Терпеть его не могу!

До празднования дня рождения Кенсу Бэкхен сидит на кровати и убивается по поводу своей нетранспортабельности. - Все будут веселиться, а я сидеть и обниматься с куском замороженной говядины! Угораздило же! Я в это время, сидя за столом, ищу на сайтах об аренде недвижимости подходящий вариант. Бэкхену я ничего не сказал, с него на сегодня переживаний хватит. И так ругается сидит. Так что ноут я от него отвернул, а деятельность свою максимально законспирировал - в конце концов экзамен скоро. Я, может, готовлюсь. Исин забегает за полчаса до выхода, обеспокоенно осматривает лодыжку Бэкхена и, подмигнув нам обоим, убегает готовиться. В это же время Чунмен уточняет детали по телефону, наглаживая черную рубашку для Чонина. Лухан кинул сообщение, что они подъезжают. Наивный До Кенсу думает, что будем только мы с врединой. Я спускаю Бэкхена на первый этаж и отрываю от подарочных пакетов, а то он с ними так носится, что скоро из-под яркого банта кто-нибудь вылупится. Кенсу спускается через несколько минут и шутливо замечает, что хотел другой подарок, а забинтованная нога Бэкхена не подходит. В машине именинник с восторгом рассматривает содержимое пакета: листает книжку и крутит в руках коробку с маджонгом. - Чанель, мне придется его у тебя украсть. Не могу же я играть сам с собой. - С возвратом, пожалуйста, - шучу я и заворачиваю на стоянку ресторанчика. Внутри немного шумно: несколько компаний то ли друг с другом в громкости соревнуются, то ли с музыкой, ненавязчиво звучащей фоном. В любом случае последняя явно проигрывает. Кенсу выбирает столик, немного тесноватый для всей компании, но Бэкхен уговаривает на другой вариант под предлогом "больше еды поместится". Кенсу задумывается, осматривает зал еще раз и - да кто бы сомневался! - соглашается, усаживаясь... спиной к двери! План работает на "отлично". Бэкхен долго копается в меню, привередливо рассматривает страничку за страничкой и никак не может определиться с выбором. Кенсу предполагает, что вредность - последствия травмы, Бэкхен добавляет - послеродовой, и только я молча лыблюсь и поглядываю на время. Если наши еще на минутку задержатся, я начну жевать обложку меню. А Бэкхен как ни в чем не бывало продолжает рассматривать лощеные развороты. Прирожденный врунишка и вредина, даже глазом не ведет. - Ты меня сейчас достанешь, и я сам закажу, - не выдерживает Кенсу. - И будешь потом давиться своими огурцами. - Ну положим, огурцы Чанель съест, - доносится голос Исина. - А вот от торта не откажется никто. Кенсу удивленно поворачивается на стуле и попадает под ворох поздравлений и шуршащих бантиков. Шокированный и растерянный, сквозь многочисленные "С днем рождения", он еще пытается выговорить что-то из разряда "откуда вы все взялись?", "что вы здесь делаете?" и "это все мне?", но больше хлопает глазами и мычит, чем произносит хоть что-то внятное. - Надеемся, ты рад. Будет неловко, если нам придется уйти, - шутит Сехун развешивая пальто. Кенсу ошарашенно осматривает вдруг заполненные места за столом и только разводит руками. - У меня нет комментариев на этот счет, - наконец выдавливает он, но легкий подзатыльник Бэкхену все же дает. Бэкки хохочет, спрятавшись за меню, и невозмутимо предлагает наконец-то что-нибудь заказать. Кажется, именно его собирался пнуть под столом Кенсу, но и моя коленка это как-нибудь переживет. Кенсу не в силах скрыть, насколько ему понравился этот сюрприз. Он улыбается и разворачивает подарки, подцепляя вилкой узелки бантов. Мне кажется, у него давно не было такого дня рождения, с кучей народа, шутками и ворохом оберточной бумаги. Кенсу не производит впечатления компанейского парня. Вечно один, только Бэкхен рядом и пара одногруппников, да и с теми омега общается от случая к случаю. Словно за все это время ему так и не удалось примкнуть ни к одной компании. Он для них как приходящее звено. Да, сходить в кино можно, пустить во внутренний круг - не получается. Вот и выходит, что никого, кроме Бэкхена, у него нет. - И когда вы это провернули? - спрашивает Кенсу, пока официант удаляется с внушительным списком. - Да много надо, что ли? - просто объясняет Бэкхен, сворачивая из салфетки самолетик. - Созвонились, договорились и пришли. - Надеемся, ты правда рад, - подхватывает Исин. Кенсу мнется, смущенно улыбается и только молча кивает. На помощь приходит телефон, кратко вибрирующий на столе. И вы бы видели, как загораются глаза омеги при взгляде на экран! Бэкхен хихикает и, пытаясь через стол заглянуть в текст сообщения, от усердия высовывает язык. Но Кенсу сперва читает сам, явно смакуя каждое слово и прикрыв текст ладошкой, и лишь потом аккуратно под столом протягивает Бэкки телефон. Бэкхен несколько