Терпеть его не могу!

Есть на свете один омега, способный взбодрить меня лучше любого будильника. Я ворочаюсь, не хочу вставать и глажу теплого Кренделя, лениво закинувшего лапы на подушку. Звук сообщения в такое время меня удивляет, а через секунду я обнимаю кота и хохочу до умопомрачения... Бэкхен, в пижаме и пушистых тапках, с сердитой моськой держит листок, на котором крупным шрифтом написано одно слово: "РУБАШКА!!!". Сюжет следующей фотки пересказать будет сложно, но я постараюсь. Бэкхен делает вид, что сердится, и даже хмурит брови, но губы едва не разъезжаются в улыбке, и эта попытка сдержаться придает его лицу неописуемо комичное выражение. А на листочке для полного соответствия: "БЕСИШЬ". Изображение немного корявое, из чего я делаю вывод, что Кенсу снимал это во время падения от хохота, трясущимися руками пытаясь нажать на нужный значок. Я б на его месте именно так и делал. Воинственный и решительный, Бэкхен воюет с автоматом на первом этаже и пытается выругаться на бездушную машину, не употребив ни слова из нецензурного запаса. - Он банку не отдает, - бурчит Бэкки. Я стою сбоку и наблюдаю за его стараниями. - Помочь? - Думаешь, сможешь выругаться на него так, что он одумается? - Думаю, смогу договориться с ним так, - и я кулаком бью в боковую стенку. Банка, застрявшая между уровнями, падает вниз, увлекая за собой такую же плененную упаковку с печеньем. Видимо, кому-то сегодня уже не повезло. Бэкхен с интересом рассматривает внезапно свалившийся в руки подарок: - Хм, а почему бы и нет? - Зубами он уже раздирает край упаковки и достает две печеньки, дополнительно запаянные в прозрачные пакетики. Прослойка в виде ягодного крема действует на омегу воодушевляюще и он, кивнув мне в сторону лестницы, принимается за свою порцию десерта. Вторую печеньку чудо всовывает мне в руку. - Я принес рубашку, - на ходу сообщаю я. Бэкхен угукает, не отвлекаясь от лакомства. - Только она неделю пролежала на дне корзины для белья, - и я неловко кривлю рот, как бы извиняясь за этот факт. Бэкхен протягивает руку, все так же не отрываясь от печеньки, и ждет, пока я достану пакет с рубашкой из сумки. - Я, правда, совсем про нее забыл. - Оправдание кажется мне детским. Бэкхен останавливается посреди лестничной площадки и смотрит на меня откровенно, как на дурака: - Кхэм. Чанель, ты меня прости за напоминание, но за некоторое время ты уж должен был понять, что в отношении тебя у меня отсутствует чувство брезгливости. - Бэкхен спокойно засовывает пакет с рубашкой в рюкзак и игнорирует мой открытый от удивления рот. - Если вдруг ничего не получится, я бессовестно свалю это на твои попытки самостоятельно вывести пятно. Он засовывает в рот последний кусочек мягкой печеньки и, беззаботно стуча ногтями по банке с газировкой, уходит. Я занимаю очередь в столовой и ловлю Бэкхена с Кенсу, которые становятся на пару метров позади меня. Хватаю омегу за руку и дергаю к себе. Бэкхен так же бесцеремонно тащит за собой друга. - Тут постоишь, - говорю я, проталкивая омегу перед собой. Шумная компания альф за спиной не внушала мне доверия. Чем-то напоминают меня несколько лет назад. До Бэкхена. Они не обременены ничем, кроме себя самих. Неужели я выглядел таким же кретином? - Можно тебя попросить: возьми сок, пожалуйста, а то я забыл. - От внезапного появления Исина мы втроем едва не подпрыгиваем. Омега протягивает сложенную вдвое купюру Бэкхену и, поджав губы, возвращается за стол. - Магнитные бури? - выражает общее мнение Кенсу. Бэкхен беззаботно пожимает плечами: какая ему разница, сколько пачек сока ставить на поднос? Он садится напротив и усердно дует на горячий суп. Рукава безразмерного свитера едва не мокнут в тарелке. Увлеченный разговором с Крисом, я игнорирую вибрирующий телефон. И игнорирую не один раз, пока Кенсу в конце концов не толкает меня в бок: - Да ответь ты ему уже! - Кому? - дергаюсь я. - Откуда я знаю? - отвечает вопросом на вопрос омега. Действительно. Не поднимая телефон со стола, я провожу пальцем по экрану и натыкаюсь на вереницу коротких сообщений. Номер мне неизвестен. - Оу. - Да, это все, что Кенсу выдает. Вот такое неловкое "оу". Складывается ощущение, будто