Терпеть его не могу!

В понедельник университет гудит, обсуждая новости о будущей свадьбе Криса и Исина. И не смотря на то, что прямых свидетелей этого события всего-то трое, история обрастает бесконечным количеством выдуманных подробностей. И вот уже некоторые спорят, а вставал Крис на колено или не вставал, и если вставал, то на какое. При этом ни у Криса с Исином, ни у меня спросить никто не удосужился. О том, что студенты уже сами придумали, где и как будет проходить торжество, говорить бессмысленно. И можно было бы подумать, что затмить эту новость никому не удасться, но я несколько раз слышу, как кто-то обсуждает драку в общежитии. Будто там раньше никто не дрался. Хотя, если судить по тем словам, что перелетали из одного уха в другое, побоище было кровавым, а соперники беспощадными. В общем, жизнь не стоит на месте. Соджин подходит к расписанию и дежурно произносит: "Доброго утра". - Тебе тоже, - отвечаю я и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на омегу. Больно уж голос недовольный. Смачный синяк на скуле украшен царапиной, нос и шея исполосованы, и руки выглядят так, будто Соджин дрался с кошками. - Вот это маскарад. Отбивался от поклонников? - Если бы, - не скрывает сарказма Соджин. - Нападение истеричного соседа по этажу. Есть там у нас один омега, больной на всю голову. Набросился на меня со своими когтищами... Чанель?! Я бросаю на ходу небрежное: "Рад, что ты в порядке", - и бегу искать аудиторию, указанную в расписании. Соджин недоумевающе хлопает глазами. Оба сидят на месте. До начала лекции минут десять. Я показываюсь на пороге, окликаю Кенсу и подзываю к себе. Омега с сомнением оглядывается на Бэкхена, но тот, взглянув на меня долю секунды, отворачивается к окну. Царапина на носу сдает его с потрохами. - Уже могу не спрашивать, - произношу я, когда Кенсу становится рядом. Утягиваю его в коридор и киваю на дверь. - Ты видел Соджина, - понимает омега. - Красавец неписанный, - серьезным тоном отвечаю я и тяжко вздыхаю. - Скажи, что они устроили это не из-за... - Кастрюлька, - перебивает Кенсу. - Точнее ковшик. Такого поворота я не ожидал. Кенсу прыскает при виде недоумевающего выражения моего лица и пускается в объяснения: - Я ж тебе говорил, что он всех достал. Живет на нашем же этаже, а кухней пользуется не той, что рядом с его комнатой, а какой придется. Только на территорию Исина не заходит: ссыт, наверное. Зато наша кухня почему-то нравится ему больше всех. Нет, оно и понятно: в той рекреации по большей части живут альфы, и посуды у них, думается, не большой выбор, но ее вообще-то все сами покупают. А этот без спроса хватает все, что под руку попадет. Они с Бэкхеном несколько раз уже на эту тему срались, но мелко. А вчера не повезло любимому ковшику Бэкхена: Соджин его поставил на плиту и смотал куда-то. В общем, ковшик, вместе с рисом, можно выбрасывать. Бэкхен был в бешенстве. Потом этот умник решил, что ковшик можно отмыть и, пока усердно его оттирал, заляпал на Бэкхене какую-то футболку. Обстановка накалилась до предела. - Эмоциональной жестикуляции омеги позавидуют любые театральные курсы. - А потом, не успел я на секунду отвлечься, как Соджин ему что-то сказал, и вот они уже сцепились, как тигры. Устроили на кухне разгром, поваляли друг друга, разбили тарелку. Мы их еле разняли! Ты бы это видел! Никогда бы не подумал, что Бэкхен так профессионально дерется. - Царапается, - уточняю я. - Тебе лучше знать, - разводит руками Кенсу. - В общем, они и так друг на друга шипели, а вчера все вышло из-под контроля. Из-за какого-то ковшика, - всплеснув руками, удивляется Кенсу. - Кто бы мог подумать. - Иронично, - замечаю я и демонстративно приподнимаю бровь. Кенсу вздыхает: - Думаю, нужен был видимый повод, чтобы хорошенько его отдубасить. Я бы и сам давно его чем-нибудь стукнул, но ковшики мне не настолько дороги. А Бэкхен вчера прям рассвирепел: отыгрался и за себя, и за ковшик, и за все общежитие. Я молча смотрю в сторону аудитории. - Если ты хочешь услышать, что они подрались из-за того, что он ревнует, я могу это сказать, конечно, - произносит Кенсу и бережно трогает мою руку. - Но для Соджина эта драка произошла из-за ковшика. Они реально давно не ладят, так что он, наверное, думает, что Бэкхен сумасшедший. Это меня удивляет. Учитывая, сколько времени он за мной таскается, неужели никто не указал ему на конкретного омегу? Понятно, почему я этого не делаю, но весь остальной универ вдруг научился держать язык за зубами? - Хотел бы я понимать, что у вас происходит, - рассуждает Кенсу. - Разосрались в пух и прах, даже не разговариваете... - Разосрались - не совсем верное слово, - поправляю я и осторожно спрашиваю: - Он, наверное, зол на меня, да? Омега растерянно пожимает плечами: - Я бы так не сказал. Ему плохо, явно плохо. Но он опять ни с кем это не обсуждает, а заставить его я не могу. Бэкхен не выглядит злым на тебя. Скучает - в это я могу поверить. Но злится? Из-за чего? На слове "скучает" сердце сжимается в комок. Звучит звонок. Преподавателя еще нет, но Кенсу делает шаг к двери: - Передать ему что-нибудь? - Вряд ли будет слушать. - Чанель, он не слушает никого вообще. И если есть хоть кто-то, чьи слова ему важны, так это точно не я, - взгляд омеги явственно указывает на меня. - Предлагаешь поругать и сказать, чтоб больше не дрался? Кенсу вздыхает: - Не знаю. Я не знаю, что нужно ему сказать. Честно говоря, где-то в глубине души я рад, что он вчера так оторвался, потому что Бэкхен не выражает вообще никаких эмоций, а Соджин одним своим присутствием вытаскивает из него хоть что-то. Но Соджин его бесит и чувства вызывает негативные, а из нас всех ты один способен хоть что-то до Бэкхена донести. Я только предлагаю: если тебе есть, что ему передать, говори. Несколько секунд я подбираю слова, а потом вспоминаю его, сидящего у окна, и нужное находится само. - Скажи, пусть себя бережет, потому что ни один омега не стоит его переживаний и царапины на носу. Ни один. Кенсу трогает меня за руку: - Передам. Омега скрывается за дверью, а я еще пару секунд смотрю ему вслед. На лестнице я сталкиваюсь с их преподавателем