Терпеть его не могу!

В среду Бэкхен со мной не разговаривает. Вот так просто. Мы с Кенсу переглядываемся и умиляемся с такого демонстративного бунта. По крайней мере я точно умиляюсь. По поводу Кенсу я не уверен. Но день и без того полон событий, так что я все время отвлекаюсь от мыслей о сердитом Бэкхене. Ректор решает почтить своим присутствием нашу команду и появляется в зале посреди тренировки. - Хочу посмотреть на своих чемпионов! - И мистер Ким торжественно садится на лавку, складывая руки на груди. Ну чтож, хочет - пожалуйста. Мы бегаем по залу, смотрим видео с игр, обсуждаем и снова бегаем. После тренировки ректор Ким задерживается в зале и, когда команда скрывается в раздевалке, подзывает меня к себе. - Отлично, - он легко похлопывает меня по плечу. - Крис выбрал хорошую замену. Наступает неловкое молчание. Я понимаю, что он хочет что-то сказать, но будто ищет правильные слова. - Мистер Ким, вы пришли не только на команду посмотреть, да? Я застаю его врасплох. - Чанель, - выдыхает альфа и берет меня под руку, двигаясь вдоль ряда лавок. - У меня к тебе деликатный вопрос, и я не знаю, как к нему подобраться. - Он прокашливается и продолжает: -Ты знаешь, через пару месяцев Крис выпускается, и в следующем году нам предстоят выборы нового президента. - Нет, - сразу обрываю я, понимая к чему он клонит. Да, Крис настолько занят вопросами защиты диплома и подготовки к выпуску, что уже не приходит на каждую тренировку. Да, теперь мы обсуждаем некоторые моменты в коридоре, в столовой, кратко переговариваемся в библиотеке. Он все больше занят работой, и потихоньку отпускает дела университета. Я еще не спрашивал его о том, как он покинет президентский пост, но точно знаю, что на примете у него должна быть хоть пара кандидатур на замену. И я точно не претендую на это место. - Почему так категорично? - мистер Ким останавливается и ищет ответ на моем лице. - Есть масса причин: во-первых, моя репутация как студента исправилась только года полтора назад, я не могу назвать себя образцовым студентом; во-вторых, капитанство и так отнимает много сил и времени; и в-третьих, я все активнее участвую в семейном бизнесе, и боюсь, что президентство окончательно лишит меня времени и сна. А у меня и так с ними дефицит иногда. Я несколько лет наблюдал, каких нервов это стоило Крису. Не думаю, что готов на такие жертвы. Даже ради любимого университета, простите. - Вы с ним договорились, что ли? - улыбается ректор Ким. - Я ожидал, что он предложит твою кандидатуру, но он отказался. И перечислил мне те же причины. Поэтому я пришел спросить, вдруг ты сам хотел бы попробовать, но в этом вы, я вижу, единогласны. - Вы меня удивляете, - откровенно улыбаюсь я. - Речь идет о том самом обалдуе, которого вы гоняли с первого курса. Ах да, а еще этот балбес дерется иногда. - А еще он почти так же хорошо, как нынешний президент, посвящен во все дела университета, разбирается во взаимоотношениях между факультетами и знает, какие вопросы больше всего интересуют студентов, - подмечает мистер Ким. - Помогу, чем смогу, но брать на себя такую ответственность - увольте, - окончательно подвожу я итог. Мистер Ким вздыхает, хлопает меня по плечу в очередной раз и уходит, еще раз похвалив за тренировку. Я ничего не говорю ни команде, которая явно ждет моих впечатлений от разговора с ректором, ни Крису, который звонит узнать, как прошла тренировка. И чтоб не загружать себя сейчас этими мыслями, решаю поехать домой к родителям. Папа, помнится, приглашал на ужин. - Милый, иди посмотри на это, - кричит куда-то вглубь дома папа, встретив меня на пороге. Пока я раздеваюсь, он осматривает мою голову, трогает волосы и неопределенно качает головой. - Не лысый, и то хорошо, - лаконично отзывается отец и пожимает мне руку. - Только в зеленый не крась: партнеры не поймут. Я улыбаюсь и прохожу на кухню, где на столе тут же образуется тарелка супа, салат и запеченная рыба, заботливо украшенная веточкой розмарина. - Как твоя учеба? - первым делом