Терпеть его не могу!

Крендель с успехом может заменить целый комплект бытовых приборов: обогреватель, пылесос (хотя это вопрос спорный, ибо собирает он пыль так же эффективно, как разбрасывает) и будильник. С последней задачей он справляется каждое утро. Будильнику на моем телефоне потребовалась бы консультация психотерапевта - справляться с мыслями о своей несостоятельности и никчемности. Вот и в утро субботы пушистая жопка тычет мне лапой в глаз и пронзительно мяукает прямо в ухо, пытаясь поторопить завтрак. И хоть бы раз, заботушка, приготовил мне кофе, пока я в душе, или бутерброд отрезал. Но нет же, только требует. Это, наверное, потому что он до рабочей поверхности не достает. Других оправданий его лени я не вижу. Мне же хватает сил, еще не продрав глаза, ползти на кухню и наполнять его миску свежайшим рагу из банки. Табуретку ему куплю: пусть учится самостоятельности. Пары проходят спокойно. Во время обеда я копаюсь в библиотеке, потому что одному очень дотошному аспиранту вздумалось провести мини-зачет на следующей неделе. Крис заглядывает на пару минут во время тренировки, уточняет по поводу вечера и уходит, пожелав команде удачи. Это он на мое капитанство так намекнул или на то, что до соревнований появляться больше не намерен? - Ну неудобно как-то, - шепчет Кенсу, когда я после стука захожу в их комнату. - Спроси, - отвечает Бэкхен и, увидев меня, тут же оживляется: - Чанель, у Кенсу тут возник вопрос. Кенсу тем временем старательно пытается оторвать на Бэкхене рукав, нервно дергая за край. - Ему посылка пришла: он для Чондэ кое-что заказывал. Так вот, как думаешь, мы могли бы заскочить на почту и забрать? - и глазками хлоп-хлоп. - Вот эту моську невинную можешь не изображать, - сдержанно улыбаюсь я. - Это Кенсу еще в силу неопытности поведется. А я восприму, как откровенный флирт. Бэкхен в ту же секунду сильно хмурит брови, от чего выглядит еще очаровательнее. - Да где ты видел флирт на моем лице, а? - бурчит он. И, что удивительно, ни единым словом не напоминает мне про окончание вчерашнего телефонного разговора. - Если вы поторопитесь, то все успеем, - и я осматриваю двух омег, стоящих в домашних штанах посреди комнаты. У Бэкхена так вообще половина головы влажная, и фен качается в руке. Спотыкаясь и застревая в двери, они заскакивают в ванную, и минут десять я жду, бесцеремонно жамкая плюшевую лисичку. Бэкхен настолько увлечен сборами, что не сразу обращает внимание на это посягательство. - Положи, - спокойно просит он и открывает шкаф. Я беспрекословно подчиняюсь, отодвигая лисенка подальше. Кенсу оставляет дверь ванной открытой и через секунду вместе с соседом изучает содержимое полок. - Ты-то что изучаешь? Я тебе сказал, что надеть! - командует Бэкки и безошибочно достает из шкафа какую-то вешалку. - И только рискни сказать мне, что свитер лучше. Кенсу вздыхает и идет переодеваться. Бэкхен критично перебирает несколько вешалок, недовольно мычит и, достав с полки джинсы, удаляется в ванную вслед за Кенсу. Еще несколько минут ожидания я рассматриваю комнату и на свою голову вспоминаю некоторые моменты, о которых Кенсу даже не догадывается, а Бэкхен наверняка очень хорошо помнит. Знал бы наш милый и скромный Кенсу, как профессионально его лучший друг умеет соблазнять своего альфу возле вон того косяка, а потом писать о том, что с шоколадкой вкуснее. Я так отчетливо вижу это перед своими глазами, что когда дверь открывается и омеги появляются передо мной во всей красе, мне приходится стряхнуть с себя это наваждение. Надо отдать Бэкхену должное: в деле соблазнения он профи, каких поискать. И в арсенале у этого мастера всегда найдется кофточка, которая так незатейливо и соблазнительно будет падать с плеча, что подвисать придется весь вечер, взглядом то и