Гарцующий Дьявол

— Ты такой красивый! Даже сейчас, когда лежишь безвольной тушей на полу, чувствуется твоя сила и несломленный дух. Я буду заботиться о тебе. Мне очень хочется подружиться с тобой, — сквозь шум в ушах донеслась до слуха обездвиженного жеребца тихая речь. — Мне очень жаль, что дядя поступил с тобой так жестоко, напичкав транквилизаторами, но ты такой молодец, не сдавался до самого конца. Дьявол приоткрыл глаза, чтобы понять, что происходит. Как в тумане, он увидел очертания щуплой фигуры, ухватившейся руками за прутья решетчатой двери. «Что за нафиг? — вяло подумал Юнхо. — Как они посмели поместить меня в клетку?» — и он опять впал в забытье. Его глаза закрылись. — Наверное, ты, подобно ветру, носился по полям, красуясь и гордо держа голову, вольный и прекрасный. Смогу ли я когда-нибудь увидеть гарцующего тебя? Ты ведь ни перед кем не преклонишь головы и никому не подчинишься. Успею ли я тебя спасти от злых и алчных людишек? Джеджун тяжело вздохнул и отошел от двери. Скрывшись в одном из закутков огромной конюшни, он приволок тюк пахучего сена и узелок со своим ужином. Кинув тюк ближе к решетке, он расположился на нем, развязывая узелок. Парень решил провести у денника ночь, дожидаясь, когда жеребец придет в себя. Конюх улыбнулся, увидев стопочку контейнеров, одноразовые палочки, бутылку воды и даже пачку салфеток. Джунсу, как всегда, позаботился обо всем. Ючон и Джунсу единственные, с кем подружился Джеджун в детстве, еще когда обитал с бабушкой в большом доме. Дети сторонились его, чувствуя в нем какую-то особенность, а острый взгляд мальчика пугал их. И только эти двое не боялись испытывающего взгляда, и их не отталкивали странности мальчика. Они разделяли его любовь к животным. Троица друзей с удовольствием возилась с приблудными котятами и щенками, птенцами и другой живностью, выхаживая хилых и заботясь о них. Со временем Джеджун стал больше времени проводить на конюшне, учась ухаживать за лошадьми. Когда умерла любимая бабушка, его больше ничего не держало в большом доме. Вскоре Ким, с молчаливого согласия дяди, окончательно переселился в конюшню. Подросший парень купал лошадей в специальном загоне зимой и на речке летом, расчесывал им гривы и хвосты, научился правильно и безболезненно срезать натоптыши на копытах, следил за своевременной подачей воды и качеством корма, чистил стойла и боролся с грызунами и паразитами, регулярно чистя и дезинфицируя загоны. Животные чувствовали его любовь и радостным ржанием приветствовали его появление. В ответ на заботу лунными ночами эти прекрасные создания природы внимательно слушали откровения одинокой души, водя понимающими глазами, и тыкались мордами в плечо своего заботливого друга, как бы поддерживая. Вообще-то и конюшня, и дом, как само имение и конное хозяйство, принадлежали отцу Джеджуна. Но так случилось, что после рождения наследника отец погиб в снежной лавине в горах, отправившись туда на охоту. Мать, еще не успевшая отойти от родов, была сломлена и тихо угасла, так и не познав всей радости материнства. Воспитание ребенка взяла на себя бабушка, мамина мама, а опекуном малыша до совершеннолетия стал дядя, старший брат отца. Он вселился в дом, и порядки тут изменились. Дядя терпеть не мог бабулю Дже, называя ее за глаза «старым плавучим чемоданом, запудривающим ребенку мозги», но, тем не менее, боялся «выжившую из ума ведьму» и не связывался с ней. Джеджуна же опекун не ограничивал ни в чём, однако и любви особой не проявлял, занятый приумножением богатства, разводя лошадей, а также своими интересами, выставляя лучших рысаков на скачках и играя на тотализаторе. Аккуратно