и мысленно благодарю за опоздание. Я видел Бэкхена, всего пару секунд, но и они четко отпечатываются в памяти. Царапина на носу омеги стоит перед глазами. Мне плевать на чужие синяки, но эта маленькая царапина не выходит из головы. Судя по тому, как потрепан Соджин, драка была не шуточная, и я уверен, что царапина на носу - не единственный урон, который новичок нанес Бэкхену. Хотел бы я знать, что он в порядке, что хотя бы физически Бэкхен еще в норме, потому что мне опять кажется, что он похудел и осунулся: ключицы почти протыкают прозрачную кожу, а локти острыми углами натягивают рукава. Соджин проходит мимо нашего столика, и Исин без стеснения провожает его взглядом: - Так это правда? Это Бэкхен его так отделал? - Да, - кратко подтверждаю я. - И как мы это пропустили вчера? - всплеснув руками, восклицает омега. - Дурацкий супермаркет. Клянусь, я бы помог Бэкхену отметелить этого придурка хорошенько. Под столом я осторожно касаюсь чужой руки и внимательно смотрю на Исина. Ну да, дал бы ему кто влезть в эти разборки, особенно сейчас. Исин понимает, но делает вид, что все еще готов вступить в бой против надоевшего соседа по общежитию. - И кого же они не поделили? - намекает Сехун. - Ковшик, - самым серьезным тоном отвечаю я Чунмен давится супом. - Ковшик? - недоумевает Исин. Я понимаю, что невольно смотрю, что он ест и как одет. Кушает салат и какой-то гарнир, кутается в свитер - это хорошо. - Да-да, шутка года, - иронизирую я. - Они не поделили ковшик. Бэкхен очень этим ковшиком дорожил, а Соджин взял его без спроса. Сехун прячет улыбку в кулаке: - Ты хоть представляешь, как это звучит в контексте ситуации. - Лучше, чем ты можешь себе представить. - Может, ковшик это предлог? - Чунмен отламывает кусочек от кунжутной булочки. - Вы сейчас серьезно? - не выдерживаю я. - Просто надеемся, что хоть что-то сдвинется с места, - честно признается Исин. - Пусть этот Соджин надоедлив и приставуч, как колючий репейник, но он хоть как-то мобилизует. Ты от него отбиваешься, Бэкхен с ним воюет, но вы не сидите и не рыдаете по углам. - Кто тебе это сказал? - прямо отвечаю я. Исин замолкает, едва открыв рот для продолжения беседы. Под столом он сжимает мою руку и виновато утыкается носом в плечо. - За что извиняешься? - тихо спрашиваю я, но остальным за столом слышно. - Да, я понимаю, что к чему, но от того, что они будут друг на друга бросаться и издирать в клочья, наши с Бэкхеном отношения не наладятся. Я сегодня уже видел два исцарапанных омеги, и если один мне безразличен, то синяки на втором меня не порадуют, даже если в бой он кинется с кличем "Руки прочь от Чанеля!". И тот факт, что какое-то третье лицо внезапно оказывается втянуто во все это, мне вообще не нравится. - И что ты будешь делать? - осторожно спрашивает Чонин. - Они подрались из-за ковшика, помнишь? - отвечаю я. - Да, но всем ясно... - Соджину не ясно, - перебиваю я. - Он понятия не имеет, что представляет из себя Бэкхен, а о нас вообще не знает, кажется. - Хотя до меня дошли слухи, что он спрашивал у кого-то. - Исин неопределенно пожимает плечами. - Удивительно, что никто не проболтался. С каких пор они так заботятся о чужих отношениях, не ясно. - А может, не заботятся, а хотят посмотреть на реакцию, когда это вскроется, - предполагает Чунмен, и я вынужден с ним согласиться. - Думаешь, делают ставки? - подхватывает Чонин. - Даже не сомневаюсь. Я, кстати, ставлю на Бэкхена, - вдруг заявляет Исин, и выражение моего лица заставляет друзей, сидящих напротив, проглотить явный смешок. - Что ты так удивляешься? - Омега отставляет гарнир с мясом, к которому едва притронулся, и опасливо косится на пачку сока. - Бэкхен делает тебе больно, невыносимо больно. Никогда не видел, чтоб тебе было так плохо. - Ему легче говорить мне это, отвлекаясь на что-то, так что омега воюет с трубочкой от сока, которая никак не хочет вылезать из пакетика. Ребята молча ждут продолжения рассуждений, но что-то мне подсказывает, что мыслят все они в том же направлении. - И как это не парадоксально, он же делает тебя счастливым. Не знаю, как в нем этот талант умещается: тебе видней. Это противоречиво и странно, но Бэкхен справляется с обеими задачами. И было бы здорово, конечно, забрось он первую и приступи ко второй, но это уже не нам решать. А Соджин - самый раздражающий и бесячий омега из всех, что я видел. И если я должен выбрать между Бэкхеном и этой пиявкой, то я голосую за Бэкхена руками и ногами. Чунмен согласно кивает и мычит убедительное "угу". Будто он мог проголосовать как-то иначе, честное слово. - Вы с ним хоть разговариваете сейчас? - тихо спрашиваю я. Чунмен вздыхает и неопределенно вертит рукой: "Раз на раз не приходится. По учебе в основном". Хочется обернуться и посмотреть на него, но я удерживаю себя от этого порыва. Оставшееся время мы разговариваем о парах и том, что мой день рождения, до которого осталось чуть больше недели, надо бы устроить пограндиознее. - Тебе нужно отвлечься и повеселиться, - с энтузиазмом предлагает Чонин. - Устроим тебе отличный вечер. Мы стали явно ближе после всех приключений с начала года. И я рад, что теперь наша компания стала только крепче. Раньше мы были просто сборищем альф, независимых друг от друга, но держащихся рядом из-за схожего легкомысленного отношения к жизни. Теперь у каждого из нас есть пара, и из местных ловеласов мы превратились в то, до чего без омег росли бы очень долго, если бы вообще выросли. Помню, несколько лет назад мы шатались по вечеринкам, делили между собой омег и не были связаны ничем, кроме общего интереса: потрахаться и покутить. И во что мы превратились? Чонин живет с Чунменом, Сехун - с Луханом, я жамкаю вечерами Кренделя, но в общем и целом все мы ответственные и серьезные товарищи. Аж самому смешно. Исин окликает меня посреди аллеи. Я жестом прошу его не бежать и жду, пока омега со мной поравняется. - Ребята теперь интересуются, когда и как мы собираемся отмечать нашу помолвку, - он обнимает меня за руку и опирается на локоть. - И я не знаю, как это организовать. Пить я теперь не могу, а они спрашивать начнут. - Никто не будет тебя