у меня там порнушка на паузе стоит, честное слово. - Понятия не имею, кто это, - честно отвечаю. Но внимательный Кенсу тут же находит ответ: - Он пишет, что видел тебя в аптеке. Я растерянно чешу затылок: - Я не знакомился ни с кем в аптеке. И пока за столом все в молчании наблюдают за нашим с Кенсу разговором, Бэкхен старательно роется в рюкзаке. - А номер твой он из воздуха взял? - настаивает Кенсу и тычет пальцем в сторону аппарата. Он специально? - Уже интересно, - нарушает неловкое молчание Сехун. - Кто ему там пишет? - Омега какой-то. Телефон вибрирует снова: - А он настойчивый, - под нос себе бубнит Чунмен. Он сидит рядом с Бэкхеном и бросает на друга беспокойные взгляды. Да что там: они все так на него смотрят. Но Бэкхен невозмутимо разворачивает найденную конфетку и складывает обертку в аккуратный квадратик. У меня внутри что-то вдруг клокочет: тебе совсем все равно?! Но в долю секунды этот порыв затихает. Бэкхен не может не знать, что для меня нет никого, кроме него. Как бы он этому не сопротивлялся. Стоит лишь подумать и остыть, чтобы понять, как явно для меня его показное безразличие. - Есть только один вариант, - принимаюсь рассуждать я. - Он, наверное, записал номер, пока мне оформляли скидочную карту. У них акция была и мне пришлось ответить на пару вопросов. Позади стоял какой-то омега, но я даже не обратил на него внимания. Скорее всего, это он. - Вы посмотрите: не успел зайти в аптеку, а за ним уже очередь, - драматично вздыхает Сехун. Крис с Чонином улыбаются. - Напишу, что меня это не интересует, - и я решительно хватаюсь за телефон. Это не день, а какая-то сплошная катастрофа. Внезапная и непредсказуемая. - Я, правда, с ним не знакомился. - Даже не знаю, зачем я говорю ему это по пути из столовой. Отделяю от бредущего впереди Кенсу и прошу минуту внимания. Бэкхен слушает и неопределенно мотает головой: - У меня нет права что-то тебе говорить. Ты не должен отчитываться. - Он мнется, неуверенно кусает губы и качается с пятки на пятку. - Знаешь, это нормально. Ты красивый альфа: ожидаемо, что на тебя обращают внимание. И я был бы удивлен, скажи ты мне, что это в первый раз. - В третий, - отвечаю я и тут же в сердцах бью себя по губам. Идиот. Омега ловит мою опадающую вниз руку и заглядывает в глаза: - Все в порядке. - Не в порядке, - отвечаю я. Бэкхен отстраняется, словно почувствовав мое желание его обнять, и уходит, пряча пальцы в рукавах. "Приезжай часов в пять. Раньше начнем - быстрее закончим" - получаю я посреди пары. Я заезжаю домой, кормлю Кренделя и возвращаюсь в универ даже на десять минут раньше. Кенсу слушает что-то ритмичное, в темп с песнями стуча по клавиатуре. Бэкхен без лишних слов укладывает меня на одеяло, надевает перчатки и берется за тюбик с мазью. После нескольких дней такого массажа моя спина чувствует себя хорошо, но омега не простит мне, если я скажу "хватит". Да я сам не прощу. Не из-за спины, а из-за его рук, которые умело прикасаются к плечам и постепенно спускаются к пояснице. Весь час Бэкхен со мной не разговаривает. Только перебрасывается несколькими предложениями с Кенсу. Догадываюсь, что из-за того разговора. Но спрашивать при Кенсу я не буду. И ведь какая-то бестолковая извилина подсказывает мне хоть как-то оживить беседу... - Я перезаписался на понедельник. Бэкхен, тут же понимающий, почему я так стремлюсь успеть разобраться со своим недугом ко вторнику, чуть не набрасывается на меня с кулаками. - Чанель, беги, или я тебя закопаю! - Куда я побегу, если ты на мне сидишь? - Улыбка расплывается сама собой. - Тем хуже для тебя, - грозится омега и медленно тянет руки к моей шее. - И где ж мы его, такого длинного, закопаем? - как ни в чем ни бывало рассуждает Кенсу со своей кровати. - Ладно, я пошел собираться. Мои билеты в кино взяли. Заедут через минут пятнадцать. Не скучайте. И Кенсу скрывается в ванной. Бэкхен тут же наклоняется к уху: - Ты не будешь играть во вторник! - Хорошо, если даже я не буду играть, можно я хоть роль капитана исполню, а? Я должен быть с ними, когда они выйдут на площадку. Бэкхен скрипит зубами и крючит пальцы, пытаясь изобразить какой-то ведьмовской ритуал, видимо. Я знаю, что