раз пробегает сообщение глазами и задорно улыбается. - Он нравится мне все больше и больше, - шепчет он другу, возвращая телефон в протянутую ладонь. - Ну точно у вас коллективный разум, - смеюсь я, легонько прихватывая омежку за бок. Кенсу шутливо цыкает, но покрасневшие щеки скрыть не может. Думается, поздравление было очень приятным. За шутками и болтовней два часа пролетают незаметно. Кенсу расслабляется и хорошо проводит вечер - это заметно. Он благодарит нас за такой сюрприз, одаривает сияющей улыбкой и охотно соглашается продолжить, когда в беспокойной голове Сехуна зарождается мысль о каком-нибудь баре или клубе. И мы дольше собираем в кучу все подарки именинника, чем решаем, куда отправиться после. В ресторанчике мы особо не пили. Разлили на всю компанию бутылку вина и дальше развлекались разговорами, при том Чунмен с Бэкхеном так многозначительно переглянулись, посмотрев на нас с Чонином, что сомнений в нашем с ним трезвом образе жизни не осталось ни у кого. Хотя я и так за рулем. Ладно, я выпил два глотка из своего бокала, остатки ушли Бэкхену, толкавшему основательный, длинный и ну очень торжественный тост. Прошу обратить внимание, что благородно не напомнил Бэкхену, что по договоренности мы оба не пьем. Так что к моменту нашего появления в клубе омеги были навеселе, а мы скооперировались в компанию трезвенников. Чонин держался до последнего. Минут сорок наблюдал, как Чунмен хохочет, обнимая Бэкхена и Кенсу. Он вообще очень тихо сидел весь вечер и редко подавал признаки жизни - нервы не позволяли. А потом, когда Чунмен, подхватив именинника, ускакал на танцпол, взял в баре маленькую бутылочку с повышенной крепостью и осушил до дна за считанные секунды, не поморщился даже. Под пристальным взглядом альфы Исин двигается на танцполе и покоряет Криса снова и снова. У последнего более чем оправданный вожделенный взгляд и заметный бугор на штанах. Помесь ароматов ночного клуба никто даже не берет в расчет. Чунмен танцует спокойно, немного лениво, а Чонин всматривается в каждый поворот бедрами и откровенно облизывает губы. Я не помню, видел ли когда-нибудь, как держится на танцполе Кенсу, но судя по всему - нет. Запомнил бы. Потому что до меня начинает доходить еще одна причина, почему они с Бэкхеном такие близкие друзья: две маленькие копии, с вертлявой задницей и соблазнительной ухмылкой. Повезет альфе. Чонин за руку уводит Чунмена с танцпола. Омега удивленно хлопает глазами, но после первого поцелуя с алкогольным привкусом догадывается в чем дело. Обнимает своего парня, и они скрываются в коридоре. У них сейчас каждый миг на счету. Кенсу плюхается рядом, хватает Бэкхена за руку и обмахивается бумажной салфеткой. - А вы что не танцуете? - интересуется омега, оглядывая троих альф. - Я б тебе сказал, что великим танцорам мешает, да ты смутишься, - за всех отвечаю я. Бэкхен легонько стучит меня по коленке и глупо хихикает. Нога не позволяет ему оторваться по полной программе, так что он компенсирует отсутствие одной физической активности другой физической активностью: пока мы болтаем с парнями, щекочет меня, жамкает и норовит залезть под рубашку прямо с головой. Бэкки превращается в развратную лапушку, когда выпьет: мордочка детская, а ручки ширинку расстегивают. С ним надо быть настороже. Вот Кенсу сидит рядом, держит мое солнышко за одну руку, а солнышко второй рукой на внутренней стороне моего бедра шурудит. И действия его, как вы понимаете, весьма эффективны. Хотя по сравнению с возможным возбуждением это еще ничего. Я могу болтать, не теряя нить разговора. Крис тоже может, хотя Исин сидит, уткнувшись носом ему в шею и что-то рисуя языком. Капитан крепко обнимает свое сокровище и только наклоняет голову, чтобы живописцу было удобно. Мне видно, как широкая ладонь пропадает под майкой и гладит по спине. Исин почти мурчит, блаженно выцеловывая на коже им одним понятные знаки. Лухан из их шайки-лейки самый трезвый. Ему завтра принимать экзамен, а похмелье не повышает шансов на успех ни у него, ни тем более у студентов. Так что он цедит легкий коктейль через трубочку, а с Сехуном делится посредством поцелуя. И почему-то, судя по шумопроизводительности, самым пьяным среди нас кажется именно Се. - Да говорю вам, детей пошли делать, - рассуждает Сехун. - Чтоб наверняка. - Ну да, чтоб ему потом отец Чунмена при встрече не только отказал, но и яйца оторвал для верности, - скептично отвечает Крис. - Я б убил. - Никого мы не делали, - улыбается Чунмен, за руку доводя Чонина до стола. - Ну это вы так говорите, - бубнит Исин, со смачным чмоком отрываясь от шеи Криса. - Мы вон тоже пока никого не делаем, а сами... Крис, поджав губы и стараясь не заржать в голос, моментально затыкает Исину