Зимняя пора

      Очнулся я с ощущением необыкновенной сухости во рту, будто всю прошедшую неделю я провел в жаркой пустыне. Это необыкновенная гамма чувств, начинающихся с жуткого похмелья и, заканчивающихся теплом и уютом из-за того, что лежал я на мягкой постели, укутанный толстым одеялом, вызывали очень противоречивую реакцию, которая не позволяла мне толком осознать, куда я в очередной раз угодил в ходе своих бессмысленных психологических скитаний. С одной стороны, физиологическая реакция намекала мне на сильное обезвоживание, вызванное злоупотреблением местного спиртного, но с другой я хоть и туго, но понимал, что речь идет об очередном комичном спектакле со мной в главных ролях.       Чем ближе я становился к ответу, тем дальше меня от него отбрасывало, будто я оказался самым обыкновенным пинг-понг шариком на столе двух профессиональных спортсменов. Они выступали теми самыми алгоритмами, которые своей бессмысленной игрой старались меня то ли уберечь от сильного падения с поля, то ли просто игрались со мной, как с тряпичной куклой. Я же будучи в эйфоричном полете так и не мог разглядеть главную изюминку всей этой истории, хоть и большинство событий уже были ясны, как луч солнца в ясную погоду.       Материальный аспект всех прошедших событий был теперь не столь важен, сколько психологические последствия, последовавшие вскоре после моих безуспешных попыток разглядеть суть этой истории. Она была, как на ладони: проект, сделка с иностранными спецслужбами, конференция, воспоминания из прошлого. Логическая последовательная цепочка была составлена, но даже она не объясняла всего того, что происходит сейчас. Я до сих пор что-то упускал. И чем сильнее я пытался разглядеть это упущение, тем сильнее меня отбрасывало назад, будто в голове, либо в этом мире работал странный предохранитель, автоматически срабатывающий всякий раз, как я начинаю подходить ближе к самой сути. Кто в действительности за всем этим стоял: я сам или кто-то другой было до сих пор не ясно. Поэтому, чтобы выяснить хотя бы последнее, я присел на край дивана, лениво потянувшись так, что каждый сустав начал издавать протяжный довольный «стон».       Комната, которую я видел прямо сейчас перед собой была копией той, в которой я некоторое время пребывал сразу после моего визита в Академию после беседы с Старлайт. Небольшая тумбочка, письменный стол, шкаф и большое зашторенное окно, выходящее на солнечную сторону. Некоторое время я, лишь причмокивая, любовался этой студенческой красотой, но мгновением позже я собрал все имевшиеся у меня силы в кулак и встал с кровати, направившись в сторону стола, на котором лежало несколько разноцветных книжек. «Научно-магическая» литература, романы, пьесы. Стандартная мини-студенческая библиотека. Я медленно проводил своей ладонью по всем этим разбросанным журналам и делал это до тех пор, пока мое внимание не привлек маленький выступающий серый уголок книги, лежавшей под этим завалом. Раздвинув все бумаги в разные стороны, я выхватил ее из общей стопки и стряхнул с обложки небольшой слой пыли. Ее заглавие «Становление магического ремесла в после-лунный период» от Мильена Эквуса вызвало странное чувство дежавю, от которого у меня даже немного разболелась голова. Перелистнув несколько страниц и, прочитав содержание, я не заметил ничего странного. Но все это было до тех пор, пока я пальцем не провел по разделам глав, остановившись на 34 пункте, называвшимся «Ты помнишь, что произо…»       Не дочитав название главы, я тут же отбросил книгу обратно на стол, стараясь утешить себя тем, что я с похмелья просто не проснулся. Но не успел я толком опомниться, как в дверь с обратной стороны начали стучаться. Стуки причем были быстрые и отрывистые, будто теребили коготками. Я в эту же секунду подошел к двери и резко распахнул ее, рассчитывая увидеть с обратной стороны что-нибудь более вразумительное. Хотя вышло даже лучше. — Доброе утро, — улыбнулся розовый гиппогриф, осмотрев меня снизу-вверх. — Привет, красавица, — зевнул я, прогнав остатки сна. — Я ведь сейчас в Академии Дружбы? — Все… верно… — немного смутилась пушистая особа. — Я здесь… по поручению Старлайт… она попросила провести вам небольшую экскурсию по нашей Академии. — Провести экскурсию? — выгнул я бровь.       