спрашивает отец. Он опускается на стул и откупоривает бутылку вина. - Ну вот что ты сразу об учебе? Он за стол сесть не успел, а ты с допросом, - и папа легонько шлепает мужа по коленке. Аромат наваристого бульона манит, и я отправляю в рот первую ложку, не обращая внимания на переглядывания родителей. - Ладно, - сдается отец и, разливая по бокалам вино, обращается ко мне: - Как у вас с Бэкхеном? - Да ты смеешься, что ли? - шипит папа. Все-таки они у меня милые. - Про учебу спрашивать нельзя, про Бэкхена нельзя. Так про что можно-то? - бурчит отец и отламывает кусок свежего хлеба. Он пододвигает к мужу солонку, зная, что папа вечно недосаливает, и будто невзначай касается его руки. - Дорогой, расскажи, как твои дела, - деликатно начинает папа и взглядом сигнализирует отцу, мол посмотри, как надо. - Учеба отлично, Бэкхен не очень, - честно отвечаю я и с улыбкой ловлю растерянный папин взгляд. - Что? Отец прав: это основные компоненты моего существования. Об остальном и рассказывать-то нечего. Папа громко вздыхает и приступает к ужину. - О, как идет подготовка к этим соревнованиям среди любителей? - наконец находит он подходящий вопрос. - Хорошо. Сегодня мистер Ким заглядывал, посмотрел, как все проходит. - Остался доволен? - присоединяется отец. - Вроде как. Хотя приходил он, скорее, не за этим. Папа демонстративно приподнимает бровь и наклоняется в мою сторону. - Крис выпускается, и мистер Ким спрашивал, не хочу ли я занять его место. - И добавляю специально для папы: - Кстати, суп фантастический. Впрочем, как всегда. Папа довольно гладит себя по груди и ловит гордый взгляд мужа, будто незаметно кладущего руку на худое колено. - Это же отличные новости, - продолжает папа с еще большим энтузиазмом. - Я считаю, ты наилучшая кандида... - Я отказался, - мягко прерываю я его похвальную речь. Отец отвлекается от созерцания любимого лица, и теперь они оба смотрят на меня с искренним недоумением. Папа слишком эмоционален, так что я сразу обращаюсь к отцу: - Команда, учеба, работа. Если к этому прибавится еще и президентство, я сдохну. Я не Крис, у меня так ловко совмещать не выйдет. Отец задумчиво осматривает стол и нехотя кивает: - Твое право, конечно. Но это было бы хорошей практикой для тебя. - Я и так хотел больше углубиться в работу. Так что практику я получу на непосредственно нужном месте. Если ты не против. Папа взволнованно качается на стуле и ловит на столе мою руку: - Ох, милый, может, пока углубишься в учебу? - Па, впереди все лето. И я был бы не прочь даже посидеть в офисе и походить на собрания, - успокаиваю я, заключая в ладони аккуратные пальцы. - Тогда и на некоторые переговоры я мог бы тебя взять, - рассуждает отец. - В следующем месяце у меня как раз назначено несколько встреч, ты мог бы поприсутствовать. И я энергично киваю. Папа заваривает чай, достает из шкафа вазу с мягким печеньем и ставит на стол коробку конфет, которую отец принес для любимого супруга пару дней назад. Странно, что конфеты до сих пор целы, учитывая, что все они с любимой папиной начинкой - молочный шоколад с хрустящими шариками и дробленым орешком. Отец замечает мой заинтересованный взгляд, и пока папа возится с чашками и не видит, наклоняется над столом: - На самом деле коробок было две, - шепчет он и подмигивает. Чаще всего серьезный и строгий, иногда он бывает неописуемо милым в своей любви к мужу. И после чаепития будто походя помогает загрузить посудомоечную машину и повесить упавший фартук на крючок, а еще притянуть своего омегу и крепко поцеловать в щеку, думая, что я не вижу. Я уезжаю от них в отличном настроении. И Крендель дома даже не жалуется на то, что я припозднился. Набрасывается на миску с едой, но молчит. Понимающий, зараза. Я уже говорил, что он идеальный сосед, да? В четверг молчанка продолжается. Бэкхен садится напротив меня в столовой и будто нечаянно пинает ногой, стоит только задержать на нем взгляд. Я смиренно вздыхаю и жую котлетку. И надолго его хватит? - О, Чанель, это же твоя, - и