Терпеть его не могу!

На табло равный счет, и до конца игры осталось меньше минуты. Соперники разговаривают со своим тренером, и ребята окружили нас с Крисом. Они предлагают использовать некоторые приемы, которые прошли проверку во время региональных, и ждут вердикта. Крис оглядывает команду и улыбается: - У нас первоклассная команда, но решение принимает Чанель. На меня смотреть бессмысленно. Тренер тем временем усердно кивает и хвалит их за сообразительность и сплоченность. Специалист хренов. Я координирую их действия, предлагаю остановиться на одном из предложенных вариантов и подбадриваю. У нас действительно первоклассная команда. И я не сомневаюсь, что они выложатся по полной за оставшиеся сорок секунд. Сбоку слышу, как Исин, наклонившись со своего места позади нас, что-то шепчет Крису на ухо, и альфа вмиг загорается: - Выиграете - Исин испечет печенье. Вот такая мотивация им нравится! Команда дружно хлопает друг друга по плечам и улыбается. - А если проиграем? - решается уточнить один из энтузиастов. Крис задумчиво поворачивается в сторону Исина, который мастерски подыгрывает и хмурит брови, сердито цокая языком. - Отдам ему на растерзание, - небрежно выдыхает Крис. - И что он придумает, для меня - загадка. Исин улыбается, а потом становится очень серьезным: - Это последняя игра вашего бывшего капитана. Не облажайтесь. Ребята возвращаются к игре в боевом расположении духа. И через сорок секунд трибуны взрываются победными криками наших студентов. - Хорошая игра! - Крис довольно встает с лавки. Исин хлопает в ладоши, и Чунмен с Луханом, почти охрипшие от криков, обнимаются и прыгают прямо позади меня. Бэкхен натянуто улыбается, кивает друзьям в знак поддержки, но отворачивается, как только спотыкается о мой взгляд. Кенсу сидел между Исином и Бэкхеном и весь матч снимал на телефон. Так что он, замерев, ждет, когда видео догрузится, но торжественно танцует мизинцами. Чондэ падет ниц, я клянусь. - Ему очень интересно, - обращается ко мне Кенсу, заметив, что за ним наблюдают. - Я столько всего рассказывал, так что Чондэ просил прислать хоть кусочек. - И поэтому ты снял для него всю игру. Он кивает. Это так трогательно, что я готов нарушить свои правила в отношении Кенсу и зажамкать этого омегу до потери пульса. - Всем потом скину, - разъясняет Кенсу. - Но ты же сам сказал, что он разговаривает со мной ночью. Я тянусь к нему рукой и дотрагиваюсь до худой коленки. - Ему с тобой сказочно повезло. Бэкхен изображает заинтересованность в содержимом своего рюкзака. Перед глазами стоит его кривая улыбка. Я знал, насколько нежной и теплой она может быть, а теперь омега смотрит на меня, как на последнего предателя, и от прежней улыбки не осталось и следа. Он не смотрит на меня, когда мы с командой выходим к автобусам. Не смотрит, когда берет Кенсу за руку и ведет к автобусу с болельщиками. Кенсу из соображений безопасности молча повинуется и только недоуменно пожимает плечами, наткнувшись на мой взгляд. И когда мы выходим из автобусов на стоянке, Бэкхен не оборачивается и решительно уходит в общагу. Все настолько увлечены победой, что никто не обращает на это внимания. Кенсу единственный свидетель происходящего. Он вздыхает и идет вслед за другом, осторожно помахав мне на прощание. Я не запоминаю ни поздравлений от ректора, ни довольных возгласов тренера. Только фигура омеги, скрывающаяся от меня в дверях. Только улыбка, от которой все внутри раскалывается на части. Рука тянется набрать его номер, и пальцы то и дело крутят телефон, но страх сделать еще хуже останавливает. Что-то подсказывает, что если позвонить сейчас, любой шанс на примирение сгорит в длинных