Тут же, ощутив подвох, я посмотрел обратно на стол, на котором лежала злосчастная книга, потом на уже знакомую Сильверствим. Потом обратно на стол, потом снова на пушистую особу. Повторил я сие действие раз десять, стараясь не обращать внимание на ее милую улыбку, прежде чем в мою голову пришло осознание сложившейся ситуации. — Просто… scheisse!!! — крикнул я, пнув ногой стену. — Ich bin wieder da! Warum zum Teufel komme ich wieder in diese Verwirrung?!!? — крикнул я на ломанном немецком, сжимая изо всех сил кулаки. — Простите… может я не вовремя? — подняла она коготок, смущенно глядя на меня. — Ты меня понимаешь? — присел я на колено, взяв ее за плечи. — Все повторяется снова! — Вы… актер? — посмотрела она мне в глаза. — Психологического фильма ужасов, — встал я на ноги, пригладив волосы. — Что ж… прекрасно. — Я могу вам чем-то помочь? — подошла она ближе. — Если у тебя только есть волшебная таблетка, которая бы все исправила, — прислонился я голой спиной к стене, начиная съезжать вниз.       Через пару секунд я и вовсе сел на свою пятую точку, ощутив ею голый пол. И только сейчас мне пришло второе осознание, что все то время, что я вел странный монолог, я был полностью… голый. — А вы болеете? — присела она рядом со мной, явно не обращая внимание на мою полную наготу. — Это не та болезнь, которую можно вылечить обычными таблетками, — сидя на полу, выдохнул я. — Здесь нужен математический подход. — У нас как раз есть предмет, на котором мы учимся складывать числа, — пододвинулась она еще ближе. — Особенно весело, когда вместо чисел я представляю вкусные пирожные. Это ведь так забавно, когда ты складываешь два и два пирожных. Получается четыре. Я, когда пишу и представляю это в голове, у меня аж слюнки текут, — забавно облизнула она клювик. — Сочетаешь приятное с полезным? — ухмыльнулся я, замечая, как мой главный инструмент начинает понемногу напрягаться от вида этой пушистой особы. — Сами числа не очень веселые. Очень много тех, кто на уроке начинает зевать, но, если вместо них начать представлять, как ты складываешь или вычитаешь что-то вкусненькое, то становится гораздо интересней. — А как ты думаешь, милая, — улыбнулся я, начиная дышать немного чаще. — Что получится, если соединить одного человека и одного гиппогрифа? — Ну, — постукала она коготками друг о друга, — если один плюс один — это будет два, то тут, наверное, также, — улыбнулась она. — А, если так?       В следующую секунду я легонько притянул ее к себе и усадил своим пушистым крупиком прямо на свои бедра рядом с паховой областью. Ее шерстка или, если так можно выразиться, мех был просто великолепен на ощупь. Вкупе с ароматом сладкой ванили, которой она пахла и ощущением, как она, на удивление, начинает ерзать на месте, чтобы устроиться поудобнее, я начал немного бояться того, что мой агрегат скоро придет в полную боевую готовность и упрется прямо в ее укромное местечко под мягким хвостиком. Я старался не сильно об этом думать, хоть это и сильно заводило. Сейчас я просто прижал ее к своей груди, понимая, какая же она мягкая и теплая, особенно, когда за окном самая настоящая зима. — О чем мы там говорили? — уткнулся я носом в ее пушистую грудь, сомкнув руки за ее спиной. — О числах, — хихикнула она, пытаясь отвести взгляд. — Здесь тоже самое. Один плюс один будет… два… охх, — издала она тихий стон, когда я правой рукой спустился под ее хвостик. — И… и… — Продолжай, — начал я делать кругообразное движения своими пальцами вокруг ее маленького колечка. — Ты говорила про вкусные пирожные… — Да… они очень сладкие, — обняла она меня за голову, крепко вцепившись своими коготками в мою шею. — Я их… охх… часто представляю вместо чисел… особенно вкусный крем. Я так быстро… — прервалась она, глубоко вдохнув. — Быстро решаю… примеры… — Какая ты умница, — немного пододвинул я ее круп ближе к себе, чтобы уже боевой агрегат уперся в ее влажную щёлочку. — А примеры длинные или короткие? — Они небольшие, но… ухх, — издала она тихий, но очень тяжелый стон, когда я начал медленно в нее входить. — Но… но… на экзаменах нам дают и… большие… — О-х-х, господи… — начала дрожать моя челюсть, когда я медленно вошел в нее снизу-вверх.       