пытать, - отвечаю я. - Но им все равно придется сказать. - Придется, - повторяет Исин. - Будет сложно объяснить, почему меня все время мутит. А судя по тому, что сейчас происходит, в ближайшее время тошнить меня будет от... Да от всего. Ты замечал, что в сладкой булочке с абрикосовым джемом столько корицы? Я улыбаюсь, обнимаю его за голову и веду к крыльцу. - Все будут за вас счастливы. - Знаю, - виновато вздыхает Исин. - Но меня за эти несколько дней поздравила и обняла половина универа, даже те, с кем я едва знаком. Ректор Ким бросился с объятиями, представляешь? Если новость о предложении наделала столько шума, то что будет, когда все узнают про мое положение? Не хочу этого внимания, где все будут проходить мимо и тыкать в мой живот. Возле крыльца Исин останавливается и обреченно вздыхает, пока я поправляю его куртку и шарф: "Еще один". - Это ты у нас такой оди... - Я вдруг запинаюсь. - Это вас у нас дво... Ты понял, что я имел ввиду. Омега негромко смеется. - Пока Криса рядом нет, кто-то должен следить, чтобы ты был в порядке, - и я упорно мотаю шарф и заправляю кончик. Исин похож на нарядного снеговика. - Маячок на меня нацепить не планируете? - Он с явным сарказмом приподнимает бровь. Непростительное очарование. - Давление, пульс, температура - такие показатели подойдут? Чанель, я стою в метре от крыльца и через пару минут буду в теплой комнате. - Омега вздыхает. - Вот именно поэтому и не хочется пока ничего говорить. Вы вдвоем со мной теперь носитесь, а если еще Чонин с Чунменом и Сехун присоединятся, я сойду с ума. - Тут я пытаюсь ему возразить, но Исин закрывает мне рот рукой. - Я не болен, Чанель. Это беременность, а не пневмония. Омеги в положении - самые выносливые и крепкие существа, знаешь? - Ты не поверишь, но мы даже с Луханом это обсуждали. - Ого, какие у вас разговоры! - смеется Исин. - Да ладно, он с тобой обсуждает тоже самое наверняка. Омега неопределенно качает головой: - Все теперь заняты своими отношениями. Не помню, когда мы собирались только компанией омег и болтали обо всем подряд. - Вот и соберитесь, - бодро предлагаю я. - Заодно объявишь. Они с Чунменом будут очень за тебя рады. - Может, после твоего дня рождения, - без особого энтузиазма рассуждает Исин и вдруг оживает: - Кстати, на новую квартирку-то посмотреть пригласишь? - А Лухан тебе в подробностях еще не все рассказал? - Лухан? - переспрашивает омега. - Он единственный, кто знает, что я переехал. Ты же сам спрашивал? - Он мне ничего не говорил. - Исин растерянно чешет затылок и поджимает губы. - Вообще-то, я подслушал разговор Бэкхена и Кенсу. - И через секунду: - Случайно. Не знаю, что выражает мое лицо, но Исин спешит с объяснением, обхватив мою ладонь пальцами. - В тот день, когда мы столкнулись с тобой в торговом центре. Я слышал лишь пару слов, но понял, что ты переехал, потому что Бэкхен опять сделал что-то не то. Я нервно смотрю на окна нужного этажа: "Это он сказал?" - По интонации догадался.Говорю же, слышал всего пару слов. А если быть точнее: - Тут Исин пытается изобразить голос Бэкхена. - "Он даже переехал от меня подальше. О чем ты вообще говоришь". И это все, клянусь. Что там вообще можно было из этого понять? А потом ты даже не посмотрел на него, так что я понял, что у вас все еще хуже, чем было, и Бэкхен сыграл в этом не последнюю роль. А уж твое дефиле с тем омегой вообще на всех произвело впечатление. Стало понятно, что Бэкхен побил все рекорды, когда накосячил. - Это партнер, - напоминаю я. - И между нами ничего не было. - Очень красивый партнер, - смакует Исин. Сложно не согласиться: красоту Мэй отрицать не получится. - И не важно, было или не было. Ты не видел лица Бэкхена в тот момент. Клянусь, мы все думали, что он сорвется с места и побежит тебя отбивать. - Я же не ковшик, - отвечаю я, и Исин вздыхает. - Если бы хотел, давно бы и позвонил, и написал. Он знает, как все исправить, но... Исин поднимается на одну ступеньку и поправляет на плече сумку: "Но я все равно на него ставлю. От Соджина пора избавиться, и чем быстрее, тем лучше". И уже хватается за ручку двери: "Бэкхен нас поздравил, кстати. Встретил в коридоре и сказал, что за нас рад. Это было мило с его стороны, учитывая как я его чехвостил". Омега скрывается за дверью, а я смотрю ему вслед и думаю, что он упустил во всем рассказе главную деталь: откуда о моем переезде знает Бэкхен. Я знаю ответ, и на доли секунды он воскрешает в памяти моменты того самого счастья, от которого не избавиться, переживи ты его хоть раз. Но эта эйфория быстро улетучивается. Он пришел, не нашел меня на квартире и на этом закончил. Я уже много месяцев не слышал его голос по телефону и искать оправданий просто не вижу смысла. Поэтому я позволяю воспоминаниям вернуться и домой еду, словно укутанный в счастье: Бэкхен смеется, Бэкхен целует, Бэкхен сводит с ума. Это навсегда со мной, и никто не способен отнять то, что между нами уже было. Ни время, ни Соджин, ни сам Бэкхен. Хотя сам он, кажется, планирует совсем раствориться исчезнуть из моей жизни. Только Соджина закопает и сразу исчезнет. Во вторник Соджин вновь бросает все силы на борьбу. Правда, методы его меня шокируют, но зато всех вокруг, кажется, веселят. Он заявился в нашу раздевалку. Нет, не так. Он заявился в раздевалку после тренировки, пока вся команда прятала свои достоинства под полотенцами! Первые несколько мгновений, стоя перед ним с мокрым обнаженным торсом, я пытался сообразить, видится мне его лицо, или омега реально бесстыдно облизывается посреди раздевалки, рассматривая все подробности. - Какого хрена?! - оживаю и хватаю Соджина за руку. Подбирать приличные слова сложно. Его отмазки о том, что он заблудился или пришел что-то узнать, уже не работают, так что Соджину приходится оправдываться тем, что он очень хотел со мной поговорить, а терпеть не в его привычке. Когда на пороге раздевалки появлялся Бэкхен, удивление было приятным. Соджин не вызывает ничего, кроме раздражения. Даже запах карамели меня теперь бесит, потому что ассоциируется с его назойливым вниманием. - Ты меня даже не дослушаешь? - Улыбка выбешивает еще больше. Мне