гудках. Бэкхен не ответит, и его молчание будет страшнее любых слов. Я не сплю до самого утра. Ворочаюсь, раздражаю этим Кренделя, но не могу заснуть и на минуту. Перед глазами лицо Бэкхена, в голове мысль о том, что теперь восстановить хоть что-то между нами станет еще сложнее. И я не представляю, что буду делать завтра, будет ли он разговаривать со мной. До рассвета я тону в навалившейся безысходности и встаю с дивана, так и не найдя ответа. Безвкусный кофе и серый город за окном кричат о том, что я вернулся на исходную. Сделав столько шагов вперед, я скатился кубарем вниз из-за нескольких слов. Да, я погорячился, и зря вчера дал себе волю. Поздно сейчас думать о том, что стоило промолчать. Сказанного не вернешь, а у Бэкхена слишком хорошая память. По дороге до университета я пытаюсь послушать радио, но натыкаюсь на такую слезливую песню, что выключаю приемник совсем. И так херово от слова "пиздец". Встречаю Криса по пути со стоянки. Взъерошенный, он куда-то спешит, и дергается, когда я его окликаю. - У Исина температура, - бросает он на ходу, пролетая мимо. Да, устраивать игры во время эпидемии в городе было не лучшей идеей. И простывший Исин начинает беспокоить меня в тот же миг, как мысль о самочувствии Бэкхена впивается в мозг. И какого черта мы вчера потащили омег в этот рассадник заразы? Ну что было такого примечательного на вчерашней игре, что требовалось посадить их, маленьких и хрупких на трибуны, среди чихающих зрителей, и подвергать такой опасности? Бьюсь об заклад, Крис сейчас думает о том же. И вся наша компания поддержит эту мысль, потому что сама ситуация, когда твой омега болеет, кажется катастрофической. И она действительно к этому близка. - И как назло, сегодня собрание в офисе. Надо быть обязательно, - сокрушается Крис и нервно откладывает вилку. Аппетит пропал вслед за иммунитетом Исина. - Слушайте, может кто-нибудь сможет посидеть с ним пару часов, пока я съезжу? Чунмен, ты не мог бы? Омега тут же откликается: - После пяти смогу, - с энтузиазмом отвечает он, но тут же сникает, потому что Крис разочарованно кривит рот. Не тот вариант. Крис чешет затылок: - Кенсу, а ты... Но омега даже не успевает открыть рот. - А почему никто не берет в расчет меня? - откровенно возмущается Бэкхен и через стол ловит взгляд Криса. - А что ты так на меня смотришь, будто у меня на лбу что-то неприличное написано? Спешу тебя заверить, что прекрасно умею сидеть на стуле, и даже чай подать могу, если попросят хорошо. Над столом повисает неловкая тишина. Бэкхен сидит напротив, и я через стол чувствую, как ноты негодования и обиды вплетаются в сладкий аромат. Хотя он и без того сегодня горчит. Гадать, кто виноват, бессмысленно. Источник проблем одет в мои джинсы и мою толстовку, он носит мои ботинки, таскает мою сумку, бреет по утрам мое лицо и бесконечно разочаровывает любовь всей своей жизни. Есть у него такие таланты. - Ну ваши отношения с Исином, - осторожно встревает Чонин. - Как бы это сказать... Напряженные? Бэкхен бьет себя по лбу и падает головой на стол. - Ну да, и поэтому я желаю ему скорейшей кончины, а в рюкзаке ношу на такой случай порцию цианида. Идиоты. Он не скрывает своего негодования и раздражения. Но Крис все равно отказывается от предложения и спешит из-за стола, чтобы все успеть. Бэкхен хватает свой рюкзак следом и поднимает поднос: - Да я прям опасный преступник. Того и гляди, прирежу кого-нибудь во сне. Закрывайтесь на ключ, ребята, а то мало ли. Он уходит, а за столом повисает неловкая тишина. - Надо попросить прощения, - первым нарушает молчание Чонин. Сехун угукает, а Чунмен тяжко вздыхает, с упреком глядя на своего альфу. - И как вам это