Терпеть его не могу!

- Достали, - бурчит Бэкхен. - Вот неужели нельзя нормально упаковать? Он шелестит оберткой, пытается разорвать намертво запаянный шов и бултыхает булочку из стороны в сторону. - Не с той ноги встал? - Опускаю свой поднос на стол и забираю у него злосчастный пакетик. Шов расходится с первого раза. - Да он с утра орет, - жалуется Кенсу и под шумок протягивает мне бутылку воды. До жути беспомощные. - Чанель, чего ему надо? - Это ты меня спрашиваешь? Видимо, моя интонация получается очень красноречивой, потому что Исин аж икает от смеха. - А мог бы и промолчать, - бросает в сторону Бэкхен. На самом деле, я догадываюсь, в чем дело, но никому этого объяснять не буду. - Вот он грызется так с раннего утра, - рассказывает Кенсу. - Ну ладно, на вас, - и он оглядывает всю компанию. - Но я при чем? От такого заявления у всех невольно появляется улыбка. Действительно, ворчать на нас - это норма. Исин никак больше настроение Бэкхена не комментирует. Тихо о чем-то переговаривается с Чунменом и шкрябает одноразовой ложечкой по стенкам пластикового стаканчика, пытаясь собрать остатки йогурта. - И как они могут проводить эти игры, когда в городе такая эпидемия простуд? - спрашивает Чунмен. Очевидно, что вопрос риторический, но половина компании пожимает плечами в ответ. - Назначили до эпидемии, - находится Крис. Чунмен кивает на телефон: - Просто тут пишут, что стоит избегать большого скопления людей, а мы туда и едем. Чонин подцепляет кусок мяса, обмакивает в соусе и наклоняется над плечом своего омеги: - Что еще пишут? - Высокая температура, слабость, продолжительный кашель. И как обычно: "Омеги более подвержены заражению". Как будто когда-то было иначе. Чонин вздыхает, чмокает Чунмена в плечо и просит одеться потеплее. - Ты же знаешь, что вирусу плевать на толщину свитера, да? - с сомнением спрашивает Бэкхен. - Не то, чтобы я не верил в твой ум, просто уточняю. - Ха-ха-ха, - по слогам выдыхает Чонин, но это здорово разряжает обстановку. Было забавно. - Встречаемся у автобуса, - командует Крис и обнимает свое сокровище, хлюпающее соком через трубочку. - Мы ушли. Чанель, не забудь капитанскую повязку. Я вздыхаю и иду в зал, чтобы собраться с командой перед игрой и наставить еще раз. В отсутствие меня Крис держал их в ежовых рукавицах, и даже университетский тренер вдруг вспомнил о своих обязанностях, хотя должность его там чисто формальная. Этот альфа никогда не был профессиональным игроком, и все его знания о баскетболе всегда сводились к кратким познаниям со времен колледжа. Правила знает, а стратегии - ни одной. Он хорошо справляется с футбольной командой. И хотя они у нас звездами не считаются, но играют вроде неплохо. А занятия по физкультуре вести и принимать зачеты - это прям его стезя. Вот пусть там и остается. Перед игрой отжег даже ректор Ким. Он попросил секретаря распечатать кричалки и развесил по всем корпусам подбадривающие листовки. Что-то с формулировками: "Наша команда круче всех!", "Поддержи команду по баскетболу!", "Дорогу чемпионам!" - ну и все в таком духе. Читаю и диву даюсь, до какой степени счастливой неадекватности доводит альфу беременность мужа. - Тебе рубашку погладить или ты сам справишься? - голос Бэкхена в трубке по-прежнему звучит раздраженно. Мое утро тоже не было идеальным, но я стараюсь справиться с дурным настроением и отвлекаюсь на всякие дела. Бэкхен не считает нужным что-то скрашивать и ворчит с прежним усердием. Он ничего не сказал после того, как вчера хлопнул дверью моей машины. Просто ушел, а сегодня встал не с той ноги. И я совсем не думаю о том, что мы заходим в тупик. Что я не могу отбросить мысль о том, что он мой идеальный омега, а Бэкхен ни в какую не хочет соглашаться с этой идеей. И мы боремся изо дня в день, а в награду каждому достаются горсти истраченных нервов и пустота. Совсем не думаю. И ни капли не вру. Я не знаю, как Бэкхен справляется с этим. Я вообще не знаю, что происходит в его голове, но все же до последнего полагаюсь на свои чувства. Есть эмоции и реакции, которые невозможно подделать. И тогда встает логичный вопрос: если он действительно меня любит, то что еще стоит между нами? Предположение, что я могу найти кого-то еще, для меня звучит глупо. Во всем этом пазле явно не хватает деталей, и мои попытки