стоит ходить с плакатом "Отвали", чтобы он понял? Хотя он и тогда не поймет: не те принципы. - Вон отсюда! - Голос грохочет на всю раздевалку. Кто-то из команды давится смешком, иные смотрят на омегу с недоумением. Соджин переходит все рамки, но это не мешает ему шкодливо улыбаться и продолжать меня рассматривать. В тот момент, когда омега вновь высовывает язык и облизывает губы, взглядом скользя по прессу, я выволакиваю его за дверь. Соджин глупо хихикает, воспринимая это, как очередной аттракцион, и салютует тренеру, с которым мы сталкиваемся посреди зала. Опешившим взглядом тот провожает нас до двери. По коридору ходят студенты, и когда дверь открывается, а я выталкиваю улыбающегося Соджина, они находят себе новое развлечение. Мы с этим омегой словно местная театральная группа теперь: где ни появимся, устраиваем мастер-класс. В данном случае у большинства, наверное, возникнет вопрос, почему я одной рукой держу полотенце, а другой так бесцеремонно обращаюсь со столь очаровательным созданием, но чую, они догадываются, каков был сценарий. Соджина это будто вовсе не напрягает: я его выгоняю, а он только смеется, напоследок облизнувшись еще раз. Взгляд на мое полотенце получается до крайности похабным. Мокрыми ногами я шлепаю обратно в раздевалку, где вся команда неторопливо сушит волосы и переодевается. - В следующий раз он завалится прямо в душевые? - предполагают ребята. - Следующего раза не будет, - отрезаю я и прошу всех поторопиться. Пора ставить внутренний замок для раздевалки. И хорошо, что я не живу в общаге: Соджин бы проникал в мою комнату под покровом ночи и пытался залезть под одеяло, дай ему кто такую возможность. И если вы думали, что он будет чувствовать себя неловко после этого инцидента, я вас разочарую: Соджин улыбается еще шире. Видимо, то и дело вспоминает мокрого и взъерошенного меня. Царапины на лице не мешают ему чувствовать себя все так же уверенно, и синяк мастерски замазан. До конца дня он ходит и довольно облизывается, встретившись со мной взглядом в коридоре. Пары по расписанию давно закончились, но омега не уходит из универа, пока я оттуда не ухожу. Он догоняет меня по пути на стоянку и бесцеремонно повисает на руке: - Да ну ладно тебе, неужели ты сердишься? Я отцепляю его от себя, не сбавляя шага. - Даже не дал сказать, какой ты сексуальный в одном полотенце, - раздосадованно продолжает Соджин. Но расстройство в миг улетучивается, и омега вновь пристраивается к моему боку, пытаясь нырнуть под руку. Вот точно пиявка. - Чанель, ну не будь ты таким бессердечным, - он пытается мило надуть губы и поканючить, но я не ведусь. - Неужели мои старания совсем тебя не трогают? Мог бы хоть на одно свидание пригласить ради приличия. - Мое молчание тоже тебе ни о чем не говорит, да? - наконец отвечаю я и останавливаюсь у машины. Соджин гладит отполированный капот и находит еще один повод для комплимента: "У тебя прекрасный вкус. Такому красивому альфе нужна только такая же красивая машина". Акулы и тигры начинают походить на аквариумных рыбок и недельных пищащих котят рядом с Соджином. Это не танк, а бесперебойная артиллерийская установка. - Даже комментировать это не вижу смысла. Пока, Соджин. - Я сажусь за руль, захлопываю дверь и всем своим видом показываю, что разговор закончен. Соджин недовольно щурится, а потом его лицо вдруг озаряется, как от какой-то важной догадки, и омега спешит к общаге, не забыв помахать мне рукой. Крендель традиционно прыгает по мне еще до звука будильника и лапой бьет по носу: как смею я игнорировать его шерстяное высочество. - Вот ведь жопа ушастая, - ворчу я, но с кровати сползаю. Проще его накормить, чем ждать, пока он начнет жрать меня. Не спеша собираюсь - даже успеваю полноценно размяться и позавтракать! - и на пороге глажу кота за ухом: - Остаешься за главного, - в шутку инструктирую я. Крендель мурчит и слушает. - Чужих не впускать, писать только в лоток, и постарайся прибраться немного, а то мне некогда: зарабатываю тебе на паштет. Кот упирается лапами мне в колени, вытягивается, пока я глажу его по бокам, и мяукает на прощанье. Он у меня очень ответственный. Полы, может, и не помоет, но от пыли своим хвостом точно протрет. Меня давно не удивляет появление Соджина. Омега буквально ловит меня на лестнице и крепко сжимает рукав. - Твоя команда в каком-то сговоре? Им под страхом смерти запрещено со мной разговаривать? - Почему ты так решил? - спрашиваю я, вместе с омегой поворачивая на следующий пролет. Соджин кривит рот и раздосадованно морщит нос: - Я спросил у них про твоего омегу, но они молчат, как партизаны. Прям гордость взяла. А еще год назад я, помнится, дрался с ними, отстаивая честь омеги. Надо сказать, что за прошедший год некоторые из них встретили пару, и видимо, осознали, насколько важен для меня Бэкхен. Все они живут в общаге, и показать на конкретную комнату пальцем было бы проще простого, но они этого не сделали. И Соджин, как говорят Исин с Кенсу, вообще не пользуется особой поддержкой. За ним пытались приударить несколько первокурсников, но для такого игрока, как Соджин, эти кандидаты слишком просты и неинтересны. Другое дело - альфа, едва не посылающий прямым текстом. Вот это полигон для совершенствования своих навыков. - И номер твой мне никто не дает, хотя я очень просил, - жалобно признается омега и уже задорнее предлагает: - А ты не дашь? - Я пытаюсь до тебя донести, что нам не по пути, а ты просишь мой номер. - Тяжкий вздох вырывается сам. - Нет, не дам. - Ладно, кто-нибудь да поделится, - оптимистично улыбается Соджин. На нужном этаже он отпускает мою руку и мягко касается запястья. - Я говорил, что эта суровость, заводит? В сочетании с твоим лицом и широкими плечами - смесь убийственная. А запах кофе... Это противозаконно, Чанель. Так же мягко он убирает руку и уходит, профессионально виляя задницей. В конце коридора Бэкхен заталкивает Кенсу в аудиторию. Даже на расстоянии я чувствую, как он злится. Блять, да что ж все через жопу-то?! Исин садится на свое место и опасливо нюхает заправку для салата. Несколько секунд принимает по поводу нее решение, а потом добавляет