дело возвращаясь к оголенному плечу. Для родного Кенсу он расщедрился: пуловер с таким вырезом вполне можно надеть через ноги, не снимая. Не удивлюсь, если к концу вечера омега его потеряет. Мне остается только одобрительно присвистнуть и показать Кенсу большой палец: - Он будет сражен. - Он подумает, что я стриптизер, - бурчит омега и нервно поправляет пуловер. Бэкхен прикладывает ладонь к лицу и качает головой - безнадега. - Может, еще укладку смоем и стрелки заодно? - острит Бэкки. - Так и пойдешь. А еще свитер оденем, лучше два. И рясу поверх, чтоб наверняка. Пусть знает, что до твоей девственной задницы путь долог и тернист. И Бэкхен на пятках разворачивается в сторону коридора, не давая Кенсу и шанса найтись с ответом. - Ничего, у него это в последнюю неделю - постоянное явление, - успокаиваю я и подталкиваю Кенсу к выходу. Омега растерянно на меня смотрит и взглядом указывает на себя самого. - Правда, хорошо, - склоняясь к уху, шепчу я. - Только оба плеча не оголяй. Пусть будет загадка. - Что ты там ему нашептываешь? - Бэкхен выглядывает с наполовину завязанным ботинком и смеряет нас красноречивым взглядом. - Или ты опять хочешь завести тот разговор о том, насколько я разбираюсь в сексуальности, а? - По-моему, завести его хочешь ты, - отзываюсь я и с удовольствием наблюдаю за сменяющейся палитрой эмоций на любимом лице. - Хм, вот у всех сегодня и спросим, кто что думает по этому поводу, - заключает Бэкхен и подает Кенсу тонкий шарф. - Одевайся давай. К тебе это тоже относится. - И тонкий пальчик упирается прямо мне в грудь. - А то вы без меня уедете? - откровенно смеюсь я. Бэкхен топает ногой, но перед самым выходом мимолетно поправляет мой капюшон, а по дороге к машине молчит. Кенсу сразу садится на заднее сиденье, а Бэкхен вдруг замирает у машины. Он уже держит за ручку, но отчего-то не торопится открыть дверь. Я с деланной небрежностью открываю ее изнутри, и омега осторожно приземляется на привычное место. Я не знаю, обращал ли он внимания на некоторые детали, когда сидел на этом месте последние два раза, но вот он тянется поправить сиденье и теряется на несколько секунд. Осматривает положение кресла с двух сторон, дергает за ремень безопасности и поворачивается ко мне. В глазах явно читается вопрос, но я быстро нахожусь с ответом: - Обычно там сидит Крендель. Постарайся не крошить на его коврик. Бэкхен заторможено кивает и всю дорогу смотрит в окно, иногда переговариваясь с Кенсу. Я хотел бы знать, о чем он думает, но это, увы, несбыточная мечта. С посылкой мы расправляемся в два счета, и даже доезжаем до пиццерии, в которой все собирались встретиться, чуть раньше. Кенсу на заднем сиденьи обнимается с коробкой и долго не может определиться, куда же ее деть. - Оставь здесь, - отстегнув ремень, предлагает Бэкхен. Кенсу бьет себя по лбу и осторожно укладывает коробку на свободное место. Так просто. Пиццерия на другой стороне, а на узкой улочке с односторонним движением почти нет места. Так что я втискиваюсь вдоль обочины и замечаю, что нам придется немного пройтись. Омеги только пожимают плечами. Я иду рядом с Бэкхеном и сперва ищу в кармане завибрировавший телефон, а потом и вовсе утыкаюсь в ленту сообщений. Крис пишет, что они задерживаются на пять-десять минут, и еще несколько строк об аварии в центре города, про которую говорят по радио. Бэкхен тянет меня за рукав, не отвлекаясь от разговора с Кенсу. Я поворачиваю вслед за ними и автоматически перебираю ногами, печатая ответ. Омеги о чем-то шепчутся. Бэкхен выдергивает меня прямо перед машиной. - Чанель! - Он просто в бешенстве. И пока я шокированно смотрю на место, где только что стоял, Бэкхен дотягивается и дает мне хорошую затрещину. - По сторонам кто смотреть будет, кретин?! И убери свой гребаный