удается? - звучит от Кенсу. Я не удостаиваю никого ответом. Закидываю на плечо сумку и ухожу. Похоже, способность портить все, что только возможно, передается воздушно-капельным путем. А мы за простуду переживали. Тут беда пострашнее бывает. Куратор долго мусолит мне мозг разговором о серьезности курсовой и долго расписывает, что следовало бы добавить для большей солидности. Даже список дает, и я обещаюсь заняться этим вопросом прямо сейчас. Тем более, что выбора он мне не оставляет, требуя первых изменений через два дня. А мне еще работать между прочим. Я выхожу из кабинета и по телефону интересуюсь у Криса, как там дела. Он уже успел съездить в аптеку и купить все по списку, а Исин после прихода врача только и ворчит, потому что лекарства из длиннющего списка мало походят на конфеты. Я толкаю дверь и оставляю сумку рядом с порогом: - Зашел проведать тебя. Принес мармелад. Что-то похожее на согласное мычание доносится из глубины комнаты. - Чанель скажи ему, что со мной нельзя спорить. Я же болею. - Исина еле слышно. Он сидит в кровати, укутанный в шарф и накрытый одеялом. Крис собирает сумку, складывает папку за папкой и недовольно качает головой. - Ужас, у тебя совсем голоса нет, - вздыхаю я и подхожу ближе. - Хотел узнать, не нужна ли какая помощь. - Нужна, - хрипит омега и забирает из моих рук пакет с мармеладками. - Скажи ему, что я согласен, чтобы со мной сидел Бэкхен. А он отказывается. - Бэкхен отказывается? - Я присаживаюсь на край кровати и поправляю одеяло. - Крис, - ворчит Исин. И это звучало бы забавно, но я переживаю, потому что альфы могут пережить сильнейшую простуду за три-четыре дня, а омега может слечь с температурой недели на две. - Прости, но я не могу доверить Бэкхену такое ответственное дело, - отзывается альфа. - Он справится! - вдруг хором отвечаем мы с Исином. Крис серьезно смотрит на Исина: - Я могу попросить кого-нибудь еще. А вечером вообще стоило бы отвезти тебя домой. Конечно, если температура спадет. Исин возмущенно фырчит: - Я ему про Бэкхена, а он мне про "домой". Альфа пересекает комнату садится в ногах у своего сокровища и целует маленькую ладошку. - Я должен быть уверен, что оставляю тебя в надежных руках. Вот если бы Чанель остался, но у него, помнится, были какие-то дела. - Это ненадолго, - успокаиваю я. - К курсовой кое-чего найду и прибегу. За это время тут ничего страшного не случится. - Ты же не думаешь всерьёз, что мы с Бэкхеном подеремся? - хрипит Исин. - Езжай спокойно. Крис поворачивается ко мне. - Он лучше, чем ты думаешь, - отвечаю я, выдержав долгий взгляд друга. - Поверь мне, это очень надежные руки. Альфа вздыхает, но все же кивает: - Черт с вами, позвони ему. Я прикусываю губу и медлю с ответом. - Я дам тебе номер, но звони сам. Они оба внимательно всматриваются в мое лицо. Крис молчит несколько секунд и в конце концов выдыхает: - У вас совсем все херово, да? - Нет никаких "нас". - Всего три слова, после которых можно ничего не объяснять. Крис сочувственно прикасается к моему колену. - Если тебе неудобно, я откажусь от этой затеи, - еле слышно произносит Исин. - Все нормально, - заверяю я. Через несколько минут Исин сам набирает номер и хрипит в трубку, спрятав за щекой мармеладку. У него высокая температура, но он до последнего старается быть бодрым. Я ухожу раньше, чем появляется Бэкхен, но обещаю Крису, что после библиотеки обязательно заскочу проверить, как у омеги дела. В библиотеке я провожу не так много времени, и через полтора часа вновь оказываюсь под дверью комнаты Криса и Исина. Открывать не спешу, потому что слышу, как Бэкхен тихо что-то напевает. Мелодия кажется мне знакомой, и я вслушиваюсь