немного в гору зелени и овощей: это можно есть. Я незаметно поправляю чуть задравшийся на спине свитер. Исин вздыхает, глядя на меня из под челки: "Серьезно?". Чунмен хохочет, плюхаясь на лавочку, и роняет голову на руки: - У меня нет слов! Ты знаешь, что он выманивает у всех твой номер телефона? - Ты не поверишь, он его даже у меня спрашивал, - хмыкаю я и наблюдаю, как омега бьет себя по лбу. Исин слушает друга и еле заметно показывает мне на открытый сок. На секунду кончик носа недовольно морщится - теперь и от этого тошнит. Я молча ставлю перед ним свой стакан с кипятком и двигаю пакетик с чаем. Сок так же незаметно качует на мой поднос. - Наверное, никто не соглашается, и он решил зайти с другой стороны. Вызнать все у твоего ближайшего окружения, так сказать, - рассуждает Чунмен. - И как? Ты получил удовольствие от общения? - Невольно улыбаюсь, представив с каким лицом Чунмен мог отреагировать на эту беседу. - Конечно, - сквозь смех тянет омега. - Слушай, я думал, таких непрошибаемых прилипал только в фильмах показывают, но Соджин меня переубедил. Это не омега - это кремень. - Если он подойдет ко мне с тем же вопросом, я пошлю его прямым текстом, - говорит Исин. - И не факт, что цензурно. Чонин с Сехуном, не раздумывая, соглашаются, рассаживаясь по местам. - Твоего благоверного совсем работа засосала? - спрашивает у Исина Чонин. - Тут пора разрабатывать стратегию по спасению Чанеля, а для этого нам не хватает как раз его головы. - Его голова сейчас забита иными делами, - небрежно отмахивается омега. - Ты же не думаешь, что я ему про эту пиявку не рассказал? Но Соджина, кажется, ничто не берет, так что пока все наши планы выглядят очень хилыми. - Методы Бэкхена и то действеннее, - отмечает Сехун. Все улыбаются и дружно друг другу кивают. Бэкхен просто герой недели какой-то. А в четверг наступает апогей, потому что Соджин решает взять быка за рога. Нет, он и до этого бесцеремонно влезал всюду, где меня видел, но в этот четверг просто побил все рекорды. Итак... С утра возле расписания он набрасывается на проходящего мимо меня, а по пути на нужный этаж несколько раз на поворотах пытается "нечаянно" нырнуть рукой мне под пиджак. Потом и вовсе напрашивается на поцелуй в щеку и игриво толкает меня бедром. А под конец, чтобы окончательно убедить окружающих в своей решительности, проводит пальцами по моему бедру, плотоядно облизываясь. И ни тот факт, что я отодрал его от себя еще на середине пути, ни то, как бесцеремонно отодвинул во время попытки прикоснуться ко мне губами, его не остановили. Соджин слеп к слову "нет". Вообще. Он не понимает, не принимает, не осознает. Ну или ему доставляет удовольствие доводить кого-то до белого каления своим присутствием: изощренная форма садизма. Сама мысль о том, что он может прикоснуться ко мне еще откровеннее или выскочить из-за угла и наброситься с поцелуем, заставляет нервно вздрагивать. Я не знаю, чего ожидать. И эта непредсказуемость делает меня нервным. Несколько недель я то и дело оборачивался и заглядывал за угол, чтобы появление Соджина не было сюрпризом. Теперь я отчетливо представляю, как он набросится на меня с потолка, обхватит руками и ногами и присосется, как паразит. Впрочем, именно это он и пытается сделать уже некоторое время, правда, теперь действует, не заботясь о прикрытии. Ему нравится приставать ко мне на глазах у всего универа и одним своим взглядом раздевать догола. Чтобы все вокруг знали, как он старается. И мне наплевать на всех, но обычно в самый неподходящий момент из-за угла выворачивает Бэкхен, и вот это расстраивает меня неимоверно. Потому что ему больно каждый раз, когда Соджин касается моей руки, и все еще больно, когда я стряхиваю назойливые пальцы, потому что даже если я отвергаю другого омегу, мой омега до сих пор наблюдает за этим из-за угла. Я читаю это на его лице, но ничего не меняется: Бэкхен смотрит, морщится и поспешно уходит. И я смотрю ему вслед, в очередной раз пытаясь отодрать от себя прилипчивую донельзя коалу по имени Соджин. Нет, все-таки коала существо очаровательное, не буду так их обижать. Пиявка. Да, это самое подходящее слово. На перемене он посылает мне воздушный поцелуй! Просто окликает через весь коридор, и когда я оборачиваюсь, складывает губы трубочкой и кокетливо дует на ладонь, отправляя чмок в путешествие. Какими-то знакомствами он тут все-таки обзавелся, потому что компания рядом с ним бурно реагирует и подбадривающе ему улыбается: первокурсники, не иначе. В общем, публику и прихлебателей Соджин нашел. Те наблюдают за его попытками, и со стороны кажется, будто воспринимают его как наставника. Это они смотрят, как кадрить альф, на моем примере? Неудачная кандидатура. Кто-нибудь знает, есть такая форма мата, чтоб было понятно, что тебя посылают далеко и надолго, а для всех окружающих звучит это все, словно пересказ грустного кино? Очень надо. Сказать откровенное "иди нахуй" омеге мне до сих пор не позволяет совесть. А зря. Место рядом с Исином занято Чунменом, так что я сажусь около Сехуна по другую сторону стола. Омеги болтают обо всем подряд, и мы слушаем их в пол-уха, увлеченные своими мыслями. Все немного оживают, когда у стола появляется фигура Криса: "Дай, думаю, с вами пообедаю". Исин улыбается, целует своего альфу и радостно двигается. Замечаю, как друг поправляет свитер на поясе - так просто и естественно - и на секунду ныряет носом за аккуратное ушко. Изменения в аромате Исина сейчас способен почувствовать только он, и по выражению лица понятно, в каком он от этого восторге. - Мы уж думали, ты совсем нас покинул, - Чонин через двух омег протягивает руку. - Не дождетесь. Вас если не контролировать, вы тут камня на камне не оставите, - Крис жмет одну ладонь, вторую, третью... - Я заметил, что рядом с тобой есть свободное место, - Соджин, не спрашивая разрешения, опускается на лавку и демонстративно отодвигает свой же полупустой поднос: вода и шоколадный батончик - в качестве предлога. Еда влечет его меньше , чем рассматривание моего лица. Исин откровенно вздыхает, ребята переглядываются. Выражение лица Криса вообще нечитабельно: недоумение? шок? восхищение такой безграничной наглостью? Чунмен с Чонином растерянно смотрят на новую фигуру за столом. - Кажется, мне тут не рады, - спокойно делает вывод Соджин и остается на месте. - Какой сообразительный, - не сдерживается Исин. Соджин поворачивается в его сторону и с вызовом бросает: "Я не тебе хочу понравиться". Крис почти подрывается с места, но Исин в секунду ловит своего альфу за руку. - Открою секрет: ты и ему не нравишься, - парирует Исин. Соджин зло щурится, но Исину все равно. Через пару секунд Соджин вновь поворачивается ко мне и улыбается. Вышло бы очаровательно, не знай я, что скрывается за этой улыбкой. Он похож на тех омег, которых мы обсуждали с Луханом. Соджин не ищет любви и свою истинную пару. Он ищет выгодную партию, способную удовлетворить все его потребности. Ищет красивого, сильного и обеспеченного мужа, а чувства отбрасывает на дальний план. Альфа должен вызывать у него симпатию и удовлетворять в интимном плане, видимо. Иных параметров для оценки я пока не выявил. Судя по тому, с каким мастерством и упорством Соджин это делает, уже не одного альфу он пережевал и выплюнул. Без какого-либо стеснения он подпирает рукой щеку и не сводит с меня глаз, полностью развернувшись в мою сторону. Я не испытываю восторга, когда он прикасается к моей руке и играется с манжетами. Тактично отодвигаюсь - пальцы вновь находят запястье через секунду. - Чанель, я говорил, какие у тебя потрясающие плечи? - Ты серьезно думаешь, что это сработает? - прямо спрашиваю я. - Попытка - не пытка, - елейным голосом отвечает омега. Сехун прикладывает ладонь к лицу: "Это финиш". Вот действительно. Спасибо, что хоть штаны при всех с меня не снимает. - А твои бицепсы, - вздыхает Соджин и прислоняется ко мне грудью. Он слишком близко и, как бы я не старался отодвинуться, тянется за мной. Сехун скоро грохнется с лавки. - Никогда не видел альфу, с таким потрясающим телом. А твои глаза - утонуть можно. Пальцы откровенно пробегают по шее и ложатся на плечо, небрежно забираясь под воротник рубашки. - Убери, - довольно резко прошу я. Соджин испытывает мое терпение. Я жду несколько секунд и сам сбрасываю его руку с плеча. - Неужели тебе неприятно? - соблазнительным шепотом он пытается дунуть мне в шею. - Неприятно. Соджин входит в азарт: "А как будет приятно? Может, вот так?". Сехун раздраженно кряхтит на краю лавки. Крис с Исином едва сидят на месте, а Чонин с Чунменом в шоке от такой вопиющей наглости просто замерли с каменными лицами и во все глаза смотрят на Соджина, который кончиками пальцев щекочет меня за ухом. Меня передергивает. Руку омеги я сбрасываю в ту же секунду: - Тебе не приходило в голову, что дело в том, кто прикасается? И это выводит Соджина из равновесия. Он подпрыгивает на месте и на всю столовую восклицает: "Да он у тебя бриллиантовый, что ли?!". Всего одной фразой ему удается привлечь внимание соседних столиков. До этого они подсматривали украдкой, теперь откровенно кивают в нашу сторону и переговариваются, даже не скрывая того, что наблюдают за этим спектаклем. - Кто-нибудь покажите мне этого счастливчика! - Распаляется Соджин. - Прям хочу посмотреть на его омегу! Что ж там за экземпляр такой, что я к тебе даже прикоснуться не могу?! Где этот герой, который не охраняет тебя самолично, пока я тут круги наматываю? Покажите мне этого омегу! Клянусь, мне еще никогда не приходилось уговаривать ни одного альфу! Ни одного, Чанель! Я два с половиной месяца только что матрас перед тобой не раскладываю! Хочется узнать, кому удалось так тебя окрутить, что я не даю тебе прохода, соблазняю тебя и так и эдак, а все, что слышу в ответ, это, что у тебя есть омега! Так можно с ним познакомиться? Кому все это досталось? Кто гордый обладатель такого сокровища?! - Соджин садится обратно и обеими руками крепко обнимает мою руку. Мышцы напрягаются, но омегу это наоборот приводит в восторг. - Чанель, эти руки, плечи, твои глаза, даже волосы с этими несуразными кудряшками: мне впервые хочется кого-то так сильно, что я готов поспорить с любым омегой за... Меня начинает тошнить от происходящего. - Убери руки. - Перебиваю я. До последнего стараюсь сохранять спокойствие. - Так что хочу знать, чье это, - не прерываясь, продолжает Соджин. - А то, может, отбивать тебя и не у кого, и ты мне искусно врешь? - Ну тебе это точно не достанется, - в повисшей за столом тишине произносит Исин. Они не влезают, но всем своим видом дают понять, как к Соджину относятся. Последний выпад в свою сторону игнорирует. - Убери руки, - прошу я еще раз. Уже на грани. Пальцы уверенно скользят по моему плечу и вновь касаются шеи: "Помнишь, как меня заводит твоя суровость? Еще один ледяной взгляд - и процесс будет необратим". Я решаю, что "иди нахуй" все-таки допустимый ответ, но не успеваю... - Руки убрал, - от ледяного тона родного голоса по спине бегут мурашки. Бэкхен стоит за спиной Соджина и сверлит взглядом чужой затылок. Чужая ладонь и не думает двигаться с места. Я смотрю на любимое лицо, но Бэкхен не сводит глаз с руки на моей шее. - Убери от него руки, - чеканит он. Для Соджина это словно аттракцион. Он воспринимает происходящее, как какой-то развлекательный квест, видимо. Потому что на лице нет растерянности или испуга, нет недовольства. Омега ухмыляется, но в этом нет и капли неловкости. Медленно он оборачивается назад и в недоумении приподнимает брови. Бэкхен всем своим видом выражает презрение к объекту перед собой. На мусорное ведро смотрят с меньшим омерзением. - А чего так агрессивно? - притворно слащавым голосом спрашивает Соджин. - Мне и так уже понятно, что ты неадекватный, потому что у тебя недотрах. Поищи, на кого залезть, в другом месте. Тут занято. - Не угадал. - Словно иглами в позвоночник. - Ты хотел узнать, кто омега? Будем знакомы. А теперь руки убери. Видели, как в кинотеатре в напряжённый момент охает весь зал? И кто-нибудь обязательно комментирует: "Вот это да!". Наша столовая больше кинозала. Представили масштаб спектакля? Наслаждайтесь. - Вот это поворот. - Складывается впечатление, будто Соджина восхищает такой внезапный вираж. Квест становится