сложить картинку самостоятельно выходят жалкими. Бэкхен без моей помощи всего лишь не может открыть пакетик с булочкой. Я без его - не могу наладить целую жизнь. Вопрос номер два: так кто от кого зависит? Еще раз объясняю команде, кто должен быть молодцом. И даже если это просто игра между любительскими командами, они не должны расслабляться. Насколько помню, наши противники - команда юридического колледжа. И они не упустят шанс надрать нам задницу, если мы позволим. Отпускаю ребят собираться, когда на пороге зала вырастает мощная фигура ректора Ким. - Ну что, готовы бойцы?! - бодренько спрашивает он и улыбается во все тридцать два зуба. Вот ведь шило в одном месте! И чего в кабинете не сиделось? - Готовы, - вразнобой отвечают "бойцы" и мнутся на месте, дожидаясь, когда же им датут подготовиться. А ректор Ким все не унимается: - Чанель, ты сегодня все-таки не выходишь? Очень жаль. Крис рассказал мне про... В эту секунду я молю, чтобы дотошный альфа не был в курсе всех подробностей. Для всех: у меня больная спина. Историю про отбитые колокольчики знает только наша компания. И то только потому, что нужно было честно объяснить Крису, почему я вынужден сидеть на скамье. -... твою спину, - продолжает тем временем ректор. - Надеюсь, ничего серьезного? Облегченно выдыхаю и спешу ответить, пока на него не напала охота обсудить еще какие подробности: - Я почти в порядке. Но врач советовал еще себя поберечь. Такая нагрузка на спину. Ну вы понимаете. И ректор Ким с умным видом кивает: "Конечно!". - Чтож, мы все ждем отличных результатов. Чанель, я надеюсь, что отсутствие на площадке не помешает тебе привести их к победе. Я обещаю сделать все возможное, и мы все еле скрываем вздох облегчения, когда он разворачивается и уходит. Прощаемся ненадолго: ректор Ким обещался приехать на игру вместе с мужем и нас поддержать. По пути к автобусу присоединяюсь к Крису с Исином. Через секунду нас догоняет Сехун, аккуратно забрасывающий руку мне на плечо. А на месте уже машут Чонин с Чунменом. Лухан приедет прямо на место. Отец тоже позвонил и сказал, что процесс сборов в самом разгаре. Как обычно папа пытается подобрать пуловер в цвет галстука любимого мужа. Обычно это очень забавное зрелище. Потому что свитеров и подобного рода кофт у папы - вагон, а галстуков у отца - штук пять. Из чего они выбирают каждый раз, ума не приложу. - Мы на машине, - предупреждает Чонин. - Не будем занимать место. - Постарайтесь не опоздать, а, - подмигивает Крис и чмокает Исина в макушку. Я чувствую чуть усиленный аромат клубники. Омега чуть загадочно улыбается и предлагает заранее занять места. Сехун первым заходит в салон. Половина команды уже заняла места, а вторая половина нависает над креслами, болтая друг с другом. Для тех студентов, что едут в качестве зрителей, приготовили отдельный автобус, и они толпятся у него, громко переговариваясь и то и дело оглядываясь в нашу сторону. Кенсу с Бэкхеном молча бредут от общаги и уже поворачивают ко второму автобусу, когда я их окликаю. Кенсу останавливается, дергает за рукав друга и кивает в нашу сторону. Бэкки вытаскивает наушник, растерянно оглядывается, мол что надо, и хмурится. - Далеко собрались? - спрашиваю я, когда они походят ближе. - На игру. - Бэкхен отвечает, явно не понимая, чего мне надо. Я киваю на ступеньки и для верности жестом приглашаю в наш автобус. - Да? - искренне удивляется Бэкки. - Я думал, болельщики едут отдельно, - и оборачивается на толпу у второго автобуса. - Обычные болельщики, может, и едут, - Исин свисает с верхней ступеньки, держась за поручень. - А у нас, как это говорится, привилегии. Я бы на вашем месте выбрал места. Он скрывается так же внезапно, как появился секунду назад. И Кенсу из-за плеча Бэкхена недоуменно провожает омегу взглядом. Я, честно сказать, тоже не очень понимаю, что происходит между Бэкхеном и Исином, но идею влезать считаю смертельно опасной. Бэкки хмыкает и поднимается по ступеням. Кенсу заходит следом. Они идут по проходу, и команда не говорит ни слова, хотя все знают, что мы не вместе. После того случая с дракой, они вообще молчат и даже не произносят имя Бэкхена лишний раз. А поскольку повода произносить его у них нет, омега никак не фигурирует в разговорах команды. По крайней мере, при мне. - Может, здесь? - предлагает