в каждую ноту, пока не понимаю, что эту колыбельную омега пел, когда я болел в начале года. И должен сказать, у нее действительно волшебные целительные свойства. Я осторожно вхожу в комнату, как только омега допевает последнюю ноту. Бэкхен сидит на стуле у кровати спящего Исина и вертит в руках пустую кружку. Он обеспокоен болезнью Исина не меньше, чем все мы, но показывать это кому-то не в его привычке. Омега поднимает на меня взгляд и на пару секунд оживает, будто забыв о вчерашнем. - Ты представляешь, Крис доверил мне за ним следить, - гордо сообщает Бэкхен и жестом просит меня быть потише. - Как он? - Я опускаюсь на пол у изножья кровати и подтыкаю одеяло. Исин, с головой укрытый одеялом, беспокойно ворочается во сне. - Выпил все лекарства и вот только заснул. - Сам не заболей. - Я крепкий орешек, - заверяет Бэкхен, и в этот самый момент память словно к нему возвращается. Легкое оживление слетает с лица, и взгляд становится отстраненным. Я протягиваю ему раскрытую ладонь и слежу за реакцией: - Мир? Хотя бы пока Исин болеет. Бэкхен сверлит меня взглядом. Дыхание едва заметно учащается, но омега не подает руки в ответ. - Тайм-аут, - обозначает он свой вариант. Я молча киваю и через пару секунд переключаюсь на цель своего прихода: - Нужна какая-нибудь помощь? Исин ворочается и болезненно стонет во сне. Я трогаю кончики пальцев, торчащие из-под одеяла, и ужасаюсь тому, какая высокая у него температура. - Он весь горит. Бэкхен угукает в ответ и идет разбираться с рецептом от врача. Не говоря ни слова, он набирает в кружку воды, размешивает содержимое какой-то то капсулы и осторожно будит Исина. Я помогаю придержать омегу за плечи, пока Бэкхен заставляет опустошить кружку. Он заботливо гладит Исина по голове и приговаривает, что все будет хорошо, а потом так же заботливо поправляет подушки, укрывает одеялом и берет чужую руку в свою. Мы сидим так до тех пор, пока Исин не засыпает снова. И все это время я думаю о том, насколько организм омеги слабее. Еще несколько часов назад Исин ворчал и спокойно разговаривал, сейчас температура совсем его свалила. - Надо позво... Бэкхен жестом велит мне молчать и кивает на дверь. Поправляет одеяло, еще раз трогает лоб Исина и, удовлетворенно кивнув сам себе, выталкивает меня в коридор. - Позвонишь, а пока пойдем: у нас много работы. Я не сопротивляюсь и не спрашиваю, а молча иду следом. Бэкхен уверенно шагает на свою кухню. - Достань самую глубокую миску, какую найдешь, - командует омега. Я копаюсь в нижнем шкафу и нахожу там металлическую чашку, которая, как мне кажется, подходит лучше всего. Для чего подходит, я до сих пор не знаю. Бэкхен переворачивает все содержимое верхних шкафов и холодильника: мука, сахар, и яйцо одно-одинешенько. - Вот черт, - ругается омега и тут же сам себя за это наказывает, легонько шлепая по губам. - Какой-то рецепт от простуды? - гадаю я. Взгляд Бэкхена скользит по мне сверху вниз, идентифицирует меня, как полного идиота, и тут же мне об этом сообщает. - Да, из муки, - ерничает Бэкки. - Ты такой догадливый! - Тогда скажи, что мы хоть делаем. - Печенье, - бросает Бэкхен так, словно это само собой разумеющееся. Действительно, вот что непонятного-то?! А сам по второму разу инспектирует полки. - И как назло, ничего нужного, - ворчит он себе под нос. Но до меня туго доходит: "Печенье?". Бэкхен разворачивается ко мне, опирается на столешницу и складывает руки на груди, словно профессор Чхве перед долгой лекцией о морально-нравственном облике нынешнего поколения. Вот один в один. - Печенье. - Бэкхен намеренно разговаривает со мной, как с ребенком. - Крис же обещал печенье, если вы выиграете. А вы