телефон! - он орет на всю улицу, лупит меня разок по руке, едва не выбивая мобильник из пальцев. Я послушно опускаю телефон в карман и осматриваюсь. Все вокруг ходят как ни в чем ни бывало, только Кенсу взволнованно прижимает руки к груди и смотрит на дорогу. Бэкхен настолько взбешен, что даже крылья носа раздуваются в такт дыханию. Но он смотрит на меня всего несколько секунд прежде, чем приступ ярости сходит на нет, и на ее месте сквозь черноту глаз проступает паника. Я вижу и ощущаю, как аромат становится горьким, а лицо белеет от ужаса. Первая реакция проходит, и ей на смену приходит осознание произошедшего. Кенсу рядом суетится, что-то спрашивает обо мне, а я как вкопанный смотрю на Бэкхена: на Бэкхена с трясущимися губами; Бэкхена, мертвой хваткой вцепляющегося в мой рукав; Бэкхена, у которого на лице отражается неподдельный ужас. - Кенсу, мы сейчас придем, - только бросаю я в сторону омеги. - А? - переспрашивает он. - Иди, мы сейчас будем. Со мной все в порядке, правда, - и я отвлекаюсь от любимого лица лишь для того, чтобы убедительно кивнуть Кенсу и проводить его взглядом до входа в пиццерию. На пороге омега сталкивается с Чунменом и Чонином, что-то им объясняет, кивая в нашу сторону, и вскоре все они скрываются внутри заведения. Бэкхен не сводит с меня глаз, продолжая судорожно цепляться за мою куртку. Я не спрашиваю разрешения, прижимая его крепко-крепко. И Бэкхен не спрашивает, когда сминает мою куртку на спине и утыкается носом в расстегнутый ворот. - Испугался за меня? - Почему-то говорить получается только шепотом. Он не отвечает. Зубами тянет вниз собачку замка и прижимается щекой к моей груди. Его ощутимо трясет, и я чувствую горькие нотки в родном аромате молока и ванили. Проходит, наверное, несколько минут, пока омега хоть немного ослабляет хватку и отстраняется на пару сантиметров. - Делать мне больше нечего, - наконец находится с ответом Бэкхен. Тоже шепотом. - Я за порошок переживал. Если б ты нас не отвез, Кенсу бы расстроился. И я прощаю ему эту язвительность, потому что он дрожит в моих руках, а Бэкхен, которого застали врасплох, нуждается в хорошей защитной реакции. И вот она, самая настоящая и простая для него. Я давно привык к тому, что ему сложно выражать свои эмоции. А еще больше он любит их скрывать, маскировать, перевирать. Но эти несколько минут, неспособный справиться с охватившим его ужасом, Бэкхен был настоящим. Тем, кто боится потерять меня больше, чем кому-либо когда-либо скажет. По крайней мере мне хочется так думать. - На дорогу смотри, - бурчит он, снова прильнув ко мне. - Угу. Я слышу, как грохочет его сердце. Страх ни в какую не хочет отступать, и хоть Бэкхен всячески старается взять себя в руки, удается ему это пока с трудом. Он мнется, то так то эдак прикладываясь щекой к моей груди и сжимая в пальцах ткань куртки. - Забей, - шепчу я. - Обними так, как хочешь. Проворные пальцы тут же расстегивают мою куртку, и омега ныряет в нее, пытаясь найти успокоения. Мягко прикасаюсь пальцами к волосам на макушке. Бэкхен замирает, определяя для себя, насколько это сейчас позволительно, и дает мне зеленый свет. Мягкие прядки тонут в ладони, и это ощущение греет меня теплыми воспоминаниями. Я заботливо глажу его по голове, а Бэкхен, осмелев, пробирается ладонями под рубашку и кончиками пальцев чертит полосы по тонкой ткани футболки. Дальше он заходить не рискует, хотя я знаю, что ему бы хотелось. В какой-то момент мне кажется, будто он плачет, но Бэкхен, спрятав лицо в распахнутой рубашке, только раз вздрагивает и тут же берет себя в руки. Я наощупь нахожу мягкую щеку и бережно прикасаюсь кончиками пальцев. Бэкхен льнет к руке, еще слабо себя контролируя. Это выбило его из колеи сильнее, чем можно было представить. Рискуя всем, наклоняюсь и