Столь мягкое и узкое пространство чуть не довело меня за считанные секунды до самого сладкого оргазма в моей жизни. Мой боевой агрегат вошел хоть и очень медленно, но так гладко, как по самому вязкому маслу. Эти ее внутренние мягкие изгибы стенок обволакивали и сжимали меня со всех сторон так, будто те пытались в прямом смысле выдоить меня до самой последней капли. Сладкие внутренние спазмы были самым страстным танго в моей жизни. С закрытыми глазами она дрожала всем своим пушистым телом, стараясь издать все меньше и меньше шума, ведь акустика в комнате была довольно хорошая. — А какие оценки ты… получаешь? — начал я делать очень медленные поступательные движения, слыша краем уха тихие влажные шлепки от обилия смазки. — Я учусь… — выгнула она спину, страстно взглянув на меня. — Очень хо… хо-ро… шо, — выгнула она голову назад, медленно двигаясь со мной в такт. — Я ведь все проверю, — ухватился я за ее бедра, медленно поднимая и, опуская ее обратно. — Поспрашиваю учителей… поинтересуюсь у твоих сокурсников… — Я очень… стараюсь… — с закинутой назад головой начала она прибавлять темп, подводя меня к самой яркой кульминации.       На то, чтобы говорить у меня больше не хватало дыхания. Я просто с перебитым сердечным ритмом наслаждался тем, как она ловко перехватила инициативу и, закинув лапки мне за шею, начала активно двигать своими пушистыми бедрами вперед и назад, издавая на каждом движении тихий и милый стон. В какой-то момент она просто положила свою мордочку мне на левое плечо и, что-то мурлыкнув мне на ухо, перешла еще на более быстрый темп. Мне в тот момент показалось, что от такого удовольствия я откину копыта еще раньше, чем во всем успею разобраться. От этой необыкновенной эйфории я даже чуть не потерял сознание, и, догадываясь, каким сладким будет сам оргазм, я начал даже бояться того, что я реально могу умереть от удовольствия, словив самый приятный сердечный приступ или инсульт.       Начиная двигаться с ней в одном темпе, я уже перестал обращать внимание на то, что наши синхронные стоны и влажные шлепки могли быть слышны на всю Академию. С высунутым языком я уже предвкушал тот момент, как я начну с диким кряхтением извергаться вглубь ее мягкой и очень влажной пещерки. И в тот момент, когда я услышал, как она, громко взвизгнув, начала всем телом сильно дрожать, сжимая своими стенками мой боевой агрегат так сильно, как это вообще возможно, я изо всех сил схватил ее упругие пушистые бедра и начал сам дергаться от экстаза так, будто у меня начались непроизвольные судороги.       С очень громким синхронным стоном, мы кончили, заполняя Академию самым громким воплем, сочетавшим в себе и тяжелое дыхание, и довольные громкие вздохи.       Ощутив, как она, вся вспотев, обмякла на моей груди, пытаясь привести в норму своё дыхание, я просто прижал ее ближе к себе, начиная носом касаться ее мягкого торчащего ушка. Несколько секунд мы просто лежали, нежно поглаживая друг друга. Но долго это, к сожалению, не продолжилось, ведь со стороны двери донесся какой-то шум.       Когда я повернул голову влево, к моему ужасу… оказалось, что, входная дверь в мою комнату все это время была открыта, а в самом проеме уже, уж не знаю сколько времени, стояло чуть ли не с десяток персон с залитыми краской мордочками. Пони, грифоны, чейнджлинги. Все собрались на это эротическое шоу, не решаясь прервать тягостную тишину, будто между нами было толстое звуконепроницаемое стекло. Впрочем, долго это не продолжилось. — Вы здесь… уже долго? — также, сидя на полу, задал я вопрос, обратившись к персонам в коридоре.       Никто не проронил ни слова, продолжая заливаться краской все сильнее и сильнее. — И вы… все видели? — сжал я губы, прижав дрожавшую Сильверстрим ближе к себе.       И снова похожая реакция. — Что ж, уважаемые студенты… — почти формальным голосом обратился я ко всем. — Только что я вам продемонстрировал практический аспект всеми известной… дружбы, — глупо улыбнулся я, надеясь, что такой ответ всех устроит.       Персоны, услышавшие это, лишь засмущались еще сильнее, начиная с неловкими улыбками переглядываться между собой…