выиграли. Исин болеет. Так кто будет печь печенье? В этот момент мне хочется, чтобы все видели его таким. Чтобы знали, как много он может сделать для кого-то, какой он на самом деле хороший друг. Бэкхен не ждет похвалы, он делает все, как само собой разумеющееся. Кто будет печь печенье? Кто решится, тот и будет. Все же просто! Для него не стоит этого вопроса. - Надо в магазин, - обреченно вздыхает Бэкхен. - Маргарина нет, яйцо одно, разрыхлитель кончился, сахара мало, и мне нечего добавить в тесто. Он так тяжко вздыхает, что я начинаю переживать об отсутствии маргарина не хуже омеги. - С чем ты будешь печенье? - вдруг отвлекается он. - С чем сделаешь, - прямо отвечаю я. - Ты меня-то чего спрашиваешь? - А кого мне еще спрашивать? - недоумевает Бэкки. - Я пеку это для вашей команды. И ты меня прости, но предпочтения остальных игроков меня мало волнуют. Так что спрашиваю еще раз: с чем хочешь печенье ты? - он намеренно делает ударение на последнем слове и красноречиво приподнимает бровь. Даже будучи сердитым на меня, он умудряется думать о таких вещах. Я пытаюсь решить, что хочу видеть в печенье больше всего, но теряюсь. - Шоколад, мармелад, зефир, драже, - медленно перечисляет Бэкки и загибает пальцы. - Пиши список, - решительно выдыхаю я, потому что понимаю, что все в голове не удержу. Бэкхен округляет глаза и смотрит на меня, как на ненормального. Я уже привык к этому взгляду, потому что омега постоянно сомневается в моей адекватности, особенно в последнее время. - Ты уверен? - Ты еще посидишь с Исином, а я съезжу. Туда и обратно - полчаса максимум. Ну что там может быть сложного? - Видеозвонок! Мне нужен видеозвонок! - умоляю я мобильник, пока Бэкхен страдальчески вздыхает на том конце. - Я тебе покажу этот гребаный ряд, а ты мне скажешь, где ты тут увидел поварский колпак на пакетике. Его тут нет. - Ты невнимательно ищешь, - в десятый раз заявляет Бэкки. Вот я б на него посмотрел! Неправильно я ищу! Да я уже все ценники наизусть выучил! Разрыхлитель, блять, им нужен. Я сам все разрыхлю, если так дело пойдёт. - Выдохни, - успокаивающим тоном просит омега, и я слышу, как рядом с ним кто-то давится смешком. Ржут они там, пока я тут на поле боевых действий пытаюсь справиться со списком. - Ты там что, не один? - запоздало соображаю я. Бэкхен явно мнется, но все же объясняет, не скрывая насмешливого тона: - Рядом Кенсу, мы болтаем с Чунменом по его планшету, и ты на громкой связи уже пару минут. Кенсу рядом прыскает от смеха, и голос Чунмена звучит на заднем фоне. Он что-то комментирует, но в шуме супермаркета я не могу разобрать его слов. Еще и музыка эта над головой. - Ладно, поржали и хватит, - обрываю я череду смешков. - Включи видеозвонок, и ткни мне в нужный пакет. Я взял яйца, взял еще муки, сладости, маргарин даже нашел, но этот гребаный разрыхлитель... Я уверен, его тут нет. Бэкхен вздыхает в сотый раз и жмет на кнопку. Они с Кенсу сидят на кухне, и сосед из-за плеча моего чуда робко машет мне рукой. - Я все вижу, - предупреждает Бэкхен лучшего друга и требовательно приподнимает бровь, глядя в экран. С учетом еле сдерживаемой улыбки получатся не так уж убедительно. - Ну где там полка эта? Я переключаю камеру и показываю ему ряд разномастных пакетиков. Медленно веду вдоль ценников и жду вердикта. - Они упаковку сменили, - неловко шепчет Кенсу. Бэкхен вздыхает еще разок и указывает мне на нужный пакетик. - Вот, я же говорил, что никакого поварского колпака тут нет, - доказываю я и трясу пакетиком на камеру. - Только не плачь, - кратко отвечает Бэкхен. Я стучу зубами, возмущено захлопывая рот, и морщу нос. - Умница. А теперь принеси это все на кухню, пожалуйста, а