Бэкхен и указывает Кенсу на два пустых места. Но друг внезапно теряется. - Эм, я думал, ты сядешь с Чанелем. Бэкхен со стуком закрывает рот и оборачивается на меня с таким лицом, будто надеется, что меня позади не окажется. Но я просто стою и жду его решения, демонстративно пожав плечами: - Как хочешь. - Мы с Чондэ хотели поговорить, - кусает губу Кенсу и делает шаг в сторону следующего ряда кресел. - Ладно, - выдыхает Бэкхен и замирает, не решаясь присесть. - К окну? - предлагаю я, и омега неторопливо занимает свое место. Кенсу уже улыбается телефону в руке. - Ты понимаешь, что он разговаривает с тобой по ночам? - замечаю я. - Альфа, который вместо того, чтобы спать, часами с тобой болтает. Да вы обязаны пожениться. Кенсу прячет покрасневшие щеки, смущенно хихикает в воротник и легко толкает мое кресло рукой. - Перестань. - Что? Для него твой распорядок дня важнее собственного. Это круто. - Знаю, - шепотом отвечает Кенсу и погружается в переписку. Я сажусь рядом со своим чудом. Бэкхен слушает музыку и в окно рассматривает привычный университетский пейзаж. Через несколько минут оба автобуса трогаются с места. Он не говорит ни слова, когда лезет в рюкзак и достает пакет с крекерами. И без лишних попыток протягивает мне - открой. Омега ждет, когда я возьму немного крекеров, а потом впихивает пакет между нами. Легко качает головой в такт песни в наушниках и неторопливо грызет хрустящие кусочки. Кенсу позади нас периодически глупо хихикает, а Крис с Исином, сидящие впереди, о чем-то перешептываются и жуют губы друг друга, почти беззвучно причмокивая. Бэкхен расслабленно качается под музыку. Автобус застревает в пробке, вызванной небольшой аварией, и пока мы стоим, омега не замечает, как прислоняется к моему плечу. Он засыпает, а тихая музыка продолжает литься из наушников. Я стараюсь не шевелиться, чтобы его не разбудить, и мягко глажу по руке. До стадиона мы едем еще минут сорок: дорожные заторы под вечер становятся нешуточными. Хорошо, что до игры еще есть время, и мы не беспокоимся. Только иногда Крис привстает с места и смотрит вперед, чтобы понять, насколько все плохо. Ползем, но все же не стоим на месте. Это радует. Автобус подпрыгивает на лежачем полицейском, и Бэкхен просыпается. Он оглядывается, ловит мой взгляд, но я тут же отворачиваюсь, чтобы его не смущать. - Извини, - произносит Бэкки и трет щеку. - У тебя удобное плечо. Дурное настроение, весь день отодвигаемое мною на второй план, вдруг прорывается наружу. И черт меня дергает сказать: "Специально для тебя делали". Бэкхен отодвигается, прижимается к окну и утыкается носом в прохладное стекло. Блять, вот лучше б весь день бузил понемногу, чем вот так парой слов все испортить. Чанель, ты просто мастер. Было херово, стало... Да в общем, не важно уже. Омега сжимается в своем кресле и не обращает на меня никакого внимания. Автобус останавливается, и все подскакивают со своих мест, но я не спешу. Бэкхен по прежнему смотрит в окно. Когда половина команды выходит, и Кенсу шаркает мимо, уткнувшись в телефон, я поднимаюсь. Бэкхен протискивается мимо меня и спешит за остальными. Я предпринимаю попытку поймать его за руку, но омега точно угадывает мои намерения, и одергивает пальцы раньше, чем я успеваю коснуться. Все опять идет наперекосяк. И виноват я. Я захожу в раздевалку в ужасном настроении и несколько раз рычу на своих ребят. А они не виноваты. - Простите... - Кто-то встал не с той ноги, - подхватывает Крис и закрывает за собой дверь. - И кого-то мне это напоминает. Команда никак его слова не комментирует и делает вид, что их тут нет. Они роются в сумках, переодеваются и вполуха слушают тренера, которому положено было приехать вместе с нами. Надо сказать, он сидит на лавке и только изрекает одну подбадривающую кричалку за другой. - Переоденься, - напоминает Крис, пока обходит раздевалку. - И не приноси это на игру, в десятый раз прошу. Сегодня правы все, кроме меня, кажется. Я понимаю, что так беспокоит друга, но не могу выкинуть Бэкхена из головы. Его отстраненность занимает все мои мысли. "Подойди к раздевалке", - отправляю и надеюсь, что он хотя бы прочтет. Не удивлюсь, если он не придет, но мне хочется верить, что он хотя бы не проигнорирует сам факт сообщения от меня. Тишина. Я хожу по коридору и