***

— …то есть вы взяли и… занялись этим прямо в коридоре Академии?! — сверлила меня взглядом временная настоятельница. — Вообще-то не в коридоре, а в моей комнате, просто дверь я забыл закрыть, — откинулся я на диване. — Вы хоть… вы вообще представляете, что это, как минимум, некультурно? — стараясь скрыть румянец, махнула гривой Старлайт. — «Великая и могущественная Трикси» немного упустила первую часть вашего разговора, — сидя рядом в кресле, улыбнулась кобылка синего окраса. — Можно повторить еще раз. — Он… он… — указала копытом в мою сторону Старлайт. — Он… занялся этим с нашей ученицей… прямо в коридоре! — Старлайт, мне кажется, вы немного не осознаете всю серьезность возникшей ситуации, — безразлично ответил я. — Кто, как ни я понимаю, что при обычных обстоятельствах сие мероприятие является неприличным, но, если учесть то, что теперь все повторяется раз за разом, надеюсь, вы не станете уделять этому так много внимания. — Прямо в коридоре? — игриво улыбнулась Трикси. — А ты… интересный. — Об этом я и говорю, — указал я рукой в сторону единорожки голубого окраса. — Каждый играет свою роль, которая строится вокруг ложного отвлекающего маневра, будто за всем действительно стоит эмпатический штамп. — Эмпати-че-ский… что? — выгнула бровь Старлайт. — Сложная математическая формула, благодаря которой мне и удается строить крепкую эмоциональную связь с каждым. Но это чушь собачья. Этот аспект я вырвал из контекста, стараясь таким образом отвлечь себя от действительно правильного ответа. — Опять ты говоришь какие-то чудные вещи, — неожиданно вслед за ослепительной вспышкой возник Дискорд в профессорских очках и счетной машинкой в лапах. — Старлайт, подумаешь, ну решил человек немного развлечься. Что в этом такого? Для него такой тип отдыха, это как для тебя одинокими вечерами обниматься со столом и тихонько сопеть. — Я не соплю за столом! — стукнула она копытцем, выгнув губы трубочкой. — Между прочим речь идет об Академии Дружбы, а не… а не… — Ну скажи это слово, — ухмыльнулся Дискорд, нагнувшись к ней вплотную. — Или может ты хочешь, чтобы наш, всеми уважаемый Джеймс, лично продемонстрировал тебе некоторые аспекты дружбы? — Дискорд, — дернул я его за кончик хвоста, зевнув. — Для тебя это, конечно, забава, но мне, честно, уже надоело… ты лучше других знаешь, что происходит. — Конечно знаю, — прислонил он лапы к своей груди. — Иначе бы меня не звали «Великим и Могущественным»… — Это вообще-то моя фишка! — выкрикнула Трикси. — Только я могу быть Великой и Могущественной… — Бла-бла-бла, — покривлялся Дискорд, — Вытаскивать кролика из шляпы — это уже прошлый век. — А вот и нет! Это тебе достаточно щелкнуть коготками, а мне, «великой и могущественной» нужно готовиться к каждому выступлению… — Хватит! — крикнул я, встав с дивана. — Мне уже надоел этот спектакль! — Щас-щас, подожди, — цыкнул мне Дискорд, продолжая общаться с Трикси. — И все-таки я не понимаю, как вместо кролика достать из шляпы кого-то другого? — О, это просто, — присела Трикси. — Внизу шляпы есть прокладка, под которую можно поместить… — Ало! — повысил я голос, стараясь привлечь внимание. — Щас-щас, секунду. Пообщайся пока с Старлайт, — щелкнул он коготками, и мы вместе с фиолетовой кобылкой оказались в одном спутанном одеяле, прикасаясь друг к другу носиками. — Э-м-м-м, привет, — сглотнул я, ощущая ее теплое дыхание.       