он волнуется. И заставлять его опять переживать было безответственно. К моменту, когда Кенсу заканчивает приготовления, Бэкхен уже успокаивающе гладит меня по спине и клеит пластырь. Ни единого лишнего слова. - Я поеду? - Что-то подсказывает мне, что не предложи я сам, он бы выпроводил меня через пару минут. Бэкхен пытается скрыть сожаление во взгляде, но кивает. И я ухожу вместе с Кенсу, чтобы не провоцировать очередную проблему. Крендель сопит у меня на коленях и никак не помогает в чтении лекционной тетради. Стоит мне устроить проснувшегося кота на диване и уйти за кружкой чая, как телефон в зале запевает свою песню. Чудо? Что могло случиться в одиннадцатом часу вечера? Я взволнованно отвечаю на звонок: - Кенсу остался дома, - сразу объясняет Бэкхен. - Понятно, - отвечаю я, хотя мне пока ни черта не понятно. - Мне придется ночевать одному, - он произносит это таким тоном, что я не могу сказать с уверенностью жалоба ли это, или детская растерянность. - Отвезти тебя домой? - прямо спрашиваю я. Бэкхен молчит несколько секунд. - Не хочу домой, - выдыхает он. Мне слышатся тревожные нотки. - Чего ты хочешь? - Чанни. - Ему тяжело даются эти слова, но он берет себя в руки. - Ты мог бы... Ты мог бы переночевать со мной? - Прогнать подкроватных монстров? - грустно улыбаюсь я. - Да, - судорожно выдыхает омега. Он цепляется за этот вариант, словно за спасательный круг. - Спать не дают. Бэкхен открывает дверь в уютной пижаме и тут же расплывается в нежной улыбке. - Кренделечек. Кот наглым образом обнюхивает комнату и, убедившись, что тут его хвост уже ошивался, выбирает место на стуле. - Как ты зашел? Думал, ты позвонишь, - он отступает в сторону и неловко поджимает губы. - Не знаю, как ты вообще согласился. - На тебя монстры охотятся: разве я мог отказать? - Я прикладываю максимум усилий, чтобы звучать непринужденно. И Бэкхен ценит это, вдруг широко улыбаясь. - Куда тебя положить? - Туда, где есть одеяло и подушка. А там - хоть в шкаф. - Не поместишься, - смеется омега. Сперва он кладет меня на кровать Кенсу, но после моего вопроса о запахе кофе на чужой подушке, решает все переиграть, отдав мне свое место. - Так как ты вошел? - допрашивает Бэкки, пока меняет наволочку на подушке. - Позвонил на первый этаж, сказал, что в дальнем туалете кто-то курит, и наблюдал за тем, как комендант с консьержем бросились ловить нарушителя. - Гениально, - восхищается омега, расправляя уголки. Стоит лишь устроиться на кровати, как Крендель меняет место дислокации. Он привычно укладывается рядом с подушкой и засыпает после нескольких прикосновений за ухом. - Это твой кот, - делает вывод омега. Остается только пожать плечам. Да, теперь это мой кот. - Ты уверен, что не стоило отвезти тебя домой? - спрашиваю я. Бэкхен выключает свет и босыми ногами шлепает по полу. -Уверен, - отвечает он, хотя уверенности в его голосе как раз и не хватает. В темноте я слышу, как омега копошится под одеялом и долго ворочается. В конце концов, Бэкхен шлепает через комнату, бесцеремонно копается в углу кровати рядом со мной и выуживает из-под подушки плюшевый хвост. Точно так же спокойно шлепает обратно и забирается под одеяло. - Спокойной ночи, Чанель. - Спокойной ночи, Бэкки. И в комнате повисает тишина. Понимал ли Бэкхен, что кладет меня на подушку, пропахшую им от первого и до последнего стежка? Запах любимого шампуня давно смешался с ароматом молока и ванили, и как ни меняй наволочку, это невозможно скрыть. Я засыпаю, потихоньку погружаясь в облако любимого аромата. А ночь превращает каждое виденье в бесконечный источник боли. Кровать с краю прогибается под чужим весом. Я резко сажусь и в панике оглядываю темную комнату, хотя мысленно благодарю обстоятельства за то, что кошмар закончился. Бэкхен сидит всего в паре сантиметров от меня, и его темные глаза горят в едва проникающем свете с улицы. Дыхание выдает мое волнение, и омега успокаивающе гладит меня по руке и толкает в грудь. Я ничего не соображаю, но под его настойчивым прикосновением опускаюсь обратно на подушку. Не в состоянии оторвать от него взгляд. - Что-то случилось? - В тишине каждое слово, произнесенное шепотом, повисает в воздухе. Бэкки