Чонин вглядывается в толстовку, повисшую на худых плечах омеги. И нет, он ни капли не смеется. Вполне искренне рассматривает. - Да, точно. - Тебе кажется, - и я взглядом даю понять Чонину, что ребус с толстовкой стоит оставить в покое. Альфа отступает, уткнувшись носом в тарелку. Бэкхен под столом отодвигает свою ногу. Исин смеряет мое чудо взглядом, где явно читается каждая мысль о тонкостях наших взаимоотношений, но Бэкхен оставляет это без ответа. Мы вообще с ним мастерски овладели искусством делать вид, будто ничего не происходит. В пятницу этот бунт мне надоедает. Завтра всей компанией мы собираемся в кино, и я не намерен и там играть с ним в "Молчанку" с дохлыми котами и облезлыми хвостами впридачу. В обед он просто тихо сидит напротив. Не конфликтует, просто не реагирует. А во время какой-то моей шутки в сторону Сехуна даже улыбается, но тут же делает серьезное лицо. Так что закончив с тренировкой, я решаю сходить на разведку. На этаже шумно, две комнаты ругаются между собой, и соседи вмешиваются в обсуждения каких-то бытовых вопросов. И ректор предлагает мне разбираться с этими скандалистами? В жопу. До двери комнаты омег я так и не дохожу. До кухни остается пара метров, как оттуда выходит Кенсу, прижимающий к уху телефонную трубку. Он машет мне и уходит разговаривать. Я приветственно киваю и через секунду замираю на пороге кухни. Бэкхен перемешивает суп половником и изящно держит крышку от кастрюли, подпевая телефону. Древний саундтрек в его исполнении кажется мне почти шедевром мирового музыкального искусства. И я почти задыхаюсь от восторга на особо пронзительной ноте, с которой Бэкхен играючи справляется. Свободный и спокойный, он в такт притопывает ногой и качает бедрами, при этом умудряясь ни на секунду не отрываться от готовки. Омега бросает в кастрюлю нарезанную зелень, ловко отправляет разделочную доску в раковину и в последний раз все перемешивает. - Я же говорил, дел ровно на один плейлист. - Он обращается к Кенсу, видимо, пропустив уход друга. Как раз затихают последние аккорды песни, и Бэкхен берется за столовую ложку. - Рот открой. Я медленно подхожу сзади и немного наклоняюсь над его плечом. - Ну? - Бэкхен поворачивается на звук шагов и вздрагивает. Вертится, осматривает кухню и, не найдя Кенсу, растерянно дует губы. - А где? - Он болтает по телефону. Думаю, с Чондэ. Бэкхен собирается что-то сказать, но видимо вспоминает, что со мной он не разговаривает, и не произносит ни звука. Я становлюсь сбоку и опираюсь на столешницу, демонстративно открыв рот. Бэкхен долго на меня смотрит, явно что-то обдумывает, но все же снимает с кастрюли крышку. Зачерпывает немного и, подставив под ложку ладонь, подносит мне. - Очень вкусно, - облизнувшись, признаюсь я. Бэкхен сдержанно кивает и выглядывает в коридор в поисках Кенсу. Омеги не видно. Чудо вздыхает, осматривает меня и все же достает три тарелки. Я не в силах сдержать улыбки иду сполоснуть доску и нож, оставленные в раковине. Бэкхен молча подставляет полотенце, вытирает доску и из холодильника выуживает овощи. В четыре руки мы быстро справляемся. Работать на одной доске неудобно, но если встать за спиной омеги, вполне можно резать помидоры на весу, пока Бэкхен кромсает листья салата. Из шкафа он достает банку с оливками, и раньше, чем успевает закрыть дверцу, я орудую консервным ножом. В деревянную миску идут сухарики, немного семян кунжута и соевый соус. А сверху Бэкхен небрежно бросает кусочки творожного сыра. Я обнимаю его, привычно укладываю на макушку подбородок и перемешиваю получившийся салат кухонными щипцами. Вы только вдумайтесь, специальные щипцы! Бэкхен молчит в кольце моих рук, но уйти не спешит. - Не разговариваешь значит? - Нет, - кратко отвечает омега. - Ну ладно, так постоим. И мы стоим. Бэкхен облокачивается на меня спиной, кладет свою руку поверх моей и ненавязчиво играет пальцами на тыльной стороне ладони. Кто-то заглядывает на кухню, но тут же уходит. Я даже не оборачиваюсь. Я хотел бы стоять с ним вот