то такими темпами мы печенье к следующему сезону не испечем. Камера отключается, как и сам звонок. И я качу тележку на кассу, чувствуя себя по-идиотски. Бэкхен это умеет. Он месит тесто, пока я внимательно слежу за каждым его движением. На кухне уже нет никого, кроме нас. - Не стой над душой, займись чем-нибудь, - не выдерживает омега через несколько минут напряженного молчания. Нервировать его в мои планы не входит, так что я отхожу в сторонку и пытаюсь чем-то себя развлечь. Раскладываю по категориям купленные сладости, потом сортирую их же по цвету, а потом в порядке от маленького пакета к большому. На покупку возможного наполнения для печенья я не поскупился. Хоть с чем-то у меня не возникло проблем. - Венчик помой. И убери муку, она мне давно не нужна, - бросает Бэкхен, посмотрев на мое высокоинтеллектуальное развлечение. С венчиком я справляюсь за секунды, а вот мука меня увлекает покруче сладостей. Мягкий податливый пакет в руках мнется во все стороны. Бэкхен вздыхает, раскладывая по противню пекарскую бумагу, но ничего не говорит. - Если рассыпешь, я использую это как предлог для убийства, - произносит он через минуту. - Ты определился, с чем будет печенье? Пакет с шоколадным драже скользит по столешнице верхом на плитке шоколада. Уголок губ дергается, но Бэкхен тут же возвращается к делу. - Что-то Крис задерживается, - замечаю я в попытке как-то наладить контакт. Бэкхен отвлеченно угукает. - Тебе все-таки стоит быть аккуратнее, чтобы не заразиться. Завтра с Исином может посидеть кто-то другой. - Тайм-аут, а не перемирие, - напоминает Бэкхен, распознав в моем голосе беспокойство. - Конечно, - еле слышно отвечаю я и опускаю взгляд на злосчастный пакет с мукой. Бэкхен закрывает дверцу духовки и удовлетворенно кивает самому себе. Тесто на вторую порцию печенья он отставляет в сторону. Я автоматически стучу ладонями по пакету с мукой: очень увлекательно. Бэкхен возится с чем-то у раковины, проверяет таймер и бросает краткий взгляд на экран телефона. - Сейчас пакет лопнет, - предупреждает он. Но я не слушаю. А зря. Омега как раз оказывается рядом, когда я решаю еще разок постучать по стенкам бумажной упаковки, а через секунду на нас с хлопком обрушивается добротная порция муки. Белоснежная пудра рассыпается по столу, оседает на пол и снегом ложится на голову, лицо и плечи. Я боюсь даже вдохнуть, не то что повернуться в сторону омеги, который стоит рядом и накаляет воздух вокруг своей яростью. Пара секунд звенящей тишины - Бэкхен с силой дает мне такую затрещину, что голова дергается. Мука с челки новым слоем припорашивает столешницу. - Идиот, - сквозь зубы цедит Бэкхен, когда я наконец решаюсь взглянуть на него. Весь в муке, он пытается сдуть ее с лица, но не перестает смотреть на меня, как на медалиста олимпиады по кретинизму. Согласен, у меня первое место. Я бы даже сказал, что я бессменный чемпион, организатор и спонсор сего мероприятия. Иным образом объяснить свой промах я не могу. Звание "идиот" еще слишком мягкое. Омега стряхивает с себя все, что можно стряхнуть, и нетерпящим возражений тоном указывает мне за дверь: - Иди за тряпкой! - И пока я прохожу мимо, оставляя за собой белый след, добавляет себе под нос: - Убил бы, но потом закапывать. Кенсу держится, как может. Честно. Он до последнего поджимает губы, икает и трясется, но не позволяет себе произвести и звука. Я появляюсь на пороге их комнаты, и мне даже объяснять ничего не приходится. Омега идет в ванную, набирает ведро воды, вручает мне тряпку и так же молча закрывает дверь. Но как только замок щелкает, я слышу дичайший гогот и стук. Думается, Кенсу упал в приступе хохота прямо на