сложив пустые контейнеры и завязав узелок, Дже прилег на тюк, поворачиваясь лицом к решетке. Он сложил руки под головой и мечтательно рассматривал лежащего жеребца, пока его осоловелые от сытного ужина глаза не закрылись. Ощущая сухость во рту и слабость во всем теле, Дьявол медленно открыл глаза. С трудом поднявшись на все свои четыре конечности он, фыркая, огляделся. «Надо же быть таким идиотом и так глупо подставиться», — подумал принц. Не заметив спящего по ту сторону двери парня, он произнес вслух: — Поздравляю, принц Юнхо, приз «Дурак года» заслуженно ваш! Джеджун зашевелился во сне. Дьявол замер, навострив уши, и, с любопытством рассматривая спящего, подошел к решетке. Парень улыбнулся чему-то в своих сновидениях. Он повернул голову, оказавшись лицом у самой решетки. «Нет, принц Юнхо не дурак, его просто заколдовали», — пробормотал парниша. Дьявол от неожиданности низко наклонил голову, пытаясь просунуть морду сквозь узкие прутья. У него ничего не вышло, и он просто прижался к решетке, всматриваясь в безмятежную улыбку спящего и красивое лицо паренька. Почувствовав чужое дыхание на щеках, Джеджун резко открыл глаза и замер, ойкнув. Несколько мгновений они смотрели друг на друга — человек и конь. Не понимая, где он уже видел этот глубокий взгляд, Юно отодвинулся назад и развернулся к проснувшемуся крупом. — Ты уже очнулся? — спохватился Джеджун. — Сейчас я тебе включу воду, — он вскочил на ноги и подбежал к поилке, включая автомат. — Дьявол, — позвал парень, — иди сюда, только не пей слишком много, а то опять почувствуешь слабость. Жеребец даже не пошевелился, продолжая гордо смотреть в окно на льющий, как из ведра, дождь. Только уши, которыми поводил конь, говорили о том, что он внимательно слушает речь человека. — Дьявол, — опять позвал Дже. — Ну, иди же, я отойду, чтобы не мешать тебе, — парень отошел от решетки на полметра и замер в ожидании. Выждав немного, Дьявол величественной поступью подошел к поилке, принюхался, посмотрел на конюха и только потом наклонился и начал с жадностью лакать жидкость. — Вот и молодец, — сказал Ким, сложив соединенные ладони на груди. — Меня Джеджун зовут. Я буду за тобой ухаживать. Ты ведь позволишь? Тебе понравится у нас, вот увидишь. Ты будешь всегда сыт, выкупан и вычесан. Я лично за этим прослежу, — от радости, что гордый жеребец поддался на уговоры, тараторил Ким. «Господи, у этого парня есть стоп-кран? — думал между тем принц, лакая воду. — Как можно быть таким болтливым и навязчивым. Он даже во сне болтает! Кстати, он там что-то про заколдованного принца говорил, надо быть с ним осторожнее». — Еще вот можно на выпасе гулять, — продолжал расписывать прелести конюшенной жизни Ким. — Позже я тебя познакомлю с другими нашими питомцами, ты не поверишь и удивишься, они все: Ханыль, Курым, Яксок, Химан и даже Пада — призеры скачек. «А как ты удивишься, парень, узнав меня настоящего! — фыркнул Дьявол. — Я даже тебе не завидую, простолюдин». — Если ты будешь хорошо тренироваться и не вставать на дыбы, то дядя на тебя молиться будет, — с надеждой промолвил парень, тихо добавив: — И ты тогда не пострадаешь. «Хэй, ты говори, да не заговаривайся! — Дьявол громко недовольно фыркнул. — Никто не посмеет командовать принцем!» — жеребец отошел от поилки, гордо взмахнув черной гривой, и встал у решетки, исподлобья разглядывая щуплого паренька. Джеджун подошел ближе и, вытянув пустую ладонь, попросил: — Можно я тебя поглажу? Дьявол с громким ржанием отпрянул от решетки вглубь загона, не позволяя дотронуться до себя. Он остановился и выжидающе уставился на парня, чуть ли не прожигая того взглядом. Джеджун