так бесконечно, просто держать в своих руках и ничего вокруг не замечать. - Не помешаю? - Через несколько минут спрашивает Кенсу. - Заходи, - спокойно отзывается Бэкки. Еще на несколько секунд он задерживает свои пальцы поверх моей руки, но, выдохнув, легко выскальзывает из объятий и берется наполнять тарелки свежим супом. - Он с тобой уже разговаривает? - Кенсу улыбается и вместе со мной ждет реакции. - Нет, но судя по всему, живым я ему все-таки больше нравлюсь. Видишь, кормит, - и я, задорно подмигнув, занимаю место за столом. Бэкхен громко хмыкает, смеряет меня взглядом, достойным посоревноваться с профессором Чхве, и ставит передо мной тарелку. - Если б ты еще помолчал, - протягивая мне ложку. Я слежу за тем, как он отставляет кастрюлю на соседнюю конфорку, берет свою тарелку и наконец опускается на стул. Кенсу уже раскладывает салат. - И что же, он так на тебя и дуется? - продолжает Кенсу, как ни в чем ни бывало. - А ничего, что я здесь? - возмущается Бэкки. - Он скоро отойдет, - отвечаю я Кенсу, а под столом незаметно кладу руку на колено своего омеги. - Вот это самоуверенность. - Бэкхен ловит мой взгляд, пытается изобразить недовольство, но он уже не сердится. И я знаю это с момента, когда пересек порог кухни. Выпендриваться - да, это его метод. Но реально злиться на меня из-за того разговора по поводу сексуальности - нет. Аромат молока и ванили все так же тягуче сладок. Кенсу волнуется перед завтрашним походом, все время спрашивает не поменять ли пуловер на свитер и точно ли стоит уложить волосы наверх. Мы с Бэкхеном только улыбаемся. - А что ты-то ржешь? - не выдерживает Кенсу и дергает друга за рукав. - Напомнить, кто три часа провел в ванной перед свиданием? Бэкхен, неожидавший такой подставы, замирает на пару секунд и во все глаза смотрит на Кенсу, видимо, пытаясь силой мысли превратить любимого соседа в горстку пепла. - Тоже мне секрет, - небрежно хмыкаю я и, сдерживая улыбку, отправляю в рот ложку салата. Если б Бэкхен умел производить взглядом лазерные лучи, моя ложка прохудилась бы по пути. Наверное, он пожалел, что не подсыпал мне в тарелку чего-нибудь отравляющего. В последнее время я все время его довожу. Клянусь, не специально. Кенсу пытается не смеяться, а Бэкхен щиплет под столом мою руку и сбрасывает с колена. Обиделся. - Ой, я забыл принести. - Кенсу вдруг вскакивает и куда-то убегает. Вовремя. Я тут же наклоняюсь в сторону омеги: - Кажется, я тебя вывожу. Прости, я не специально. - Бесишь, - шипит Бэкхен. Он демонстративно берется за ложку и дует на суп, делая вид, что меня тут нет. Он сердится, а я мысленно верещу от умиления. - От тебя пахло шампунем, мылом, гелем для душа, - тихонько перечисляю я, - дезодорантом, зубной пастой, средством для укладки, а еще туалетной водой и немного ополаскивателем для белья. И ты делал вид, что совершенно не волнуешься, но даже этот букет запахов не мог скрыть твоего. А уж пуловер, который все время вовремя падал с плеча, сам за себя говорил. Не сложно было догадаться, что ты очень старался. Бэкхен смотрит прямо перед собой, сглатывает и осторожно поворачивается в мою сторону. - Все сказал? - Нет. Я все так же считаю тебя самым сексуальным, но твое представление о том, что делает тебя желанным, наверняка отличается от моего. Я не сомневаюсь в тебе ни на секунду. Так что ты зря на меня дуешься. Вот, теперь все. Кенсу возвращается вовремя. Бэкхен пристально вглядывается в мое лицо, но стоит Кенсу занять свое место, отворачивается. - Я каталог принести забыл, - и омега кладет перед нами каталог из супермаркета. Бэкхен рассеянно угукает и склоняется над разворотом. Что-то обведено маркером, что-то приписано ручкой. - Смотри, мы можем взять вот этот пакет, - и Кенсу пальцем указывает на фотографию большой упаковки стирального порошка. - Вполовину дешевле, а порошка - девять кило. Да это больше, чем на полгода. Даже с нашими стирками, - и омега беззаботно улыбается. Бэкхен кивает на каждое слово друга и не подает вида, когда я осторожно