думаю, послать еще одно смс или не надо, когда фигура омеги появляется на входе. Он оборачивается в зал, будто кто-то его окликает, а потом быстрым шагом идет ко мне. - Что-то нужно? - Это сухой вопрос о подготовке к игре. Решаю сразу все объяснить: - Хотел поговорить. - Сейчас? - Бэкхен оглядывается на зал. - Не выйду на площадку, пока мы не поговорим. Он видел, что вся команда уже на месте. - Нашел время, - ворчит омега. - Не дури, а то опоздаешь. - Ничего, без меня начнут. Всего несколько минут. Давай поговорим. Бэкхен вздыхает и делает несколько шагов назад. Он упирается спиной в стену и взглядом дает понять, что сейчас это идеальная дистанция. Я подкладываю руки под поясницу и тоже упираюсь в стену напротив. Несколько метров: кажется, будто никогда между нами не было такой пропасти. - Не могу думать об игре, пока ты так на меня злишься, - начинаю я. Из зала доносится гул голосов: зрители рассаживаются, болтают и шелестят пакетами с закуской. Бэкхен кусает губы и смотрит в сторону выхода: - Идеальное начало. - И через секунду добавляет: - Иногда ты невыносим. Он имеет право злиться, и мы оба это знаем. Так что я молчу и только поджимаю губы с досады. Мне жаль. - Я не должен был говорить вчера про омегу. - Вялая попытка. И Бэкхен думает так же: - Да уж, твоя реплика вчера побила все рекорды! Еще откровеннее сказать, что ты не собираешься учитывать некоторых обстоятельств, просто невозможно. - И тебя это злит. Потому что ничего не выходит по-твоему, да? Я не ищу нового омегу, не собираю номера телефонов, не хожу на свидания. - Я не идиот, - бросает Бэкхен. - А ты упертый баран. - Чего ты боишься? - прямо спрашиваю я. - Боюсь? - Бэкхен, застигнутый врасплох, даже не замечает, как меняется его интонация. - Да. Ты так реагируешь, потому что чего-то боишься. Я не могу сосчитать, сколько раз за последнее время улавливал страх в твоем аромате. И сейчас. Омега поджимает губы и некоторое время обдумывает ответ. - Начинаю бояться тебе отвечать. Сказать что-нибудь, что ты можешь понять... - Бэкхен несколько секунд тщательно подбирает слово. - Неправильно. Это ранит. И Бэкхен точно не хотел бы причинить мне боль, но в последнее время мы только этим и занимаемся. А его слова - это не вся правда. - Я не думаю, что ты делаешь это специально, - осторожно продолжает он, неловко жуя губу. - Но порой кажется, будто все, что я говорю и делаю, ты истолковываешь... - В свою пользу, - подхватываю я. Омега молчит в ответ. Можно не расшифровывать. Шум в зале нарастает. До игры остаются считанные минуты. - Знаешь, дружить с тобой, правда, сложно. - Бэкхен отталкивается от стены и смотрит в сторону выхода. - Не всегда. Но порой просто невозможно. И ты никак не облегчаешь эту задачу. Чанель, у тебя есть друг, а не омега. Друг, понимаешь? Ты сам это предложил. Мы общаемся, и будто бы даем друг другу возможность жить дальше, но ты не позволяешь этого ни себе ни мне. Боль переполняет меня, переполняет настолько, что мне необходимо куда-то ее выплеснуть, и я уже думаю о том, чтобы выйти на площадку и скончаться где-то под сеткой от потери крови. Пусть они запинают меня, только бы больше не слышать этого, не осознавать, что Бэкхен настолько непреклонен в своем решении. После его слов невозможно сделать мне больнее. И я выплескиваю это так, как могу. Эгоистично, отвратительно, но он должен знать. - Небольшое объявление: я вообще не собираюсь никого искать. Более того, если придется, я буду ждать до последнего. Ты будешь сидеть на крыльце с облезшей плюшевой лисой, старый и немощный, и я приползу, такой же старый и немощный, и заберу тебя! Бэкхен сгибается под грузом каждого слова, потом выжимает из себя улыбку, самую страшную из всех, что я когда-либо мог видеть на этом лице, показывает мне два пальца и разворачивается на выход: - Отлично поговорили. Очередной кусок с силой безжалостно выдирают из груди, пока звук его шагов стихает в коридоре. Я ненавижу себя. Ненавижу так, как вообще можно себя ненавидеть. Я просто хочу любить его, но, кажется, для всех остальных - это проблема. Моя любовь к нему - проблема. И я обрастаю ею, теряюсь в бесконечных лабиринтах и никак не могу найти решение. Страшная головоломка, которой не видится ни конца ни края. И когда все это закончится, от моего сердца не останется ничего.