убрал руку и с восхищением посмотрел на скакуна, миролюбиво приговаривая: — Тише, тише, Дьявол, я не буду тебя трогать, пока ты сам не разрешишь, не обижайся. Отдыхай, тебя ждет тяжелое утро, — вздохнув, с сожалением сказал конюх. — Но я буду рядом и не дам тебя в обиду, — поспешил он успокоить презрительно фыркнувшего гордеца. Утром Джеджуна разбудили громкие голоса. Он продрал глаза и увидел стоящих у решетки работников конюшни и даже несколько слуг из дома. Люди, восхищенные статью жеребца, оказавшимся в сотни раз краше рассказов о нем, переговаривались и любовались стоящим к ним задом новоприбывшим скакуном. Кто-то позвал Дьявола, желая рассмотреть его и спереди. «Ну, началось, — подумал Юно. — Как в зверинце! Что за дикари? Лошадь не видели что-ли? Голова и так пухнет от ночных словоизлияний балабола, тут еще эти примчались. А этот защитничек, так называемый, дрыхнет без задних ног. Ну, канешн, столько сил на болтологию потратить! Хэх, вот так всегда: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Проведу-ка я газовую атаку, глядишь, угомонятся». Джеджун вскочил и прикрикнул на гомонящих, чтобы успокоились и отправлялись по своим делам. Мол, нечего лишний раз нервировать получившего стресс Дьявола, ему еще надо освоиться тут. В этот момент раздался громкий звук череды вырывающихся газов из лошадиного ануса. Воздух мгновенно пропитался характерным амбре, заставившим людей заткнуть свои носы и податься назад. Джеджун, со слезящимися от вони глазами, оглянулся назад. Он мог руку дать на отсечение, что увидел ехидную улыбку на морде жеребца. Тот, повернув голову набок, смотрел на произведенный эффект, опуская задранный хвост. Народ ломанулся вон из денника, спеша глотнуть чистого воздуха. — Ну, и что это было? — укоризненно спросил конюх у невозмутимо стоящего животного. — Что за манеры? Разве так могут вести себя особи королевских кровей? — покачал он головой, насыпая в кормушку отборное зерно. «Побудь в моей шкуре столько лет и не такое вытворишь! — мысленно возразил Юно. — И вообще, кто-то обещал не давать меня в обиду, а сам бессовестно проспал. А я еще и виноват», — насупился принц. — Не обижайся, это и моя вина, конечно, — почувствовав настроение коня, дружелюбно сказал парень. — Вот, иди, поешь, а я пока умоюсь, — позвал он Дьявола. — Приятного аппетита. Не проказничай тут без меня, — напутствовал он склонившегося над кормушкой коня и пошел приводить себя в порядок. «Ну, это как получится!» — подняв морду, проводил взглядом удаляющегося парня Юнхо. Умываясь, Ким всë думал о Дьяволе, решая, как расположить строптивца к себе. Скакун нуждался в уходе, но пока не желал идти на контакт. Да и денник надо было чистить каждый день. Пока строптивец не позволит надеть на себя удила, ухаживать за ним и его местом будет сложно, практически невозможно. В первую очередь жеребцу нужно было расчесать гриву. Для лошадей грива — это показатель самочувствия, ибо она защищает шею и голову животного от кровососущих. У Дьявола во многих местах волосы переплелись, и грива свалялась, что могло вызвать раздражение кожи, зуд и даже боль и, как следствие, повышенную нервозность коня, который и так перенес стресс. Джеджун еще с вечера приготовил гребенку с редкими большими зубьями и округлыми кончиками, но перед расчесыванием надо ведь вручную удалить мусор и распутать волосы, а как это осуществить, если конь не давал притронуться к себе? «Как вызвать доверие Дьявола? — ломал голову парень. — Может быть, попробовать приманить сахаром?» — подумал в отчаянии Ким и дернулся, услышав дикое ржание, усиленное эхом свода конюшни, и громкие ругательства дяди.