возвращаю руку на его колено и под столом сжимаю тонкие пальцы. Кенсу переворачивает страницу и говорит что-то о скидках на макароны и консервы, а пальцы тем временем сжимают мои в ответ. Так, доедая суп и салат, они обсуждают все акции, что нужны, и рассматривают вычисления Кенсу, накарябанные ручкой на краях каталога. - Но есть засада - акция заканчивается в воскресенье, - под конец изрекает Кенсу. - То есть надо завтра или послезавтра обязательно доехать. Я подумал, если мы возьмем два рюкзака, то тогда в руки останется взять только порошок. В один рюкзак сложим консервы и макароны, а во второй как раз поместятся шампуни с зубной пастой и тот фарш в коробочках. Мелочь по карманам. - Как всегда, в общем, - вздыхает Бэкхен и еще разок пролистывает интересующие его страницы. - Но порошок надо взять обязательно, тут ты прав. Кенсу с энтузиазмом угукает и собирает посуду. Бэкхен соскальзывает со стула и помогает убрать со стола. Сидеть на месте, пока эти двое хлопочут, мне не нравится. Так что в шесть рук мы быстро моем и вытираем тарелки и наполняем чайник. Пока вода закипает, омеги уточняют завтрашний план, и Кенсу ручкой дублирует список на задней странице каталога, разложив тот рядом с микроволновкой. -Ненавижу писать стоя. Бэкхен будто нечаянно делает полшага назад, но на меня не оборачивается, иначе его намерения станут слишком явными. Он слишком старается выглядеть беззаботным, поддакивая каждому слову друга и вертя головой в разные стороны. Но разве я могу проигнорировать такую провокацию? Бэкхен оказывается в руках раньше, чем Кенсу добирается до конца списка. - Крекеры не забудь, - подсказываю я. Кенсу угукает и не обращает на нас никакого внимания. И тот факт, что мы с Бэкхеном стоим от него на некотором расстоянии, позволяет незаметно поговорить. Шум закипающего чайника идеально скрывает любые посторонние звуки. - Мир? - шепчу я и кончиком носа нечаянно касаюсь за ухом. Бэкхен сильно вздрагивает и, замерев на несколько секунд, ничего не отвечает. Его реакции на меня будто становятся сильнее, и даже самый невинный жест, ранее вызывавший довольную улыбку, теперь посылает мурашки по спине, заставляет передергивать плечами. Через несколько секунд он берет себя в руки: - Мир. Но у меня еще есть к тебе масса вопросов по поводу того утверждения. - Еще раз напомню: я не говорил, что ты не сексуален... - Я понял, - обрывает Бэкхен и легонько шлепает меня по руке, чем привлекает внимание Кенсу. Омега растерянно осматривает мои руки, лежащие на чужой талии, и задает вполне логичный с его точки зрения вопрос: - А вы точно расстались, да? А то похоже на какой-то розыгрыш. Вы у нас за спиной что-то мутите, точно. - Ну нашу ситуацию вообще стандартной не назовешь. Это расставание не подходит под общие рамки, - поддакиваю я и тут же получаю за это от Бэкхена. - Немного? - чешет висок Кенсу, возвращаясь взглядом к моим рукам, которые Бэкки старательно щиплет и царапает, продолжая прижиматься ко мне спиной. - Кажется, мне стоит купить себе какую-нибудь энциклопедию: "Отношения для чайников", например. И он отворачивается, разливает чай по чашкам и расставляет все на столе, стараясь больше на нас не смотреть. Бэкхен второй раз за день привычным изящным движением выскальзывает из моих рук и, прихватив шоколадку из холодильника, садится на свое место. - "Отношения для чайников", "Секс для чайников", "Альфа для чайников", - развивает тему Бэкхен и смеется вместе с хохочущим Кенсу. - Да, это то, что надо, - икает тот и тут же отвлекается на пискнувший телефон. - Он теперь не отстанет от меня с этой фоткой. Я сказал, что пришлю завтра, так он требует чуть ли не точного времени. Говорит, что поставит будильник, чтоб не пропустить. - Выходи за него, - кратко подытоживаю я. Бэкхен прыскает чаем и заливается хохотом на всю кухню. И Кенсу вторит другу, едва не роняя телефон в горячую кружку. Они смеются, а я с нескрываемым восхищением смотрю на Бэкхена, который вот сейчас, в этот самый момент, когда