целую любимую макушку: - Я здесь, я с тобой, - еле слышно успокаиваю я. Омега замирает, затаив дыхание, и осторожно поднимает на меня взгляд. - Все хорошо, со мной все хорошо, - продолжаю я. Бэкхен заглядывает в мои глаза и, наконец, выдыхает. Медленно и спокойно. Еще с минуту он просто осматривает меня, будто желая убедиться в том, что это действительно я, что ничего не произошло. Сердцебиение успокаивается, и аромат молока и ванили с каждым спокойным выдохом приобретает привычное сладкое звучание. Он спокоен еще не до конца, но по сравнению с первоначальной паникой, легкое беспокойство - уже ничто. - Не делай так больше, - бурчит омега, пряча лицо в распахнутой рубашке. Пальцы щиплют за бок, и я, наконец, выдыхаю сам. Потому что возвращение в режим вредины говорит о том, что Бэкхен успешно справляется. - Не буду, - и я почти невесомо чмокаю любимую макушку в последний раз. - Если ты попадешь под машину, я достану тебя с того света и сам прибью за это, понял? - И Бэкхен сердито смотрит из-под челки. - А если не под машину? - Вот зря спросил. Бэкки наступает мне на ногу и несильно тычет пальцем в живот: - В любом случае. Так что тебе лучше поберечь себя, Чанель. А то придется потом разбираться со мной. А я тебя жалеть не буду. - Да я пощады от тебя и не ждал, - улыбаюсь я. Бэкхен пытается сдержать улыбку, корчит смешные рожицы, но все же сдается. - Серьезно. Я убью тебя, - сквозь улыбку сообщает он и напоследок еще раз щиплет за бок. - Тебе разрешается помереть только от глубокой старости. Ну или от страшной неизлечимой болезни, но это вряд ли с тобой случится. - Заботишься, - тяну я, тут же прижимая возмущенного Бэкхена крепче. Омега фырчит и топает ногой. - Вот еще. Переживаю за демографическую ситуацию, не обольщайся. - Обожаю это, - замечаю тихонько я и разворачиваю Бэкхена в сторону дороги. Попытка номер два. На мою реплику омега не отвечает. Мы аккуратно переходим дорогу, и Бэкхен все бурчит что-то себе под нос. Его руки еще немного дрожат, и пред входом в пиццерию я ловлю тонкие пальцы - дрожь проходит через несколько секунд. Мои прикосновения все так же эффективно действуют на него. Помню, как однажды он говорил, что ему приятно, даже когда я просто беру за руку. И вот она, эта магия, работает спустя столько времени. Кенсу тихо интересуется у меня, все ли в порядке. Я киваю и успокаивающе ему улыбаюсь. Кенсу угукает и возвращается на место рядом с Чунменом. Вся компания собирается через пару минут. Последними приезжают как ни странно не Крис с Исином, а Сехун с Луханом, от которых подозрительно пахнет гвоздикой и цитрусовыми. Все только сдержанно улыбаются, пока Лухан сочиняет что-то про внезапное собрание на работе. Я всего на секунду ловлю взгляд суетящегося омеги и подмигиваю. Лухан опускается на стул и стряпает невинную моську, мол ты ничего не докажешь. Но аромат гвоздики еще пару минут растворяется в воздухе. Минут десять мы крутим несколько меню, передаем из рук в руки и договариваемся о том, какие пиццы брать. Как только мы определяемся с выбором, Бэкхен незаметно встает и удаляется в сторону уборных. Возвращается он уже абсолютно спокойным, как ни в чем ни бывало вливается в разговор и даже не подает вида, что что-то произошло. Умение приводить себя самого в порядок он освоил на отлично. Возможно, мое присутствие не позволяло ему до конца сосредоточиться, но наедине с собой омеге потребовалось всего несколько минут, чтобы взять себя в руки и полностью расслабиться. Я через стол смотрю на беззаботно болтающего Бэкхена, сдержанно улыбаюсь, когда сталкиваюсь с ним взглядом и ловлю такую же дежурную улыбку. Настоящий Бэкхен надевает маску абсолютной неуязвимости и продолжает скрывать ото всех свои эмоции. Искусство, которому мне у него еще учиться и учиться.