интереснее. - Он мало похож на ковшик. - А ты мало похож на омегу, способного справиться хотя бы с ковшиком. Куда тебе такой крепкий орешек? В Бэкхене нет и капли сомнения, пока он смотрит на Соджина сверху и кривит рот в знак отвращения. - А ты, значит, справляешься? - Соджин разворачивается на сто восемьдесят градусов, чтобы прямо посмотреть сопернику в лицо, и приправляет каждое свое движение такой раздражающей самоуверенностью. В Бэкхене эта театральность меня восхищает. Они буравят друг друга взглядами и несколько секунд молчат, а потом, словно по сговору, одновременно наклоняют головы и ехидно улыбаются: раунд. - Так безответственно с твоей стороны оставлять без присмотра такой клад, - спешит уколоть Соджин. Бэкхен не успевает ответить, как я встреваю: "Прекратили оба". Но куда уж там! - Я бы на твоем месте его охранял и держал покрепче, - продолжает Соджин, явно получая от происходящего массу удовольствия. - Как можно оставить его одного? Кстати, обнаженным он особенно хорош. Жаль, не успел рассмотреть, что там под полотенцем: был занят его плечами - такие крепкие. Но я наверстаю. За соседними столиками зрителям явно не хватает попкорна. - Какой впечатлительный, - как бы невзначай вздыхает Бэкхен. - Думаю, с тем, что под полотенцем ты бы не справился тем более. - Незваные зрители только что не улюлюкают. Особенно первокурсники стараются. А омега продолжает: - Методы у тебя детские, попытки провальные. Ты хоть под одно полотенце-то удачно заглянул, или все сбегали, не оборачиваясь? - Да что за детский сад! - вновь встреваю я, но оба не обращают на меня внимания. Соджина и вовсе это только распаляет. - Так и скажи, что тебе завидно, потому что последний альфа, который тебя трахал, и тот сбежал, - игнорируя мои слова, парирует Соджин. - Научи, как не надо, а? Я краем глаза вижу, как Исин с Чунменом возмущенно привстают со своих мест. Но Бэкхен не подает вида, каким точным был удар. Он выдерживает чужой взгляд и отвечает без привычной язвительности: "Это точно не твое дело". Соджина такая формулировка не устраивает. - Но так нечестно, - парирует он. - Если тебе наплевать, где он и с кем, так не влезай. Сам не пользуешься - поделись с ближним. А то такая красота пропадает. Сними с него уже этот целибат и дай его осчастливить, а то он все никак не разрешит себе насладиться. - Тобой, что ли? - О, этот пренебрежительный тон! Люблю каждую ноту, но этот спектакль пора заканчивать. - Да замолчите вы! - не выдерживаю я и грозно стучу кулаком по столу. Соджин снисходительно вздыхает, будто говоря, что я здесь ничего не решаю, и похлопывает по моему колену, пытаясь вывести Бэкхена из себя еще больше. - Уж я найду ему хорошее применение. - И Соджину не очень важно, что я сбрасываю чужую ладонь. Задеть Бэкхена - задача номер один. Я чувствую некоторое беспокойство в аромате карамели: Соджин хорошо отыгрывает самоуверенность, но такой конкурент ему не нужен. Тем более, что он не понимает характер наших с Бэкхеном отношений. А тот не сводит с Соджина взгляда, не упускает ни одного движения. На меня - ни капли внимания, хотя я уже дыру высмотрел у него на лбу. - Ты способен оценить хоть что-то, кроме ширины его плеч? - вдруг спрашивает Бэкхен, и по тону я понимаю, что он относится к Соджину не просто с отвращением, он считает его практически пустым местом. - Ого, ревность, - ликует Соджин, глупо полагая, что разгадал оппонента за пару минут. Вся столовая упорно наблюдает за их перепалкой и пытается выбрать сторону, после каждой реплики драматично меняясь в лицах. - Нет, - Бэкхен небрежно машет головой. Волна удивленных вздохов катится от стены до стены. Какой-то спектакль, честное слово. Но Бэкхен себе не изменяет. Для того, чтобы разгадать этого омегу, и десятка лет будет недостаточно. По крайней мере Соджину, с его примитивными потребностями и методами, до тех многозначительных ходов и мыслей, которыми орудует Бэкхен, очень далеко. - Он действительно очень красивый альфа, но не это делает его лучшим. - Бэкхен произносит это так просто, словно диктует рецепт морковного пирога. - Ты два месяца, по твоим словам, ходишь за ним с матрасом, но не знаешь о нем ничего, кроме цвета волос. Хотя ты и этого не знаешь. Несуразные рыжие кудряшки - настоящие, к слову. - За секундную паузу я успеваю умереть, воскреснуть и вновь оказаться на грани сердечного приступа. Каждое слово подбрасывает глупый мешок к горлу и швыряет о ребра. - Это самый потрясающий альфа, самый заботливый и упертый. Он настолько многогранный, что за два месяца у тебя с матрасом не было и шанса. И да, ты прав: мой альфа буквально сбежал от меня, потому что я чертовски невыносим. Но ревновать к тебе абсолютно бессмысленно: даже если ты будешь ходить перед ним без трусов, он не поддастся. В тебе нет ничего, что для него важно. Так что это не ревность, это злость. Мне противно смотреть, как кто-то вроде тебя крутится рядом и отнимает его время. Потому что он достоин самого лучшего омеги, а ты его точно не заслуживаешь. Глупый мешок вопит и корчится. Я жду, что Бэкхен после таких слов хотя бы взглянет на меня, но нет. Аромат карамели горчит. Соджин впечатлен, но проигрывать не в его правилах, и он старается уколоть побольнее, чтобы урвать себе лишний балл в этой борьбе: - Это ж каким надо быть идиотом, чтобы просрать такого альфу? Бэкхен - стойкий солдатик. Ни у кого не получится причинить боль еще сильнее, чем та, что есть. Как однажды сравнивал Исин: без толку стрелять из игрушечного пистолетика в разбитое окно. Поэтому Бэкхен спокойно смотрит на Соджина и пожимает плечами, мол какой есть. Он знает, что привело его к этому моменту, и принимает ситуацию такой, как есть. У Соджина не получится хоть сколько-нибудь Бэкхена задеть. - Как я понимаю, ты тут уже все изгадил, - продолжает Соджин. В ту же секунду, опередив меня, за Бэкхена вступается Исин. - Рот закрой! - и омега дергается в сторону обидчика. Крис обеими руками держит своего ненаглядного, пока тот обращается к Бэкхену: - Да вмажь ты ему еще разок! Что ты его слушаешь?! Чунмен рядом уверенно поддакивает, мол еще один хороший удар по