиться крайне неловкой сцене. Чанбин смотрит прямо в глаза Минхо, который из-за воздействия алкоголя еще не успевает осознать происходящее. Вот что называется предельное наблюдение, перешедшее к практике. Девушки визжат громче, чем играет музыка. Это вразумляет Минхо, и он быстро отстраняется, не слабо испугавшись этой непредвиденной ситуации. Чанбин ожидает от него всего: возмущения, извинений, даже шуток, но тот просто берет и уходит. Минхо впопыхах куда-то направляется, напоследок промямлив какой-то пьяный бред, что скорее всего означало «мне плохо, я пойду». Передвигается он с трудом, поэтому сомнений в том, что слегка перепивший студент хреново себя чувствовал, не было. Женская аудитория немного расстраивается, что местный красавчик покидает их интересную игру, но все решают, что похоже, он засмущался, поэтому они не уговаривают его вернуться. — Я думаю, мне нужно помочь другу, — Чанбин отправляется за Минхо, скрывая свои истинные намерения. Сейчас ему ничего не мешает, тем более теперь они почти что знакомы, хоть и не успели друг другу нормально представиться. Зато успели поцеловаться. Определенно самое необычное и непредсказуемое взаимодействие Чанбина с кем-либо из людей. Минхо поднимается на второй этаж дома и скрывается в одной из комнат, Чанбин же тайно следует за ним, надеясь, что там, куда идет объект наблюдения, никого нет. К счастью, так и есть. Минхо лениво плюхается на диван, даже не замечая, как входит посторонний. Либо ему все равно, либо он и правда туго соображает. Преследователь несколько минут молча наблюдает за ним, стоя у стены, будто сам является маньяком, идущим по следам жертвы. Но позже Минхо все-таки обращает на Чанбина внимание: — Кто это? — спрашивает он, прищурившись вглядывается в темноту. — Опять ты? — Почему «опять»? — не понимает Чанбин. Минхо не может ответить этот вопрос, видимо, ему неловко вспоминать произошедшее. Чанбин же выглядит невозмутимо, от него будто веет холодом и равнодушием, несмотря на какую-то маниакальную одержимость этим парнем. — Ты чего-то хочешь? Извини, что так вышло, — неумело извиняется Минхо, прикрыв лицо ладонями. По его тону слышно, что он все еще далек от трезвого состояния. — Я пришел сюда только ради тебя, — признается Чанбин, и для Минхо это звучит как минимум странно. — Ты мне нужен для одной важной вещи. — Я? Нужен тебе? Я… это… Не из тех, если что… Что ты хочешь от меня? — парень в замешательстве трактует сказанное Чанбином не совсем верно. Минхо выглядит жалко и напуганно, словно ожидает, что сейчас его побьют. — Кто ты вообще такой? — спрашивает он, разглядывая напротив стоящего парня. — Со Чанбин. — Ты тоже первокурсник? — Да. Факультет изобразительного искусства, — представляется он и тут же отрезает: — но это неважно. — А я... — Я знаю, кто ты. — Ты сталкеришь за мной? — Можно и так сказать. Эта фраза заставляет Минхо насторожиться. Он, даже будучи пьяным, понимает, что Чанбин говорит серьезно, и отшучиваться в данный момент — бессмысленно. — Я не понимаю тебя. Может скажешь, что тебе от меня нужно? — он требует объяснений. Чанбин же не собирается от него ничего скрывать: — Ты идеально подходишь для моего замысла. Ты красив, харизматичен, нравишься девушкам. Мне нужен такой, как ты. — Я нравлюсь тебе? — Минхо снова неправильно понимает слова Чанбина. Не догадывается о том, что является лишь еще одним экземпляром в копилке помешанного на комиксах парня. — Я лишь хочу знать, кем ты являешься без глупой маски. Чанбин медленно приближается к нему. Он походит на злобного гения, проводящего эксперимент. Минхо сейчас мало что понимает, но как-то странно реагирует на Чанбина, который вдруг дотрагивается до его подбородка, поднимая голову выше. Он разглядывает лицо, чьи эмоции трудно прочитать — то ли испуг, то ли негодование. В темной комнате, освещаемой только светом луны, эти действия носят некий двойственный характер. Минхо не может разобраться в том, что это все значит, но и остановить тоже не пытается, будто пускает все по течению, позволяет странному парню делать, что вздумается. Может он хотел этого? Чанбина, честно говоря, немного удивляет покорность обычно взбалмошного парня. Весь его темперамент вмиг испарился. Неужели алкоголь превратил его в чистый лист? Чанбин видел в нем прототип маньяка, злодея со сложным внутренним миром, но сейчас Минхо и правда походит на жертву. Нужно обескуражить его, заставить перейти в наступление. Чанбин прибегает к непредвиденным действиям, которые неизвестно каким образом пришли в его нездоровую голову, но он считает, что только так сможет повлиять на слишком послушного и тихого Минхо. Искусство требовало искусного исполнения. Чанбин целует парня, несмотря на то, что только в теории знает, как это делается. А вот Минхо, в отличие от него, уже имеет этот опыт на практике. Только данный факт, к большому разочарованию, никак не может помочь Чанбину найти в этом парне тот образ, который уже столько дней не покидает его сознание. Минхо оказывается беспомощным, походит на ребенка, не знающего сопротивления, он принимает роль жертвы, ему нравится это. Вот каким он является в жизни, где нет притворства, где он обнажает свою настоящую личность первому встречному, способному взять над ним полным контроль. В Чанбине сила, которую Минхо чувствует, но тот не считает, что для него это удачный исход. Все ожидания уничтожились в тут же, когда тот, в ком Чанбин видел стержень, лучший образ, так просто сдался ему. И алкоголь вряд ли здесь сыграл большую роль. Все причины крылись в человеке самом, в его мыслях и желаниях. Чанбин продолжает целовать его, но не чувствует ничего и только больше понимает, что ошибся, что ему еще только предстоит найти избранного. Больше он никогда не приближался к людям настолько близко, но был одержим ими, одержим своим воображением, где такие, как Минхо кажутся ему героями. Но на деле оказываются слабохарактерными мальчишками, так сладко стонущими под телом самого творца этих историй. Способность управлять судьбой этого парня, отчаянно касавшегося чужого голого тела под одеждой, не давала никаких привилегий. Эта ошибка лишь привела к появлению новых проблем, решить которые в дальнейшем оказалось труднее, чем осмелиться кого-то поцеловать. Наживать себе врагов не является хобби Чанбина, но он вполне может понять, что за ненависть живет в людских сердцах. Новоиспеченный враг, одновременно испытывающий глупое чувство любви, оставался же полностью за гранью понимания.