рот ладонью. Омега мычит окончание фразы, но за хохотом компании его не слышно. - Вот болтун, - умиляется Лухан. - Так что вы там делаете? Крис бросает на омегу красноречивый взгляд, и пока Чонин с Чунменом и Кенсу угорают, разговор сходит на нет. Лу отставляет бокал с коктейлем в сторону и незаметно бросает на Сехуна взгляд. Но альфа веселится вместе со всеми. Время идет, а градус растет. И вот уже совсем пьяный разговор. И пока Исин искал применение своему альфе, а Бэкхен - рукам, Чонин откровенно бил себя пяткой в грудь и обещал никогда и никому не отдавать свое сокровище. В пьяном бреду, после еще пары стаканчиков, он бессвязно рассказывал, как превратился в параноика: Чунмен отходит на пять минут, а альфа чуть ли не секунды считает и заводит будильник. Сехун что-то пошутил, а Чонин стал серьезным - на лбу проступили напряженные морщинки. - Вот так уйдет на пару минут - ик! А потом окажется - ик - что они его - ик - уже увезли за бугор. Чунмен не отстает и, пока Чонин в красках расписывает, как же несправедливо отнимать у него его омежку, продолжает драматизировать. Тоже тот еще сюрприз. Чунмен, оказывается, готов был пойти на любое ухищрение, вплоть до обмана. И даже в ванной репетировал перед зеркалом, как скажет отцу, что игры в подростковую любовь привели к недетским последствиям, что сына он назовет в честь прадедушки Чонина, а жить они будут вместе. Репетировал и пытался предугадать реакцию. Выходило не очень. Зато Чонин, впечатленный таким самопожертвованием, подарил Чунмену такой пылкий поцелуй, что даже рука Бэкхена замерла у меня под рубашкой. Да, мое мелкое чудо тоже фокусничает. Он расстегнул пару пуговиц в середине, нырнул туда тонкой ладошкой и теперь бессовестно елозит пальцами по коже. О наличии стыда и совести у этого объекта можете не спрашивать. Нет его у них - врожденная аномалия. Кенсу хохочет, оживленно со всеми болтает и под действием очередного коктейля признается, как ему нравится новоприобретенная компания. Лухан от лица всей шайки-лейки делает ответное признание и напоследок тащит именинника на танцпол. Бэкхен в очередной раз горестно вздыхает, глядя на ногу, и принимается жамкать меня еще усерднее - отсутствие подвижности компенсирует, что ли? В таком случае он может гордиться собой: шевеление в моих штанах вполне сойдет за компенсацию. Крис с Исином собираются первыми. Чонин с Чунменом уезжают следом, напросившись в попутчики к Лухану и Се. И в итоге мы остаемся в первоначальном составе: я, трезвый и слегка возбужденный, Бэкхен, облапавший меня во всех местах, кроме самых труднодоступных, и Кенсу, счастливо и пьяно улыбающийся и обнимающий свои подарки. Ребята не очень хорошо знакомы с его интересами и желаниями, да и я, что лукавить тоже, но, судя по восторженному взгляду Кенсу, все сюрпризы пришлись по вкусу. Чую, без хитрой мордашки моего омеги не обошлось. Громыхание клубной музыки вместе с запахом табака и пота остается за тяжелой дверью. Кенсу устраивается на заднем сиденьи, глупо подхихикивая над шутками Бэкхена, а последний кривляется, изображая самых запоминающихся персонажей с танцпола - на пьяную голову как там только не выделываются. Пристегивается, дежурно жамкает меня за колено и позволяет, наконец, выехать в сторону универа. Операция "Поздравь Кенсу!" проведена и успешно завершена. Пока мы идем по территории универа Бэкхен шепотом обещает свести меня с ума, завалить и оттрахать прямо на пороге комнаты. Ничего не подозревающий Кенсу хохочет, напевает что-то под нос и обнимается с подарками - как он их еще не раздавил? А Бэкхен все старается, в красках описывает. Совести у него нет. Дотаскиваю эти две тушки до двери. И если одна покорно переступает порог, то вторая тушка повисает мешком и пьяно перечисляет все сексуальные фантазии. Он думает, что тихо шепчет, а я молю, чтобы Кенсу на утро не вспомнил эти вопли рядом с собой и не выставил Бэкхена за дверь за уничижение морально-нравственного облика их комнаты. С таким извращенцем жить - пятно на репутации. Кенсу аккуратно складывает гору подарков у тумбочки и, почесав висок, чуть кривой походкой удаляется в ванную. Бэкхен прям ждал этого момента! Стоит имениннику скрыться, как мое маленькое исчадье набрасывается на меня и едва не роняет нас обоих на кровать. Но я стойкий оловянный солдатик... К моменту, когда Кенсу выходит, обмотанный полотенцем, Бэкхен, переодетый - не просите подробностей, потому что такие секреты фокусник не раскрывает - и замотанный в крепкий кокон из одеяла, сопит и жует край подушки. В качестве утешительного приза омежка получил на растерзание игрушечную лисичку с пушистым хвостом, который в случае съедения наволочки тоже можно пожевать. Заумиляться можно до смерти.