Единорожка в эту же секунду залилась краской, стараясь отвести взгляд, но связаны мы с ней оказались настолько сильно, что сейчас мы буквально прижимались друг к другу всем телом, ощущая тепло друг друга. — Джеймс, это вовсе не значит, что мы закрыли эту тему, — пожурила она меня взглядом, прикасаясь своим носиком к моему. — Боюсь, что тебе придется к возвращению Твайлайт из Кантерлота написать сочинение на тему… — Во что может вылиться дружба, — посмеялся Дискорд, затянув обволакивающее нас одеяло еще сильнее, от чего кобылке пришлось копытами обнять меня за спину. — Теперь ты понимаешь? — Что ты хочешь этим сказать, — попытался я выпутаться, но вместо этого лишь сильнее запутался руками, проведя пальцами по животику Старлайт. — То, что каждый действительно играет свою роль. Но, если ты до сих пор думаешь, что все строится исключительно вокруг тебя, то ты до сих пор ничему не научился. — Все это происходит в моей голове, — выдохнул я, опустив голову на плечо Старлайт, так как шея уже порядком затекла. — Да-да, — пожал плечами драконикус. — Все это в твоей голове. Но почему это не может быть правдой? По крайней мере так говорил один старый волшебник с накладной бородой. — Потому что каждое мое действие здесь есть проекция моих старых воспоминаний. Штамп, должность, девушка, друзья. Это не есть, так как это… было… — Джеймс, я не понимаю, как ты сам не свихнулся с такой путаницей в голове, — лег он на диван, начиная закидывать себе в пасть виноградинки. — А о чем вообще речь? — подошла к нему Трикси. — О, а можно мне тоже виноградинку? — Вот этот вот парень сам вставляет себе палки в колеса, а потом жалуется, что он ничего не понимает! — указал Дискорд в мою сторону. — При чем вставляет он… не только палки… — хихикнула Старлайт, прислонившись ко мне ближе. — Не, вы издеваетесь! Происходит тотальный пи*дец, а вы еще умудряетесь превращать это в очередную комичную постановку. Мне нужны ответы и ясность! — Да ты уже давно все знаешь! — шлепнул Дискорд лапой по своему лбу. — Только ты настолько не хочешь этого признавать, что сам готов строить самые запутанные лабиринты, лишь бы не понять одну простую истину… — Какую?! — начал я сильнее дергаться в запутавшихся складках, щекоча единорожку. — Да ту, что… — развел он лапы в стороны. — Что ты пытаешься понять…. что было… но в том то и дело, что это… было… — Я знаю, что все уже произошло… — Опять ты за свое, — оттянул он свою морду вниз, как резинку. — Он вообще меня слушает? — Я, честно, тоже не совсем понимаю, — задумалась Трикси, продолжая таскать из миски зеленые виноградинки. — Спроси себя не то, «что произошло?», а… «что происходит прямо сейчас?» — Прямо сейчас я пытаюсь выпутаться из складок одеяла, — наконец я высунул правую руку, в то время, как Старлайт все еще прижималась ко мне всем тельцем. — А там? — указал он коготком наверх. — Ну давай, шевели мозгами. То, что было уже не важно. Важно, что происходит прямо сейчас. — А сейчас… а сейчас… — задумался я. — Без понятия…       Дискорд в ответ просто шлепнул себя по лбу, начиная скатываться по дивану на подушку. — Просто ты не хочешь мириться с тем, что произошло, вот и цепляешься за прошлое так, будто это может что-то изменить, — продолжил он спокойно есть виноградинки. — И ты еще удивляешь, почему тебя таскает из одного временного периода в другой. — Все это происходит, потому что… — …веришь, что дело в побочном эффекте твоего псевдонаучного проекта… — пару раз загнул он указательный и средний коготок. — Да, твоя история запутанная, но ответ настолько к тебе близок, что тебе просто не хватает смелости взглянуть на него вплотную. — В том то и дело, что, чем ближе я подхожу к ответу, тем дальше он от меня становится! — наконец вылез я из одеяла, прислонившись спиной к ножке дивана. — Ты сам пытаешься себя отвлечь, просто потому что подсознательно не готов к правде. — Вот у нас и вышла патовая ситуация, — усмехнулся я. — Я хочу узнать правду, но в это же время подсознательно этого не хочу, поэтому и отматываю все назад, лишь бы не подойти к развязке. И все, что объединяет эти события — лишь проекция в виде времени, которое у меня было когда-то в запасе, — посмотрел я на пустое запястье. — Да помогите мне уже выбраться! — начала кряхтеть единорожка, пытаясь вылезти