пороге. Его можно понять. Бэкхен пышет яростью. И мне для этого достаточно видеть лишь его спину. Странно, что уши не горят. Я был уверен, что он использовал все запрещенные слова в мой адрес, пока я веселил его любимого соседа. Омега не говорит мне ничего, только широким жестом охватывает половину кухни и кивает на ведро, мол исправляй. Я послушно мочу тряпку в воде и принимаюсь оттирать пол, борясь с липкой массой. Пищащий таймер разбавляет повисшее молчание. Бэкхен сердито фырчит и проверяет готовность первой порции. Я в это время вожусь с тряпкой где-то рядом с его тапочками, присыпанными мукой по самые заячьи уши. Он точно меня закопает и даже времени не пожалеет на такое дело. Омега переставляет ноги и подставляет мне подошву, которую я покорно протираю тряпочкой. Стряхиваю остатки муки с его ног и продолжаю уборку. - Свои протри, а то толку мало, - наставляет омега, и я только теперь замечаю, что в некоторых местах от моих ботинок остаются белые пятна. Приходится мыть заново. В голосе Бэкхена уже не слышится угрозы, но он все еще очень сердится. И я чувствую эти горькие ноты, вплетенные в любимый аромат. Словно кто-то добавил в пакет с ванилью толченой горчицы, и теперь эта смесь облаком окутывает все вокруг. - Все отмыл? - через пятнадцать минут спрашивает омега. Я стою рядом с отжатой кухонной тряпкой в руке и стираю со стола остатки муки. Все поверхности кухни чисты. Остается избавить от нее нас самих. Бэкхен внимательно оглядывает пол и столешницу, дверцы шкафов и поверхность плиты, оттертую до блеска. - Ну ладно, будем считать, что ты справился, - вздыхает он и позволяет себе слегка улыбнуться, потому что на самом деле ситуация более чем комичная. Да, я идиот, но раньше мы бы посмеялись над этим. Сейчас такой роскоши Бэкхен себе не позволит. - Еще бы с себя это смыть, - рассуждает омега и по глупому стечению обстоятельств поворачивается ко мне в тот момент, когда я бездумно тянусь тряпкой к россыпи муки на его щеке. Сам же сказал, что все надо отмыть. Ладно, хоть тряпку до цели не донес. Но взгляд Бэкхена, направленный на кусок в моей руке, зависший в нескольких сантиметрах от его носа, красноречивее слов. Я едва не спотыкаюсь о ведро. Подхватываю его на ходу и вместе с тряпками уношу ноги подальше. Вслед мне Бэкхен издает звуки закипающего чайника. Пак Чанель, чемпион по кретинизму. Есть такое. Кенсу обещает мне политическое убежище, но как только возмущенный Бэкхен врывается в комнату и рассказывает другу обо всех приключениях с мукой и тряпками, забирает свое дипломатическое предложение. В итоге Бэкхен за ухо уволакивает меня на кухню и заставляет сидеть напротив духовки и каждые пять секунд отчитываться Бэкхену по телефону, пока он проверяет Исина. На кухню он возвращается с Крисом, который искренне благодарит омегу за помощь. - Извини, что сомневался, - произносит Крис и достает из кармана шоколадный батончик. - Спасибо. - Тоже мне сложная миссия, - фыркает Бэкхен. Он, и правда, не понимает, что такого необыкновенного сделал, но шоколадный батончик берет. Омега машет на меня рукой, прощается и выгоняет нас из кухни. - Сам закончу, а то сейчас и второй чего-нибудь учудит, - бурчит он. Крис не понимает такого возмущения, но по пути до их с Исином комнаты я кратко перечисляю свои косяки, а потом признаюсь, в сколь короткие сроки я умудрился их уместить. Друг ржет, хлопает по плечу и желает мне удачи. А потом уходит лечить свое сокровище. Уже поздним вечером я читаю сообщение: "Заберешь печенье завтра". И следом еще одно: "И рубашку, в конце-то концов". Я хотел бы улыбнуться, но отчего-то не выходит. Наверное, это пройдет. Вопрос только, когда.