прикрывает рот маленькой ладошкой и сучит под столом ногами, самый красивый и сексуальный на всем белом свете. И как объяснить ему, что самым желанным для меня делает его не подводка для глаз и аппетитная задница, а нечто незримо читающееся в каждом жесте и слове: маленькие искорки, что загораются в глазах, когда он доволен и счастлив; и любовь к разноцветным носочкам, которые вечно сползают с пятки; и то, как он отправляет в рот кусочек шоколада, обязательно облизнув палец. Бэкхен улыбается, и у меня внутри все взрывается от почти осязаемого чувства восторга. Самый сексуальный Бэкхен? Настоящий Бэкхен. - Так что, после кино завтра заедем в супермаркет? - спрашиваю я, когда омеги успокаиваются и Кенсу наконец пишет Чондэ ответ. - Чего? - хором отвечают они. Такие потеряшки, что заобнимать можно обоих сразу. Но я громко вздыхаю и устремляю взгляд на Бэкхена: - После слов об упаковке порошка на девять кило, ты надеялся, что поедешь на автобусе? Меня ни один из ваших набитых рюкзаков не устраивает. - И что, ты будешь нас ждать? - хмурится Бэкки. - Позволь уточнить: я тоже ем, и Крендель ест, а еще я стираю иногда и моюсь шампунем. Суть уловил? - Да мы согласны, - довольно кивает Кенсу и тычет Бэкхена в бок: - Не выпендривайся. - Да не выпендриваюсь я, - просто отвечает чудо. - Но зачем он будет нас отвозить, если ему вообще в другую сторону? - Сейчас по лбу дам, - вздыхаю я. Ну вот как с ним разговаривать, а? Бэкхен отодвигает кружку и закидывает в рот еще один шоколадный квадратик: - Ладно, я понял, к чему клонишь. Но ты не обязан нас подвозить. Мы бы и сами справились. До этого же как-то ездили. - Вот я б поговорил с тобой по поводу "до этого", но уже бесполезно. Он прикусывает губу, но глаз с меня не сводит: - Хорошо, завтра после кино. Но мы постараемся быстро, так что сильно тебя не задержим. - И обращается к Кенсу: - Так ведь? Кенсу энергично кивает. - Расслабься. Сколько надо, столько и ходите. Я тоже не за одним кошачьим кормом поеду, - пальцем собирая шоколадные крошки с обертки, рассуждаю я. Бэкхен нехотя, но все же соглашается. И через пару минут, вымыв кружки, мы выходим из кухни. - Кстати, к нам на днях на тренировку ректор заходил, - вспоминаю я, придерживая дверь в их комнату. Омега ничего не говорит, только красноречиво приподнимает бровь, мол а дальше-то что. - Предложил президентство после Криса, - заканчиваю я. Ну а что еще я должен сказать? Омега садится на кровать, хмурится и, пододвинув к себе пушистый лисий хвост, интересуется: - А спать ты когда будешь? - Поэтому и отказался. - Хм... Я думаю, это к лучшему, - рассуждает чудо, а сам незаметно жамкает в пальцах кончик рыжего хвоста. - Ты и так весь в работе и капитанстве. Еще новых забот не хватало. Я киваю, бросаю взгляд на лисенка и, пожелав спокойной ночи Кенсу, ухожу. По дороге на стоянку чувствую вибрацию телефона и сперва ошибочно думаю, что это сообщение, но сигнал повторяется. - Капюшон надел! - командует Бэкхен. Я машинально набрасываю капюшон на голову и только потом задаюсь вопросом: - А откуда ты... - Кенсу забыл тебя кое о чем спросить, и мы пошли посмотреть, далеко ли ты ушел, - как ни в чем ни бывало объясняет Бэкки. Я оборачиваюсь. В окне коридора на их этаже мелькает знакомая сердитая моська. Смотрит и грозит кулаком! Я готов упасть и остаться прямо здесь. - К вечеру похолодание обещали, - бурчит Бэкхен. - Не хочу заразиться от тебя завтра. Тебе и так повезло, что я ни разу не спросил у тебя справку от венеролога. Будет глупо вдруг подцепить от тебя банальную простуду. Слышится сдавленный смешок, подзатыльник и довольно громкий ойк со стороны Кенсу. Узнаю мою любимую вредину. На этой неделе он превосходит сам себя. - Я подготовлюсь к следующему разу, - беззаботно отвечаю я. На той стороне замолкают и через секунду без единого комментария кладут трубку. Я успеваю только услышать ржач Кенсу, который видимо стоит достаточно близко, чтобы слышать каждое слово. Повезло ему с нами. "Отношения для чайников", блин.