из запутанного одеяла. — И что же мне тогда делать? — пожал я плечами, наблюдая за всем этим будто со стороны. — Это ты мне скажи, — протянул он мне виноградинку, которую я быстро закинул себе в рот. — Ты можешь и дальше растягивать последние минуты, а можешь просто шагнуть навстречу… — Наверное у меня была веская причина сделать все именно так, — потянулся я рукой назад, чтобы взять еще горсть. — И все эти воспоминания… — …твоя попытка вразумить себя, что все уже давно кончено, — сказал он таким обыденным голосом, будто мы обсуждали погоду. — Теперь все не имеет значения, — схватился я за голову. — Кроме того, что происходит прямо сейчас, — выгнул он свою голову так, чтобы взглянуть в мои глаза. — Ты пытаешься переложить всю ответственность на всех, кроме себя, чтобы возникало все больше и больше преград на твоем пути к заветному ответу, — ткнул он меня в грудь. — Конверты, встречи, излишняя формальность. Все это просто попытки запутать самого себя, чтобы создать иллюзию внутренней борьбы. — Вы вообще на каком языке говорите? Вы какую-то речь репетируете? — спросила Трикси, помогая Старлайт выпутаться из одеяла. — Речь… книга… рассказ… — подумал я вслух. — «…как вдруг вдалеке я замечаю… как вдруг вдалеке я замечаю…» Дискорд, как ты думаешь, если исправить в уравнении ошибку, удастся ли мне вернуться в начало? — А для чего? — Чтобы понять, где именно все это началось, — протянул я. — Джеймс, в твоей голове все еще столько каши, что… — Давай напьемся, — перебил я его, взглянув ему в глаза. — Вот просто нахреначимся так, как этого не делали никогда. Напьемся так, что об этом сквозь время узнают наши потомки. Мне уже нечего терять… — Давай, — пожал он плечами. — Только место праздника выбираю я. — Полетели в Лас-Вегас… — Боюсь, что для меня там вход закрыт, так как пару лет назад из-за того, что я обанкротил их на пару миллионов долларов, меня добавили в черный список гостей, — ухмыльнулся он. — Хотя есть похожее место, но уже в Эквестрии… — Никуда вы не пойдете! — топнула Старлайт с разбуробленной гривой. — С Джеймсом нам нужно обсудить еще его проступок… — Дискорд… неси меня на всех крыльях, — безразлично помотал я головой. — Как скажете, — щелкнул он коготками и прямо в помещении возникла уменьшенная копия Мерседеса с двумя передними сидениями под откидной крышей. — Ваша машина подана… — Благодарю, — присел я за пассажирское сидение, пристегнувшись. — Старлайт, ожидайте меня вечером. Хотя, нет, — махнул я рукой. — Можете не ждать, ведь хер знает, где я проснусь в этот раз… — В окружении сотен красивых кобылок, — посмеялся Дискорд, одев на меня спасательный круг. — А это еще зачем? — Я не знаю, на всякий случай, — пристегнулся он, сев за руль. — И, Старлайт, передай Флаттершай, что завтрашнее чаепитие будет по расписанию. — Я вам не секретарша, чтобы что-то передавать, — топнула она еще раз, покраснев. — И, пожалуйста, закройте в моей комнате форточку. Кажется, я забыл ее закрыть перед выходом, — закрыл я глаза, откинувшись на спинку сидения. — Да вы… как вы… — покраснела она, как помидор. — Вы отдохните, а мы тут за всем присмотрим, — хихикнула Трикси, обняв фиолетовую единорожку. — Так и быть, — пафосно нацепил Дискорд солнцезащитные очки. — Мы умчали…       В следующую секунду он резво повернул ключ зажигания, но вместо звука мотора… раздался забавный булькающий звук, будто стартеру не хватило оборотов для того, чтобы завестись. Сначала мне показалось, что все так и надо. Спустя секунд пять, я также продолжил ждать. И только спустя секунд двадцать я повернулся к Дискорду, державшемуся за баранку, и спросил: — Мы ведь еще не уехали? — М-да, — откинулся он следом на сидение. — Кажется я забыл заправиться. Поможешь мне дотолкать машину до заправки?       Обратив внимание на то, что сама машина стояла прямо посреди кабинета, а входная дверь хоть и была громоздкой, но для самого транспорта все равно немного узкой, я не мог понять, пошутил ли сейчас Дискорд, или нам реально сейчас придется толкать машину вдоль всего коридора обратно на улицу…