мотает головой: - Все хорошо. Я просто вставал и заметил, что ты почти скинул одеяло, вот и... - Всего секунда. - Вот и поправил. Тонкие пальчики натягивают на меня одеяло и подтыкают с краю. - Спи. Крендель рядом с подушкой даже не шелохнется. Я словно в волшебном сне слежу за тем, как омега тепло улыбается и, тронув мое плечо, возвращается на кровать Кенсу. Это сбивает меня с толку, потому что все, что я чувствую в его аромате, - умиротворение. Он настолько спокоен, что это кажется чем-то невиданным. Я бы мог подумать, что это сон, но, ущипнув себя под одеялом, убеждаюсь, что эта минута была реальна. Второй раз я просыпаюсь, когда переворачиваюсь с бока на бок. Учащенное дыхание с другого конца комнаты все решает. Я просыпаюсь моментально, осторожно вылезаю из-под одеяла и подхожу к кровати. Прикасаюсь ко взмокшим волосам и сажусь рядом. Кошмар мучает его, и Бэкхен дергается под одеялом, пытаясь справится со страшным сном. Я сгребаю его в охапку, заворачиваю в одеяло и тихонько качаю на руках. - Все хорошо, это просто сон. Омега сперва зажмуривается, а потом осторожно открывает глаза. - Все закончилось. Горечь в сладком аромате ванили становится привычной в последнее время. А я не хочу, чтобы эти ноты появлялись хоть когда-нибудь еще. - Что снилось? - я спрашиваю, но не навязываюсь. Бэкхен трет глаза и ворочается в одеяле, оттягивая время. - Ничего, - наконец отвечает он. Неловко сморщенный нос и потерянный взгляд больше меня не умиляют. Что случилось с тобой? - Скажи только, что ты смотришь по сторонам, когда переходишь дорогу, - вдруг произносит омега. Впервые с конца января я готов нарушить любые правила, я готов прижать его крепче прежнего и зацеловать до дрожи, чтобы забрать все его печали и волнения. Но Бэкхен не простит мне этого предательства. Так что я просто обнимаю его и глажу по голове: - Я смотрю. Клянусь тебе, что смотрю по сторонам. Один день, из-за которого теперь его мучают кошмары. Всего несколько секунд, которые раз за разом преследуют его. Я не придал бы тому происшествию значения, если бы был тогда один, но мой маленький свидетель до сих пор живет в страхе. - Вот и хорошо, - выдыхает Бэкки. Он выпутывает из одеяла руку и кладет мне на грудь, мягко сжимая ткань майки. - Спасибо. - Ненавижу твои кошмары, - признаюсь я и перекладываю его на место. Бэкхен ищет что-то глазами, и мы оба достаточно быстро устремляем взгляды на пол - пушистый хвост лисенка виднеется из-под кровати. Я поднимаю игрушку и вручаю омеге. Бэкхен прижимает к себе лисичку и с головой ныкается под одеяло. Укладываясь в постель, я все еще слежу за своим чудом. Крендель спит в углу кровати где-то в ногах и беззаботно сопит усатой мордой. С кровати омеги доносится шебуршание. Я слушаю минуту, две, три, а потом подскакиваю на ноги. Бэкхен недоумевает, пока я вновь кутаю его в одеяло вместе с плюшевым хвостом и беру на руки. - Куда? - жалобно тянет он. - Спать, - четко отвечаю я. - Ты не можешь заснуть, и я не могу заснуть. Монстров под твоей кроватью точно уже нет. Вылезут - прогоню. Я не прикоснусь к тебе лишний раз, и не скажу ни одного лишнего слова. Мы просто ляжем рядом и уснем. Как друзья, потому что друзья заботятся о покое друг друга. Омега не находит слов. Я подкладываю подушку под спину, сажусь в кровати и даю Бэкхену шанс устроиться так, как ему удобно. Сперва он тушуется, но я терпеливо жду. - Не хочешь лечь нормально? - спрашивает Бэкки, с сомнением глядя на мое положение. - Спина затечет, - просто рассуждаю я. - Ложись, мне так удобнее. - Если станет неудобно... - Я лягу удобно, - перебиваю я. Бэкхен удовлетворенно кивает и некоторое время присматривается, как бы прилечь. Ему неловко, как прежде забрасывать на меня ноги и руки, поэтому в итоге это чудо сворачивается рядом и осторожно кладет голову мне на плечо. Я позволяю себе мягко прикоснуться к его волосам, втайне вдыхая самый желанный из ароматов. Бэкхен ничего не говорит на это. Горькие нотки почти растворяются со спокойным дыханием, и через пару минут омега засыпает на моем плече. Я глажу его по голове и сам невольно проваливаюсь в сон. И до утра ни один кошмар больше не тревожит ни одного из нас.