носу тут лишним не будет. Вот это единение! Бэкхен даже не меняется в лице. Соджин насмешливо улыбается: - Так эта группа поддержки на обе стороны распространяется. И что, с каждым, кто влезет, драться будешь? Не я, так кто-то другой придет и заберет его. Ты же понимаешь, что такого альфу без внимания не оставят. - Соджин уже не скрывает, что я не более, чем еще один трофей для его коллекции. Трофей неудачный, но упорства завоевателю было не занимать. У него все еще не получилось ударить Бэкхена так сильно, чтобы вывести из себя. И этот новый квест приносит сплошные разочарования, потому что то, что для другого омеги было бы ударом по самолюбию, не может заставить Бэкхена хоть на секунду измениться в лице. Соджина это злит, и я чувствую еще большую горечь в приторном запахе карамели. Но это не мешает омеге вновь найти на ощупь мое колено и впиться пальцами в стремительно уплывающий приз - это уже дело принципа. - А учитывая, что ты свой шанс упустил, не тебе решать, кто его заслуживает. Отдираю от себя чужую ладонь и отвожу в сторону, крепко держа запястье: "Сколько можно повторять, чтоб ты меня не трогал". - Еще парочку, - язвит омега. А вот и настоящий оскал вместо очаровательной улыбки. - Да я ему сейчас сам вмажу! - Буйствует Исин. Со стороны Кенсу слышно громкое: "А я помогу!". Несколько студентов, судя по звукам, готовятся запечатлеть предстоящий мордобой. Еще чего не хватало. Соджин, довольный таким общественным резонансом, откровенно смеется, глядя на Бэкхена: - Мне прям грустно за тебя. Ты не то что коснуться, даже взглянуть на него не можешь. Так яростно его отстаиваешь, но выглядит это жалко. Что-то подсказывает, что меньше всех его заслуживаешь именно ты. Я же прав? Соджин ловко выкручивается из захвата и поворачивается ко мне: - И вот из-за этого убожества ты мне отказываешь? Чанель, это не серьезно. Он не видит лица Бэкхена, а даже если бы видел, не способен был бы прочитать эту палитру эмоций. Но я четко знаю, в насколько уязвимое место Соджин только что попал. Ни Исин, ни Кенсу, ни Чунмен с Чонином, сидящие в метре от Бэкхена, не в силах понять, какая мысль сейчас сжирает его изнутри. А я вижу ее, мелькнувшую в глазах на секунду, такую болезненную и уже привычную. Она сковывает омегу с головы до пят, и он смотрит в одну точку, старательно сохраняя безучастный вид. Соджин не подозревал, что среди всех его оскорблений и насмешек последние слова вдруг станут самыми бронебойными. Но Бэкхен не был бы собой, позволь он хоть на мгновение дать волю таким сокровенным чувствам. А потом он зажмуривается - секунда - и стряхивает с ресниц всего одну крохотную каплю. На все эти метания у него уходит меньше десяти секунд. И тут чужая рука, игнорируя здравый смысл, находит мою ладонь... Резким движением я отталкиваю Соджина в сторону и выплевываю вдогонку: "По-хорошему ты не понимаешь". Бэкхен подхватывает руку омеги и буквально выдергивает Соджина с места, отбрасывая в сторону: - Да кто угодно, только бы не ты! Тот падает где-то между столами напротив и, судя по звуку, больно ударяется локтем: "Вот скотина!". Не без труда он пытается вылезти из-под лавки, потирая место ушиба, и взглядом буквально разрывает Бэкхена на части. Тот инстинктивно загораживает меня от очередных посягательств, спотыкается о ножку и плюхается прямо ко мне на колени. Осторожно касаюсь бедра, страхуя от падения, но большего не позволяю. Бэкхен настолько увлечен борьбой с Соджином, что ни на что не обращает внимания. А я все так же не свожу с него глаз. - Да что ж он в тебе нашел-то? - голос Соджина наполнен желчью. Он давит из себя неестественные смешки, и вдруг замолкает. Бэкхен настороженно следит за чужим лицом. В затянувшейся тишине слышно, как перешептываются студенты. Кто-то из профессоров требует прекратить спор, потому что это все слишком далеко зашло. Несколько преподавателей демонстративно вздыхают, мол до чего распущена и не воспитана молодежь. Соджин о чем-то думает. - Знаете что, идите-ка вы оба к черту. Зачем я столько сил трачу впустую? - с совершенно иной интонацией произносит Соджин и тихо добавляет: - Если б на меня хоть раз кто-нибудь так посмотрел. Последнее слово еще звенит в воздухе, когда я сглатываю прямо над ухом и Бэкхен замирает каменным изваянием. Он вдруг осознает, где находится и что делает. Я рассматриваю любимое лицо, по которому так соскучился, и мысленно пересчитываю каждую ресничку, дрожащую от волнения. Для нас двоих все вдруг замирает. Бэкхен зажмуривается, будто надеясь, что вся эта сцена ему приснилась, и сжимает плечи в попытке спрятаться где-то внутри, сжаться до размера песчинки. Очень медленно он поворачивает голову и открывает глаза - давно я не видел его лицо так близко. Сон оказывается явью. Бэкхен отчаянно ищет выход: в аромате ванили мелькают ноты страха. - Больше ничего не хочешь сказать? - Я спрашиваю тихо, теплым дыханием щекоча бархатную щеку. Бэкхен сглатывает и в ужасе смотрит мне в глаза. Голова едва заметно дергается из стороны в сторону: нет, конечно. Ну на нет и суда нет, как говорится. Я боролся, предлагал, холил и лелеял. Он знает, что я не буду больше упрашивать: и без того уже кровавый мозоль на языке натер. И эта ситуация не кажется мне трогательной. Она меня злит, потому что даже после всего сказанного Бэкхен упорно гнет свою линию. Не хочешь? Насильно мил не будешь. Омега умудряется еще подлить масла в огонь: потихоньку он сползает с моих колен, нащупывая ногой пол где-то посреди прохода, и пытается слиться с интерьером столовой, будто его здесь и не было никогда. Это выводит из себя сильнее, чем назойливость Соджина. Тот хотя бы не врал, что ему нужно. А Бэкхен от правды упорно бежит и сам себя загоняет в тупик. - Почему я не удивлен? - Подхватываю сумку, поправляю пиджак и встаю из-за стола. Бэкхен судорожно следит за мной взглядом. - Риторический вопрос: а за что ты тут боролся тогда? За спиной в тишине Исин восклицает: "Да блять!". Но я уже выхожу в коридор. Прежде, чем тяжелая дверь с громким хлопком закрывается, за моей спиной чьи-то шустрые шаги становятся робкими. Шаги с ароматом молока и ванили.